Найт взмахнул рукой. Великолепный жест можно было понять двояко. Он мог означать как величественный отказ от дальнейшего спора, так и непримиримую ярость. Уставившись в потолок, Найт сложил руки на груди и скрестил ноги.
Уинтер Морис поглядел на Перегрина, закатил глаза и едва заметно покачал головой.
Из кабинета вышел инспектор Фокс и объявил, что суперинтендант Аллейн будет весьма признателен, если мистер Джереми Джонс уделит ему несколько минут.
Перегрин, глядя, как Джереми входит в кабинет, испытал острую безотчетную тревогу.
Аллейн сидел за столом Уинтера Мориса, перед ним лежал раскрытый блокнот, а рядом номер "Таймс". Джереми застыл на пороге. Аллейн пригласил его сесть и предложил сигарету.
- Я перешел на трубку. Впрочем, все равно спасибо.
- Я тоже. Курите, если хотите.
Джереми вытащил трубку и кисет. Его жесты были точны, но немного скованны.
- Я попросил вас зайти, - начал Аллейн, - дабы обсудить с вами одно предположение, которое может оказаться совершенно несостоятельным. Тогда вам придется простить меня. Вы делали декорации для постановки, не так ли?
- Да.
- Должен заметить, что они мне показались удивительно сообразными с пьесой. Мне всегда нравится, когда фон служит лишь отражением характера и атмосферы действия, когда его не выпячивают, не делают вещью в себе.
- Так часто бывает.
- Но не в данном случае. Вы и Джей вместе снимаете квартиру, не так ли? Видимо, вы тесно сотрудничали во время работы над пьесой?
- О да, - сказал Джереми и, словно спохватившись, что его сочтут чересчур неразговорчивым, добавил: - Мы вполне сработались.
- Говорят, вы владеете частью симпатичного магазинчика на Уолтон-стрит и являетесь специалистом по истории костюма.
- Это слишком сильно сказано.
- Как бы то ни было, вы проектировали костюмы и реквизит для спектакля?
- Да.
- Перчатки, например, - сказал Аллейн и убрал газету со стола.
Перчатки, используемые в постановке, лежали рядышком на рабочей папке Уинтера Мориса.
Джереми промолчал.
- Удивительно точные копии. И разумеется, - продолжал Аллейн, - я видел, как вы укладывали настоящую перчатку и документы на бархатную подставку и устанавливали ее в сейфе. Я был здесь в то утро шесть месяцев назад, вы, должно быть, помните.
Джереми приподнялся на стуле и снова сел.
- Помню, - подтвердил он.
Аллейн достал из открытого портфеля сверток из папиросной бумаги, положил его на стол ближе к Джереми и осторожно раскрыл. На бумаге лежала маленькая, сморщенная, заляпанная пятнами, вышитая перчатка с кисточкой.
- Это она? - спросил Аллейн.
- Я… да, - ответил Джереми, побелев как полотно.
- Та перчатка, которую вы положили на бархатную подставку вместе с двумя документами и накрыли куском полиэтилена, закрепив его кнопками с бархатистыми головками?
- Да.
- А затем, отодвинув панель в стене, вы установили подставку внутри сейфа, который сами же заботливо выложили золотистым шелком. Вы нажали на выключатель, посредством которого раздвигаются стальные дверцы на внешней стороне сейфа. Дверцы раскрылись, и внутри, за наклонным передним стеклом, зажегся свет. Затем вы захлопнули сейф и заперли его на замок. И Перегрин Джей, Уинтер Морис, Маркус Найт, Тревор Вир, мисс Дестини Мед и мисс Эмили Данн стояли, по вашей просьбе, в разных точках фойе и балкона и восхищались экспозицией. Все правильно?
- В конце концов, вы же были тогда здесь.
- Именно, был. Я оставался в бельэтаже, как вы помните, и подошел к вам, когда вы заново укладывали реликвии на подставке. - Он чуть помолчал, давая Джереми возможность высказаться, но поскольку тот не отвечал, продолжил: - Прошлой ночью реликвии и бархатная подставка с прозрачным покрытием были найдены в центральном проходе партера, неподалеку от того места, где лежал пострадавший мальчик. Вещи упали с подставки, обитой черным бархатом. Я принес перчатку сюда и тщательно ее осмотрел.
- Знаю, что вы сейчас скажете, - произнес Джереми.
- Не сомневаюсь. Сначала меня встревожил запах. По долгу службы я очень чувствителен к запахам, и мне показалось, что от перчатки исходит не совсем чистый, беспримесный аромат древности. Впечатление портил едва уловимый запашок рыбьего клея и краски, который заставил предположить, что к перчатке прикасаюсь руки мастера, привыкшего, также по долгу службы, возиться с подобными субстанциями.
Джереми сжал пальцы. Его ногти были окрашены почти в такой же цвет, как у Тревора, но только под ними не было ворса бархатной обивки.
- Итак, сегодня утром я достал лупу и хорошенько осмотрел всю перчатку. Я вывернул ее наизнанку. Святотатство, скажете вы. Я пришел к выводу, что это и в самом деле очень старая перчатка, которую в свое время переделывали и заново украшали. А затем на внутренней стороне, там, где вышита буква… Посмотрите, я покажу вам.
Аллейн осторожно вывернул крагу перчатки.
- Видите? Он попал в шов и накрепко застрял в нем, впрочем, он очень тонкий. Маленький волосок, человеческий и - это отчетливо видно - рыжий.
Он положил перчатку на папиросную бумагу.
- Эта перчатка скопирована намного тщательнее, чем те, что используются на сцене, хотя и они очень хороши. Удивительная работа. Выставленная напоказ под стеклом, довольно высоко над головами, она абсолютно неотличима от настоящей. - Аллейн в упор взглянул на Джереми. - Зачем вы это сделали?
3
Джереми сидел, сложив руки замком и глядя в пол. Шапка огненно-рыжих волос резко выделялась на окружающем фоне. Аллейн заметил, что на плечи замшевой куртки Джереми упало несколько медных волосков.
- Клянусь, это не имеет никакого отношения к Джоббинсу и мальчику, - сказал молодой человек.
- Весьма существенный момент, но следовало бы его прояснить поподробнее.
- Можно пригласить сюда Перри?
Аллейн задумался на секунду, потом кивнул Фоксу, и тот вышел.
- Пусть узнает все сейчас, чем потом от кого-нибудь, - сказал Джереми.
Перегрин вошел, посмотрел на Джереми и встал с ним рядом.
- Что случилось? - спросил он.
- Я собираюсь сделать заявление, так, кажется, это называется. Я хочу, чтобы ты его услышал.
- Ради бога, Джер, не будь идиотом. Какое заявление? О чем? Почему?
Перегрин увидел на столе помятую перчатку и две перчатки из реквизита. Они так и лежали, как Аллейн их положил.
- Что все это значит? - возмутился Перегрин. - Кто посмел так обращаться с перчаткой Гамнета?
- Никто, - сказал Джереми. - Это не перчатка Гамнета. Это чертовски хорошая подделка. Я ее сделал, и ты должен об этом знать.
Последовало долгое молчание.
- Ты идиот, Джер, - медленно произнес Перегрин. - Невероятный идиот.
- Вы собирались рассказать нам свою историю, мистер Джонс?
- Да, пожалуй, начну.
- Инспектор Фокс будет делать заметки, которые вам потом предложат подписать. Если по ходу заявления я замечу, что деяния, в которых вы собираетесь признаться, попадают под статью о задержании, я предупрежу вас.
- Да, хорошо. - Джереми взглянул на Перегрина. - Все в порядке, меня не арестуют. И ради бога, перестань на меня пялиться. Поди сядь где-нибудь. И слушай.
Перегрин сел на краешек собственного стола.
- Это началось, когда я ходил в музей Виктории и Альберта делать рисунки перчатки для постановки. Эмили Данн, которая время от времени помогает в магазине, набрала кучу старинного барахлишка, из которого мы и выбирали подходящий материал для копий. Мы нашли подходящую пару, кучу шелка для вышивки, золотую проволоку и немного поддельных драгоценностей, всего этого вполне хватало на копии. Но в процессе поисков материала я наткнулся вот на эту. - Джереми кивком указал на одиночную перчатку, лежавшую на столе. - Она подлинная, если иметь в виду время ее изготовления; возможно, лет на пятьдесят моложе шекспировской. Перчатка для маленькой женской руки. У нее была и крага, и кисточка, только вышивка совсем иная. Я… Наверное, я помешался на настоящей перчатке. Я очень, очень тщательно ее перерисовал. Помнишь, Перри, на рисунке она выглядела как в жизни, ее хотелось потрогать. И все время, пока я работал над реквизитом, шли разговоры о том, что Кондукис продает перчатку частному коллекционеру из США.
Дальше Джереми заговорил быстро и обращаясь исключительно к Аллейну.
- У меня бзик на исторических сокровищах, находящихся вне страны их создания. Будь моя воля, я бы завтра же вернул Афинам весь древнегреческий мрамор. Я начал делать копию, сначала просто ради спортивного интереса. Думал подшутить над Перегрином или отправить ее на экспертизу в музей. Мне повезло, я нашел подходящий шелк, золотую и серебряную проволоку и все прочее. Настоящий старинный материал. Я делал ее почти у тебя под носом, Перри, пару раз ты чуть меня не застукал, но так ни о чем и не догадался. Но тогда у меня не было намерения - ни малейшего - совершить подмену.
- А что вы вообще собирались с ней сделать, кроме того, чтобы использовать для розыгрышей? - спросил Аллейн.
Джереми покраснел до корней своих огненных волос.
- Я думал подарить ее Дестини Мед.
Перегрин издал слабый стон.
- И почему вы передумали?
- Как вы, наверное, догадались, я подменил перчатку в то утро, когда в театр привезли оригинал для устройства экспозиции. Укладывать вещи в сейф поручили мне. Я захватил с собой копию, решил, что наступил подходящий момент для моего маленького шутливого эксперимента. Короче, я воспользовался случаем и применил некоторую ловкость рук. Все получилось ужасно легко, никто, даже вы, ничего не заметили. Я собирался выставить копию на обозрение и, если никто не заметит подделки, вытащить оригинал из кармана, посмеяться над всеми, мол, "а вещичка-то вот она", потом положить настоящую перчатку в сейф, а копию подарить Дести ни. Я думал, что розыгрыш удастся на славу: присутствие суперинтенданта уголовного розыска, эксперта, всеобщие оханья и аханья, щелканье фотоаппаратов, Маркус, принимающий изысканные позы, - и все это ради моей подделки.
- Очень мило и остроумно, - сказал Перегрин. - Тебе бы с Гарри Гроувом в паре выступать.
- Ну а потом начался разговор о том, так уж ли надежен сейф, и вы, мистер Аллейн, сказали Уинти насчет замка и что вы в два счета разгадали комбинацию. Я подумал: да это же кошмар, мы нарываемся на неприятности. Перчатку украдут, как "Герцога" Гойи, но в отличие от "Герцога" она исчезнет навсегда. Я был уверен, что Уинти не соберется поменять шифр. И тогда… на меня вдруг что-то нашло, я действовал по наитию… я никому не сказал о подделке, решил, что оставлю в экспозиции копию, а о сохранности оригинала позабочусь сам. Я как следует упаковал его и положил в банковский сейф. Он в полном порядке, уверяю вас. Я собирался заменить копию оригиналом в тот момент, когда будут вывозить реликвии. Наверняка освобождать сейф поручили бы опять мне, и я смог бы воспользоваться возможностью повторить тот же трюк и совершить обратную замену - копию на оригинал. А потом… потом случилась эта жуткая катастрофа.
- Теперь я понимаю, почему ты себя так странно вел в пятницу, - заметил Перегрин.
- Теперь, конечно, понимаешь. В пятницу, - обратился Джереми к Аллейну, - Перегрин сообщил мне, что Кондукис продал или почти продал перчатку частному коллекционеру из Америки.
Джереми встал и принялся с рассеянным видом прохаживаться по кабинету. Аллейн подпер подбородок рукой, Фокс поглядывал на присутствующих поверх очков, Перегрин ерошил волосы.
- Ты, должно быть, совсем потерял голову, - сказал Перегрин.
- Называй это как хочешь. Я отлично понимаю, что я совершил. Получается, что я как бы украл перчатку.
- Как бы? - повторил Аллейн. - Никаких "как бы" в данном случае быть не может. Вы фактически украли перчатку. Если я правильно вас понял, вы решили держать оригинал у себя, а коллекционер пусть тратит целое состояние на подделку.
Джереми взмахнул руками.
- Я не знаю, я еще ничего не решил.
- Вы не знаете, что вы намеревались сделать с перчаткой Гамнета Шекспира?
- Именно. Если бы не случился этот дикий ужас с Джоббинсом и мальчиком, я стал бы ответственным за передачу реликвий в руки владельца, и я не знаю, что бы я сделал. Наверное, я принес бы перчатку Гамнета с собой. Но заменил бы я ее?.. Думаю, заменил бы… Я просто не знаю.
- Вы всерьез предполагали иную линию поведения? Предположим, вы оставили оригинал у себя, и что тогда? Тряслись бы над ним всю оставшуюся жизнь?
- НЕТ! - закричал Джереми. - Нет! Только не это, такого бы я никогда не сделал. Я бы выждал немного, посмотрел бы, как повернутся события, а потом… потом…
- Вы понимаете, что если бы покупатель получил вашу копию, то какой бы замечательной она ни была, опытный эксперт немедленно обнаружил бы подделку.
- Любопытно, что бы в этом случае стал делать всемогущий Кондукис, - вдруг усмехнулся Джереми. - Вернул деньги или уперся бы: мол, продал оригинал, чему есть многочисленные авторитетные свидетельства.
- Сейчас важнее выяснить, что стали бы делать вы.
- Я сказал: не знаю. Положился бы на авось, действовал бы по обстоятельствам… Л может, инсценировать кражу с целью выкупа? Позвонить Кондукису и сказать, изменив голос, что, если он поклянется оставить перчатку в Англии, ему ее вернут. И тогда пусть Кондукис делает с ней что хочет.
- Он поклянется, заберет перчатку и продаст, - усмехнулся Перегрин. - У тебя точно с головой плохо.
- Где находится ваш банковский сейф? - спросил Аллейн.
Оказалось, неподалеку от их дома.
- Скажите, - продолжал Аллейн, - как я могу проверить, что вы рассказали нам правду? В конце концов, вы пустились в откровения только после того, как я обнаружил подделку. Откуда мне знать, что вы не собирались загнать перчатку какому-нибудь проходимцу на черном рынке? Вы знаете, что такой рынок, где втайне торгуют историческими сокровищами, существует?
- Да, - громко и отчетливо произнес Джереми. - Отлично знаю.
- Ради бога, Джер, заткнись. Заткнись.
- Прочему я должен заткнуться? Не только я слышал о миссис Констанции Гузман, кое-кто из актеров тоже.
- Миссис Констанция Гузман? - переспросил Аллейн.
- Слегка чокнутая миллионерша, которая гоняется за антиквариатом по всему миру.
- Вот как?
- Гарри Гроув много чего о ней знает. А также, - с вызовом добавил Джереми, - Марко и Чарли Рэндом.
- И что же вам о ней известно?
- Если верить Гарри, - начал Джереми возбужденным тоном, в котором проскальзывала недоверчивая ирония, - она с распростертыми объятиями принимала Марко, когда он целый сезон блистал в Нью-Йорке три года назад. Гарри был тому свидетелем. Вроде бы эта миссис Гузман, дама пятидесяти пяти лет, страшная как смертный грех и жутко напористая, влюбилась в Марко до безумия. Буквально до безумия. Она обладательница известной коллекции картин и других предметов искусства. Так вот, она устроила роскошный прием, роскошный даже для нее, и, когда все стали расходиться, задержала Марко. Видимо, желая его завоевать, она потащила Марко к себе в комнату, сказав, что хочет показать ему сокровища, которые никогда никому до сих пор не показывала.
Джереми умолк. Уголок рта Аллейна дернулся, а правая бровь поползла вверх. Фокс откашлялся. Перегрин устало произнес: "Ну конечно".
- Я говорю о настоящих сокровищах, - с достоинством продолжал Джереми, - в буквальном и точном смысле слова. Заперев двери, миссис Гузман показала Маркусу Найту ювелирные изделия, табакерки, редкие книги, изделия Фаберже, и все на сто процентов подлинное. Каждая вещь коллекционная. Она призналась, что все это хозяйство куплено на подпольном интернациональном черном рынке. Многие из вещей были в свое время украдены. Ее агенты шныряют по всей Европе и Дальнему Востоку. Она держит эти вещи только для того, чтобы тайком любоваться ими, а Марко показала их затем, чтобы привязать его к себе. А потом она набросилась на него с совершенно откровенными намерениями. Она перла как танк, ему с трудом удалось улизнуть, по крайней мере, он так говорит, хотя страху натерпелся. Тогда они с Гарри приятельствовали, и однажды за рюмкой он рассказал Гарри об этом приключении.
- А когда и кто рассказал вам?
- Вспомнил! - воскликнул Перегрин. - Это было в тот день, когда я рассказывал актерам о перчатке!
- Точно. Гарри сказал тогда, что миссис Констанции Гузман необходимо сообщить о находке, и метнул взгляд, такой, как бы насмешливый, в сторону Маркуса, и тот побагровел. Вечером Гарри, Чарли Рэндом и я отправились в бар, где Гарри и поведал нам о происшествии с миссис Гузман. Должен сказать, что он страшно забавно передразнивал миссис Гузман: "Но я хотшу придадлежать вам. Я джаджу быть в вашей власти. Ах, деужели вы предадите меня. Ах, какой вы деотразимый мужтшина".
Перегрин раздраженно фыркнул.
- Да, - отозвался Джереми, - зная твое отношение к театральным сплетням, я не стал пересказывать тебе эту историю.
- Кто-нибудь еще в группе слышал ее? - спросил Аллейн.
- О да, уверен, - ответил Джереми.
- Несомненно, Гарри рассказал Дестини, - заметил Перегрин к явному огорчению Джереми. - Да, рассказал, на какой-нибудь вечеринке.
- Вам придется пойти в банк в сопровождении офицеров полиции, взять перчатку и передать ее им. От вас также потребуется подробное письменное заявление. Сейчас я не могу сказать, будет ли вам предъявлено обвинение. На мой взгляд, ваши поступки граничат с безумием. Формально, но вашему собственному признанию, вы совершили кражу.
Джереми, побледнев так, что веснушки на его лице стали похожи на коричневые конфетти, повернулся к Перегрину и пробормотал еле слышно:
- Мне было так плохо. Я хотел отвлечься. Я был жутко несчастен.
Он направился к двери. Фокс, двигавшийся весьма проворно, несмотря на свой рост и габариты, опередил его.
- Минутку, сэр, будьте добры подождать, - мягко произнес он.
- Все в порядке, Фокс, - сказал Аллейн. - Мистер Джонс, я вас прошу отправиться сейчас в банк, там вас встретят двое наших людей, возьмите перчатку и поезжайте с ней и сопровождающими в Скотленд-ярд. На сегодня все. До свидания.
Джереми быстро вышел. Они слышали, как он пересек фойе и сбежал вниз по лестнице.
- Вы не могли бы немного задержаться, Джей? - сказал Аллейн. - Фокс, предупредите коллег, пожалуйста.
Фокс подошел к телефону и забубнил в трубку, переговариваясь со Скотленд-ярдом.
- Этот молодой дуралей - ваш близкий друг? - спросил суперинтендант.
- Да. Мистер Аллейн, я понимаю, что мои слова для вас мало что значат, но я хотел бы сказать вам одну вещь, если можно.
- Конечно, почему бы нет?
- Что ж, спасибо, - немного удивленно поблагодарил Перегрин. - На самом деле две вещи. Во-первых: из того, что Джереми наговорил вам, следует, что у него не было никакого мотива для ограбления сейфа. Верно?