Да, новость "приятная". Не просто убийца-психопат, а человек, зарядивший оружие особо смертоносными патронами.
Тело Кайла Девенса все еще лежало на роскошном ковре. Он упал так, что отражался в угловом десятифутовом зеркале для примерки - композиция Из крови, смерти и битого стекла, умноженная на три. Я уставился на зияющие раны в его груди.
"Да, когда перед тобой безоружный продавец галстуков, всем понятно, что тут важна убойная сила".
Но еще более, чем степень насилия, тревожила тщательность убийцы. Он был не только умелым и быстрым, он надевал перчатки, заряжая пистолет.
Я вспомнил об убийстве в клубе "Двадцать одно" и ощутил смутное, беспокойное предчувствие, что мы имеем дело с одним и тем же человеком.
Зато в предчувствии предстоящего тяжелого дня, ничего смутного не было. Оно бросало в озноб, как промокший плащ.
Глава шестнадцатая
Легкое волнение у входа в магазин означало, что приехал судебно-медицинский эксперт. Я ушел с его дороги и позвонил на Средний Манхэттен, чтобы узнать, не поступило ли новых сведений о других убийствах, упомянутых комиссаром Дэли.
Детективом, занимавшимся этим делом, была недавно получившая повышение Элизабет Питерс, с которой я еще не встречался.
- Девушка в метро говорит, что ее кто-то толкнул. Она не обращала внимания на окружающих и не заметила, кто именно. Но десяток свидетелей видели мужчину, стоявшего рядом с ней. Одна пожилая женщина утверждает, что он умышленно столкнул девушку бедром, еще несколько человек считают это возможным.
- Описание этого человека? - спросил я.
- Ничего существенного. Бизнесмен, холеный, в шикарном, по словам свидетелей, сером костюме. Белый, около тридцати лет. Волосы черные, рост шесть футов два дюйма, вес двести фунтов. Другими словами, щеголь-социопат. Совершенно в духе двадцать первого века, верно?
Детектив Питерс говорила бодро, ясно, сардонически. Я решил, что мы отлично поладим.
- К сожалению, верно, - согласился я. - Есть что-нибудь на видео, например, в какую сторону он пошел?
- Мы собрали пленки видеокамер универмага "Мэйси" и нескольких других мест на Геральд-сквер. Свидетели сейчас просматривают их, но я не жду затаив дыхание. Угол Тридцать четвертой улицы и Седьмой авеню в утренний час пик похож на столпотворение у стадиона "Янки" после решающего матча.
Интересно, есть что-то общее между превосходно одетым и ухоженным человеком и магазином сверхвысокой мужской моды, в котором я находился? Какая-то связь с высшим обществом?
- По крайней мере мы пригласим твоих свидетелей опознать этого маньяка, когда поймаем его, - заверил я. - Спасибо, Бет. Давай держать друг друга в курсе.
Окончив разговор, я в шестьдесят второй раз пошел справить нужду. Туалет управляющего, хоть и маленький, был почти таким же шикарным, как остальной магазин. И рвотой здесь не пахло, Я счел его четырехзвездочным.
И воспользовался возможностью позвонить домой.
- Извини, - сказал я Мэри Кэтрин, когда она ответила. - Я хотел взять выходной, чтобы помочь тебе, но распоясался один псих или психи, и… в общем, домой я вернусь не скоро.
- Майк, у меня все отлично. Честно говоря, я довольна, что ты не путаешься под ногами, - улыбнулась она.
- Спасибо, Мэри, - произнес я. - Позвоню еще, когда представится возможность.
- Постой, кое-кто хочет с тобой поговорить, - сказала она.
- Папа? - Это была Крисси, моя младшая. Похоже, состояние ее больного горла слегка улучшилось. Слава Богу за скромные милости.
- Папа, вели, пожалуйста, Рикки, чтобы не мешал мне, - попросила она. - Сейчас моя очередь смотреть телевизор.
"Еще одно преимущество вдовца, - подумал я. - Радость телефонного общения с детьми!"
- Дай ему трубку, малышка.
Кто-то попытался войти в маленький туалет и открыл дверь так сильно, что она ударила меня в спину. Мне посчастливилось поймать сотовый телефон над писсуаром.
- Ocupado, кретин! - выкрикнул я, пинком захлопывая дверь, и подумал: "Ну и день. Впрочем, о чем это я? Ну и жизнь".
Глава семнадцатая
Следующим пунктом в моем списке было сравнение описаний подозреваемых в разных случаях. Проблема заключалась в том, что Бет Питерс дала мне только первое из них. Сведения такого рода из клуба "Двадцать одно" еще не дошли до меня. От Лейвери я узнал, что поиски на улице и опрос швейцаров вокруг магазина "Поло" ничего не принесли. А мы все еще ждали внятных показаний от продавца, товарищ которого был застрелен.
Я решил, что настала пора вмешаться.
Его звали Патрик Кардоне. Им занимались фельдшеры "скорой помощи", все еще затруднявшей движение по Мэдисон-авеню. Подойдя к ней, я увидел в открытую дверцу, что он сидит на носилках и плачет.
Я не люблю соваться к людям, только что пережившим трагедию, но сделать это требовалось, и это было моей обязанностью. Действовать старался как можно мягче.
Я подождал, чтобы он перестал всхлипывать, постучал по дверце машины и жестом показал фельдшерам, что беру на себя заботу о нем.
- Привет, Патрик! Меня зовут Майк. - Я показал полицейский значок, после того как влез в машину, и тихо закрыл за собой дверцу. - Могу только представить, каково у тебя на душе. Ты перенес жуткое испытание, и я не хочу расстраивать тебя еще больше. Но мне нужна твоя помощь - мне и всем остальным людям в городе. Ты в состоянии немного поговорить?
Продавец утер ладонями заплаканное лицо, в смятении не заметив стоявшей рядом коробки с бумажными салфетками.
- Вот, - поставил я коробку ему на колени. Он благодарно взглянул на меня.
- Расскажи мне о Кайле, - попросил я. - Он был твоим другом?
- Да, - выразительно ответил Кардоне, утирая глаза. - По субботам мы вместе ездили на работу, и, подбирая меня у моего дома в Бруклин-Хайтс, он угощал меня кофе. Знаете, сколько таких добрых людей в этом городе? Я скажу вам - ровно ноль. А этот… этот мерзавец в спортивной майке взял и застрелил его. Вошел, застрелил и…
- Постой-постой, - перебил я. - Что было на человеке, который его застрелил?
- Оранжевая спортивная майка. На спине была надпись "Райт". Отвратительные баскетбольные шорты и… и зеленая бейсболка.
- Это очень важно, - сказал я. - Ты совершенно уверен?
- Уж в чем я разбираюсь, так это в одежде, - обиделся Кардоне. - Он выглядел смешно. Будто для комической рекламы спортивной одежды.
Итак, два этих человека были одеты совершенно по-разному. Ну что ж, между происшествием в метро и убийством в "Поло" прошло несколько часов. Легко представить, что один и тот же тип переоделся. Или психов было двое? Дуэт? Может, тут все-таки есть террористический аспект? Как любит говорить Мэри Кэтрин, дерьмо.
- Что ты еще заметил? - спросил я. - Цвет его волос, например.
- У него были большие темные очки, бейсболка натянута низко. Волосы темные, он белый, довольно высокий. Все остальное было скрыто. Кроме одежды, само собой. И пистолета, который он приставил к моей голове. Пистолет был серебристый, с прямоугольным стволом.
Белый, темноволосый, довольно высокий - это совпадало с подозреваемым из метро.
- Он что-нибудь говорил?
Патрик Кардоне закрыл глаза и кивнул.
- Он сказал: "Ты очевидец истории. Завидую тебе".
Ко мне вернулось тревожное предчувствие, что мы имеем дело с маньяком и, вероятно, умным.
Я поднялся и похлопал Кардоне по спине.
- Ты молодец, Патрик. Я не шучу - ты помог своему другу Кайлу как нельзя лучше. Мы поймаем этого типа, так ведь? Я оставлю вот здесь рядом с тобой свою карточку. Если вспомнишь еще что-нибудь, звони в любое время.
Поблагодарив его, я вышел из машины, уже открывая сотовый телефон.
- Шеф, я только что получил описание стрелка в "Поло", - сказал я, когда Макгиннесс ответил. - Тот же физический тип, что и человек в метро, только одет был в оранжевую спортивную майку.
- Во что, во что? - раздраженно переспросил Макгиннесс. - Я сейчас разговаривал с клубом "Двадцать одно", там утверждают, что стрелявший выглядел как рассыльный-велосипедист и даже уехал на десятискоростном велосипеде. Но в остальном тоже напоминал того типа в метро.
- Дело усложняется, шеф, - заметил я. - Убийца разговаривал здесь с другим продавцом и сказал ему, что тот, цитирую, "очевидец истории".
- Черт возьми! Ладно, я передам все это по телефону. Тщательно проверь все подробности, потом приезжай к клубу, попробуй разобраться в этом.
"Вступаем в сферу кошмаров", - подумал я.
Часть вторая
Рвота галлонами
Глава восемнадцатая
В маленьком, блаженно тихом вестибюле перед квартирой Беннетта Мэри Кэтрин взяла дневную почту и на минутку задержалась. "Какое замечательное помещение", - подумала она, стоя перед архитектурными чертежами в рамках, старым светильником, потускневшей латунной подставкой для зонтов. Живущие рядом соседи, Андерхиллы, нарисовали на столе для почты рог изобилия с золотыми листьями, маленькими тыквами и кабачками.
Но этот приятный тур окончился слишком быстро, когда она вернулась в квартиру Беннетта - набрала в легкие побольше воздуха, собираясь с силами, и открыла дверь.
Когда она вошла, шум обрушился на нее обвалившейся стеной. В гостиной Трент и Рикки громко отстаивали свои права на игровую приставку. Не Уступая им, Крисси и Фиона спорили у компьютера в спальне. Шум старой, перегруженной стиральной машины сопровождал несущиеся с кухни вопли.
Мэри Кэтрин отскочила назад, когда маленькое, воющее существо цвета рвоты промчалось между ее ног. Она уставилась на него, не веря глазам. Но они ее не обманули.
Кого-то только что вырвало на кошку по кличке Соки.
Среди этого шума она едва расслышала телефонный звонок. Первой ее мыслью было подождать, чтобы включился автоответчик. Ей меньше всего хотелось еще одной проблемы Но потом она решила: "Черт с ним. Хуже не будет". Подошла к настенному телефону и сняла трубку.
- Квартира Беннетта, - закричала она.
Звонила женщина, голос у нее был серьезный, отрывистый:
- Это сестра Шейла из церкви Святого Духа.
"О Господи, - подумала Мэри Кэтрин, - директриса школы. Новости будут скверные". Что ж, поделом ей за искушение судьбы.
Шум как будто стал еще громче. Мэри Кэтрин огляделась, не зная, как добиться тишины. И тут ее осенило.
- Да, сестра. Это Мэри Кэтрин, няня. Можете чуть-чуть подождать?
Она положила трубку, достала из чулана стремянку и поднялась к электрическому щитку на стене рядом с дверью. Когда она вывернула все четыре пробки, шум внезапно оборвался - утихли телевизор, компьютер, стиральная машина и, наконец, голоса детей.
Мэри Кэтрин подняла трубку и сказала:
- Извините, сестра. У меня здесь небольшой бунт. Чем могу быть полезна?
Она закрыла глаза, когда директриса отрывисто сообщила, что Шона и Брайан, половина группы Беннеттов, которую утром ей удалось выпроводить за дверь, заболели. Они находятся в кабинете школьной медсестры, и их нужно немедленно забрать.
"Превосходно, - подумала она. - Майк занят чем-то слишком серьезным, чтобы отвлекаться, а я не могу оставить малышей одних".
Она заверила сестру Шейлу, что отправит кого-нибудь за детьми как можно быстрее, и позвонила деду Майка Симусу. На сей раз судьба смилостивилась. Он согласился немедленно забрать их.
Едва Мэри Кэтрин положила трубку, как Рикки, Трент, Фиона и Крисси ворвались в кухню и хором стали жаловаться.
- Телевизор выключился!
- Мой компьютер тоже!
- Да, выключилось все.
- Должно быть, авария, - пожала плечами Мэри Кэтрин. - Тут ничего не поделаешь. - Она порылась в выдвижном ящике и достала колоду карт. - Играли когда-нибудь в очко?
Через десять минут кухонный стол превратился в ломберный. Трент банковал, остальные смотрели на свои карты. Уровень шума снизился, слышалось, только, как младшие подсчитывают вслух очки и повторяют правила. Мэри Кэтрин улыбнулась. Она не одобряла азартных игр, но с удовольствием наблюдала, как дети развлекаются не ссорясь. Удостоверившись, что устройства для развлечений выключены, она снова ввернула пробки, чтобы закончить стирку и приготовить суп. Дети так увлечены игрой, что не заметят этого.
Но сперва требовалось заняться важным делом. Соки все еще жалобно мяукала, пытаясь обтереть заляпанную рвотой шубку о ее лодыжки. Мэри Кэтрин осторожно подняла кошку за шиворот.
- Ты еще будешь благодарна мне, - сказала она и понесла царапающую воздух в яростном протесте Соки к кухонной раковине.
Глава девятнадцатая
- Вы, должно быть, полицейский, потому что совсем не похожи на покупателя, - обратилась ко мне молодая женщина, когда я выходил из магазина "Поло".
"Это же Кэти Кэлвин, неустрашимый полицейский репортер из "Таймс", которая всех раздражает".
Говорить с ней сейчас я не хотел. Помимо всех стоявших передо мной проблем, меня по-прежнему злило, что она демонстративно не поддержала меня при осаде собора Святого Патрика.
По я улыбнулся и подошел к барьеру, за которым она стояла. Я вспомнил, что врагов, которых мы не можем убить, нужно ласкать, и обман - это искусство войны. Спасибо Богу за классическое образование, полученное у иезуитов в колледже Реджис-Хай. Чтобы пережить встречу с этой дамой, нужно вспомнить Макиавелли и Сунь-Цзы.
- Почему наши встречи всегда проходят по разные стороны полицейских барьеров и ограждающей место преступления ленты? - спросила она с широкой, бодрой улыбкой.
- Кэти, насколько я понимаю, чем крепче забор, тем лучше соседи. С удовольствием поговорил бы с тобой, но, право, очень занят.
- Да брось ты, Майк. Может, сделаешь хотя бы краткое заявление? - сказала она, включая цифровой магнитофон, и пристально на меня посмотрела. Я впервые заметил, что глаза у нее зеленые - яркие и несколько игривые. И улыбалась она хорошо. О чем это она? Ах да, ей нужно заявление.
Я постарался быть настолько неопределенным и кратким, насколько возможно. Сообщил, что продавец застрелен, и мы скрываем его фамилию до оповещения семьи.
- Ты как всегда кладезь сведений, детектив Беннетт. А как насчет стрельбы в клубе "Двадцать одно"? Эти убийства взаимосвязаны?
- Мы пока не можем строить гипотез.
- Что это, собственно, означает? Шеф Макгиннесс не допускает тебя к последнему?
- Без комментариев.
- Конечно, - ответила Кэти, выключив магнитофон, когда я наклонился и прошептал:
- Ответа не будет.
Когда она снова включала магнитофон, ее изумрудные глаза выглядели не так игриво:
- Давай поговорим о вчерашней ночи в Гарлеме. Свидетели говорят, полицейский снайпер застрелил безоружного. Ты находился рядом с жертвой. Что видел?
Я привык к агрессивным репортерам, но тут попытался вспомнить, где оставил свой перцовый аэрозоль.
- Кэти, мне бы очень хотелось мысленно вновь пережить этот случай, особенно с тобой, - сказал я. - Но, как видишь, я занят расследованием, так что извини.
- Почему бы нам не поговорить за обедом? Я угощаю. Магнитофон будет выключен.
Я щелкнул пальцами.
- Разве ты не знаешь? Я уже сделал заказ в клубе "Двадцать одно".
- Очень странно, - помрачнела она и пожала плечами. - Ну что ж. Девушке надо стараться. Может, не стоит воодушевлять тебя, но я могу представить и худшие встречи за обедом. Если когда-нибудь захочешь поместить частное объявление в газете, я помогу тебе его составить.
Высокий, хорошо сложенный, густые каштановые волосы, определенно привлекательный.
Меня поразило ее мнение обо мне. Может, Кэти просто льстила, чтобы получить больше сведений, но, казалось, она говорила серьезно.
- Таких планов у меня нет, - сказал я. - Но спасибо.
- И та реплика, что ты не похож на покупателя в магазине "Поло", - удар ниже пояса. На самом деле одеваешься ты замечательно.
Рука моя невольно поднялась поправить галстук. Черт, неужели я действительно ей нравлюсь? Или глупо даже думать об этом? Кэти была очень хороша, и в этой одежде - короткой тесной черной юбке, еще более тесной блузке и лаковых туфлях - выглядела чрезвычайно соблазнительно. Если забыть, что она стерва на роликовых коньках.
"А может, не такая уж и стерва? - подумал я. - Может, упорная профессионалка, бесцеремонно флиртующая, чтобы сделать свою работу, а я безнадежный старый ворчун, понимающий все неверно?"
Я попятился, будто смущенный школьник. Она наблюдала за мной, держа руки на бедрах и чуть склонив набок голову, словно бросала мне вызов На дуэль и ждала реакции.
- Не бери в голову, Кэти, - сказал я, - но я тоже могу представить худшие встречи за обедом.
Глава двадцатая
Оставшуюся часть дня я провел в клубе "Двадцать одно", главным образом опрашивая свидетелей, бывших там, когда застрелили метрдотеля Джо Миллера. Покончив с этим, я сел на красное кожаное сиденье в баре и зевнул. Свидетелей было много.
Самого убийства не видел никто, но люди не сомневались, что стрелял велосипедист-рассыльный, который вошел и быстро вышел именно в то время. Миллера нашли с окровавленным письмом между туфлями. И все сходились в том, что рассыльный был высоким, белым, примерно тридцатилетним.
Дальше шел сценарий "хорошие вести/плохие вести". Каждый, с кем я разговаривал, от влиятельных администраторов и клиентов до помощников официантов, утверждал, что на нем была светлая форменная майка - не оранжевая "Метс". Однако имелись шлем и темные очки. Как и в магазине "Поло", никто ясно не видел ни его лица, ни цвета волос. Поэтому данные для сравнения подозреваемых в разных убийствах отсутствовали.
Наряду с этой маленькой проблемой существовала еще одна тревожащая загадка. Метрдотеля убили пулей двадцать второго калибра, а Кайла Девенса сорок пятого. И опять-таки отпечатков пальцев на гильзах не было.
Существовало еще множество возможностей. Однако, несмотря на эти противоречия, интуиция все больше и больше подталкивала меня к мысли, что оба убийства по крайней мере связаны между собой. Возраст и внешность подозреваемых совпадали. Оба преступления произошли в шикарных заведениях.
Но самым важным был текст отпечатанного письма, обнаруженного при метрдотеле. Я открыл сумку для вещественных улик и перечел его снова.
"Твоя кровь - моя краска. Твоя плоть - моя глина".
В нем было жуткое сходство с тем, что убийца в магазине "Поло" сказал Патрику Кардоне.
"Ты очевидец истории. Завидую тебе".
Интуиция говорила мне, что мы имеем дело с человеком, который одержим безумными мыслями и хочет, чтобы люди это знали - мечтает прославиться своей манией величия. Но добиться такого внимания можно только жестокими, хладнокровными убийствами.
К сожалению, если я не ошибался, он был умен и осторожен. Разная одежда, разное оружие, прикрытое лицо, никаких отпечатков пальцев.
Кроме того, оставалось неясным, тот ли это псих, что столкнул девушку в метро под поезд На станции "Пенн". Никакого оружия, броская одежда, позволил себя увидеть. Но общее описание внешности совпадает.
Что ж, по крайней мере в последние несколько часов на Манхэттене не было других убийств. Может, нам повезет, и мы узнаем, что псих застрелился. Только вряд ли. Этот человек казался достаточно организованным, чтобы не покончить с собой. И к тому же мой день рождения только в следующем месяце.