Когда я вошел в темную гостиную, моя догадка показалась верной. На телеэкране Гарри и Рон бегали по коридору Хогвартса, а дети сидели на диване и креслах.
Все дети, в том числе и смертельно больная Джейн. И, что еще более странно, с детьми были Мэри Кэтрин и Симус, и они неотрывно глядели на меня.
- Черт возьми, почему никто не спит? - спросил я. - Дж. К. Ролинг издала еще одну книгу? Давайте, ребята, пора на боковую.
- Нет, пора достать пистолет из кобуры и ногой отправить его ко мне, - раздался голос за моей спиной. В гостиной вспыхнул свет.
И я увидел электрический шнур, которым Симус и Мэри Кэтрин были привязаны к стульям из столовой, на которых сидели.
"Что?! Нет, только не здесь! О Господи. Сукин сын!"
- Еще раз говорю. Вынь пистолет из кобуры и отбрось ногой сюда, - послышался тот же голос. - Советую быть осторожным. Ты прекрасно знаешь, как я стреляю.
Я повернулся и наконец оказался лицом к лицу со своим кошмаром.
"Свидетели хорошо его описали", - подумал я. Рослый, атлетического сложения, с красивым, мальчишеским лицом. Волосы светлые, но явно окрашенные. И вылитый Томас Гладстон. Я понимал, почему стюардесса опознала его. Этот человек выглядел старшей, улучшенной версией покойного летчика.
Был он Гладстоном? Или Мейером? Могли рентгеновские снимки зубов того тела в квартире оказаться ошибочными?
Еще я видел, как плотно прижат его палец к спусковому крючку автоматического пистолета, наведенного мне в сердце.
Я вынул "глок" из поясной кобуры, положил на пол и толкнул ногой к нему. Он поднял его и сунул за пояс, открыв рукоятку еще одного автоматического пистолета. Вооружен до зубов. Черт возьми, этот человек по-настоящему страшен.
- Пора немного поговорить по-мужски, Майк, вон там, - указал он подбородком в сторону кухни. - Нам с тобой многое нужно наверстать.
Глава восемьдесят четвертая
- А теперь, дети, не делайте глупостей. Сидите спокойно, - любезно посоветовал убийца моей семье. - Я буду слушать, и если мне что-то не понравится, придется пустить пулю в голову вашего папочки. И все его труды пойдут насмарку.
Я видел, как сжались дети, маленькая Шона, сидевшая на коленях у Джулианы, плакала, а Джулиана старалась ее утешить. Черт возьми, каково им это слышать после того, как они лишились матери меньше года назад. Я с удовольствием убил бы этого сукина сына - уже только за то, что он находился в моем доме.
Под дулом пистолета я пошел на кухню и сел за стол, выбрав ближайший к набору ножей у плиты стул. Решил, что если удастся отвлечь этого типа, схвачу один из ножей и брошусь на него. Пистолета я не боялся, но мне требовалась уверенность. В случае неудачи мы все погибнем.
Но убийца стоял по другую сторону стола и был начеку.
- Я слышал, ты искал меня, - сказал он с самодовольным сарказмом. - Ну, вот я здесь. Чем могу быть полезен?
Я мысленно произнес благодарственную молитву за то, что несколько лет вел переговоры об освобождении заложников. Я мог оставаться спокойным, несмотря на бушующий в венах адреналин. "Положись на опыт, - сказал я себе. - Может, удастся выпросить безопасность для семьи".
Может? Я должен.
- Это касается только нас двоих, - спокойно произнес я. - Пока это так, я сделаю все, что захочешь. Только уведи меня отсюда или выпусти детей. Я велю им никому ничего не говорить, и они не скажут. Как ты верно заметил, им не хочется видеть меня убитым.
- Собственно говоря, - заявил он, - это касается меня и тех, кого я назову. Твоя семейка останется здесь.
- Ладно, - согласился я. - Тогда давай уйдем мы. Я выполню все твои требования.
- Подумаю над этим, - кивнул он.
- Скажешь, что тебе от меня нужно? - спросил я. - Хочешь скрыться? Могу устроить.
Он покачал головой, по-прежнему сардонически ухмыляясь, потом заглянул в холодильник и достал две баночки "Будвайзера". Открыл одну и протянул мне, потом открыл вторую.
- "Будвайзер"? В баночках? Фи, Майк. - Он оглядел кухню. - Где ты держишь картошку, завершающую твой ирландский обед из семи блюд?
Он отпил глоток и указал на мою баночку.
- Пей, Майки. Расслабься. Долгие поиски определенно вызвали жажду.
- Как скажешь, - ответил я и сделал долгий глоток. Пиво было замечательным.
- Вот, видишь? Составил мне компанию. Я знал, что мы станем друзьями и я смогу открыть тебе душу.
Я отпил еще глоток. Нервы были так натянуты, что я прикончил бы упаковку из двенадцати банок. Я поставил баночку на стол и взглянул на него с такой озабоченностью и пониманием, какими гордилась бы Опра Уинфри.
- Открывай, - сказал я. - Буду рад тебя выслушать, Уильям. Тебя так зовут? Ты Уильям Мейер, верно?
- Пожалуй, - ответил он. - Фамилия моя была Гладстон. Но родители развелись, и семья разделилась. Я уехал с матерью, отчим меня усыновил и дал фамилию Мейер.
"Вот почему мы не нашли родственников Гладстона", - подумал я, покачивая головой.
- В определенном смысле дело именно в этом, - продолжил убийца. - В том, что я отказался от нашей с братом фамилии.
Как ни хотел я увидеть эту помешанную, убивающую полицейских мразь на столе для вскрытия трупов, переговорщик о заложниках одержал верх. Мейер хотел рассказать свою историю, и чем дольше я заставлю его говорить, тем больше времени выиграю, и тем вероятнее, что он расслабится.
- Можно называть тебя Билли? - Таким тоном гордился бы любой психиатр. - У меня было множество дел, однако ничего подобного я не слышал. Расскажешь мне об этом?
"Да. Расскажи, какой ты умный, злобная тварь".
Глава восемьдесят пятая
Я знал, что уговаривать Билли Мейера не потребуется.
- Как я сказал, когда мне было десять лет, мои родители развелись, и мать вышла за богатого финансиста. Я уехал с ней, а мой братишка Томми остался с отцом. Отец был хорошим человеком, но пьяницей. Он работал мойщиком вагонов в управлении городского транспорта, и это было пределом его устремлений. Лишь бы хватало денег на выпивку.
Мейер приложился к пиву. "Пей, пей", - подумал я. Может, склоню его открыть бутылку "Джеймсона". Он опьянеет и вырубится. Или, еще лучше, я тресну его по голове бутылкой. Как бы мне этого хотелось!
- Моя жизнь изменилась полностью, - продолжал он. - Я пошел в престижную школу, а потом в еще более элитарный Принстон. Но после выпуска, вместо того чтобы идти на Уолл-стрит, как хотел отчим, я взбунтовался и поступил в морскую пехоту. Начал солдатом, кончил подразделением спецопераций. Стал летчиком, как мой брат.
"И наверняка был первым среди курсантов", - подумал я, вспомнив, как превосходно он стрелял.
Уйдя со службы, я поступил в многонациональную охранную фирму "Кобальт". Там было замечательно. Дела в Ираке только начинались. Все как в спецоперациях, только получше. Боевые действия в моем вкусе. Словом, складывалось отлично, пока не кончилось. "Кобальт" - та самая фирма, недавно оказавшаяся замешанной в скандале. Следишь за текущими событиями, Майк?
- Как могу, - ответил я.
- Так вот, ФБР хочет обвинить меня в убийстве. Разумеется, я убил тех людей. Если стреляешь в нашу сторону, даже из толпы, то получаешь ответный огонь. Черт возьми, федералов не устраивает, что мы остались живыми? Нет уж. Я вернулся, чтобы воспротивиться этой ерунде. Указать на тот незначительный факт, что мы находились в военной зоне. "Кобальт" нанял группу по связям с общественностью, чтобы обелить нас. Мы должны были выступать в утренних программах. Все было подготовлено.
Он умолк и снова приложился к своей баночке.
- Сорвалось? - спросил я.
- Это было до того как я вошел в свою квартиру в этом городе, чтобы положить вещи, и обнаружил там брата.
Психопат неожиданно потупился. Лицо его приобрело печальное, страдальческое выражение. Я бы не поверил, что он способен на такие чувства.
- Майк, мой брат застрелился, вышиб себе мозги. Забрызгал ими журнальный столик и ковер. На столе лежача записка о самоубийстве на трех страницах. Оказывается, пока меня не было, дела брата пошли хуже некуда. У него были шашни со стюардессой, его жена, Эрика, узнала и подала на развод. Большие деньги, шикарный дом - все это принадлежало ей, и он остался на бобах. Затем последовал окончательный удар. Его засекли чуть выпившим перед рейсом Лондон - Нью-Йорк, и все, он потерял работу.
Тут уже я приложился к пиву, стараясь скрыть замешательство.
- И в конце записки, оставленной братом, был список. Перечень людей, причинивших ему зло, "вынудивших к этому", как он выразился.
Билли Мейер тяжело вздохнул и рукой, в которой не было пистолета, сделал жест, говорящий "вот в чем дело", глядя на меня так, словно объяснил все.
Я неторопливо кивнул, делая вид, будто понял.
- Стоя над телом несчастного брата, я прозрел. Я покинул его, когда мы были маленькими. Не звонил ему, не писал, вечно отмахивался. Я был эгоистичным подонком. Чем больше об этом думал, тем лучше сознавал, что повинен в его смерти, будто сам нажал на курок. Моей первой реакцией было желание поднять пистолет и тоже покончить с собой. Вот в каком я был состоянии.
Жаль, что не последовал этому побуждению, хотелось сказать мне. Нет проку в долгих раздумьях.
- Вот тогда я и принял это решение. К черту защиту от обвинения. К черту карьеру, к черту жизнь. Я решил, что воздаяние за зло, причиненное моему брату, будет моим прощальным подарком Томми. Может, он не посмел отомстить людям, загубившим его жизнь, но у меня хватало смелости. Я решил проводить братьев Гладстон салютом.
"Значит, мы были правы, - подумал я. - Жертвами стали люди, причинившие зло Томасу Гладстону. Только Гладстон не убивал своих врагов. Это делал его брат". Я понял, в чем мы ошиблись. Тут была не оргия убийств, окончившаяся самоубийством, а самоубийство, приведшее к оргии убийств.
- Значит, все, что ты писал об обществе, было ерундой?
- Пожалуй, я в это верю. Но мне требовалась дымовая завеса, скрывающая мои следы. В списке много людей. Мне нужно было время. Внушай, что мишени случайные. Вводи противника в заблуждение: тактический ход номер сто один. Все шло по плану, пока не появился ты и не встал между мной и двумя последними людьми из списка брата.
Движением пистолета он велел мне подняться.
- Майки, вот зачем я здесь. Ты помешал мне убрать родителей Эрики. Ты это исправишь. К счастью, я составил альтернативный план, и ты мне поможешь. Допивай свое королевское пиво, приятель. Последний визит. Мы совершим небольшую поездку.
Глава восемьдесят шестая
"Слава Богу, - подумал я. - Если уйдем отсюда, семья будет в безопасности". Это все, чего я хотел.
Мейер под дулом пистолета вывел меня из кухни в гостиную. Но свободной рукой подхватил с дивана Крисси, все еще одетую в пижаму Барби.
- Нет! - крикнул я. И, опасаясь, что он начнет стрелять, сдержал желание броситься на него.
Но Эдди закричал "Пустите ее!" и, спрыгнув с дивана, кинулся к Мейеру. Отлетел назад он еще быстрее, чем Мейер ударил его коленом в грудь.
- Беннетт, уйми своих щенков, или этим займусь я! - прорычал Мейер.
- Ребята, сидите на месте! - приказал я и повернулся к убийце. - Билли, успокойся. Я уже сказал, что помогу тебе. Не нужно брать ее с собой. К тому же, она больна.
- Ее состояние очень ухудшится, если не будете выполнять то, что я говорю. Это относится ко всем. Увижу полицейский автомобиль, и эта семья не досчитается завтра двух членов. - Держа под мышкой мою брыкающуюся девочку, Мейер указал мне пистолетом в сторону кухни. - Пошли, Майки. Спустимся грузовым лифтом.
Проходя мимо ножей, я заколебался на долю секунды, но двинулся дальше.
- Разумное решение, приятель. - Мейер прижал дуло пистолета к моему уху. - Я знал, что мы с тобой друг другу понравимся.
Мы спустились грузовым лифтом и вышли из боковой двери на Девяносто пятую улицу. Вокруг не было ни души. Мейер усадил меня за руль, а сам сел вместе с Крисси на заднее сиденье.
- Майки, у нее нет ремня безопасности, и я на твоем месте осторожно вел бы машину. Поезжай на Бродвей, сверни на север и сделай мне одолжение - выключи полицейский диапазон частоты.
Мы поехали в сторону Вашингтон-Хайтс.
- Сверни здесь налево, - велел он, когда мы подъехали к Сто шестьдесят восьмой улице.
Над крышами зданий я видел решетчатую башню моста Джорджа Вашингтона.
- Найди въезд, - сказал мне на ухо Мейер. - Мы едем на ту сторону.
С какой стати ехать в Нью-Джерси? Наверняка не затем, чтобы заправиться дешевым бензином. Это его план побега? Догадаться, что происходит в сознании этого безумца, было невозможно.
В зеркале заднего обзора я встретился взглядами с Крисси. Девочка выглядела испуганной, но держалась лучше, чем я мог вообразить. "Папа, я люблю тебя", - произнесла она одними губами. "Я тебя тоже, - ответил я. - Не бойся".
Я не знал многого, но был уверен в одном. Этот психопат не причинит вреда моей дочери. Ни в коем случае.
Глава восемьдесят седьмая
Когда мы с Мэйв принесли домой нашу старшую дочь, Джулиану, мне часто снился один и тот же кошмар. Я кормил девочку на ее высоком стуле, и вдруг она начинала давиться. Я тщетно пытался ей помочь и просыпался в холодном поту, тяжело дыша, шел к ней в комнату, подносил к носику зеркало, видел, что оно запотевает от дыхания, и только тогда позволял себе снова заснуть.
Вне всякого сомнения, для родителей страшнее всего беспомощность при виде грозящей ребенку опасности.
Я взглянул в зеркало заднего обзора на Мейера, сидевшего рядом с моей дочерью. На большой автоматический пистолет, который он держал на коленях.
И с трудом сглотнул, горло, казалось, облеплено пылью. Все мое тело покрылось холодным потом. Руль едва не выскальзывал из рук.
"Ты живешь так долго, - подумал я, когда страдание пронзило меня, словно током, - что могут сбыться самые страшные кошмары".
Я снова взглянул в зеркало и на сей раз увидел в глазах дочери глубокую печаль. Они были такими, когда я впервые прочел ей "Бархатного кролика". Крисси начинала понимать, как опасна эта поездка.
Меньше всего нам хотелось, чтобы она стала плакать и раздражать сидевшую рядом с ней бомбу замедленного действия в человеческом облике. В академии ФБР в Квонтико я усвоил, что похищенные должны быть как можно тише и послушнее.
- Крисси? - Я постарался не выдать страха. - Скажи нам что-нибудь смешное, милочка. Я сегодня не слышал ни одной шутки.
Печаль в ее глазах исчезла, и она театрально откашлялась. Самая маленькая в семье, она умела себя показать.
- Как назвать обезьяну, у которой отняли банан? - спросила она.
- Не знаю, милочка. Как? - спросил я, притворяясь искренним.
- Яростный Джордж! - выкрикнула она и захихикала.
Я засмеялся вместе с ней, наблюдая за реакцией Мейера.
Но у него были пустые глаза человека, покупающего газету, едущего в лифте или ждущего поезда.
Я снова обратил взгляд на дорогу и в последний миг увидел перед собой огромный трейлер. Сердце замерло, когда громадные стоп-сигналы и стальная стена, казалось, устремились к нам, заполнив ветровое стекло. Я ударил по тормозам, резина завизжала и задымилась.
Машина чудом остановилась в нескольких дюймах от моей неминучей смерти. "Добавьте истеричных полицейских к списку людей, о которых заботится Бог", - подумал я, утирая со лба пот.
- Беннетт, возьми себя в руки, - сурово предупредил Мейер. - Если попадем в беду, мне придется прокладывать выход из нее пулями. Начав отсюда.
Конечно, моя вина, хотелось ответить мне. Трудновато сосредоточиться, когда нервы натянуты до предела.
- Поворачивай на запад, - приказал он. - Пора съезжать с этой дороги, раз ты так ведешь.
Мы свернули на шоссе, заброшенную грузовую трассу. Я смотрел на старые мотели и склады с участками безлюдной заболоченной земли штата Нью-Джерси между ними и пытался определить, могут ли более низкая скорость и отсутствие машин сработать мне на руку. Если я резко заторможу так, чтобы занесло машину, потеряет ли Мейер равновесие настолько, чтобы я успел схватить Крисси и побежать? Из пистолета трудно попасть в цель, особенно движущуюся.
Но этот человек, без сомнений, стрелял очень метко. Так уж мне повезло.
Драться или бежать - оба варианта негодные, но других у меня нет. "Господи, - взмолился я, - помоги мне спасти дочь. Что мне делать?"
- Папа, слушай, - сказала Крисси, и секунду спустя машину пронизал неистовый рев. Ошеломленный, я подумал, что на сей раз все-таки врезался во что-то. На какой-то безумный миг мне даже пришла мысль о взорвавшейся на обочине бомбе.
Секунды через две я понял, что источником шума был самолет, пролетевший низко над дорогой. Когда он показался впереди, я увидел, что это легкий реактивный самолет, приземляющийся на взлетно-посадочную полосу за ограждением из проволочной сетки.
С какой стати здесь оказался аэропорт? Ньюарк находился в нескольких милях к югу. Потом я понял, что это Тетерборо, маленький аэропорт для корпоративных и частных самолетов, использующихся для полетов в Нью-Йорк. Полеты стоят целое состояние, но длятся всего двадцать минут без досмотра и ожидания в очереди.
- Сбавь скорость и сверни сюда, - сказан Мейер, когда мы приблизились к светофору.
Я осторожно повернул и снова утер разъедавший глаза холодный пот. Что бы ни было на уме у сукина сына, аэропорт почему-то ухудшая это в тысячу раз.
Глава восемьдесят восьмая
Въездную дорогу в аэропорт, именуемую "Индастриан авеню", окаймляли управляющие фирмы - маленькие двухэтажные здания с ангарами позади и огражденными, охраняемыми автостоянками перед ними. В будках охраны, заметил я, находились полицейские управления порта.
Настало время сделать ход? Поймут они, что происходит, прежде чем Крисси, я и, может быть, они сами погибнем?
Я снова сдержался, подумав, что хорошо было бы знать намерения Мейера.
- Останови здесь, - велел он, когда дорога окончилась тупиком. - Слушай внимательно, Беннетт, потому что у тебя будет всего один шанс. Развернись и на обратном пути въезжай в первый ангар. У них всего один охранник, вот почему я приехал с тобой. Используй свое влияние. Покажи значок и войди вместе со мной внутрь.
- Что мне ему сказать? - спросил я, разворачивая "шевроле".
- Думай, фараон, думай, как следует. От этого зависит жизнь твоей дочери.
Когда мы подъехали, полицейский управления порта, молодой азиат, высунулся из окна будки.
- Нью-Йоркское полицейское управление, - показал я значок. - Мы преследуем подозреваемого в убийстве и полагаем, что он мог перелезть через забор со стороны Сорок шестого шоссе и находится на этой территории.
- Что?! - произнес молодой полицейский, пристально глядя на меня. - Я ничего об этом не слышал. После одиннадцатого сентября Департамент национальной безопасности обязал нас установить на проволоке датчики. Они засекли бы этого человека.
Он перевел взгляд к Мейеру и Крисси на заднем сиденье.