Рано или поздно большинство пациенток Джада влюблялись в него - естественный переход от отношений "пациентка - доктор" к "пациентка - защитник - любовник". Но случай с Тери был иным. Она пыталась вступить с ним в связь с первой же минуты, как вошла в кабинет. Старалась возбудить его любым пришедшим в голову способом - а в этом Тери была специалисткой. Наконец, Джад предупредил ее, что если такое поведение не прекратится, то он отошлет ее к другому врачу. С этого момента она вошла в разумные рамки: изучала его, пыталась найти ахиллесову пяту. Известный хирург-англичанин прислал к нему Тери после отвратительного скандала. Один французский газетчик, живущий сплетнями, обвинил Тери в том, что во время уикэнда на яхте знаменитого греческого судового магната, с которым она была обручена, она переспала с тремя братьями судовладельца, пока он летал на день в Рим. Эту историю быстро приглушили, репортер напечатал опровержение и затем был тихо уволен. В первый же сеанс у Джада Тери похвастала, что это было правдой.
- Просто дико, - сказала она. - Секс нужен мне все время. Не могу насытиться им.
Она провела ладонями по бедрам, задирая юбку, и невинными глазами посмотрела на Джада.
- Понимаешь, что я имею в виду, милый? - спросила она.
Со времени того первого визита Джад узнал о Тери довольно много. Она родилась в маленьком шахтерском городке в Пенсильвании.
- Мой отец был безмозглым поляком. Он получал удовольствие, напиваясь с собутыльниками каждый субботний вечер, и до полусмерти колотил мою старушку-леди.
В тринадцать лет Тери обладала телом женщины и лицом ангела. Она усвоила, что может зарабатывать никели, уединяясь на угольной свалке с шахтерами. В тот день, когда об этом узнал отец, он ворвался в их маленькую хижину, неразборчиво крича что-то по-польски, и вышвырнул мать вон. Он закрыл дверь, снял свой тяжелый ремень и избил Тери. Закончив, он изнасиловал ее.
Джад наблюдал за Тери, когда она описывала эту сцену, - на лице ее не отражалось никаких эмоций.
- Тогда я видела отца с матерью последний раз.
- Вы убежали, - сказал Джад.
Тери удивленно повернулась на кушетке.
- Что?
- После того, как отец изнасиловал вас.
- Убежала? - сказал Тери. Она откинула назад голову и разразилась смехом. - Мне понравилось это. Это моя сука-мать выкинула меня из дома!
Джад включил магнитофон.
- О чем вы бы хотели поговорить? - спросил он.
- О сексе, - сказала она. - Почему бы нам не подойти в этому с точки зрения психоанализа, может, ясно будет, почему вы такой святой?
Он пропустил это мимо ушей.
- Почему вы думаете, что смерть Кэрол связана с сексуальным нападением?
- Потому что все напоминает мне о сексе, милый.
Она поежилась, и юбка ее скользнула чуть выше.
- Опустите юбку, Тери.
Она бросила на него невинный взгляд.
- Извините… В субботу была грандиозная вечеринка, док…
- Расскажите о ней.
Она решилась заговорить не сразу, в голосе послышалась непривычная нотка озабоченности.
- Вы не будете презирать меня?
- Я говорил вам, что вы не нуждаетесь в моем одобрении. Вам требуется единственное одобрение - ваше собственное. Правильно или неправильно - это условия, созданные нами самими в игре с другими людьми. Без правил не может быть и игры. Но не забывайте - эти правила искусственны.
Наступило молчание. Затем она заговорила.
- Это была модная вечеринка, день рождения. Муж нанял оркестр из шести человек.
Джад слушал. Она повернулась и взглянула на него.
- Вы уверены, что не перестанете уважать меня?
- Я хочу помочь вам. Все мы делаем что-то, чего стыдимся, но это не значит, что мы должны продолжать это делать.
Она с минуту изучала его, затем откинулась на кушетку.
- Я когда-нибудь говорила вам, что подозреваю своего мужа в том, что он импотент?
- Да.
Она говорила об этом каждый сеанс.
- Он ни разу как следует не обработал меня с самой женитьбы. Всегда у него находится какая-нибудь чертова отговорка… Так вот… - Рот ее горько скривился. - Вот… В субботу вечером я забавлялась с бэндом, а Гарри наблюдал.
Она заплакала.
Джад подал ей бумажные платки.
За всю жизнь никто никогда не давал Тери Уошберн чего-то, за что ей не пришлось бы расплачиваться с лихвой. Впервые приехав в Голливуд, она получила место официантки в придорожном ресторанчике и большую часть заработка тратила на уроки у третьестепенного преподавателя драматического искусства. За неделю он перетащил ее жить к себе и заставил вести хозяйство, ограничив преподавание пределами спальни. Через несколько недель она поняла, что он не сможет добыть ей роль, даже если и захочет, - тогда она порвала с ним и устроилась работать кассиршей в аптеке отеля Беверли Хиллз. В канун рождества зашел киноделец - на ходу купить подарок жене. Он дал Тери свою карточку и сказал, чтобы она позвонила. Неделей позже Тери снялась на кинопробе. Она была неуклюжа и необучена, но при ней были три достоинства: сенсационные лицо и фигура, фотогеничность и киноделец.
В первый год Тери Уошберн сыграла эпизодические роли в десятке фильмов. Она начала получать письма от кинолюбителей. Роли ее увеличились. В конце года ее покровитель умер от сердечного приступа, и Тери испугалась, что ее уволят со студии. Однако новый директор пригласил ее и сказал, что связывает с ней большие надежды. Она получила новый контракт, повышение ставки и квартиру побольше с зеркалами в спальне. Постепенно Тери стала играть главные роли в короткометражных фильмах и, наконец, когда публика высказала достаточное обожание в предварительных заказах на фильмы с Тери, она стала звездой фильмов первого класса.
Все это давно прошло, и Джад чувствовал жалость к женщине, лежащей на кушетке и пытающейся сдержать всхлипывания.
- Хотите воды? - спросил он.
- Н-нет, - сказала Тери. - В-все в порядке.
Она достала из сумочки платок и высморкалась.
- Извините, - сказала она, - веду себя, как проклятая идиотка.
Она села.
Джад ждал, когда она возьмет себя в руки.
- Почему я выхожу за таких, как Гарри?
- Это важный вопрос. Как вы сами думаете, почему?
- Откуда мне знать, черт подери! - закричала она. - Вы психиатр. Если бы я знала, что они такие, то как по-вашему, вышла бы я за этих мозгляков?
- А вы как думаете?
Она уставилась на него, шокированная.
- Вы хотите сказать, что я все равно выходила бы за них?
Она сердито поднялась.
- Грязный сукин сын, думаешь, мне понравилось трахаться с бэндом?
- Так понравилось или нет? - спросил Джад.
В ярости она схватила вазу и швырнула в него. Ваза попала в стол и разлетелась на куски.
- Это для тебя не ответ?
- Нет. Ваза стоит двести долларов. Я внесу их в ваш счет.
Она посмотрела на него беспомощно.
- Понравилось ли это мне? - прошептала она.
- Вот и скажите мне.
Голос ее стал совсем тихим.
- Я, должно быть, больна, - сказала она. - О, Боже, я больна. Пожалуйста, помогите мне, Джад. Помогите мне!
Джад подошел к ней.
- Вы должны помочь мне, чтобы я мог помочь вам.
Она тупо кивнула.
- Я хочу, чтобы вы пошли домой и подумали о том, что чувствуете, Тери. Не тогда, когда вы делаете эти вещи, а до того. Подумайте о том, почему вы хотите их проделать. Когда вы будете это знать, то узнаете о себе намного больше.
Она с минуту смотрела на него, потом расслабилась. Снова высморкалась.
- Вы чертовский парень, Чарли Браун, - сказала она. Взяла сумочку и перчатки. - До следующей недели?
- Да, - сказал он. - До следующей недели.
Он открыл дверь в коридор, и Тери вышла.
Он знал ответ на вопросы Тери, но ей придется самой добыть его. Ей придется понять, что любовь не покупается, а дается бесплатно. А она не примет этого факта к сведению, пока не научится верить, что достойна принять такую любовь. А до тех пор Тери будет и дальше покупать любовь, используя единственную монету, которой обладает: свое тело. Он знал муки, которые она испытывает, - неизмеримое отчаяние самопрезрения. Сердцем он жалел ее. Однако единственный способ помочь - оставаться невозмутимым и отрешенным. Он знал, что своим пациентам он кажется далеким от их проблем - неким мудрецом, дающим советы с вершины Олимпа. Но это являлось важной частью внешнего фасада терапии.
На самом деле он принимал проблемы пациентов близко к сердцу. Они бы удивились, если бы узнали о тех демонах, которые пытались разрушить их эмоциональные устои и которые являлись к Джаду в кошмарных снах.
За первые полгода практики в качестве психиатра, когда он отрабатывал два года, необходимые, чтобы стать психоаналитиком, у Джада появились слепящие головные боли. Он проникал в симптомы пациентов и брал их на себя. Почти год потребовался, чтобы научиться сдерживать и контролировать свое участие.
Теперь же, заперев запись с разговором Тери, Джад мысленно вернулся к собственной ситуации. Он подошел к телефону и позвонил в справочное, чтобы узнать номер девятнадцатого полицейского участка.
Оператор соединил его с детективным бюро. Он услышал в трубке низкий голос Мак-Гриви.
- Лейтенант Мак-Гриви.
- Детектива Анжели, пожалуйста.
- Подождите.
Джад услышал, как Мак-Гриви со стуком положил трубку. Через минуту заговорил Анжели.
- Детектив Анжели.
- Джад Стивенс. Я подумал, может вы уже получили ту информацию?
На мгновение последовала пауза.
- Я проверил ее, - осторожно произнес Анжели.
- Все, что вам нужно сказать, это да или нет, - сердце Джада заколотилось. Следующий вопрос дался ему с трудом. - Зифрен все еще в Маттевене?
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Анжели ответил.
- Да. Все еще там.
На Джада накатила волна разочарования.
- О, понимаю.
- К сожалению, так…
- Спасибо, - сказал Джад. Он медленно повесил трубку.
Итак, остается Харрисон Берк. Берк, безнадежный параноик, убежденный, что все стремятся его убить. Не решился ли Берк ударить первым? Джон Хенсон покинул офис в десять пятьдесят в понедельник и был убит несколько минут спустя. Нужно узнать, был ли в это время Берк в своем офисе. Джад нашел номер Харрисона Берка и набрал его.
- Интернешнл Стил, - холодный и безличный тембр автомата.
- Мистера Харрисона Берка, пожалуйста.
- Мистера Харрисона Берка… Спасибо… Одну минутку, пожалуйста…
Джад рассчитывал на то, что к телефону подойдет секретарша Берка. Если же она случайно не на месте и ответит сам Берк…
- Офис мистера Берка.
Это был голос девушки.
- Доктор Джад Стивенс. Не могли бы вы дать мне кое-какую информацию?
- О да, доктор Стивенс!
Официальный тон сменился более легким, интимным. В голосе слышалось волнение. Должно быть, она знала, что Джад был аналитиком Берка. Может, она рассчитывает на его помощь? Что же сделал Берк? Обидел ее?
- Я по поводу счета мистера Берка… - начал Джад.
- Счета?
Она не скрывала разочарования.
Джад быстро продолжал:
- Моя секретарша, ее… больше нет со мной, и я пытаюсь привести в порядок дела. Я обнаружил, что она записала в счет мистера Берка назначенную на девять тридцать в прошлый понедельник встречу, и попросил бы вас свериться с календарем мистера Берка.
- Минутку, - сказала она.
Теперь в голосе ее слышалось неодобрение. Он ясно понимал мысли девушки. Ее шеф становится невменяемым, а врач заботится лишь о своих деньгах. Она взяла трубку через несколько минут.
- Боюсь, ваша секретарша сделала ошибку, доктор Стивенс, - едко сказала она. - Мистер Берк не мог быть в вашем офисе в понедельник утром.
- Вы уверены? - настаивал Джад. - Так записано в книге - от девяти тридцати до…
- Мне нет дела до ее книги, доктор. - Теперь она сердилась на его настойчивость. - В понедельник утром мистер Берк был на собрании руководства. Оно началось в восемь часов.
- Он не мог уйти на часок незаметно?
- Нет, доктор, - сказала она. - Мистер Берк никогда не покидает офис в течение дня.
В голосе ее слышалось обвинение. Разве вы не видите, что он болен? Что вы делаете, чтобы помочь ему?
- Передать, что вы ему звонили?
- Не обязательно, - сказал Джад. - Спасибо.
Он хотел добавить пару обнадеживающих слов, но сказать было нечего. Он повесил трубку.
Вот оно как. Опять тупик. Если ни Зифрен, ни Берк не пытались убить его, то больше никого не остается. Он оказался там, откуда начал. Кто-то - один или их было несколько - убил его секретаршу и пациента. Наезд мог быть обдуманным или случайным. В момент, когда он произошел, он не казался случайным. Но если посмотреть на это беспристрастно… Джад признался себе, что был взвинчен событиями предыдущего дня и в таком состоянии легко мог увидеть инцидент в зловещем свете. Истина же заключалась в том, что человека, которого можно заподозрить в стремлении убить Джада, не было. У него отличные отношения с пациентами, теплые отношения с друзьями. Насколько он знал, он никогда никого не обижал.
Зазвонил телефон. Он сразу узнал низкий голос Анны.
- Вы заняты?
- Нет.
В голосе ее была озабоченность.
- Я прочитала, что вас сбила машина. Хотела позвонить раньше, но не знала, где вас найти.
Он заставил себя говорить непринужденно.
- Ничего серьезного. Это научит меня правильно переходить улицу.
- В газетах сказано, что это был наезд.
- Да.
- Виновного нашли?
- Нет. Должно быть, какой-то молокосос шутки ради.
В черном лимузине с потушенными фарами.
- Вы так думаете? - спросила Анна.
Вопрос застал его врасплох.
- Что вы имеете в виду?
- Вообще-то я не знаю, - голос ее был неуверенным. - Просто… Ведь Кэрол была убита. А теперь это.
Итак, она тоже связала события.
- Получается - как будто какой-то маньяк разгуливает на свободе.
- Если это и так, - заверил ее Джад, - полиция поймает его.
- Вы подвергаетесь опасности?
Сердце его потеплело.
- Конечно, нет.
Последовало неуклюжее молчание. Он многое хотел бы сказать, но не мог. Он не должен придавать этому дружескому звонку какой-то иной смысл, нежели естественное волнение пациентки за своего врача: Анна относилась к людям, которые позвонили бы кому угодно в случае беды. И ничего больше.
- Я увижу вас в пятницу? - спросил он.
- Да.
В голосе ее послышалась странная нотка. Не собиралась ли она передумать?
- Договорились, - быстро сказал он. Конечно, это не будет свидание. Лишь деловая встреча.
- Да. До свидания, доктор Стивенс.
- До свидания, миссис Блэйк. Спасибо, что позвонили. Большое спасибо.
Он повесил трубку. И стал думать об Анне. И о том, имел ли ее муж хоть смутное понятие о том, как здорово ему повезло.
Какой человек ее муж? Из того немногого, что говорила о нем Анна, Джад создал образ привлекательного и вдумчивого человека. Он был спортсменом, умным, удачливым дельцом, жертвовал деньги на искусство. Джад хотел бы иметь такого друга. При других обстоятельствах.
Что тревожило Анну? Что она боялась обсуждать с мужем? И даже со своим аналитиком? У личности с характером Анны это могло быть давящее чувство вины за любовную связь, которая была до или после замужества. Может, она скажет ему в пятницу. Когда он увидит ее в последний раз.
День прошел быстро. Джад принял нескольких пациентов, которым не смог отменить назначений. Когда ушел последний из них, он взял сделанную накануне запись сеанса с Харрисоном Берком и прослушал ее, делая кое-какие заметки.
Закончив, он выключил магнитофон. Выбора не было. Утром он должен позвонить начальнику Берка и поставить его в известность о состоянии больного. Джад взглянул на окно и удивился - уже опустилась ночь. Было почти восемь часов. Сейчас, когда работа, требующая полной сосредоточенности, была завершена, он вдруг почувствовал свое онемевшее и усталое тело. Ныли ребра, пульсирующая боль пронизывала руку. Он пойдет домой и заляжет в теплую ванну.
Он убрал пленки, кроме записи разговора с Берком, которую запер в ящик стола. Ее он даст прослушать психиатру, назначенному судом. Он надел пальто и почти подошел к двери, когда зазвонил телефон. Он вернулся и поднял трубку.
- Доктор Стивенс.
Ответа не было. Он слышал дыхание, носовое и тяжелое.
- Алло!
Ответа не последовало. Джад повесил трубку. Минуту он стоял, нахмурившись. Ошибочный номер, решил он. Он выключил свет, запер двери и направился к лифту. Все дневные обитатели давно покинули здание. Для прихода ночных рабочих было слишком рано, и, скорее всего, кроме сторожа Биглоу, в здании никого не было.
Джад подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Сигнальный индикатор не сработал. Он нажал еще раз. Никакого результата.
И в этот момент свет в коридоре погас.
Глава седьмая
Джад стоял перед лифтом. Темнота накатывалась на него волнами, почти с физической силой. Он почувствовал, как сердце замедляет удары, затем вновь начинает биться быстрее. Внезапный атавистический страх затопил его тело. Он полез в карман за спичками и вспомнил, что оставил их в кабинете. Может, свет горит на нижних этажах? Медленно и осторожно он нащупал дверь, ведущую на лестницу, толчком распахнул ее. На лестнице было темно. Держась за перила, он начал спускаться вниз, во тьму. Далеко внизу колеблющийся луч фонарика поднимался вверх. Он почувствовал облегчение: Биглоу, сторож.
- Биглоу! - крикнул он. - Биглоу! Это доктор Стивенс!
Голос его отразился от каменных стен и зловещим эхом пронесся по лестничной клетке. Фигура с фонарем продолжала молчаливый подъем - выше и выше.
- Кто там? - требовательно спросил Джад.
Единственным ответом было эхо его слов.
И вдруг Джад понял, кто это. Его убийцы. Их было по меньшей мере двое. Один в подвале отключил энергию, пока другой блокировал лестницу, чтобы Джаду не было хода.
Луч фонаря приближался, теперь два или три этажа разделяли их, лишь два или три. Тело Джада похолодело. Сердце застучало, как паровой молот, а ноги ослабли. Он повернулся и быстро пошел вверх по лестнице, на свой этаж. Открыл дверь и стал, прислушиваясь. Что, если кто-нибудь ожидает его здесь, в темном коридоре?
Звуки шагов на лестнице становились отчетливей. Во рту пересохло. Джад двинулся по черному, как чернила, коридору. Дойдя до лифта, он начал отсчитывать двери офисов. Когда он достиг своего, он услышал, как открывается дверь на лестничную клетку. Ключи выскользнули из его нервных пальцев и упали на пол. Он лихорадочно нащупал их, открыл дверь в приемную и вошел, заперев дверь за собой на два поворота. Теперь никто не мог ее открыть без ключа.
В коридоре слышались звуки приближающихся шагов. Он вошел в кабинет и щелкнул выключателем. Безрезультатно. Во всем здании не было света. Он запер внутреннюю дверь, затем двинулся к телефону. Нащупал циферблат и набрал номер коммутатора. Послышались три долгих, ровных гудка, затем женский голос - единственная связь Джада с внешним миром.
Он тихо заговорил.