- Видать, все издержки работы. То есть порой сталкиваешься с грубой физической силой, верно? Неизбежно в такой сфере, понимаешь, что я имею в виду?
- Твоя сфера - юриспруденция.
- Да, но я ведь и помощник агента залогового правоприменения? Я ведь хожу с тобой по опасным улицам?
"Смотри, Стефани, - сказала я себе, - вот, что случается, когда превышаешь расходы по кредитке, покупая товары не первой необходимости, вроде туфлей и нижнего белья, а потом не можешь позволить себе наручники".
- Я собирался купить электрошокер, но твой прошлым вечером не сработал, - поделился Клаун. - Что вообще за дела? Платишь звонкой монетой за эти штучки, а они потом не работают. Вот всегда так, верно? Знаешь, что тебе нужно? Тебе нужен адвокат. Тебя ввели в заблуждение обещанным качеством товара.
Я остановилась на светофоре, вытащила электрошокер из сумки и проверила его.
- Не понимаю, - сказала я Клауну. - Он всегда отлично работал.
Он взял у меня электрошокер и повертел в руках:
- Может, батарейки сдохла.
- Нет. Они новые. Я их проверяла.
- Может, ты что-то не так сделала?
- Вряд ли. Занятие несложное. Знай себе, приставляй к кому-нибудь, да нажимай на кнопку.
- Вот так? - произнес Клаун и, прижав клеммы к руке, нажал кнопку. И тут же издал короткий взвизг и сполз на сиденье.
Я забрала электрошокер из его обмякшей руки и осмотрела его со всех сторон. Кажется, сейчас работает нормально.
Потом сунула электрошокер обратно в сумку, вернулась в Бург и остановилась у "Скобяных изделий". Магазинчик "Скобяные изделия" был дряхлым предприятием, которое влачило свое существование, сколько я себя помню. Магазин занимал два смежных здания с общей дверью. Деревянный неполированный пол, потрескавшийся линолеум. Пыльные полки, воздух вонял удобрениями и гаечными ключами. Все, что вам нужно, можно было найти в этой лавке по цене выше, чем где-либо. Преимущество "Скобяных изделий" состояло в месторасположении. Он находился в Бурге. Не нужно было ехать на Шоссе 1 или в центр Гамильтона. Сегодня еще преимущество было в том, что в "Скобяных изделиях" никто и не посчитает странным, что я повсюду таскаюсь с парнем, у которого подбиты оба глаза. В Бурге наверняка уже все слышали о Клауне.
К тому времени, когда я добралась до магазина, Клаун стал приходить в себя. Пальцы у него задергались, и он открыл один глаз. Я оставила Клауна в машине, пока бегала в магазин и покупала десятиметровую цепь и замок. У меня созрел план поимки Бендера.
Я свалила цепь прямо на улице позади своей машины. Достала из заднего кармана Клауна наручники и прицепила один конец цепи к одному из браслетов. Потом повесила другой конец цепи на прицеп машины с помощью навесного замка. Кинула цепь с наручниками в заднее окно и села за руль. Да уж, пришлось попотеть, но оно стоило того. На этот раз Бендер с наручниками улизнуть не сможет. Как только я надену на него браслеты, он окажется прикованным к машине.
Проехав через город, я остановилась, не заглушая мотора, в квартале от логова Бендера и набрала его номер. Когда он ответил, я повесила трубку.
- Он дома, - сказала я Клауну. - Выкатывайся.
Растопырив пальцы, Клаун посмотрел на руку.
- У меня рука дрожит.
- Это потому что ты проверил на себе мой электрошокер.
- Я думал, он не работает.
- Видимо, ты его починил.
- Ага, я рукастый, - согласился Клаун. - Во всех таких делах я парень толковый.
Я перепрыгнула бордюр перед домом Бендера, проехала через грязный двор и припарковалась бампером вплотную к крыльцу. Выскочила из машины, добежала до двери Бендера и ворвалась в гостиную.
Бендер в кресле смотрел телевизор. Узрев мое вторжение, он вытаращил глаза и разинул рот.
- Ты! - завопил он. - Что за хренотень?
И секундой позже выскочил из кресла и метнулся к черному ходу.
- Хватай его, - крикнула я Клауну. - Баллончиком его. Сшиби . Сделай что-нибудь!
Клаун совершил головокружительный прыжок и схватил Бендера за штанину. Они вдвоем свалились на пол. Я кинулась к Бендеру и защелкнула наручники.
Бендер неуклюже поднялся на ноги и побежал к двери, волоча за собой цепь.
Мы с Клауном изобразили "дай пять".
- Черт, ну ты молодчина, - восхитился Клаун. - Я бы никогда не додумался приковать его к бамперу. Отдаю тебе должное. Ну ты и ловка. Настоящий профи.
- Убедись, что задняя дверь закрыта, - сказала я ему. - Не хочу, чтобы квартиру ограбили.
Я выключила телевизор, и мы с Клауном вышли в дверь как раз в тот момент, когда Бендер уезжал на моем "Си Ар-Ви".
Вот поганец.
- Эй, - прокричал Клаун Бендеру, - у вас мои наручники!
Свесив руку в окно, Бендер придерживал дверцу машины. Цепь змеилась к заднему бамперу, волочась по земле и высекая искры. Бендер поднял руку и показал нам средний палец как раз перед тем, как завернуть за угол и исчезнуть из виду.
- Готов биться об заклад, ты оставила ключи в гнезде зажигания, - заявил Клаун. - Считаю, что это незаконно. Спорим, ты и дверь не закрыла. Тебе стоит всегда забирать ключи и запирать дверь.
Я одарила Клауна самым своим стервозным взглядом.
- Конечно, тут особые обстоятельства, - поспешно добавил он.
Клаун съежился под маленьким козырьком, защищавшим лесенку перед входом в жилище Бендера. Я стояла на тротуаре под дождем, насквозь промокшая, и ждала "сине-белого". С какого-то момента, когда вымокнешь до нитки, прятаться от дождя уже не важно.
Когда я звонила насчет украденной машины, то надеялась, что попаду на Констанцу или своего приятеля Эдди Газарру. Но в откликнувшейся на вызов машине не приехал ни тот, ни другой.
- Так это ты знаменитая Стефани Плам? - спросил незнакомый коп.
- Я почти не стреляю в людей, - оправдывалась я, забираясь на заднее сиденье полицейской машины. - И пожар в похоронном бюро случился не по моей вине. - Я наклонилась вперед и с кончика носа закапала вода на пол машины. - Обычно на мои звонки отзывается Констанца, - сказала я.
- Он не выиграл ставку.
- Это что, ставка?
- Ага. Количество участвующих вообще-то упало после этих дел со змеями.
Пятнадцать минут спустя "сине-белый" отъехал, зато появился Морелли.
- Снова услышал по рации? - поинтересовалась я.
- Да мне и не нужно слушать радио. Только всплывает твое имя в системе, как я получаю не меньше пятидесяти пяти звонков.
Я состроила гримасу, которая, как я надеялась, сошла за проявление симпатии.
- Прости.
- Давай уточним, - сказал Морелли. - Бендер смотался прикованным к машине.
- На тот момент это казалось хорошей идеей.
- И сумочка твоя тоже в машине?
- Угу.
- Кто этот коротышка в мокасинах и с фингалами?
- Альберт Клаун.
- И ты притащила его с собой, потому что…?
- У него были наручники.
Морелли боролся с улыбкой и проиграл.
- Влезай в машину. Я отвезу тебя домой.
Сначала мы закинули Клауна.
- Эй, знаете что? - обратился он к нам. - Мы так и не позавтракали. Как считаете, мы могли бы все вместе сходить на ланч? Там как раз дальше по улице мексиканский ресторанчик. Или мы могли бы перехватить бургер, или фаршированные яичные блинчики. Я знаю местечко, где делают отличные блинчики.
- Я тебе позвоню, - сказала я.
Он издалека помахал нам:
- Это будет здорово. Позвони. У тебя есть мой номер? Звони в любое время. Я почти никогда не сплю, точно.
Морелли остановился на светофоре, взглянул на меня и покачал головой.
- Ладно, ну промокла я, - сказала я.
- Альберт думает, что ты прелесть.
- Он просто хочет стать членом шайки. - Я убрала клок волос с лица. - А ты? Ты думаешь, что я прелесть?
- Я думаю, что ты сумасшедшая.
- Да. Но помимо того, ты думаешь, что я прелесть, да?
Я выдала ему улыбку а ля "Мисс Америка" и захлопала ресницами.
Он посмотрел мимо меня с каменным выражением лица.
Я немного чувствовала себя Скарлетт О’Хара в конце "Унесенных ветром", когда она решила вернуть Ретта Батлера. Проблема в том, что если я верну Морелли, то что мне с ним делать, я не знала.
- Жизнь - штука сложная, - заявила я ему.
- И не говори, Кексик.
Я помахала на прощанье Морелли и просочилась сквозь вестибюль в здание. Потом скользнула в лифт и протекла через холл к двери моей соседки миссис Карватт. Забрала у нее запасной ключ, и перетекла в свою квартиру. Там встала посреди кухни и содрала с себя одежду. Вытерла волосы полотенцем, пока с них не перестало капать. Проверила на телефоне сообщения. Ничего. Из банки из-под супа высунулся Рекс, испуганно посмотрел на меня и кинулся обратно в банку. Не та реакция постороннего наблюдателя, от которой нагая женщина почувствовала бы себя польщенной… даже если смотрит хомяк.
Час спустя, переодевшись в сухую одежду, я спустилась и стала ждать Лулу.
- Ладно, давай уточним, - сказала Лула, когда я усаживалась в ее "транс эм". - Тебе нужно устроить слежку, а у тебя нет машины.
Я подняла ладонь, чтобы предотвратить следующий вопрос:
- Не спрашивай.
- Твое "не спрашивай" что-то слишком часто звучит последнее время.
- Ее украли. Мою машину угнали.
- Да брось!
- Уверена, полиция ее найдет. А пока мне нужно повидаться с Дотти Паловски-Рейнольд. Она живет в Саут-Ривер.
- А Саут-Ривер - это где?
- У меня есть карта. Поворот налево при выезде со стоянки.
Саут-Ривер расположен у развилки Шоссе 18 с петлей. Это маленький городок, зажатый между торговыми рядами и глинистыми ухабами и имевший больше баров на квадратную милю, чем любой другой город штата. На въезде - живописный вид на мусорную свалку. Выезд пересекает реку и ведет в Сэйревилл, известный великой грязной аферой 1957 года и Джоном Бон Джови.
Дотти Рейнольд жила в районе типовых домов, постройки шестидесятых. Дворы маленькие. Жилища еще меньше. Машины зато огромные и водятся в изобилии.
- Ты когда-нибудь видела такую уйму машин? - спросила Лула. - В каждом доме не меньше трех. Они повсюду.
В таком районе устроить слежку - раз плюнуть. Он дожил до такого возраста, когда в домах полно подростков. У подростков свои машины, и у них есть друзья, а у друзей свои машины. Еще одна машина на улице никогда не привлечет внимания. Даже лучше: это же пригород. Здесь никаких тебе посиделок на крылечках. Все мигрировали в дворики размером с почтовую марку, набитые жаровнями для барбекю, наливными бассейнами и кучей садовых стульев.
Лула припарковала машину на дом дальше и на противоположней стороне улицы от жилища Дотти.
- Думаешь, Энни и ее мамочка живут у Дотти?
- Если они здесь, то сейчас и узнаем. Нельзя спрятать двоих людей в подвале с путающимися под ногами детьми. Слишком странно. И детишки болтают. Если Энни и Эвелин там, то они входят и выходят, как обычные гости.
- И мы будем сидеть здесь, пока не выясним что почем? Похоже, займет это уйму времени. Не знаю, готова ли я тут долго сидеть. То есть, а как насчет пожрать? И мне в туалет нужно, я как раз выдула большую бутылку содовой, перед тем как забрала тебя. Ты не предупредила, что слежка затянется надолго.
Я кинула на Лулу косой взгляд.
- Ну нужно мне сбегать. Ничего не могу поделать. Хочу писать, - взмолилась Лула.
- Ладно, а если так: мы тут проезжали мимо торговых рядов. Что если я тебя туда подвезу, а сама возьму машину и устрою слежку.
Спустя полчаса я вернулась на место, приткнулась к тротуару, одна-одинешенька и стала следить за Дотти. Морось перешла в дождь, в некоторых домах зажегся свет. Мимо меня прокатилась "хонда сивик" и заехала на подъездную дорогу Дотти. Вышла женщина и с заднего сиденья выпустила детишек из детских кресел. Женщина натянула капюшон, но в сумерках бросив взгляд на ее лицо, я решила, что это Дотти. Или, точнее, это была не Эвелин. Детишки слишком маленькие. Возможно двухлетка и семилетка. Не то, чтобы я эксперт по детям. Все мои знания о детях основаны на общении с племянницами.
Небольшое семейство вошло в дом, и загорелся свет. Я завела мотор и проехала потихоньку вперед, пока не очутилась напротив дома Рейнольдсов. Сейчас я хорошо видела Дотти. Она сняла плащ и теперь суетилась. На переднюю сторону дома выходила гостиная. В гостиной работал телевизор. Из гостиной открылась дверь, явно в кухню. Дотти бегала туда-сюда через дверной проем от холодильника к столу. Взрослых больше не было. Дотти и пальцем не пошевелила, чтобы задвинуть занавески в гостиной.
Детишки пошли в кроватки, и в девять в их спальне погас свет. В девять пятнадцать Дотти стала звонить по телефону. В девять тридцать она все еще болтала по телефону, а я вернулась за Лулой в торговые ряды. За полтора квартала от дома Дотти мимо меня проскользнула черная блестящая машина, уезжая в противоположном направлении. Я бросила взгляд на водителя. Джин Эллен Барроуз. Я чуть не врезалась в тротуар и не переехала газон.
Когда я подъехала ко входу в торговый ряд, меня уже ждала Лула.
- Залезай! - закричала я. - Мне нужно вернуться к дому Дотти. Я засекла Джин Эллен Барроуз, когда уезжала оттуда.
- Что там с Эвелин и Энни?
- Никакого признака.
Когда мы вернулись, в доме было темно. Машина стояла на дорожке. Джин Эллен была неизвестно где.
- Ты уверена, что это была Джин Эллен? - спросила Лула.
- А то. У меня все волоски на руках встали дыбом, и дико заболела голова.
- Угу. Тогда точно Джин Эллен.
Лула подбросила меня до дома.
- В следующий раз, как захочешь устроить слежку, просто дай знать, - предупредила Лула. - Слежка - одно из моих любимых занятий.
Когда я вошла в кухню, Рекс бегал в колесе. Он остановился, вытаращился на меня сияющими глазками.
- Хорошие новости, парнище, - сказала я ему. - По дороге домой я заехала в магазин и добыла ужин.
Я вывалила содержимое пакета на стойку. Семь пирожных "Тэстикейк": два с ирисом "Баттерскоч Кримпет", кокосовое, два с арахисовым маслом "Пинат Баттер Кэндикейк", начиненное кремом и шоколадное пирожное. Нет ничего лучшего в жизни. Одни из многих преимуществ жизни в Джерси - всегда есть "Тэстикейкс". Их пекут в Фили (прозвище Филадельфии - Прим. пер.), везут по морю в Трентон такими мягкими и свежими. Как-то я прочла, что каждый день выпекаются 439,000 "Пинат Баттер Кэндикейк". И черт возьми, не очень много из них находят путь в Нью-Гэмпшир. И что вы будете делать со всем этим снегом, пейзажами и прелестями без пирожных "Тэстикейкс"?
Я съела кокосовое, потом с ириской, затем с арахисовым маслом. Рексу достался кусочек того, что с ириской.
Дела последнее время складывались не ахти. За две недели я потеряла три пары наручников, машину, и заполучила мешок со змеями на дверной ручке. С другой стороны все не так уж плохо. В общем, могло быть и хуже. Я могла жить в Нью-Гэмшире, и мне пришлось бы выписывать пирожные "Тэстикейкс" по почте.
Уже подходило к двенадцати, когда я заползла в кровать. Дождь прекратился, и в прорехах облачного одеяла светила луна. Шторы были задернуты, и комната погрузилась в темноту.
К окну спальни у меня примыкает старая пожарная лестница. Жаркой ночью на ней хорошо ловить прохладный ветерок. Полезно так же использовать под сушку белья, выставлять на карантин комнатные растения, зараженные тлей, и в холодную погоду охлаждать пиво. Увы, лестница заодно служила местом всяких неприятных происшествий. Именно там застрелили Бенито Рамиреза. Так случилось, что забраться на лестницу нелегко, но не так уж невозможно.
Я лежала в темноте, обсуждая преимущество кокосового пирожного перед пирожным с ирисом, когда услышала, как прямо за занавесками кто-то скребется. На пожарной лестнице кто-то был. Сердце мое подпрыгнуло и ушло в пятки. Я выскочила из кровати, побежала в кухню и позвонила в полицию. Потом вытащила из банки для печенья пистолет. Не заряжен. Черт. Думай, Стефани, куда ты дела пули? Обычно несколько штук лежали в сахарнице. Там больше их не было. Сахарница оказалась пуста. Я пошарила в ящике со всякой мелочью и нашла четыре штуки. Сунула их в тридцать восьмой "смит и вессон" и бегом вернулась в спальню.
Я стояла в темноте и прислушивалась. Скребущих звуков больше не доносилось. Сердце стучало, в руке трясся пистолет. Возьми себя в руки, приказала я себе. Наверно, птица. Сова. Они ведь ночью летают? Глупышка Стефани, испугалась какой-то совы.
Я подкралась к окну и прислушалась. Тишина. На дюйм раздвинула шторы и выглянула.
Черт!
На пожарной лестнице торчал какой-то верзила. Я лишь мельком увидела его, но выглядел он как Рамирез. Как такое может быть? Рамирез же мертв.
Тут раздался грохот, и до меня дошло, что это я всадила все четыре пули через окно в типа, торчавшего на пожарной лестнице.
Черт! Как нехорошо. Перво-наперво я могла кого-нибудь убить. Ненавижу, когда такое случается. Во-вторых, никакого намека, что у типа в руках оружие, а закон смотрит неодобрительно на стрельбу по безоружным людям. Более того, закон не очень-то приветствует стрельбу даже по вооруженным людям. А хуже всего, что я разнесла вдребезги окно.
Я рванула занавеску в сторону и высунула нос наружу. Никого. Присмотрелась получше и увидела, что расстреляла вырезанный из картона контур в натуральную величину. Он плашмя валялся на площадке, и в нем была куча дырок.
Тяжело дыша, я так и стояла столбом, ошарашенная, с пистолетом в руке, когда услышала в отдалении вой полицейских сирен. Отлично, Стефани. В кои веки ты вызвала полицию, и это оказался ложный вызов. Чьи-то дьявольские шуточки. Вроде змей.
Так кто ж такое учинил? Тот, кто знал, что Рамиреза застрелили на моей пожарной лестнице. Я вздохнула. Да весь штат знал про Рамиреза. Это было во всех газетах. Ладно, кто-то, у кого есть доступ к вырезанным фигурам в полный рост. Да повсюду, где выступал Рамирез, имелись такие фигуры. Сейчас их уже не так много болтается. На ум пришел один человек. Эдди Абруцци.
На парковку, сверкая огнями, въехал "сине-белый", и из него вылез патрульный полицейский.
Я открыла окно и высунулась наружу.
- Ложная тревога, - закричала я ему. - Никого нет. Должно быть, птица.
Он взглянул на меня снизу и переспросил:
- Какая птица?
- Думаю, сова. Очень большая сова. Простите, что вызвала.
Он махнул рукой, сел в машину и уехал.
Я закрыла окно на защелку: пустой номер, поскольку большей части стекла, как не бывало. Побежала в кухню и съела шоколадное пирожное.
Я почти спала, размышляя о пользе кекса с кремом на завтрак, когда раздался стук в дверь.
Оказалось, пришел Танк, правая рука Рейнджера.
- Твоя машина очутилась в подпольном гараже-мастерской, - сообщил он. И вручил мне мою сумку. - Это было сзади на полу.
- А моя машина?
- На твоей стоянке. - Он отдал мне ключи. - В отличном состоянии, разве что на буксире прикована цепь. Мы не знаем, что она там делает.
Я закрыла за Танком дверь, поплелась в кухню и умяла пакет кексов. И убеждала себя при этом, что ничего страшного, подумаешь, съела кексики, я ведь праздную, раз мне вернули машину. Если празднуешь, калории не считаются. Все ж это знают.