Это оказалась подставка, на которую падают все опущенные в кружку деньги. "Вот как, значит, это делалось, - подумал Симус, глядя на преступника, высыпающего в ладонь монеты и несколько ассигнаций. - Изобретательно. Выдающийся ум для грабителя кружки".
Симус разулся, тихо встал и в одних носках крадучись вышел в проход. От преступника его отделяло меньше десяти футов, он бесшумно приближался к нему и вдруг ощутил в носу неприятное покалывание, такое сильное, что Симус не сдержался.
Чих прозвучал в мертвой тишине церкви как выстрел. Испуганный вор резко оглянулся и бросился к двери. Симус успел сделать два быстрых шага, поскользнулся и повалился вперед, вытянув руки.
- Попался! - выкрикнул он, схватив вора за талию.
Они стали бороться, и монеты со звоном посыпались на мраморный пол. Противник Симуса перестал вырываться и… заплакал.
Симус крепко схватил его за шиворот, подтащил к настенному выключателю и включил свет.
И в изумлении воззрился на открывшееся его глазам. То был ребенок. И не просто ребенок.
Грабителем оказался Эдди, девятилетний сын Майка.
- Господи, Эдди. Как ты мог? - сокрушенно спросил Симус. - Эти деньги идут на покупку еды для бедных, у которых ничего нет. А ты… ты живешь в хорошей квартире, у тебя есть все необходимое, и еще получаешь карманные деньги. Не говори, будто ты маленький и не знаешь, что воровать дурно.
- Я знаю, - сказал Эдди, утирая слезы и глядя под ноги. - Только не могу удержаться. Может, мои настоящие родители были преступниками. Наверно, у меня плохая кровь. Воровская.
Симус возмущенно фыркнул.
- Воровская кровь? Что за ерунда? - Он схватил парнишку за ухо и повел к двери. - Бедная Мэри Кэтрин, должно быть, беспокоится о тебе. Отправляйся домой. У тебя будет вся задница в синяках, когда отец узнает об этом.
Глава семьдесят шестая
Ко времени моего возвращения к Бланшеттам на Пятую авеню вечеринка была в разгаре. Выйдя из лифта, я услышал рев танцевальной музыки. В обшитом панелями холле меня едва не ослепили сполохи света - высокопоставленные чиновники и их экзотичные жены развлекались в своей манере.
"Да, полицейскому в этом городе скучать не приходится", - подумал я. Из ада выгоревшей квартиры до "Ярмарки тщеславия" за десять минут.
Дворецкий объявил, что мистер и миссис Бланшетт не могут присутствовать из-за чрезвычайного происшествия в семье, но хотят, чтобы гости веселились. Они мне поверили. Разодетые молодые люди и едва прикрытые девицы вертели бедрами в мерцающем свете. Я прошел мимо живой статуи, трансвестита, изображающего Бетти Пейдж, женщины в костюме танцовщицы из Лас-Вегаса, парня, наряженного птицей. Я покачал головой, когда он прошествовал, хлопая крыльями. Может, он представлял исчезающий вид пернатых, который пытались сохранить эти люди? Нет, этот вечер посвящался другой благотворительной цели, только я не мог вспомнить, какой.
- Кто твой дерматолог? - прокричали возле моего уха, когда я проталкивался через толпу.
- Эти белые трюфели очень сложные и вместе с тем совсем простые, - послышалось с другой стороны.
Я обернулся, когда меня хлопнули по плечу. Это был мужчина средних лет в черном костюме, со следами подозрительного белого порошка под носом.
- Слушай, я не видел тебя после открытия, - сказал он. - Как там на Майорке?
- Замечательно, - ответил я, пятясь к кухне.
Я даже заметил одного из редакторов "Нью-Йорк таймс", которого едва не арестовал, он разговаривал возле бассейна с мужчинами в костюмах. Возможно, они решали судьбу завтрашних новостей.
Добравшись наконец до своего командного пункта, я посидел немного, прижавшись лбом к прохладному, успокаивающему нервы граниту кухонного стола.
Последнее открытие, засевшее в моей больной голове, было лишено смысла. Как мог Томас Гладстон не быть тем, кого мы искали?
Как ни пытался я свести факты воедино, ничего не получалось. Гладстон разводится, теряет работу, а потом кто-то другой убивает его семью? И как быть с тем маленьким фактом, что стюардесса "Эр Франс" опознала его по фотографии в альбоме? Она солгала? Если да, то почему? Нужно ли допрашивать ее снова?
Я перестал ломать голову и позвонил охранникам. Все вроде бы в норме. На улице спокойно. Все двери и окна первого этажа проверены и перепроверены.
- У нас повсюду натянута проволока, - сообщил по радио из вестибюля Стив Рено.
- Как мои нервы, - ответил я.
- Выпей, Микки, стакан шампанского, - сказал лейтенант спецназа. - Или займись любовью с одной из светских девиц. Мы не проболтаемся. Тебе нужно немного расслабиться.
- Предложение соблазнительное, - ответил я. - Но к счастью, Стив, мне нужно только поспать.
Глава семьдесят седьмая
Возле другого здания с роскошными квартирами Учитель присел возле решетки у тротуара и принялся открывать ее ломом. Полицейские за этим местом не наблюдали, он удостоверился.
Через несколько минут он откинул решетку. Влез в люк и бесшумно закрыл ее за собой. Противно, отвратительно, но если хочешь проникнуть в одно из манхэттенских довоенных зданий, неприступных, как Форт-Нокс, нужно потерпеть.
Луч тонкого фонарика, который Учитель держал во рту, играл на бетонных стенах. Грязь пропитала его трехсотдолларовые носки - горы сигаретных окурков и оберток от жвачки; мокрый мусор; пустая ампула из-под крэка.
Он снял пиджак, скомкал его и, приложив к пыльному подвальному окну под решеткой, резким ударом выбил стекло. Замер, прислушиваясь, не раздастся ли крик или сигнал тревоги. Тишина. Просунул внутрь руку, нашел оконный шпингалет и вполз, извиваясь, в темный подвал.
Он быстро пошел по коридору, окаймленному пыльными шкафами, полными ненужных вещей - старых деревянных лыж, велоэргометров, восьмидорожечных магнитофонов. "Высшее общество хранит ту же дрянь, что и большинство других идиотов, - подумал он и замедлил шаг возле двери, из-за которой доносилась испанская музыка - наверняка квартира управляющего. И бесшумно прошел мимо.
Свернув направо, Учитель вошел в грузовой лифт старого образца, позволил наружной двери закрыться и задвинул медную решетку внутренних створок.
И тут заметил, что его рука в крови. Алые капли скатывались по большому пальцу и падали на потертый линолеум.
Поморщившись, Учитель закатал рукав. Черт, он порезался, когда выбивал окно. Как вам это нравится? Он был так возбужден, что ничего не заметил.
"Чуть-чуть крови, стоит ли обращать на это внимание?" - подумал он, снимая с предохранителей штурмовые пистолеты, и стал подниматься.
Скоро ее будет много.
Глава семьдесят восьмая
Когда Учитель выпустил рычаг грузового лифта, кабина слегка содрогнулась и остановилась. Гудевший мотор, щелкнув, умолк, и он затаил дыхание. Тишина.
Пьянящее чувство восторга окрыляло, словно на параде, организованном фирмой "Мэйси" в День благодарения, он проглотил большой, наполненный гелием шар. Сколько лет он растратил попусту, отрицая свое призвание? Ему нравилось воевать со всеми и с каждым. Это ощущение было острее секса, наркотиков и рок-н-ролла, вместе взятых.
"Совсем скоро", - подумал он, бесшумно раздвигая внутренние створки.
Они открылись на узкую площадку, на служебный вход с двумя дверями и мусорными баками. Учитель приложил ухо к ближайшей двери и услышал за ней шум воды, текущей из крана, стук поставленной на плиту кастрюли, громкие, похоже, детские голоса.
Он прижал большой палец поврежденной руки к кнопке звонка. Послышались приближающиеся шаги. Он собирался сказать, что ему поручено доставить пакет в квартиру Беннетта. Или, если приоткрывшаяся дверь будет на цепочке, ударить ее плечом.
Но язычок замка щелкнул, и дверь стала открываться внутрь.
"Надо же, - подумал Учитель. - Даже не спрашивают "кто там?". Неужели не слышали о волне преступности?".
Когда дверь открылась полностью, сердце у него зачастило.
Глава семьдесят девятая
Выйдя минут через десять из кухни, я увидел, что гости Бланшеттов развлекаются вовсю. Мэр отплясывал под электронную музыку с чьей-то женой, и она хохотала во все горло, словно гиена. Остальные вели себя скорее как шумные подростки, чем исполненные достоинства взрослые, какими, несомненно, бывали на работе.
Я недоуменно переглянулся с полицейским из Северного Манхэттена, игравшим роль официанта.
- Похоже, вечеринка не начнется, пока этот наряженный птицей тип не станет изображать из себя диск-жокея перед твоим Поллоком, - сказал он.
Тут у меня в ушной гарнитуре послышался голос:
- Майк? Алло, Майк? Можешь зайти сюда?
Говорил, похоже, Джекобс, детектив из Северного Манхэттена.
- Куда именно?
- В кухню.
- Что случилось?
- Ты нужен здесь, понимаешь? Покажу, когда придешь. Конец связи.
"Что там еще?" - подумал я, возвращаясь в кухню Бланшеттов. Тон у Джекобса был странный. Пока все шло нормально, может быть, что-то стряслось.
Я поспешил в кухню.
И замер.
Джекобс стоял у задней двери над молодым человеком, лежавшим на полу. Я узнал в нем детектива Дженелли из девятнадцатого участка.
- О Господи! Что с ним? Кто-то оглушил? Убийца все-таки появился?
Дженелли попытался приподнять голову, но она со стуком опустилась на пол.
- Он цел-невредим, - ответил Джекобс. - Тупой новичок, заскучал у бассейна, начал пить пиво и играть на выпивку с гостями-студентками. Потом одна сообщила мне, что он отключился. Извини, Майк, что позвал тебя, но надо как-то спрятать парня, если он попадется на глаза мэру, его уволят.
- И его, и меня, - сказал я. - Открой заднюю дверь и вызови грузовой лифт, пока нас никто не видел.
Глава восьмидесятая
Когда раздался звонок в заднюю дверь, Мэри Кэтрин вытирала руки кухонным полотенцем. Она решила, что это какой-то рассыльный, которого пропустил консьерж внизу, такое случалось довольно часто. Никто не мог бы подняться сюда, минуя его.
Но, увидев стоявшего там человека, она выронила полотенце. Взгляд упал сперва на его окровавленную руку, потом на два зловещих пистолета и широкую ухмылку.
- Полагаю, это квартира Беннетта, - сказал он, приставив короткий черный ствол одного из пистолетов к ее носу. С его запястья в нескольких дюймах от ее расширенных глаз капала кровь.
"О Господи, - подумала она, силясь оставаться спокойной. - Что делать? Закричать? Но это может взбесить его, да и кто услышит? Боже! Этот человек здесь, и хуже всего, что все дети дома!"
Продолжая улыбаться, он сунул пистолет в кобуру под пиджаком.
- Не хочешь пригласить меня войти?
Мэри Кэтрин нехотя отступила назад. Больше ей ничего не оставалось.
- Спасибо, - сказал он с насмешливой вежливостью.
Увидев за кухонным столом Шону и Крисси, Учитель опустил второй пистолет и спрятал за спину. Слава Богу и за это. Они смотрели на него со спокойным любопытством. В их возрасте внезапное появление незнакомца - всего одна из тысяч загадочных вещей. Грипп, из-за которого дети Беннетта не ходили в школу, нарушил время их сна.
- А вы кто? - спросила Крисси. Слезла со стула и направилась к нему знакомиться.
Мэри Кэтрин сглотнула, борясь с желанием броситься к ребенку и подхватить его. Вместо этого она преградила путь Крисси и взяла ее за руку.
- Я друг твоего папы, - ответил мужчина.
- А я Крисси. Вы тоже полицейский? Почему у вас рука в крови? И что вы прячете?
- Заставь ее замолчать, - негромко велел Учитель Мэри Кэтрин. - Эти глупые вопросы "почему небо голубое?" меня раздражают.
- Девочки, - сказала она, - идите смотреть фильм.
- Но ты же говорила, что "Гарри Поттер" страшный, - удивленно напомнила Шона.
- Шона, этот фильм будет хорошим. Идите. Быстро.
Девочки убежали, испуганные суровым тоном няни, а не человеком, который мог их убить.
Он снял с разделочной доски морковку и впился в нее зубами.
- Позвони Майку, скажи, что ему нужно срочно ехать домой, - произнес он, жуя. - Ты не солжешь, если сообщишь, что в семье проблема.
Глава восемьдесят первая
- Ну вот, молодой человек, настал Судный день. - Эдди Симус открыл дверь в квартиру Беннетта.
Тут кто-то с другой стороны дернул ее на себя, вырвав у Симуса дверную ручку.
- Замечательный способ встречать… - возмущенно заговорил Симус.
И умолк, услышав громкий щелчок возле уха. Посмотрел влево и увидел большой пистолет. Рослый, белокурый мужчина в костюме приставил дуло к его виску.
- Еще один ребенок? - сказал он, глядя на Эдди. - Это что, детский сад? И священник? Ну, этого следовало ожидать. Теперь понятно, почему Беннетт работает сверхурочно. Я бы работал по двадцать четыре часа семь дней в неделю, если бы пришлось жить в этой психиатрической палате.
Симус мгновенно все понял, и желудок его сжался. Это был тот самый серийный убийца, которого ловил Майк. Должно быть, он зациклился на Майке. Псих.
"Может, я сумею успокоить этого человека, - подумал Симус. - Наставлю его на путь истинный. В конце концов это моя работа".
- Вижу, ты взволнован, сын мой, - сказал он, когда убийца повел его в гостиную. - Я помогу тебе успокоиться. Облегчи душу, исповедуйся в грехах. Исповедаться никогда не поздно.
- Существует одна маленькая проблема, выживший из ума осел - никакого Бога нет. Так что я повременю с исповедью.
"Выживший из ума? - гневно подумал Симус. - Нужно переходить к плану Б".
- Ну что ж, - заговорил он, не обращая внимания на пистолет и вызывающе глядя в глаза убийце. - Меня радует, что ты отправишься прямиком в ад, где тебе и место.
Мальчик ахнул.
- Полегче, падре. Моя вера не запрещает убивать детей. Священников, кстати, тоже.
- Для тебя я монсеньор, мерзавец! - Симус продолжал свирепо смотреть на него, словно им предстояло сражаться на ринге пятнадцать раундов.
Мальчик ахнул еще громче. И Симус со стыдом понял, что убийца прав. Он поступает, как старый дурак. Нужно взять себя в руки и позаботиться о детях.
Психопат усмехнулся:
- Старик, мне нравится твоя смелость, но обзови меня еще раз, и будешь служить полуночную мессу у жемчужных ворот вместе со святым Петром.
Неожиданно Фиона, ближайшая в группе сбившихся в кучу детей, издала гортанный звук и согнулась. Поняв, что происходит, убийца отскочил назад. Но недостаточно быстро, и на его туфли хлынула струя рвоты.
"Молодец, девочка", - подумал Симус.
Убийца скривился в отвращении, смахивая рвоту с шикарной обуви. Но смутился, увидев, что Джейн торопливо описывает в тетради эту сцену.
- Таких, как вы, поискать, - негромко произнес он. - Беннетт поблагодарит меня, когда я избавлю его от этой напасти.
Глава восемьдесят вторая
После того как инцидент с Дженелли был благополучно улажен, позвонила Мэри Кэтрин. Сказала, что Джейн серьезно заболела - подскочила температура, и ее непрерывно рвет. Мэри не знала, вызывать ли "скорую помощь". Не могу ли я немедленно приехать?
Выбора не было. К счастью, у Бланшеттов все спокойно. Я оставил Стива Рено за старшего и направился к выходу. Мэр, которого фотографировали в фойе, злобно посмотрел на меня, когда я проходил мимо. Недоволен, что убийца так и не появился?
Прохладный воздух и отсутствие оглушающей танцевальной музыки подействовали на меня как освежающий напиток. Я перешел улицу к своей машине, несколько раз глубоко вдохнул, повертел затекшей шеей. Завел мотор и резко свернул направо, на Восемьдесят пятую улицу.
По пути через совершенно темный Центральный парк к Уэст-Сайду я снова задумался. Почему кто-то убил Томаса Гладстона, его семью и, очевидно, наобум, нескольких высокомерных ньюйоркцев?
Безумие? Разумеется, этот человек - псих, но организованный, умный, хорошо владеющий собой. Я не верил, что убийства совершены импульсивно. У него имелись на то причины. Месть? Может быть, но за что? Невозможно даже предположить.
Несомненно одно - этот человек как-то связан с Гладстоном.
Я выключил полицейское радио и включил обычное, чтобы успокоить больную голову. Куда там: новостной канал вел передачу о серийном убийце, Си-би-эс тоже, поэтому я выбрал спортивно-развлекательную программу.
Но спасения не было и здесь.
- Нам позвонил Марио со Стейтен-Айленда, - сообщил ведущий. - Что тебя волнует, Марио?
- Главным образом моя мама, - ответил тот голосом Роки Бальбо. - Она живет в Маленькой Италии и боится открыть дверь. Когда только полицейские возьмут этого гнусного типа? Черт!
- Я занимаюсь этим, Марио, - сказал я и выключил приемник. Тут мне позвонила по сотовому Бет Питерс.
- Майк, надеюсь, ты сидишь и не свалишься на пол. Нам только что сообщили: квартира снята на имя некоего Уильяма Мейера. Оказывается, он наемник из компании "Кобальт партнере", обеспечивающей безопасность американцев в Ираке. Она сейчас в полном дерьме из-за инцидента со стрельбой.
Я больше создаю новости, чем слушаю их, но кое-что смутно припомнил. Обстреляли транспорт служащих госдепартамента, люди из "Кобальта" открыли ответный огонь в большую толпу. Были убиты одиннадцать человек, в том числе четверо детей. Ожидалось предъявление обвинения.
- Этот Уильям Мейер - главный подозреваемый, но его освободили под залог. До "Кобальта" он служил в морской пехоте, подразделение специальных операций. Это определенно согласуется с его умением стрелять.
- Есть какие-то догадки, почему Гладстон оказался в квартире Мейера? - спросил я.
- Совершенно никаких, Майк, но теперь по крайней мере у нас есть фамилия. Мы составим его психологический портрет и возьмем его. Это только вопрос времени.
Глава восемьдесят третья
"Уильям Мейер, - думал я, поднимаясь в лифте к своей квартире. - По тому, как убирает людей, его можно принять за Майкла Майерса, психопата из фильма "Канун Дня всех святых"".
Оставалось еще много безответных вопросов. Были Томас Гладстон и Уильям Мейер друзьями по военной службе? Я бы спросил кого-нибудь из приятелей или родных Мейера, но все они мертвы. Если наша последняя версия верна, их застрелил Мейер. Разозлил Гладстон Мейера, или в чем тут дело? И как объяснить, что Мейера опознали как Гладстона? Они были очень похожи внешне?
В фойе перед моей квартирой витал яблочный аромат. На старом столе для почты, которым мы пользовались с соседями, стояла серебряная чаша с яблоками, тыквами-горлянками и маленькими симпатичными пепо. Над соседской дверью висел венок из золотисто-алых сухих листьев.
Пока я преследовал психопата и смотрел на обгоревшие тела, Камилла Андерхилл, клон Марты Стюарт, убрала наш альков осенним великолепием. Нужно будет поблагодарить ее, когда завершится это дело.
Я взглянул в зеркало над столом и замер - бледен как смерть, под глазами мешки, на подбородке пятна сажи из выгоревшей квартиры. И хуже всего, на лице было хмурое выражение, становящееся постоянным.
Я решил, что пора всерьез подумать о перемене работы. Чем скорей, тем лучше.
В квартире я посмотрел в сторону комнаты Джейн, но увидел мерцающий голубой свет телевизора, идущий из гостиной. Детям давно пора спать, но, возможно, Мэри Кэтрин усадила всех перед ящиком, чтобы иметь возможность ухаживать за Джейн. Я не слышал ни кашля, ни звуков рвоты. Эпидемия кончилась?