- Пра-виль-но, - наконец изрек он с расстановкой, словно хотел растянуть слово на целое предложение. - Искренне вам сочувствую, друг мой. Я на себе испытал обескураживающий эффект упражнения. После его выполнения я был уверен, что не знаю действительно ничего. - Произнеся это, Величайший Сетевик потряс головой, будто хотел избавиться от неприятных воспоминаний. - Такой расклад меня совершенно не устраивал. Я такой человек - или был таким, - что мне необходимо знать и быть при этом правым.
Он посмотрел куда-то в сторону, как часто делал, когда что-то вспоминал, а потом произнес так, словно разговаривал сам с собой:
- Не хотите ли вы сказать, что все то, что, как я думал, я знаю, на самом деле я не знаю? Значит, я просто все это себе придумываю? И все то, что знают другие, есть не что иное, как плод их собственной фантазии? Вот так так! С ума можно сойти… Это уж точно. Но-о… - со значением протянул он и сделал паузу для глубокого вздоха, - попытаемся взглянуть на вещи с другой стороны. Абстрагировавшись на мгновение от наших предельно запутанных отношений со знанием, вернемся к вопросу о вере. Вижу, что и вы теперь озадачены этим аспектом наших рассуждений, - произнес он с понимающей и сочувственной улыбкой. - Ваше определение веры во многом базируется на знании того, что то, во что вы верите, правильно и истинно. Ведь так?
Я согласно кивнул.
- Так же рассуждал и я. До некоторых пор. Однако сегодня у меня есть другое определение термина, и я уверен, что нахожусь на очень перспективном пути. Учитывая весьма высокую вероятность того, что мы не уйдем отсюда, не отведав всего этого, - продолжал мой собеседник, обводя широким жестом наш богато сервированный стол, - думаю, я остановлюсь на этой своей недавней мысли более подробно. Я чувствую, что она сможет стать для нас весьма полезной. Так вот что я думаю… Слово belief (вера) состоит из двух частей. Be (быть) - первая его часть, и мы с вами уже немало говорили о том, кем и каким быть, не правда ли? Чтобы добываться успеха и иметь успех, необходимо ощущать себя успешным человеком, то есть быть таковым, не так ли?
Два вопроса, и два моих утвердительных кивка в ответ.
- Отлично. А теперь более интересная, смыслоопределяющая компонента. Вторая часть слова - lief - происходит от индоевропейского корня leubh, означающего… - тут он сделал паузу, отметив решающий момент театральным жестом: развел в стороны руки с поднятыми вверх ладонями, - любовь. - Сказав это, Величайший Сетевик подтянул колени к подбородку, обхватил их руками и посмотрел на меня глазами, в которых играли провокационные искорки. - И что вы по этому поводу думаете, мой юный друг?
- Быть… любовь… Вы хотите сказать, что верить означает любить?
- А что, если так? - немедленно отреагировал он. - Что, если вместо того, чтобы знать, чтобы верить во что-либо, все, что нужно, - это любить предмет своей веры?
Над этой мыслью мне необходимо было поразмышлять. Действительно ли моя вера просто-напросто означала, что я любил занимавший меня предмет? Действительно ли…
- Говорите, говорите, - призвал он меня, отрывая от размышлений. - Жизнь - это разговор. Как сказал Платон, "правда открывается в беседе". Разговор с самим собой - словно в вас сидит еще кто-то, с кем можно поговорить, - далеко не столь эффективен. Разговаривайте со мной. Расскажите мне о ваших внутренних рассуждениях.
- Хорошо, - откликнулся я на его хоть и несколько бесцеремонный, но не вызвавший во мне никакого протеста призыв. - Я думал о том, как во время нашей первой встречи вы спросили меня о моих целях. Помню, что тогда я задумался… - Я сделал акцент на последнем слове и, приподняв бровь, взглянул на собеседника, давая понять, что придаю особое значение своему высказыванию.
Он улыбнулся. Я продолжил:
- Помню, я подумал, что нет смысла иметь целей, если не веришь в собственную способность когда-либо их достичь.
- Вот именно! - воскликнул мой собеседник, едва не подпрыгнув на месте. - И какой, по-вашему, постоянный настрой формировали вы в своем подсознании этой своей мыслью?
- Не слишком оптимистичный.
- А теперь только представьте, - продолжил он в задумчивости, - сколько людей вокруг не ставят перед собой целей, не видят перспектив, перестали мечтать - и все потому, что не верят - в традиционном смысле этого слова - в реальность осуществления своих даже еще не сформулированных планов. Несколько лет назад Гарвардским университетом было проведено исследование, по результатам которого выяснилось, что только три процента представителей взрослого населения Америки могли письменно изложить свои жизненные цели. Не кажется ли вам, что все остальные с большим оптимизмом отнеслись бы к письменному представлению своих планов на будущее, если бы знали, что им не обязательно обладать непоколебимой верой в возможность и реальность их осуществления? Если бы знали, что достаточно любить свои мечты и что им нужно лишь влюбиться в свои цели и фантазии?
- Вот так так, - подумал и сказал я. - Вот так так.
- Как я уже говорил, - доверительно продолжил он, - я и впрямь думаю, что во всем этом что-то есть.
Я оцепенел. В голове бурлил круговорот мыслей. Я сам с собой рассуждал о любви к собственным целям, словно внутри меня действительно сидел кто-то, с кем можно было поговорить.
Поразительно!
* * *
Мы ушли из ресторана около полуночи. Я чувствовал, что "загрузился" великолепной едой и по-прежнему заряжен интересом к состоявшемуся разговору. Когда мы подошли к нашим машинам - моей и его серому знакомому джипу, - Величайший Сетевик спросил:
- Так что я могу для вас сделать? - и внимательно посмотрел на меня, ожидая ответа.
Моей первой реакцией была мысль о том, что мне не нужна никакая помощь… Тогда как на самом деле это было не так, вернее, не совсем так. Скорее я просто не мог решиться выразить желание, которое уже созрело во мне. Я боялся того, что он мог обо мне подумать, если я выскажу свою просьбу.
Да, я боялся отказа - его отказа мне. Впрочем, на этот раз вместо обычного для меня стыдливого молчания с внутренними проклятиями и чертыханиями я нашел в себе смелость поделиться с ним своими опасениями и сомнениями.
Он внимательно слушал, глядя мне прямо в глаза. Когда я закончил описывать свои переживания, завершив признания упоминанием "воображаемых перспектив, воспринимаемых как реальность", он улыбнулся и сказал:
- А вы действительно быстро учитесь, друг мой. Спасибо, что доверили мне свои мысли. Ценю вашу искренность. И ценю вас самого.
Меня удивляла его способность заставлять меня чувствовать себя легко, причем для этого было достаточно нескольких его слов.
- Так о чем, собственно, вы хотели просить?
Меня удивляла к тому же его способность заставлять меня испытывать смущение, причем для этого также было достаточно лишь нескольких его слов.
Я перевел дыхание и решил прямо высказать свое желание:
- Я хочу, чтобы вы стали моим ментором, наставником.
И тут же меня охватило смешанное чувство облегчения и страха.
- Буду рад, - немедленно откликнулся мой собеседник.
- П-правда? - не веря столь скорому положительному для себя ответу, переспросил я, заикаясь.
- Нет, пошутил, - парировал он и разразился таким непринужденным и громким смехом, что я забеспокоился, не разбудит ли он всю округу. - "П-п-правда?" - передразнил он меня. - Говорю же, буду рад. Для меня это большая честь. Но что вы хотели бы получить от меня как от ментора?
- Я хочу узнать, как мне построить свой бизнес. Хочу стать в сетевом маркетинге столь же преуспевающим, как вы, - ответил я. - Я хочу… хочу…
- Д-да? - игриво подбадривал он меня.
- Хочу быть Величайшим Сетевиком Мира, - выпалил я, втайне рассчитывая, что в моих словах прозвучало невысказанное: "Ничего, что я замахиваюсь на такое?"
Словно прочитав мои мысли, он ответил:
- Все верно. Другого я от вас и не ожидал. Цель всякого настоящего учителя - сделать так, чтобы ученики превзошли его самого. И это тем более необходимо в сетевом маркетинге. Спонсор, который не стремится к тому, чтобы его люди преуспевали в бизнесе больше его самого, - не спонсор, а самозванец… Самозванец, - повторил он, явно любуясь удачным определением.
- Кстати, вы знаете, откуда пришло к нам слово "ментор"? - спросил Величайший Сетевик, придерживая дверцу моего автомобиля, пока я устраивался за рулем.
- Пожалуй, нет, - ответил я. - Хотя постойте… - В памяти вдруг всплыли обрывки знаний, некогда полученных еще в школе. - Одиссей. Одиссей, Улисс. Ментор был в те времена царем или кем-то в этом роде.
- Близко. Ментор был советником Одиссея, его близким другом. Когда Одиссей отправился на войну с Троей, Ментор остался в Итаке охранять дом и семью Одиссея. Все мы обязаны Гомеру и грекам идеей о необходимости иметь своего ментора-советчика. Кстати, корень слова "ментор" созвучен с men - люди - и mental - думать. Любопытно, не правда ли?
- Да, любопытно. Означает ли это, что вы, как ментор, будете заставлять меня думать?
- В определенном смысле я могу заставлять вас делать всякое; полагаю, что так. Но у меня есть одно условие, - добавил он. - Давайте договоримся, что думать мы будем вслух. Я придерживаюсь той точки зрения, что вся наша жизнь - это общение с себе подобными.
- Не хотите ли вы развить свою мысль?
- С удовольствием. Но сейчас уже довольно поздно, и вам, думаю, пора домой.
- И то верно, - согласился я.
- Только одно, прежде чем мы сегодня расстанемся, - сказал он, закрывая дверцу моей машины и наклоняясь, чтобы продолжить разговор через открытое окно. - По существу, есть только одно, ради чего стоит заводить себе наставника. По крайней мере, исполнение обязанностей вашего ментора представляет для меня интерес и имеет смысл только в одной области.
- В какой?
- В области реализации вашего жизненного кредо. Им определяется все остальное. Ваши мечты и намерения, видение перспектив и ваши ценности, направление развития вашего бизнеса - все опирается на монолит жизненного кредо. Когда судьба бросает вам очередной вызов, кредо позволяет принять верное решение. Когда открываются новые возможности, вы выбираете лучший вариант, который в наибольшей степени соответствует вашему кредо. Выраженная в кредо главная цель жизни - это то, что, как часто говорится, заставляет вас вставать утром с постели. Это то, с чем вы сверяете свои успехи. Это путь, которым вы идете, та колея, на которую возвращаетесь, если вас вдруг уводит в сторону.
- Я понял, - обронил я в задумчивости.
- Насколько я помню, - продолжил мой собеседник, - ваша главная цель - стать учителем, учителем, предназначение которого помогать людям в достижении их собственных жизненных целей. Верно?
- Именно так, - согласился я, будучи удивлен и польщен тем, что он помнил об этом.
- Что ж, - сказал он в задумчивости, - получается, что учитель просит меня стать его учителем. Так, что ли?
- Выходит, что так, - согласился я.
- Ну и ну! Мне это нравится, черт возьми! - воскликнул он с видимым удовольствием.
Улыбаясь, Величайший Сетевик направился к своему джипу, вспрыгнул на подножку, завел мотор и уехал.
Глава 2
ЕСЛИ БЫ ВЫ ЗНАЛИ, ЧТО ЗНАЮ Я…
На следующий день во время телефонного разговора мы договорились встретиться в субботу утром, чтобы вместе отправиться на тренинг, который Величайший Сетевик проводил в другом городе, примерно в часе езды от моего дома. Он сказал, что заберет меня в восемь, чтобы к девяти мы смогли быть на месте. Тренинг был назначен на десять.
Без пятнадцати восемь я уже стоял у дверей своего дома, слушал звуки просыпающегося города и думал о том, что хотел бы жить где-нибудь там, где голос природы звучит громче, чем гул строительных механизмов и натужный вой мусоровозов, как вдруг услышал словно рядом с собой его громкое приветствие:
- С добрым утром!
Я огляделся, рассчитывая увидеть знакомый серый джип, а потому был немало удивлен сверкающему черному "мерседесу" - заметная модель с большими, выпуклыми, как глаза у стрекозы, фарами, - причаливавшему к бордюру на противоположной стороне улицы.
- Доброе утро, - ответил я и повиновался жесту, приглашавшему меня садиться рядом на переднее сиденье. - Я не заметил, как вы подъехали, ожидал увидеть джип.
- Не тот случай.
- Вот это машина! - не удержался я.
- Да уж, - согласился он. - Лучшая из всех, что у меня были. Шикарный броневик. Только что не сама ездит.
- Это что за модель?
- Е320. Впрочем, я бы предпочел четыреста двадцатую, - ответил Величайший Сетевик, стремительно вливаясь в поток машин. - У моей шесть цилиндров, а у четыреста двадцатой - восемь. Но у этой полный привод, который мне нужен для зимы. Четыреста двадцатых с полным приводом пока нет. А с другой стороны, хотелось бы ощущать мощь восьми цилиндров. Именно это мне больше всего нравится в моем джипе.
- Однако резвости вашему "мерседесу" не занимать, - заметил я, на что он согласно кивнул. - Это S-класс? - спросил я, вспомнив, что некоторые специалисты считают "мерседесы" S-класса лучшими автомобилями в мире. "Разве не такую машину должен иметь Величайший Сетевик?" - думал я. Потом вспомнил про его обожаемый джип.
- Нет, старый добрый Е-класс, - ответил мой водитель с улыбкой. - Эти "эски" жутко дорогие. По их цене можно купить такую, как у меня, да еще мотоцикл BMW в придачу. Кроме того, мне не нравится, как они выглядят, - слишком "жирные", на мой вкус. Моя меня вполне устраивает, только вот… - он сделал небольшую паузу, - ненавижу этот цвет!
- Почему? Смотрится замечательно, - ответил я совершенно искренне.
- Замучаешься содержать в чистоте, - объяснил он с некоторой горячностью в голосе. - На черном всякая пылинка заметна, любое прикосновение пальцев. Я уж не говорю о насекомых и птицах! Стоит кому-нибудь просто рядом пройти, и на тебе - царапина. А для меня это смерть - царапины и грязь выводят меня из равновесия. Аккуратист, знаете ли. Надо было покупать серебристую, как и хотел, однако поддался на уговоры Ребекки.
Ребекка - это его дочь.
- Ей нравится черный?
- Сам виноват, поддался на глупые речи. Ребекка заявила, что черный смотрится сексуально. Серебристый, дескать, для стариков. Я сказал, что я и есть старик. Послушайте, я уже и скорость-то не помню, когда превышал. Убежден, что большинство водителей психи. Они не задумываются о том, что несутся на скорости шестьдесят миль в час на многотонном снаряде и при этом умудряются перебирать кнопки мобильного телефона и вылавливать из пакетика картошку фри. Сейчас я к тому же стараюсь как можно меньше ездить по ночам. Старость не радость, дружище, - заключил он, обернувшись ко мне.
Мы оба засмеялись.
- Серебристый, - повторил он как бы про себя. - В следующий раз будет серебристый. Плохая же новость состоит в том, что теперь мне ездить на черной лет пять, а то и больше. Эти машины проектируют и делают на совесть, а потому служат они слишком долго.
- Но послушайте… - начал я после непродолжительного обоюдного молчания.
- Только это и делаю, - вставил он с улыбкой.
- Да-да, я вижу. - Я не смог сдержать смеха. - А если серьезно, вы действительно умеете слушать, как никто другой. Но мне интересно знать, почему вы собираетесь выступать сегодня перед продавцами конкурирующей сетевой компании? Вы не видите здесь противоречия?
- Конечно, вижу, - признал он. - Только мне дела нет до противоречия. Для меня это неважно. Вы знаете эти замечательные ролики, рекламирующие кошерные хот-доги? Не помню, как компания называется…
- Те, в которых раввин говорит: "Мы отвечаем перед высшей инстанцией"? - уточнил я.
- Те самые. Вот и я исхожу из того же. Я знаю, что многие компании и многие сетевые лидеры придерживаются мнения, будто бы заимствования между дистрибьюторскими линиями и тем более между компаниями невозможны. Так вот - что касается меня, то я с этим не согласен.
- А как же сохранение целостности системы, по которой работает группа? - спросил я. - Я читал статьи в Upline и целый ряд книг, в которых настаивают на этом положении. В них говорится о том, что "ключ к успеху - в системе". С ней нельзя обращаться как с детским конструктором, каждая уникальна и невоспроизводима в других условиях.
- Ну и ну! Да вы прекрасно начитанны, тем более для человека, который совсем недавно собирался выйти из бизнеса по причине отсутствия успехов. Когда бишь это было? Неделю, десять дней назад?
Он взглянул на меня с добродушной улыбкой, и я, замотав головой, только рассмеялся в ответ.
- Поймал за руку, - пошутил он. - Не смог удержаться. А если серьезно, то я понимаю, о чем вы. Позвольте тогда объяснить, за что я ратую и что думаю по поводу всех этих бизнес-систем. Во-первых, что касается систем.
Я никогда не пытаюсь учить тому, как строить бизнес. Это "интимный" вопрос, который решается между группой продавцов и их прямым аплайн-спонсором. То, что успешно работает в отношении одного продукта и одного платежного плана, обычно и чаще всего не годится для других. Я никогда не вмешиваюсь в политику какой-либо компании или конкретного даунлайна. Я слишком хорошо понимаю всю сложность их создания, налаживания эффективной работы и дальнейшего развития, чтобы пытаться этим манипулировать - пусть даже бережно и искусно.
Я утверждаю, что вся механика, все "как", которые вам понадобятся для успешного ведения бизнеса, могут быть усвоены в течение одного часа, самое большее - за полдня. Со своими людьми я никогда не трачу на обсуждение схемы больше часа-полутора.
Что меня действительно занимает, так это поиск ответов на вопросы "зачем?" и "кем?". А вот они-то как раз универсальны. Мне совершенно все равно, что вы продаете - услуги дальней телефонной связи, таблетки, бульоны, лосьоны или вебсайты. Неважно, является ли ваш компенсационный план отходным, одноуровневым, бинарным или слесарным…
Я рассмеялся, на что он, без сомнения, и рассчитывал.
- Мои тренинги посвящены тому, "кем быть", чтобы преуспеть в этом бизнесе, - продолжал мой собеседник. - Вот что по-настоящему важно для меня. Как и для вас. Вот что действительно необходимо знать каждому и что в действительности знают очень немногие. Наш бизнес влеком отношениями…
Он взглянул на меня, желая убедиться, что я уловил его мысль, и, видимо, не отметил той реакции, которую ожидал, а потому продолжил:
- Впрочем, понимаю… Читая литературу по бизнесу, вы привыкли встречать словосочетания типа "ведом прибылью" или "ведом продуктом". Так ведь?