Пока Михеев раздумывал, подозрительный субъект в долгополом пальто с большим свертком в руках вышел из подворотни, открыл багажник, положил в него сверток, сел в машину и медленно покатил по улице в сторону моста Александра Невского. Михеев, было, подумал, что ночной гость "замочил" буфетчицу и запихнул в багажник ее труп. Но с такой легкостью даже сам Глеб одной рукой не смог бы поднять здоровенную бабу. Когда красные огоньки габаритов скрылись из вида, Глеб побежал. На пустынных улицах ночного города тускло горели фонари. Лужи на асфальте подмерзли и хрустели под ногами. Глеб искал телефон. Он испробовал уже два автомата, но оба не работали. Тогда молодой человек спустился вниз к реке и, перебежав пешеходный мост, очутился в центре. Автомат возле "Интуриста" оказался исправным. Михеев набрал номер мобильного телефона Петра Григорьевича. Ерожин долго не отвечал. Наконец связь включилась.
– Петр Григорьевич, он в городе! – крикнул Михеев и в ответ услышал незнакомый голос с легким южным акцентом:
– Кто в городе? Что ты людям спать не даешь?
– Кадков в городе, – крикнул по инерции Глеб и, опомнившись, спросил: – С кем я говорю? Где Петр Григорьевич?
– Опять этот Кадков. Спит твой Петр Григорьевич, – ответили в трубке. Михеев попробовал набрать номер повторно, но голос телефонистки сообщил, что телефон или отключен, или абонент находится в недоступной для связи зоне. Тогда Глеб, несмотря на ночное время, решился позвонить другу Петра Григорьевича, Суворову.
К телефону подошли довольно быстро.
– Я слушаю, – ответил бодрый женский голос.
– Извините за поздний звонок, но мне срочно надо поговорить с Виктором Иннокентьевичем, – сказал Глеб. Он еще не отдышался после бегов и говорил отрывисто.
– Звонок ваш не поздний, а скорее ранний. Но вы меня не разбудили. Виктор Иннокентьевич пока на работе. А вы собственно кто? – спросила женщина.
– Я помощник Петра Григорьевича Ерожина, – представился Глеб.
– Попробуйте позвонить мужу на работу. Хотя сомневаюсь, что он на месте, – ответили в трубке. Глеб еще раз извинился и набрал служебный номер Виктора Иннокентьевича. Суворов не отвечал.
Угловое здание областного Управления внутренних дел находилось в трех шагах от "Интуриста". Но Глеб не был уверен, что надо туда идти. Он помнил просьбу Ерожина, до времени себя не расшифровывать. Пока он размышлял, как поступить, возле автомата возникла дежурная машина с российским гербом, и у Глеба потребовали документы.
Михеев протянул свой паспорт. Милиционер, в погонах старшего лейтенанта, внимательно изучил многочисленные штампы прописок подозрительного бугая, оглядел его мятую куртку со следами чердачной лежки и предложил следовать за ним в машину. Не меньше часа Глеба катали по улицам. Наряд не закончил своего дежурства, и милиционеры медленно разъезжали по городу, заглядывая во все злачные закоулки. Проехали они и возле дома Зойки. На Большой Московской машина остановилась. Через минуту в заднем отсеке, отделенном от блюстителей порядка железной сеткой, появился второй пассажир. Михеев оглядел своего невольного попутчика и узнал в нем бомжа Виткина.
"Господи, избавишь ли ты меня когда-нибудь от этого чучела", – подумал он и услышал хриплый голос бомжа:
– Сынок, закурить не будет?
Глеб полез в карман и извлек пачку "Беломора".
– Я вам, мать вашу, сейчас покурю, – пригрозил милиционер в погонах старшего лейтенанта, и машина медленно двинулась дальше.
12
Анчик в розовом атласном халате сидел за дубовым столом своей дачной кухни и, прихлебывая из маленькой чашечки густую кофейную жидкость, глядел в потолок. Анвар к кофе не притронулся. Горец замер в кресле, обхватив руками голову, и слушал. На столе, кроме двух кофейных чашек, лежал маленький магнитофон. Друзья вместе с завтраком для двух молодых особ, столь странным образом оказавшихся на даче банкира, внесли к ним в комнату этот небольшой, но весьма чуткий ящичек и теперь изучали разговор Тани Назаровой и Нади Ерожиной. Кавказцев вовсе не интересовали женские проблемы, и ради житейского любопытства они никогда бы не позволили себе столь негалантного поступка. Но речь шла о жизни человека, которого предстояло судить.
Анвар три часа пытался выжать из Ерожина признание. Но москвич и не думал его делать. Или он был первоклассным актером, каких горец еще не видел, или тут было что-то другое.
– Откуда ты можешь знать про своего мужа все? – слышал Анвар с кассеты голос Тани и думал, что Ерожина вовсе не страшила очная ставка с девушкой, которую он шантажировал и насиловал. В той ситуации, в которой оказался подполковник, такое поведение не могло быть разумным.
– Я этого не говорила. Мне и не надо знать о нем все. Но есть вещи, в которых я уверена, – звучал ответ Нади.
Тем более было не разумно, размышлял Анвар, утверждать, что Ерожин с Русланом Ходжаевым незнаком и имени такого никогда не слыхал.
– Все женщины, которые любят, уверены, что любимый мужчина не способен изменить, – доказывал голос Тани. Продолжая прослушивать пленку, Анвар вспоминал беседу с москвичом.
Горец знал разных мужчин. Он видел трусов, готовых ползать на коленях и лизать руки, чтобы им сохранили жизнь, или просто не побили. Видел показных храбрецов. Видел храбрецов настоящих. Ерожин оказался из новых, неведомых горцу типов. Вел русский себя спокойно, словно понимая, что попал в игру к неразумным детям и надо терпеливо ждать, пока тем не надоест их игра.
– Я и не говорила этого. Петр бабник. Мне будет очень больно узнать, что он переспал с другой, но я этого не исключаю, – голос Нади дрогнул, но она мысль свою закончила: – Я не могу поверить, что Петр способен на низость. Вот тут меня никто не переубедит.
Анчик допил свой кофе и выключил магнитофон:
– Зря ты привез сюда его супругу. Милиционершу пришлось прихватить, ну а эту зачем? Я не люблю подпускать женщин к мужским играм.
– Анчик, моя жена бросилась в пропасть и погибла. Кроме тебя, этого никто здесь не знает. Но почему она это сделала, не знаешь и ты. Я не могу этого открыть никому. Когда я услышал любящий голос этой женщины, я сказал себе: Анвар, если ты хочешь спать спокойно, делай свое дело открыто. Вот почему я позвал эту молодую женщину в твой дом.
– Поступай как хочешь, но скорей кончай свое расследование, – попросил банкир и пошел одеваться.
– Сосо уже поехал за Нателлой. Через час все будет кончено, – сказал Анвар вслед шефу.
Банкир остановился:
– Анвар, для меня главное выяснить, где мой клиент Руслан Ходжаев. Суды не моя специальность…
Оставшись в одиночестве, горец взял со стола магнитофон, положил его себе на колени, перемотал и включил снова. Имелись в записи места, которые начальник секретного отдела хотел услышать еще раз. В начале кассеты слов не было. Был слышен стук подноса о столешницу. Это Анвар поставил на столик поднос с завтраком. Затем послышались шаги. Это шаги самого Анвара. Первые слова сказала Надя:
– Мы должны это съесть?
– Боишься отравы?
– Нет, просто не хочу угощаться у людей, которые говорят гадости о моем муже.
– Не хочешь, не ешь. Они мстят за своего друга.
– Петр на такое не способен.
– Оставим пока этот разговор. Лучше скажи, откуда ты узнала, что Кадков умер?
– Я перед тем как сюда ехать, позвонила дяде Ване Грыжину. Когда я вчера связалась с Петей по мобильнику и услышала чужого мужика, то подумала, что трубку взял Кадков, и Петр у него. Узнав, что Кадков погиб, я поняла, что тут какая-то ошибка. И сразу поехала. История, которую мне рассказал кавказец, из области абсурда. Я своего мужа знаю.
– Откуда ты про своего мужа можешь знать все?
Анвар перемотал немного назад и снова включил кассету.
– Откуда ты узнала, что Кадков умер? – это спрашивает милиционерша, уточнил Анвар для себя.
– Я перед тем как сюда ехать, позвонила дяде Ване Грыжину. Думала, что трубку взял Кадков. – Это отвечает его жена, – прошептал Анвар, выключил магнитофон и стал вспоминать свой телефонный разговор с женой Ерожина. Она тогда сказала мне: "Я не верю тебе. Ты, Кадков, сам негодяй и убийца". Потом она меня пугала: "Если с Петром что-нибудь случится, я тебя найду и убью своими руками".
"Такими ручками только и убивать…" – улыбнулся про себя горец.
– Потом эту фамилию назвал другой человек, который звонил по мобильному москвичу. Он ночью кричал: "Кадков в городе!"
Анвар вынул кассету из магнитофона, спрятал в карман и посмотрел на часы: "Пора собираться". До очной ставки оставалось сорок минут.
Анчик уже сидел в машине. Анвар устроился за рулем своей "Мазды". Он ждал, пока усадят в "Лендровер" жену москвича и милиционершу. Сторож дачи открыл ворота. Анвар выехал первым. Он знал дорогу, и Анчик пристроился на двухместной "БМВ" следом. Замыкал колонну "Лендровер" Хусаинова с женщинами.
Начальник секретной службы заранее продумал всю операцию. Джип "Чероки" уже вывез Ерожина к месту встречи. Очную ставку проведут в лесу. Лес горец выбрал, чтобы запутать Таню и Надю. Женская зрительная память не зафиксирует разницы между лесными пейзажами. В лесок с трассы по мягкому песчаному грунту сворачивал небольшой проселок. Опознание произойдет на тропинке. Нателлу и Ерожина пустят навстречу друг другу. Вдоль тропинки Анвар поставит ребят с автоматами. Если Ерожин побежит, они его застрелят.
До намеченного места всего семь километров. Анвар ехал не спеша. Времени в запасе оставалось немного, но и езды до лесочка минут пять. Вот и проселок. Анвар включил мигалку и медленно свернул с асфальта. Метров через триста, за деревьями, без листвы лесок прозрачен, горец заметил джип "Чероки".
– Посмотрим, как поведет себя москвич, когда Нателла его узнает. Придется ему припомнить Руслана, – рассуждал Анвар, вылезая из машины.
Автоматчики курили возле дерева. Четверо рослых ребят из охраны банка и трое телохранителей Ходжаева, которых подключил Анвар, весело делились вчерашними похождениями. Они посетили московское ночное варьете, давшее в областном центре одно представление. Парни обсуждали девочек-стриптизерш и при виде горца смолкли. Анвар велел им надеть маски и занять места за елочками. Все нормальные автотранспортные средства банка уже задействованы, поэтому за Нателлой Сосо поехал на инкассаторской машине.
Желто-зеленый лимузин с пуленепробиваемыми стеклами свернул на проселок. Анвар жестом остановил машину, открыл бронированную дверь и помог примадонне вылезти. После этого махнул рукой в строну джипа "Чероки". Это был знак начала операции.
Петр Ерожин и Нателла Проскурина, как и задумал горец, направились навстречу друг другу. Анвар встал за елку в самой середине тропинки. Когда Ерожин и Нателла подошли друг к другу на расстояние двух шагов, в лесу прогремела автоматная очередь. Ерожин прыгнул к актрисе, схватил ее за плечи, и, повалив на тропинку, прикрыл собой.
– Всем лечь! Руки за голову! – раздался из громкоговорителя простуженный голос майора Сиротина: – Лес окружен новгородским отрядом ОМОНа. При попытке сопротивления будет открыт огонь на поражение.
– Давай знакомиться. Неудобно лежать на даме и не знать ее имени, – сказал Ерожин.
– Проскурина Нателла, – пискнула артистка из-под него.
– А я Петр Ерожин, – усмехнулся подполковник, поднимаясь с земли. – Это из-за вас меня томили всю ночь? Кажется, вы хорошенькая. Хоть это приятно…
Из леса к нему бежали Суворов и Глеб. Подполковник за руку поднял актрису. Та смотрела на него изумленными глазами и ничего не могла понять.
– Это не Ерожин! – крикнула Проскурина и пустила слезу.
– Чего ревешь, тебя ведь не убили, – улыбнулся Петр, пожимая руки Суворову и Глебу.
– Ты в порядке? – спросил Виктор Иннокентьевич, оглядывая друга.
– Как видишь, и еще познакомился с симпатичной женщиной, правда, говорят, что я ее изнасиловал, но стал склеротиком. Не помню, – ответил подполковник и подмигнул Михееву. В это время с криком: "Петя, ты живой!" – на нем повисла жена.
– Господи! А ты здесь как оказалась? – раскрыл рот Ерожин.
– С ними что будем делать? – указав рукой в сторону леса, спросил, возникший невесть откуда, майор Сиротин.
Петр Григорьевич снял с себя Надю, оглядел спины инициаторов очной ставки, которые стояли под прицелом омоновцев, обхватив стволы деревьев и подойдя сзади к Анвару, сказал:
– Вот с этим мне надо будет поговорить. Остальных по домам. Спектакль закончен без жертв, всем спасибо. И еще мне было бы очень приятно узнать у Нателлы Проскуриной подробнее о ее встрече с "Петром Ерожиным".
– Петр Григорьевич, я сегодня ночью видел Кадкова, – сообщил Глеб, выбрав момент, когда Ерожин получил передыщку от всеобщего внимания.
– Где? – насторожился подполковник.
– Он на белом "Мерседесе" навестил буфетчицу, – доложил помощник и коротко рассказал о ночном госте Зои. Ерожину все это не понравилось:
– Сиротин, давай группу и вперед на Кировскую.
– Во-первых, Кировскую переименовали в улицу Михайлова. Во-вторых, у меня нет ордера на арест и обыск, – развел руками Сиротин и высморкался в огромный платок.
– Думаю, что арестовывать там некого, – предположил подполковник.
– Владимир Макарович, давай команду на улицу Михайлова. Нет времени ордера выписывать. Ты же знаешь, Кадков во всероссийском розыске, – торопил следователя криминалист Суворов.
Таня стояла в сторонке и виновато смотрела на Петра. Ерожин улыбнулся ей и крикнул:
– Ты чего там жмешься, Танюха. Я же сказал, выкрутимся.
Таня смущенно подошла и, стараясь не встречаться взглядом с Надей, тихо сказала Ерожину:
– Я очень рада, что все так закончилось.
Сиротин нервничал. Он мял в руках платок и морщил лоб:
– Знаете, господа, я еще на больничном. Ерожин временно исполняет мои обязанности, пусть и принимает решение.
– Согласен. Тогда объяви это сотрудникам и езжай болеть домой, – сказал Ерожин и обнял майора: – Спасибо тебе, Володя.
– Это наша работа, – шмыгнул носом Сиротин и пошел к своей машине. Через минуту громкоговоритель разнес над лесом его сообщение: – На время моей болезни руководство отделом временно продолжает осуществлять подполковник Ерожин. Задержанных отпустить, проверив документы на оружие.
– Витя, собирай ребят и к Зойке, – сказал Петр Суворову. Криминалист, прихрамывая, отправился готовить выезд.
– Вы меня арестуете? – спросил Анвар. Он до сих пор не мог понять, как Ерожин его узнал, да еще со спины. Ведь в присутствии москвича Анвар маски не снимал.
– Знаешь, Шерлок Холмс, я частный сыщик и никого не арестовываю. Давай сделаем так – собери всех, кто может что-нибудь сказать о вашем друге Ходжаеве. Я освобожусь, мы встретимся и поговорим, – предложил Ерожин.
– Одного из таких вчера взяли, – ответил горец.
– Как его имя? – быстро спросил подполковник.
– Арно Бабоян. Хозяин шашлычной, – ответил Анвар, протягивая Ерожину визитку: – Встретимся в банке, адрес на карточке. – И, опустив голову, побрел к своей "Мазде".
– Пинкертон, Нателлу до дому не забудь подвезти и мой выводок до города! – крикнул Ерожин ему вслед и плюхнулся на заднее сиденье оперативной машины.
– Теперь слушай новости, – начал Суворов, когда водитель вырулил на трассу.
– Кадкова нашли мертвым в Тосно. По словам областного ленинградского судмедэксперта, тот валялся в качестве трупа неделю. Выходит, что твоя версия убийства Сони и артиста не выписывается. Это раз. Арно, о котором говорил кавказец, отдал свой пистолет Ходжаеву. Из этого пистолета и застрелены Соня и Шемягин. Ходжаева в городе неделю не видно. О том, что твой помощник встретил сегодня ночью призрака Эдика Кадкова на белом "Мерседесе", ты уже знаешь сам. Добавлю лишь одну деталь – этот "Мерседес" принадлежит Ходжаеву. Вот, в общих чертах, все новости.
– Как Глеб оказался с тобой в лесу? – спросил Ерожин, оставив без видимой реакции сообщение Суворова.
– Он ночью бегал по городу, пытаясь до тебя дозвониться. Выглядел он подозрительно, и наши его прихватили. Покатали и привезли в "отстойник". Я вчера туда же приволок тракториста Гену и его друга. Глеб провел остаток ночи с ними в приятной компании. Твои спасители валялись пьяные в стельку. Утром, когда мы их откачали, "герои" вспомнили – поспешая на своем "Кировце" за водкой, они встретили два джипа и за ними спортивную иномарку. Модели машин алкаши назвать не смогли. Для пьяниц это дело слишком мудреное. Шикарную автоколонну засекли на посту, при выезде на Лугу. Инспектора уточнили: первым шел черный джип "Чероки", вторым – "Лендровер" и следом спортивная "Мазда". Я позвонил Сиротину. Он все иномарки в городе знает. Ну а остальное тебе и так понятно. Кстати, разговорить тракториста сумел Глеб. Смышленый у тебя парень.
– Дураков не держим, – улыбнулся Ерожин и спросил: – "Сааб" где?
– Лимузин твой мы к управлению приволокли. Всю ночь провозились. Сейчас он там во дворе, – сообщил криминалист.
Они уже въехали в город, и водитель, старший лейтенант Степанов, включил сирену.
– Что я забыл тебе сказать, так это о странном звонке поздно вечером, – вспомнил Виктор Иннокентьевич. – Я дежурил, дома не ночевал, жена подошла. Женский голос спросил Гришу. Наташа сказала, что сын в отъезде. "В тюряге твой сынок, а не в отъезде", – ответила ей баба в трубке и рассмеялась. По словам Глеба, а он следил за Зойкой грамотно, именно Куропаткина в это время выдала звонок из автомата.
– Вот зачем приезжал к ней Кадков! – воскликнул Ерожин, потирая руки.
– Думаешь, чтобы удостовериться, что подброшенные им улики сработали? – предположил криминалист.
– А зачем же еще ему светиться в городе?! – уверенно сказал Петр Григорьевич. – Вот почему я тебя просил Гришу пока не вызывать. Теперь понял?
Виктор Иннокентьевич понял, но сейчас он думал о Зое. Со слов Глеба, криминалист знал, что буфетчица сегодня в кафе.
– Вчера гуляла, а сегодня ее смена, – сообщил Суворов.
– Давай подскочим, все равно мимо пилим, – не возражал Ерожин и, поглядев в окно, добавил: – Мы на месте.
У кафе "Русич" оперативная группа долго не задержалась. Кафе не работало, на дверях висел замок. Остановились возле Зойкиной арки. На звонок реакции не последовало.
– Придется ломать, – подполковник и он надеялся застать буфетчицу в живых. Когда оперативники, выломав дверь, вошли в квартиру, Зоя лежала на полу. Язык у нее вывалился, лицо покрылось синеватыми пятнами, халат расстегнулся, обнажив мощные женские прелести буфетчицы. Перед смертью Зою сильно тошнило, и запах в квартире стоял отвратный. Медэксперт Горнов потрогал ее руку и покачал головой:
– Давно остыла. Часов пятнадцать лежит. Знаешь, Петр Григорьевич, я, конечно, могу ошибаться, надо делать вскрытие, но не так давно в городе покончил самоубийством старый ветеринар Галицкий. Так вот, клиническая картинка тут очень похожая. Те же пятна и так далее. А яд у него был шведский.
– Самоубийство доказано? – спросил подполковник.
– Следователь сомневалась.
– А кто работал? Я знаю?
– Брюханова Томочка Ивановна, – ответил Горнов.
За десять лет в управление пришло много новых людей, но старого следователя Тамару Ивановну Брюханову Ерожин помнил и уважал за дотошность.