- Конечно, нет. Уж им-то совсем ни к чему, чтобы он возвращался. Если вся эта история - не роковая случайность, то либо один из них убил Огастеса, либо кто-то так считает.
- Расскажите мне о тех, кто живет в Парке, - повторил Томас свою просьбу.
- Старая леди - ужасное существо. - Веспасия всегда говорила без обиняков. - Сидит наверху в своей спальне, весь день читая старые любовные письма, а также пропитанные кровью и военным тщеславием весточки из Ватерлоо и Крыма. В своих собственных глазах она - последняя из великого поколения. Снова и снова смакует свои любовные победы, реальные или воображаемые, и будет выжимать из жизни все до последней капли, пока не отправится в мир иной. Алисия ей не нравится - старая леди считает, что у той нет ни мужества, ни стиля. - В глазах ее вдруг зажегся насмешливый огонек. - Я в самом деле не знаю, стала бы она относиться к Алисии лучше или хуже, если бы считала, что та способна убить Огастеса!
Питт с трудом скрыл улыбку.
- Как насчет дочери, Верити?
- Милая девушка. Даже не знаю, в кого она пошла, наверное, в мать. Не особенно хорошенькая, но жизнь в ней так и кипит, несмотря на хорошие манеры. Надеюсь, ее не выдадут замуж, не дав немного повеселиться.
- Как они ладят с Алисией?
- Насколько мне известно, достаточно хорошо. Но вам ни к чему присматриваться к этой девушке. Она понятия не имеет, где можно нанять осквернителя могил, и вряд ли бы сделала это сама!
- Но она могла кому-нибудь подсказать эту мысль, - заметил Питт, - тому, кто в нее влюблен, - в том случае, если бы считала, что мачеха убила ее отца.
Веспасия фыркнула.
- Как-то не верится. Уж слишком это сложно. Она славная девочка. Если бы ей пришла в голову такая мысль, она бы прямо обвинила мачеху, а не стала бы подбивать кого-то разрыть могилу ее отца. И Верити искренне любит Алисию. Если это не так - значит, она прекрасная актриса.
Питту пришлось согласиться, что эти предположения абсурдны. В конце концов, не исключено, что тут действовал сумасшедший, а то обстоятельство, что тело выкопали дважды, - всего лишь нелепая случайность. Так он и сказал Веспасии.
- Обычно я не верю в совпадения, - произнесла она неохотно, - но, вероятно, они случаются. Остальные обитатели Парка вполне заурядны, каждый по-своему. Не могу сказать ничего плохого о лорде Сент-Джермине, но и не особенно его жалую, хотя именно он будет представлять наш билль в парламенте. Хестер - славная женщина, которая не унывает, хотя ей и живется не так уж сладко. У них четверо детей, имена которых я никак не могу запомнить.
Майор Родни - вдовец. Он не был на захоронении, так что вы его еще не видели. Кажется, он сражался в Крыму. Никто не помнит его жену, которая умерла тридцать пять лет назад. Он живет вместе со своими сестрами, старыми девами - мисс Присциллой и мисс Мэри Энн. Они слишком болтливы и постоянно варят варенье или делают лавандовые подушечки, но в остальном исключительно приятные особы. О чете Кэнтлей и сказать особенно нечего. Думаю, они именно таковы, какими кажутся: любезные, щедрые и слегка скучающие.
Карлайл - дилетант во всем. Довольно хорошо играет на фортепьяно. Пытался попасть в парламент, но не прошел. Чересчур радикален. Хочет реформ. Хорошая семья, старинное состояние.
Единственный, кто представляет интерес, - тот кошмарный американец, который купил дом номер семь. Вергилий Смит. - Веспасия высоко подняла брови. - Я вас спрашиваю: кто, кроме американцев, назвал бы ребенка Вергилием? Да еще при фамилии Смит! Уродлив, как страшный грех, и манеры соответствующие. Не имеет ни малейшего представления, как себя вести, какой вилкой когда пользоваться, как обратиться к герцогине. Он разговаривает на улице с кошками и собаками!
Питт и сам разговаривал с кошками и собаками и поэтому сразу же проникся симпатией к этому человеку.
- Он знал лорда Огастеса? - спросил он.
- Конечно, нет! Вы можете себе представить, чтобы лорд Огастес якшался с подобными людьми? У него не было воображения! - Ее лицо смягчилось. - К счастью, я слишком стара, чтобы беспокоиться о том, в какой компании меня видят, и Вергилий Смит мне нравится. По крайней мере, с ним не скучно. - Она многозначительно взглянула на Питта, и он понял, что его причисляют к той же категории людей, которые не принадлежат к светскому обществу, но искупают этот недостаток тем, что с ними не скучно.
В настоящее время Томас больше ничего не мог узнать от Веспасии, поэтому, поблагодарив ее за искренние ответы, откланялся. Сегодня вечером придется сказать Шарлотте, что Доминик Кордэ связан с этим делом, и ему хотелось подготовиться.
Шарлотта проявляла лишь поверхностный интерес к делу об осквернении могилы. Оно не имело отношения ни к кому из ее знакомых, в отличие от прошлогодних убийств на Парагон-уок. У нее было много работы по дому, а Джемайму одолевало безудержное любопытство, как только она пробуждалась. Шарлотта проводила полдня в домашних хлопотах, а вторую половину посвящала расшифровке дочкиных вопросов и ответам на них. Она инстинктивно понимала, что именно хочет сказать Джемайма, и четко произносила эти слова, а дочь старательно повторяла за ней.
К шести часам, когда Питт пришел домой, замерзший и промокший, она уже устала и, так же, как и он, рада была присесть. Муж рассказал ей все в уютной тишине, после обеда. Он долго обдумывал, подготовить ли сначала жену или выложить все начистоту. В конце концов его собственное нетерпение одержало верх.
- Я был сегодня у тетушки Веспасии. - Томас взглянул на Шарлотту, затем перевел взгляд на пламя в камине. - Это по поводу осквернения могилы. Она знает всех в Гэдстоун-парк.
Шарлотта ждала продолжения.
Обычно ему удавалось высказываться уклончиво, но на этот раз он не выдержал - слова просто просились наружу.
- С этим делом связан Доминик!
- Доминик? - Шарлотта ушам своим не верила, настолько это было невероятно и неожиданно. - Что ты имеешь в виду?
- Доминик Кордэ связан с Фицрой-Хэммондами. Лорд Огастес умер несколько недель назад; с тех пор его труп дважды отрывали из могилы и оставляли на видном месте: один раз - на козлах кеба, второй - на его собственной скамье в церкви. У его жены Алисии, теперь вдовы, есть воздыхатель, который ухаживает за ней какое-то время. И это Доминик Кордэ!
Шарлотта сидела очень тихо, мысленно повторяя его слова и пытаясь ухватить их смысл. Она месяцами даже не вспоминала Доминика, но теперь все ее юные мечты со всей их наивностью и пылом нахлынули с новой силой. Шарлотта почувствовала, как зарделась, и подумала, что лучше бы муж ничего не знал про ее влюбленность. Нужно было скрыть свою безрассудную страсть к другому мужчине, когда они впервые встретились с Питтом на Кейтер-стрит.
Потом до нее начала доходить вся чудовищность этого преступления. Томас сказал, что Доминик как-то с этим связан. Неужели он действительно считает, что Доминик имеет отношение к осквернению могилы? Она не могла вообразить такое: ему не хватило бы смелости на такую гнусность.
- Как именно связан? - спросила Шарлотта.
- Не знаю. - Голос Томаса звучал непривычно резко. - Полагаю, он собирается на ней жениться.
Впервые он неверно ее понял.
- Я имею в виду, каким образом он связан с делом об осквернении могилы? - пояснила Шарлотта. - Ты же не думаешь, что он способен на такое? Да и с какой стати ему это делать?
Питт сделал паузу и взглянул жене в глаза, пытаясь прочесть ее мысли. Насколько это для нее важно? Он увидел, как она залилась краской при упоминании имени Доминика, и ему стало не по себе. Такой неуверенности Томас не испытывал уже много лет - с тех пор, как его отец лишился работы и их семья вынуждена была уехать из большого поместья, где Питт родился и вырос.
- Я не думаю, что это сделал Доминик, - ответил он. - Но не исключено, что смерть лорда Огастеса не была естественной.
Кровь отхлынула от лица Шарлотты.
- Ты имеешь в виду убийство? - Во рту у нее пересохло. - Ты думаешь, Доминик мог его убить? О нет, я в это не верю! Я его знаю, он не… - Она замолчала, подбирая слова.
- Что "не"? - сухо спросил Питт. - Не способен убить?
- Да, не способен, - ответила Шарлотта. - Разве что он был напуган или убил случайно, в припадке ярости. Но если бы он это сделал, то потом признался бы. Он не смог бы жить с этим.
- У него такая чувствительная совесть? - саркастическим тоном осведомился Питт.
Шарлотту уязвила его резкость. С какой стати Томас так себя ведет? Неужели он вспомнил спустя столько лет ее глупую влюбленность и рассердился? Не может же он ставить ей в вину девичьи грезы? Шарлотта никого не мучила, кроме себя самой. Перед ней встало сейчас все, что случилось тогда на Кейтер-стрит. Даже Сара не знала о ее чувствах, а Доминик и подавно.
- У всех есть в душе такое, в чем мы предпочитаем не сознаваться, - тихо сказала она. - Доминику это также свойственно. Его недостатки - результат воспитания. Он с легкостью мог бы простить себе интрижку с горничной, потому что так поступает большинство джентльменов. Но убийство человека ради женитьбы на его вдове - совсем другое дело. Доминик никогда не смог бы оправдать себя в своих глазах. Совершив такое, он пришел бы в ужас. Вот что я имела в виду.
- О… - Питт произнес это совсем тихо.
Несколько минут царила тишина, и слышно было лишь потрескивание огня в камине.
- Как поживает тетушка Веспасия? - наконец спросила Шарлотта.
- Так же, как всегда, - ответил Томас. Ему хотелось наладить отношения, но если он извинится, то как бы признается в своих грешных мыслях. - Тетушка просила тебя как-нибудь зайти к ней. Она сказала это, когда мы виделись на похоронах, но я забыл передать.
- Его могут снова выкопать? - спросила она. - Как-то это… нелепо.
- Полагаю, что могут. Но я не позволю им это сделать. Полиция пока не отдает тело. Я хочу, чтобы было сделано вскрытие.
- Вскрытие! Ты хочешь сказать, что его разрежут?
- Если тебе угодно сформулировать это таким образом. - Питт улыбнулся, и жена ответила ему улыбкой. И вдруг он оттаял, и ему снова стало тепло. Он сидел, усмехаясь глупо, как мальчишка.
- Семье это не понравится, - заметила Шарлотта.
- Они будут в ярости, - согласился Томас. - Но это нужно сделать - теперь у меня нет выбора.
Глава 3
На следующий день Питту нужно было повидать Алисию, и этого было не избежать. Как это ни неприятно, он должен расспросить ее о лорде Огастесе, о ее отношениях с ним и Домиником Кордэ - конечно, не впрямую. А затем, конечно, придется снова встретиться с Домиником.
Они не виделись со свадьбы Шарлотты и Питта, то есть уже четыре года. Тогда Доминик недавно овдовел и был смертельно напуган убийствами на Кейтер-стрит. А Питт не мог опомниться от счастья, что завоевал Шарлотту, и едва ли замечал кого-нибудь, кроме нее.
Теперь все было иначе. Доминик оправился от шока и готов начать новую жизнь, в которой не будет ни Эллисонов, ни Сары. Он снова женится. Ему не больше тридцати двух - тридцати трех, и он завидный жених. Даже если у самого Доминика этого нет в мыслях, то, насколько Питт знал общество, какая-нибудь амбициозная маменька постарается женить его на своей дочери. Он сейчас нарасхват, и за него будут сражаться.
Питт не питал неприязни к Доминику - разве что в связи с Шарлоттой и ее мечтами о нем. Сейчас он чувствовал себя виноватым, что снова вынужден втянуть Доминика в дело об убийстве. Впрочем, возможно, ему удастся раскрыть дело, прежде чем прозвучит слово "убийство"?
Стояло серенькое, пасмурное утро, и, судя по тому, как потемнело небо, должен был пойти снег. Питт добрался до дома номер двенадцать в Гэдстоун-парк и позвонил. Дворецкий с похоронным выражением лица впустил его и вздохнул, выражая покорность судьбе.
- Леди Фицрой-Хэммонд завтракает, - сказал он устало. - Если вам угодно подождать в утренней комнате, я доложу ей, что вы здесь.
- Благодарю вас.
Питт послушно последовал за ним. На лестнице он столкнулся с маленькой пожилой горничной в накрахмаленном переднике, отделанном кружевами, которая спускалась ему навстречу. Ее худое лицо вытянулось при виде него, глаза заблестели. Она развернулась и стала подниматься по лестнице, а на площадке куда-то юркнула и исчезла.
Его привели в простывшую утреннюю комнату. Алисия появилась минут через пять. Она была бледна и слегка запыхалась, словно встала из-за стола, прервав завтрак.
- Доброе утро, мэм. - Питт остался стоять. В комнате было слишком холодно, и поскольку предстояла довольно деликатная беседа, хотелось провести ее в более располагающей к откровенности обстановке.
Алисия вздрогнула.
- О чем еще тут можно говорить? Викарий заверил меня, что сделает все… все приготовления. - Она заколебалась. - Я… я не знаю, как тут следует поступить - в конце концов… уже были похороны - и… - Алисия нахмурилась и покачала головой. - Мне больше нечего вам рассказать.
- Может быть, мы могли бы побеседовать в более уютном месте? - предложил Питт, подразумевая "в более теплом месте".
Она смешалась.
- Беседовать о чем? Я больше ничего не знаю.
Он заговорил очень мягко:
- Осквернение могилы является преступлением, мэм. А то, что тело вырыли дважды, вряд ли можно считать простым совпадением.
Кровь отхлынула от лица Алисии. Она пристально смотрела на него, не произнося ни слова.
- Не могли бы мы пойти в какую-нибудь другую комнату, где удобнее разговаривать? - На этот раз тон у него был более настойчивый.
Ничего не ответив, Алисия повернулась и новела инспектора в небольшую гостиную. В камине горел огонь, распространяя тепло. Как только они оказались в этой комнате, Алисия резко повернулась к Питту. К ней вернулось самообладание.
- Так что же вы предполагаете, инспектор? Это не сумасшедший? Кто-то сделал это намеренно?
- Боюсь, что так, - спокойно ответил Томас. - Сумасшествие обычно не бывает таким… направленным.
- Направленным на что? - Она закрыла дверь и, подойдя к маленькому дивану, опустилась на него. Питт сел напротив. Он чувствовал, как в тепле расслабляются мышцы, скованные холодом.
- Это мне и нужно выяснить, - сказал Томас, - если я хочу, чтобы такое не повторилось снова. Вы сказали раньше, что не знаете никого, кто бы желал причинить зло вашему мужу и…
- Не знаю!
- Тогда мне остается лишь понять, какие еще могли быть мотивы, - резонно заметил Питт. Она оказалась умнее, чем он думал, и вела себя спокойнее. Он начинал понимать, почему Доминик увлекся Алисией - деньги и положение были здесь ни при чем. Ему вспомнились слова Веспасии о мечтах юности, и он посетовал на бесчеловечные обстоятельства, вынудившие Алисию выйти замуж за такого человека, как Фицрой-Хэммонд. - Или кому еще могли предназначить роль жертвы, - закончил он.
- Жертвы? - повторила она и задумалась над его словами. - Да, наверное, вы правы. В каком-то смысле все мы - жертвы этого преступления, вся семья.
Томас был пока еще не готов спросить ее о Доминике.
- Расскажите мне что-нибудь о вашей свекрови, - попросил он вместо этого. - Она была тогда в церкви, не так ли? Она живет здесь?
- Да. Но я не знаю, что рассказывать.
- Может быть, это ей хотели причинить боль, как вы думаете?
По лицу женщины пробежала какая-то тень, и выражение стало чуть насмешливым. Впрочем, возможно, Томасу показалось.
- Вы меня спрашиваете, есть ли у нее враги? - Алисия взглянула ему прямо в глаза.
- Они у нее есть?
- Конечно. Нельзя дожить до ее лет, не приобретя врагов. Но большинство их уже на том свете. Все, кто соперничал с ней, когда она была молода или имела вес в обществе, умерли или же слишком стары. Полагаю, все счеты сведены давным-давно.
Против этого нечего было возразить.
- А его дочь, мисс Верити? - продолжил Питт.
- О нет. - Алисия покачала головой. - Она выезжает только во время сезона. В ней нет злобы, и она никому не причинила вреда, даже ненамеренно.
Томас не знал, как подступиться к неизбежному. Обычно трудно подыскать слова для обвинения, особенно если собеседник не ожидает их услышать. Однако с годами Питт привык к этому - точно так же, как привыкаешь к раннему ревматизму. Ты знаешь, что время от времени случаются приступы боли, и стараешься к ней приспособиться. Но на этот раз было труднее, нежели обычно. В последний момент инспектор снова избрал обходной путь.
- А не может тут быть зависти? - спросил он. - Ведь она очаровательная девушка.
Алисия улыбнулась, и в этой улыбке была снисходительность к его неосведомленности.
- Единственные, кто завидует светским юным леди, - это другие светские юные леди. Вы действительно думаете, инспектор, что одна из них наняла людей, чтобы выкопать из могилы покойного отца Верити?
Томас почувствовал, что сказал глупость.
- Нет, разумеется, нет. - Все получалось еще хуже, когда он старался быть тактичным. - Но если метили не во вдовствующую леди Фицрой-Хэммонд и не в мисс Верити, то, быть может, в вас?
Она немного помедлила с ответом. Ее пальцы замерли на резном деревянном подлокотнике дивана, вцепившись в бахрому.
- Я не думаю, что кто-то так сильно меня ненавидит, - тихо произнесла она.
Томас решил копнуть глубже. Нельзя поддаваться жалости. Некоторые убийцы бывают превосходными актерами.
- Не одно преступление совершалось из ревности.
Алисия застыла на месте. Он уже начал думать, что не дождется ответа.
- Вы имеете в виду убийство, инспектор Питт? - наконец спросила она. - Это ужасное, безумное преступление, но убийство тут ни при чем. Огастес умер от сердечного приступа. Он хворал больше недели. Спросите доктора Макдаффа.
- Может быть, кто-то хочет, чтобы мы думали, будто это убийство? - Питт говорил спокойно, почти без эмоций, словно рассматривал академическую проблему, а не убийство.
И вдруг Алисия поняла, куда он клонит.
- Вы имеете в виду, что они выкапывают Огастеса, чтобы обратить внимание полиции? Неужели вы считаете, что кто-то настолько ненавидит одного из нас?
- Разве такого не может быть?
Слегка повернувшись к камину, Алисия принялась глядеть на пламя.
- Да, наверное, может - было бы глупо это отрицать. Но это такая страшная мысль!.. Я не знаю, кто мог бы это сделать и почему.
- Мне говорили, вы знакомы с Домиником Кордэ.
Вот он и сказал это. Краска залила лицо Алисии. Вопреки ожиданиям, Томаса от этого не покоробило, хотя она совсем недавно овдовела. Напротив, ему было жаль Алисию оттого, что она так смутилась. Вероятно, ее любовь на той стадии, когда больше не можешь отрицать свои чувства, но не уверен в чувствах другого.
Алисия все еще не смотрела в его сторону.
- Да, знакома. - Она теребила бахрому дивана. Руки были очень ухоженные, они привыкли лишь вышивать да расставлять цветы в вазах. Алисия не могла просто сменить тему и была вынуждена что-то добавить. - Почему вы спрашиваете?
На этот раз Томас действовал деликатнее.
- Вы не думаете, что кто-то может ревновать к вашей дружбе? Я знаком с мистером Кордэ. Он обаятельный мужчина и завидный жених.