- Нет, - сказал Джад. - Не останавливался. Какая разница, куда я ездил? Хенсон был убит утром.
- Вы возвращались в свой офис после того, как ушли оттуда днем? - голос Мак-Гриви казался осторожным.
- Нет, - сказал Джад. - А что?
- В него вломились.
- Как? Кто вломился?
- Не знаем, - сказал Мак-Гриви. - Я хочу, чтобы вы пошли туда и осмотрелись. Сможете сказать нам, если там что-нибудь пропало?
- Конечно, - ответил Джад. - Кто сообщил вам об этом?
- Ночной привратник, - сказал Анжели. - Вы держите в офисе что-нибудь ценное, доктор? Наличные? Лекарства?
- Мелкие деньги, - сказал Джад. - Никаких наркотических лекарств. Там нечего было красть. Все это не имеет смысла.
- Верно, - сказал Мак-Гриви. - Пойдемте.
В лифте Эдди посмотрел на него, как бы извиняясь. Джад понимающе кивнул.
Полиция не может подозревать его в том, что он вломился в собственный офис. Кажется, Мак-Гриви задался целью подвесить ему дело из-за смерти своего напарника. Но это произошло пять лет назад. Могло ли быть так, что все эти годы Мак-Гриви думал о случившемся тогда и винил во всем доктора? И ждал возможности добраться до него?
У входа стояла полицейская машина без опознавательных знаков. Они сели в нее и в молчании поехали в офис.
Джад сделал отметку в вестибюльном журнале. Сторож Биглоу бросил на него странный взгляд. Или это ему показалось?
Они поднялись на лифте на пятнадцатый этаж и подошли к офису Джада. Перед дверью стоял полицейский в форме. Он кивнул Мак-Гриви и шагнул в сторону. Джад полез за ключом.
- Дверь не заперта, - сказал Анжели.
Он распахнул дверь, и они вошли. Впереди шел Джад.
В приемной царил хаос. Все ящики были выдвинуты, бумаги разбросаны по полу. Джад смотрел, не веря глазам, он чувствовал себя глубоко задетым.
- Как вы думаете, что они искали, доктор? - спросил Мак-Гриви.
- Понятия не имею, - сказал Джад.
Он подошел к внутренней двери, открыл ее, Мак-Гриви следовал за ним по пятам.
Два стола в кабинете были опрокинуты, разбитая лампа валялась на полу, а ковер пропитался кровью.
В дальнем углу, неестественно изогнувшись, лежало тело Кэрол Робертс. Она была обнажена. Руки стянуты проволокой за спиной, по лицу, груди и между бедер разбрызгана кислота. Пальцы на правой руке сломаны. Лицо распухло от побоев. В рот засунут платок.
Двое детективов наблюдали за Джадом, пристально смотревшим на тело.
- Вы побледнели, - сказал Анжели. - Сядьте.
Джад покачал головой и несколько раз глубоко вздохнул. Когда он заговорил, голос его дрожал от ярости.
- Кто это сделал?
- Именно вы нам и скажете это, доктор Стивенс, - сказал Мак-Гриви.
Джад взглянул на него.
- Не знаю никого, кто мог бы сделать это. За всю свою жизнь она никого не обидела.
- Пора бы вам запеть другую песню, - сказал Мак-Гриви. - Ни у кого нет причин, чтобы разделаться с Хенсоном, но ему воткнули в спину нож. Нет врагов у Кэрол, но ее облили кислотой и замучили насмерть. - Голос его стал жестким. - Черт побери, вы что, глухонемой, что ли? Девушка работала у вас четыре года. Вы психоаналитик. И вы пытаетесь убедить меня, что ничего не знаете о ее личной жизни?
- Конечно, для меня ее жизнь не была безразличной, - напряженно сказал Джад. - У нее был друг, за которого она хотела выйти замуж.
- Чик. Мы разговаривали с ним.
- Но он никогда бы не сделал этого. Он приличный парень и любил Кэрол.
- Когда вы последний раз видели Кэрол живой? - спросил Анжели.
- Я вам говорил. Когда уходил отсюда повидать миссис Хенсон. Я попросил Кэрол закрыть офис.
Голос его прервался, он глубоко вздохнул.
- У вас еще были назначены пациенты на сегодня?
- Нет.
- Как вы думаете, это мог сделать маньяк? - спросил Анжели.
- Мог, но даже маньяк должен иметь какой-то повод.
- И я так думаю, - сказал Мак-Гриви.
Джад посмотрел туда, где лежало тело Кэрол. Оно напоминало изуродованную тряпичную куклу, бесполезную и выброшенную.
- Долго она будет лежать вот так? - сердито спросил Джад.
- Скоро ее заберут, - сказал Анжели. - Следователь и ребята из уголовного уже закончили.
Джад повернулся к Мак-Гриви.
- Вы оставили ее для меня?
- Ага, - сказал Мак-Гриви. - Я собираюсь спросить вас снова. Есть ли у вас в офисе нечто такое, что было бы кому-то нужно до такой степени? - он показал на Кэрол.
- Нет.
- А ваши записи о пациентах?
Джад покачал головой.
- Там ничего нет.
- Вы не очень-то помогаете нам, доктор, не так ли? - спросил Мак-Гриви.
- Думаете, я не хотел бы, чтобы вы нашли того, кто сделал это? - отрезал Джад. - Если бы у меня в записях было что-то полезное для вас, я бы сказал. Я знаю своих пациентов. Среди них нет ни одного, кто мог бы убить ее. Это сделано посторонним.
- Откуда вы знаете, что этот посторонний не охотился за вашими подшивками?
- Мои записи не тронуты.
Мак-Гриви взглянул на него с живым интересом.
- Вы уверены? - спросил он. - Ведь вы даже не посмотрели.
Джад подошел к дальней стене и нажал на нижнюю часть панели. Стена скользнула в сторону, открывая ряды полок. Все они были заполнены магнитофонными кассетами.
- Я записываю каждую встречу с пациентами, - сказал Джад. - Здесь я держу пленки с записями.
- Может, они пытали Кэрол, чтобы узнать, где хранятся эти записи?
- В этих записях нет ничего ценного для кого-либо. Для убийства была какая-то другая причина. - Джад снова посмотрел на тело Кэрол, его наполняла бессильная, слепая ярость. - Вы должны найти того, кто это сделал.
- Я и собираюсь его найти, - сказал Мак-Гриви. Он смотрел на Джада.
Когда они вышли на пустынную, пронизываемую ветром улицу, Мак-Гриви велел Анжели отвезти Джада домой.
- Мне предстоит еще одно дело, - сказал Мак-Гриви. Он повернулся к Джаду. - Спокойной ночи, доктор.
Джад смотрел вслед удаляющейся по улице огромной, неуклюжей фигуре.
- Пойдемте, - сказал Анжели. - Я замерзаю.
Джад сел на переднее сиденье рядом с Анжели, и машина тронулась.
- Я должен сообщить семье Кэрол, - сказал Джад.
- Мы там уже побывали.
Джад слабо кивнул. Все же он хотел повидать их сам, но с этим можно подождать. Что за дело могло быть у лейтенанта Мак-Гриви в такой час, ранним утром?
Как бы читая его мысли, Анжели сказал:
- Мак-Гриви хороший коп. Он думал, что Зифрен получит электрический стул за убийство его напарника.
- Зифрен был ненормален.
Анжели пожал плечами:
- Я вам верю, доктор.
Но Мак-Гриви не поверил, сказал себе Джад. Он стал думать о Кэрол, вспомнил ее бойкость, привязанность и глубокую гордость за свою работу. Анжели что-то сказал, и Джад увидел, что они подъехали к его дому. Через пять минут он оказался в своей квартире. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи. Он сделал себе бренди, устроился в кабинете. Вспомнил ночь, когда Кэрол пришла сюда нагая и красивая и прижалась к нему теплым, гибким телом. Он был тогда с ней холодным и отчужденным, потому что знал, что это единственный шанс помочь ей. Она так и не узнала, какого усилия воли это ему стоило. Или знала? Он поднял бокал и выпил до дна.
Городской морг выглядел, как все морги в три часа утра, за исключением того, что кто-то повесил на дверь венок из рождественской омелы. Этот кто-то обладал или избытком праздничного настроения, или мрачным чувством юмора, подумал Мак-Гриви.
Он нетерпеливо дожидался в коридоре окончания вскрытия. Когда судебный врач помахал ему рукой, он вошел в отталкивающе белую комнату, где проводились вскрытия. Врач мыл руки над широкой раковиной. Он был маленьким, похожим на птичку человеком с тонким, щебечущим голосом и быстрыми, нервными движениями. На все вопросы Мак-Гриви он ответил, как из пулемета, затем исчез. Мак-Гриви остался еще на несколько минут, погруженный в раздумье о том, что услышал. Потом вышел на морозный ночной воздух. Ни единого такси. Эти сукины дети верно отдыхали на Бермудах. По их милости он будет стоять тут, пока не отморозит свое мужское достоинство. Заметив патрульную полицейскую машину, он подозвал ее, показал удостоверение зеленому новичку за рулем и приказал отвезти его в девятнадцатый участок. Это противоречило правилам, но черт с ними. Ночь обещала быть долгой.
Анжели уже ожидал его.
- Только что закончили вскрытие Кэрол Робертс, - сказал Мак-Гриви.
- И что?
- Она была беременна.
Анжели посмотрел на него с удивлением.
- Пошло на четвертый месяц. Поздновато, чтобы делать аборт, и рановато, чтобы было как следует заметно.
- Думаете, что имело отношение к убийству?
- Хороший вопрос, - сказал Мак-Гриви. - Если отец ребенка ее дружок и они все равно собирались пожениться, ну и ради Бога! Они женятся, и через несколько месяцев появляется малыш. Такое случается каждый день. Если же, сделав дело, он не хочет жениться, - тоже ничего особенного. Она рожает без мужа. Такое случается дважды на день.
- Мы говорили с Чиком. Он хотел на ней жениться.
- Знаю, - ответил Мак-Гриви. - Поэтому спросим себя - что мы имеем? Имеется цветная девушка, беременная. Она идет к отцу ребенка и говорит ему об этом, а он убивает ее.
- Он должен быть сумасшедшим.
- Или хитрецом. Я склоняюсь ко второму. Предположим, Кэрол пошла к этому отцу, выложила ему плохие новости и сказала, что не собирается делать аборт, что будет рожать. Может, она шантажировала его, чтобы заставить жениться на себе. Но, предположим, он не мог жениться на ней, потому что уже был женат. Или, может, он был белым. Скажем, хорошо известный доктор с оригинальной практикой. Если это выплывет наружу, то погубит его. За каким чертом люди пойдут к доктору, сделавшему пузо своей цветной секретарше и обязанному жениться на ней?
- Стивенс - врач, - сказал Анжели. - Есть дюжина способов, которыми он мог убить ее, не вызывая подозрений.
- Может, и так, - сказал Мак-Гриви. - А может, и нет. Если бы возникло подозрение на него, то ему тяжело было бы выпутаться. Он покупает яд - кто-то ставит это на учет. Покупает веревку или нож - и их можно проследить. Но посмотри на этот хитрый спектакль: безо всякой причины какой-то маньяк убивает секретаршу, а ее шеф требует, чтобы полиция нашла убийцу.
- Это звучит довольно хлипко для обвинения.
- Я не кончил. Возьмем его пациента, Джона Хенсона. Еще одно бессмысленное убийство неизвестным маньяком. Я тебе кое-что скажу, Анжели. Я не верю в совпадения. А два одинаковых случая за день заставляют меня нервничать. Поэтому я спросил себя, какая связь может быть между смертью Джона Хенсона и Кэрол Робертс, и это совсем не показалось мне совпадением. Предположим, Кэрол вошла в кабинет и сообщила доктору новость, что он станет папашей. Они здорово поцапались, и она попыталась его шантажировать. Сказала, что ему придется жениться на ней, дать ей денег, - что угодно. Джон Хенсон ждал в приемной и слушал. Может, Стивенс и не был уверен, что он что-то слышал, пока не уложил его на кушетку. Хенсон мог угрожать ему разоблачением. Или пытался заставить его спать с ним.
- Слишком много догадок.
- Но все складывается. Когда Хенсон ушел, доктор выскользнул за ним следом и разделался, чтобы тот не болтал. Затем ему надо было избавиться от Кэрол. Он сделал это так, как сделал бы маньяк, потом забежал к миссис Хенсон и проехался в Коннектикут. Теперь его проблемы разрешены. Он сидит крепко, а у полиции шея в мыле от беготни за неизвестным придурком.
- Не могу согласиться, - сказал Анжели. - Вы стараетесь выстроить уголовное дело без малейшей конкретной зацепки.
- Что ты называешь конкретной зацепкой? - спросил Мак-Гриви. - У нас два трупа! Один из них - беременная леди, работавшая у Стивенса. Другой - его пациент, убитый за квартал от офиса. Он ходил к нему лечиться от гомосексуализма. Когда я попросил дать послушать записи, он не позволил. Почему? Кого защищает доктор Стивенс? Я спросил его, мог ли кто-нибудь вломиться в офис в поисках чего-то. Может, тогда мы смогли бы состряпать версию о том, что их поймала Кэрол и они замучили ее, пытаясь выяснить, где это таинственное что-то. Но что именно? У него нет ничего таинственного. Его записи не стоят и чертова медяка. Наркотиков в офисе нет. Итак, мы ищем какого-то проклятого маньяка. Правильно? Однако я этого не принимаю. Думаю, мы ищем самого Джада Стивенса.
- Думаю, вы хотите пришить ему дело, - спокойно сказал Анжели.
Лицо Мак-Гриви вспыхнуло от гнева.
- Потому что он чертовски виновен.
- Вы собираетесь арестовать его?
- Я собираюсь дать ему кусок веревки, - сказал Мак-Гриви. - А повесится он сам. Я буду рыться во всех доступных мелочах. Когда я прихвачу его, он не сможет открутиться.
Мак-Гриви повернулся и вышел.
Анжели задумчиво посмотрел ему вслед. Если он ничего не предпримет, есть шанс, что Мак-Гриви попытается придавить доктора Стивенса. Он не мог допустить, чтобы это случилось. В уме он сделал себе заметку - утром поговорить с капитаном Бертелли.
Глава четвертая
Утренние газеты на первых полосах поместили сенсационное сообщение об убийстве Кэрол Робертс. У Джада было искушение позвонить всем пациентам и отменить назначенные на сегодня визиты. Он так и не ложился спать и чувствовал себя, как будто в глаза ему насыпали песку. Изучив список пациентов, он пришел к выводу, что двое из них придут в отчаяние, если он отменит сеансы, трое будут шокированы, остальные воспримут это спокойно. Он решил, что лучше сохранить обычный распорядок частично для пациентов, частично для него самого - в качестве терапии, помогающей отвлечься от того, что произошло.
Джад прибыл в офис рано, но коридор уже заполняли репортеры газет и телевидения, фотографы. Он отказался впустить их или сделать заявление и в конце концов избавился от них. Открывая дверь в кабинет, он медлил, чувствуя внутреннюю дрожь. Окровавленный ковер вынесли, а все остальное было разложено по местам. Кабинет выглядел как всегда, но сюда уже не войдет улыбающаяся, полная жизни Кэрол.
Джад услышал, как открылась наружная дверь. Прибыл первый пациент.
Харрисон Берк выглядел внушительно: мужчина с посеребренными волосами - внешность крупного бизнесмена, каковым он и являлся: вице-президент "Интернешнл Стил Корпорейшн". Впервые увидев Берка, Джад задумался о том, создает ли бизнесмен себе такой стереотипный облик или же стереотип - бизнесмена. Когда-нибудь он напишет книгу об оценке людей по их лицам: выражение доктора у постели больного, красноречие мимики юриста в зале суда, лицо и фигура актрисы - все это служит основой для оценки человека по общему восприятию.
Берк лежал на кушетке, и Джад переключил внимание на него. Берка послал к Джаду два месяца назад доктор Питер Хедли. Десяти минут достаточно было Джаду, чтобы убедиться, что Харрисон Берк - параноик с тенденцией к самоубийству. Заголовки утренних газет кричали о трагедии, которая произошла в этом кабинете прошлой ночью, но Берк не обмолвился о ней ни словом. Для его состояния это было типичным. Он полностью погрузился в себя.
- Вы мне раньше не верили, - сказал Берк, - но теперь я получил доказательство, что они охотятся за мной.
- Я полагал, что мы договорились считать этот вопрос открытым, Харрисон, - осторожно ответил Джад. - Помните, вчера вы согласились, что могло сыграть роль воображение…
- Причем тут мое воображение, - крикнул Берк. Он сел, сжав кулаки. - Они хотят убить меня!
- Почему бы вам не лечь и не расслабиться? - мягко предложил Джад.
Берк встал.
- Это все, что вы можете сказать? Вы даже не спросили о доказательстве! - Глаза его сузились. - Откуда мне знать, что вы не один из них?
- Вы знаете, что я не из них, - сказал Джад. - Я ваш друг и стараюсь помочь вам.
Он почувствовал укол разочарования. Тот прогресс, которого, как ему казалось, они добились за последний месяц, растаял на глазах. Теперь Берк был тем же запуганным параноиком, который вошел в его офис два месяца назад.
Берк начал работать в "Интернешнл Стил" в качестве посыльного мальчишки. За двадцать пять лет его исключительная внешность и дружелюбие продвинули его почти на самый верх корпоративной лестницы. В очереди на президентство он числился первым. Именно тогда, четыре года назад, его жена и трое детей погибли при пожаре в их летнем доме в Саутхемптоне. Берк находился на Багамах с любовницей. Никто не мог даже предположить, насколько близко к сердцу воспримет он трагедию. Воспитанный правоверным католиком, он не мог стряхнуть с себя тяжесть вины. Он стал задумываться, реже встречался с друзьями. Вечерами он оставался дома, вновь и вновь переживая мучения жены и детей, заживо горящих в доме в то время, как он лежал в постели с любовницей. Это было все равно, что просматривать в уме один и тот же фильм. В смерти семьи он целиком винил себя. Если бы он был здесь, он мог бы их спасти. Эта мысль завладела им. Он чудовище. Он знает это, и Бог тоже знает. Ясно, что все это видят! Они должны ненавидеть его так же, как он ненавидит себя. Люди улыбаются ему и притворяются дружелюбными, но все время ждут, когда он окажется беззащитным и попадется в ловушку. Но он слишком хитер для этого. Он перестал ходить в столовую фирмы и завтракал в уединении своего кабинета. Избегал всех, насколько это было возможно.
Два года назад, когда компании понадобился новый президент, Харрисона Берка обошли и взяли человека со стороны. Годом позже освободился пост исполнительного вице-президента, и опять работу получил другой. Теперь у него были все необходимые доказательства в заговоре против него. Он начал шпионить за окружающими. По ночам он прятал магнитофоны в кабинетах других должностных лиц. Полгода назад его застали за этим занятием. Только положение и долгая служба спасли его от увольнения.
Пытаясь помочь ему и ослабить нагрузку, президент урезал круг обязанностей Берка. Однако это окончательно убедило Берка, что охота началась. Они боялись его, потому что он был хитрей их. Когда он станет президентом, он вышвырнет их с работы, этих тупиц. Он делал ошибку за ошибкой. Когда ему указывали на них, он с негодованием отрицал свою причастность к ним. Кто-то намеренно изменял его рапорты, искажал цифры и данные, чтобы дискредитировать его. Скоро он понял, что за ним охотятся не только служащие компании. Шпионы были кругом. За ним постоянно следили на улице. Они прослушивали его телефон, читали почту. Он боялся есть - пища могла быть отравленной - и быстро худел. Обеспокоенный президент компании устроил ему встречу с Питером Хедли и настоял, чтобы Берк пошел к нему. Проведя с ним полчаса, доктор Хедли позвонил Джаду. График приемов у Джада был заполнен, но когда Питер объяснил, насколько это важно, Джад неохотно согласился.
Сейчас Харрисон Берк лежал на кушетке, прижимая к бедрам крепко сжатые кулаки.
- Расскажите о ваших доказательствах.