- Эй, а если бы я кого-то "развлекала"? - откликнулась Никки.
Он ответил хитрой улыбочкой.
- Чем? Пони-плей?
- Кому что, - огрызнулась Никки.
- Просто хотел спросить: ты не хочешь есть?
- Теперь, когда ты предложил, - хочу. Забавно, как адреналин подавляет голод. Закажешь что-нибудь?
- Ну, если не возражаешь, я бы порылся у тебя на кухне. Надеюсь, капканов нет?
- Ни одного, - ответа Никки. - За дело! Мне приятно, что ты будешь трудиться, пока я отмокаю.
- Обожаю такие штуки, - произнес Рук, подходя к ванне на львиных лапах. Постучал по краю костяшками, и чугун зазвенел, словно церковный колокол. - В случае падения астероида ныряй под нее.
Через полчаса Никки, в халате, расчесывая волосы, вышла из ванной.
- Пахнет вкусно! - сказала она, но в кухне Рука не было. Не было его и в гостиной. - Рук?
Только теперь Никки заметила на ковре дорожку из коктейльных салфеток, ведущую к открытому окну и пожарной лестнице. Сходив в спальню за тапками, она шагнула через подоконник на стальную площадку и выбралась на крышу.
- Что ты здесь затеял?
Рук поставил карточный столик и два складных кресла. Накрытый стол освещали горящие свечи.
- Несколько эклектично, но, если назвать это тапас, будет неважно, из чего все приготовлено.
Журналист придвинул ей кресло. Никки поставила бокал с вином на столик и села.
- Вообще-то, выглядит потрясающе.
- Это, если ты не слишком проголодалась и не разглядишь в темноте, как все пригорело, - отозвался Рук. - В основе кесадильи, а на них копченый лосось с каперсами, которые я обнаружил в глубине буфета. С глаз долой, из сердца вон, знаешь ли. - Похоже, он нервничал, потому что никак не мог остановиться. - Здесь не слишком холодно? Я на всякий случай принес плед с дивана.
- Нет, вечер хороший. - Никки подняла взгляд. Из-за городских огней не было видно звезд, зато на расстоянии нескольких кварталов светились башня Нью-Йорк-Лайф и Эмпайр-стейт-билдинг. - Блестяще, Рук! Приятное завершение для такого дня.
- Со мной бывает, - признал он.
За едой Никки разглядывала его в свете свечей и размышляла: "Что я здесь делаю?" Внизу по улице прокатила машина, гремя басами классического рока. Никки была слишком молода, но слышала песни Боба Сигера в клубах. Рук поймал ее пристальный взгляд, когда хор прокричал, что их объединяет только пожар внизу.
- Что-то не так? Я перестарался со свечами? - спросил он. - При свете пламени во мне появляется что-то мефистофельское.
- Нет, свечи в порядке. - Никки откусила от кесадильи. - Но у меня к тебе серьезный вопрос.
- Спрашивай, хотя сегодня необязательно обсуждать серьезные вещи. Я понимаю, это неизбежно, но можно отложить. Я уже почти забыл, как ты растоптала мое достоинство.
- Но мне нужен ответ, и нужен прямо сейчас.
- О'кей.
Никки вытерла руки салфеткой и заглянула ему в глаза.
- Кто использует черные наволочки? - Не дав ему ответить, она продолжила: - Этот вопрос не дает мне покоя весь вечер. Это твои черные наволочки?
- Прежде всего, они не черные.
- Значит, твои. Повторяю вопрос: кто их использует? Кроме Хью Хефнера или, я не знаю, торговцев оружием.
- Они не черные. Они темно-темно-синие, называется "полуночный синий". Ты бы сама убедилась, если бы пробыла со мной достаточно долго, чтобы увидеть мое холостяцкое осеннее постельное белье.
Никки расхохоталась:
- Осеннее?
- Да, я его меняю согласно времени года. И между прочим, там очень плотная ткань.
- Вижу, я много потеряла.
- Еще бы… - Он перешел на серьезный тон. - Ты знаешь, что потеряла, - и я тоже знаю.
Рук смотрел не на нее, а в самую душу, отражения пламени плясали в его глазах.
Он достал бутылку из ведерка со льдом и подошел подлить Никки вина. Когда бокал наполнился, она поймала его за руку, а другой отняла и отставила подальше бутылку. Подняв взгляд, Никки посмотрела ему в глаза и направила его руку себе под халат. Вздрогнула, когда холодная ладонь легла ей на грудь. И осталась там, согреваясь.
Рук медленно склонился, чтобы поцеловать ее, но Никки словно подстегнули изнутри. Она вцепилась в его рубашку и потянула к себе. Ее возбуждение передалось Руку, он страстно поцеловал ее, прижал еще теснее.
Никки застонала, чувствуя, как жар расходится по жилам, и выгнулась, прижимаясь к Руку всем телом. Она соскользнула с кресла и распростерлась на ровной крыше. Их языки сплелись. Рук развязал пояс ее халата, она расстегнула ему ремень. А потом Никки Хит тихо простонала:
- Сейчас! - и задвигалась в страстном ритме "Пожара внизу".
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Что-то разбудило Рука. Скорей всего, сирена "скорой помощи", если судить по отрывистому гортанному вою, который раздался на перекрестке Южной Парк-авеню и понемногу смолк в ночи. Вот к чему в Нью-Йорке он так и не сумел привыкнуть - к шуму. Некоторые воспринимали его как фон и переставали замечать, но только не Рук. Днем шум мешал писать, а ночью не давал спать - ведь не спал и сам город. "Хорошо, если кто-нибудь напишет об этом песню", - подумал Рук.
Тем глазом, который не был скрыт подушкой, он покосился на светящийся циферблат оставленных на тумбочке часов. 2:34. Можно спать еще три часа. "Хм, - усмехнулся он, - может, хватит и двух?" И подвинулся, чтобы прижаться к Никки. Добравшись до середины постели, нащупал ее подушку. Она, как и простыня, была холодной.
Он нашел Никки в гостиной. Она примостилась на подоконнике. Сидела в толстовке и узких трусиках. Остановившись в дверях, журналист любовался ее кошачьим силуэтом в окне: она подтянула коленки к подбородку, руками обхватила бедра и смотрела вниз, на улицу.
- Заходи, - проговорила Никки не оборачиваясь. - Все равно слышу.
- Исключительная наблюдательность, детектив, - похвалил Рук, подходя и опуская руки ей на плечи.
- Тебя слышно, едва спустишь ноги с кровати. Ходишь тихо, как ломовая лошадь. - Никки откинулась назад и прислонилась к нему.
- Вот уж на что никогда не обижаюсь, так это на сравнение с жеребцом.
- Правда? - Никки подняла к нему улыбающееся лицо.
- К тому же и водительские права не нужны.
Никки весело хмыкнула и опять уставилась в окно, устроив затылок у него на животе и чувствуя тепло его тела.
- Думаешь, он где-то там? - спросил Рук.
- Техасец? Ну, пока да. Только пока.
- Опасаешься, что он явится сюда?
- Надеюсь, что явится. Я при оружии, а если этого недостаточно, ты сумеешь залить его кровью из носа. - Она выпрямилась и подбородком указала вниз. - К тому же капитан поставил у подъезда патрульную машину.
Пока Рук, перегнувшись через ее плечо, высматривал крышу полицейского автомобиля, Никки добавила:
- Как будто не знает, что городской бюджет на грани истощения.
- Небольшая цена за безопасность звезды участка.
Настроение у Никки изменилось. Она разогнула ноги и отстранилась от него, развернулась, опираясь спиной на раму. Рук присел рядом с ней.
- Что такое? - Не дождавшись ответа, он прижался к ней плечом. - Что тебя подняло в такой час?
Подумав немного, Никки ответила:
- Сплетни. Я размышляла, как отвратительны сплетни. Как они отравляют людям жизнь, и как мы, хоть и говорим, что терпеть их не можем, все равно на них подсаживаемся.
- Я понимаю тебя. Меня это грызло каждый день, когда я был с Кэссиди Таун. Это называют журналистикой - черт, да я сам так сказал, когда вчера спорил с пиарщиком Тоби Миллса, - но, если смотреть в корень, Кэссиди Таун и журналистика имеют столько же общего, сколько испанская инквизиция и правосудие. Разве что у Торквемады было больше друзей.
- Речь не о Кэссиди Таун, - возразила Никки. - Речь обо мне. Обо всех слухах и сплетнях, которые посыпались, когда ты поместил меня на обложку популярного журнала. Думаешь, из-за чего я сорвалась вчера в машине? Кое-кто отпустил грязный намек, будто я спала с тобой в обмен на публикацию.
- Тот адвокат, разумеется.
- Рук, какая разница, кто! Это не в первый раз. Он хотя бы высказался напрямик. Но чаще я ловлю на себе взгляды и слышу шепотки. После твоей статьи я словно голая. Я не один год выстраивала профессиональную репутацию, и до сих пор никто не ставил ее под сомнение.
- Так и знал, что этот крючкотвор что-то тебе наговорил.
- Ты хоть слышал, что я сказала?
- Да, и советую тебе учитывать, от кого это исходит, Ник. Он просто пытался отыграться. Его клиент идет ко дну. Воистину, Железный шеф: скоро наш прославленный повар будет громыхать железными кастрюлями в Синг-Синге.
Никки подтянула колено к груди и, развернувшись, схватила Рука за плечи.
- Я прошу тебя внимательно выслушать, потому что это важно. Ты слушаешь? - Рук кивнул. - Хорошо, потому что я говорю о том, что со мной происходит, а ты мчишься по своей полосе. Думаешь, что ты со мной, - а на самом деле идешь параллельным курсом. Понял, что я хочу сказать?
Когда он кивнул, Никки вздохнула:
- Не понял.
- Понял. Ты вне себя из-за адвоката, который позволил себе грязный намек.
Никки выпустила его плечи и сложила руки на коленях.
- Ты меня не слышал.
- Эй! - Рук дождался, пока она повернулась к нему лицом. - Я тебя слышал и скажу, что с тобой происходит. Тебе кажется, что все в твоей жизни катилось как по маслу, пока не вышла моя статья, так? А что я сделал? Поставил тебя в неудобное положение, в лучи софитов, так что все тебя замечают и обсуждают, иной раз за спиной. И ты бесишься, потому что говорила, что тебе это не нужно, а я вбил себе в голову, что так лучше для тебя, и старался не ранить твоих чувств. - Помолчав, он взял Никки за руки. - Я и теперь не хочу тебя ранить, Ник. Мне жаль, что тебе пришлось нелегко. Я думал, что хорошо сделал свою работу, и прошу прощения, если это осложнило тебе жизнь.
Никки уставилась на него, не зная, что сказать.
- Пожалуй, ты меня услышал, - проговорила она через минуту.
Рук кивнул и произнес:
- Я был похож на доктора Фила, да?
Никки засмеялась.
- Точно!
Они долго сидели и улыбались друг другу. Никки даже стала гадать: а что дальше? Сегодня все произошло так неожиданно, что она не успела задуматься о последствиях. И сейчас Хит поступила так, как поступала всегда. Решила ничего не решать. Жить одной минутой.
Наверное, с Руком творилось то же самое, потому что они, не сговариваясь, как в синхронном танце, наклонились друг к другу и нежно поцеловались. Потом улыбнулись и сидели обнявшись, уперлись подбородками друг другу в плечо и дышали в одном ритме.
- Рук, мне тоже жаль. Извини, что я так набросилась на тебя вчера.
Прошла целая минута, прежде чем он ответил:
- А знаешь? Я не прочь, когда на меня набрасываются.
Никки слегка отстранилась и хитро улыбнулась:
- Неужели? - Она опустила руку на его бедро. - И насколько яростно?
Он положил ладонь ей на затылок, перебирая пальцами волосы.
- Хочешь выяснить?
Ласка Ники заставила его резко выдохнуть.
- Неплохо!
И тут ахнула она, когда Рук подхватил ее на руки и понес в спальню. На полпути Никки куснула его за ухо и прошептала:
- Мое стоп-слово - "ананас".
Никки решила, что лучше им явиться на работу порознь. Она встала рано и, уходя, попросила Рука заехать домой, переодеться и привести себя в порядок, а уж потом отправляться в участок. Вокруг нее и так вертелось достаточно сплетен, чтобы вместе с Руком изображать перед коллегами парочку с афиши "Безумного свидания".
Хит влетела в участок в пять минут седьмого и с удивлением обнаружила, что детективы Таррелл и Каньеро уже на месте. Таррелл, прижимавший к уху телефонную трубку, приветственно кивнул и продолжал что-то записывать.
Каньеро сказал:
- Привет, детектив.
- Ребята!
Обычно, обращаясь к одному из них, она получала ответную улыбку от обоих. А на сей раз - ни одной. У Каньеро зазвонил телефон, и, пока он тянулся за трубкой, Никки успела спросить:
- Вы что, стимуляторы принимаете?
И опять ни слова в ответ. Каньеро взял трубку, Таррелл положил свою и подошел к доске. Никки догадывалась, почему оба не спали всю ночь. В верности своей догадки она убедилась, когда, повернувшись к доске, увидела на ней новый раздел: "Одинокий незнакомец", выделенный красным маркером.
Таррелл сверялся с записями, обновляя сообщения о розыске техасца, вписанные под полицейским фотороботом. Пока его маркер скрипел по доске, выводя крупные буквы, Никки читала через плечо: "Ни одного обращения в отделения неотложной помощи Манхэттена и окрестностей с переломом ключицы и огнестрельными ранениями кого-либо, соответствующего описанию. Проверка вызовов по Джерси. Проверка аптек к югу от Кэнал-стрит и к западу от Сент-Джеймс-плэйс не выявила покупателей средств первой помощи, соответствующих описанию. Копии фоторобота разосланы по электронной почте в частные пункты неотложной помощи на случай, если подозреваемый обратится туда".
Под заголовком "Патруль отдела борьбы за качество жизни" Никки увидела записи, свидетельствующие о том, что эти двое уже связались со всеми близлежащими участками, но не получили информации ни об одной жалобе, аресте или бездомном, соответствующем описанию.
Это был наглядный пример взаимовыручки копов. На коллегу напали - и вот Тараканы ночью явились в участок, чтобы перерыть все вокруг. Это не просто кодекс чести - это сама жизнь. Никто не смеет расхаживать по их городу, навалив столько дерьма.
Представители какой-нибудь другой профессии непременно обменялись бы дружескими объятиями. Но это были нью-йоркские копы, поэтому, когда Каньеро, закончив разговор, подошел к ним, Никки хмыкнула:
- И это все, на что вы способны?
Таррелл закрыл маркер колпачком, повернулся к ней и невозмутимо произнес:
- Ну, после того, как ты упустила подозреваемого, нам особо не с чем было работать.
- Но мы сделали все, что могли, - добавил Каньеро и честно признал: - Во всяком случае, прежде чем упустить парня, ты отхватила от него клок.
На том все и закончилось. Не обнимаясь, даже не стукнувшись кулаками, эти трое сказали все, что требовалось. С одной стороны: "Спасибо, ребята, я у вас в долгу", а с другой твердое: "Всегда и всюду готовы подставить плечо". И каждый вернулся к работе, даже не прослезившись.
- Только что звонили из отдела экспертизы, - сказал Каньеро. - Я с них не слезал насчет той ленты, которую ты нашла в подземке. Анализ закончен, они сейчас пришлют снимки.
- Пошла смотреть! - Наконец-то настоящая улика. Никки поспешно включила компьютер.
Рук заявил о себе бодрым: "Утро доброе!" - и вручил Тарреллу бумажный пакет с жирными пятнами.
- Извини, с глазурью не было.
Таррелл прищурился:
- Что это у тебя на губе? Вот здесь.
Рук провел пальцем по губам и принялся рассматривать крошку голубой глазури.
- А, ну, я имел в виду уже не было. - Слизнув крошку, он повернулся к Никки, пожалуй, несколько переигрывая. - Как дела?
Она мельком взглянула на него поверх монитора.
- Занята.
Сервер проверял пароль, и, пока она ждала, Каньеро сказал:
- Помнишь, ты вчера посоветовала напомнить Лорен Пэрри про Койотмена? - Наткнувшись на укоризненный взгляд, он виновато качнул головой. - Скажем, мистера Койотмена?.. Так ты была права, со вскрытием застряли. Лорен собиралась с утра первым делом заняться этим Падильей.
- А с другого фронта о нем новости похуже, - сообщил Таррелл. - Ни жильцы, ни торговцы в том районе ничего не заметили. И на камерах наблюдения ничего нет.
- Кстати, - вспомнил Рук, - вы еще не видели сегодняшний "Ledger"?
- "Ledger" - дерьмо, - процедил Каньеро.
- Пусть это решает Пулицеровский комитет, - откликнулся Рук, - и все-таки гляньте. Вчера вечером на закате в Центральном парке заметили койота. - Журналист показал им первую страницу.
Никки оторвалась от монитора. На зернистом изображении зверя, забившегося в кусты возле Бельведера, она узнала эти горящие глаза.
- А как вам заголовок? - Таррелл прочел его вслух, как будто сами они ослепли. Буквы такой величины обычно бывают на верхней строке таблицы в кабинете окулиста. - "Шакал". - Он взял газету у Рука. - Они всегда вставляют шуточку, от которой зубы сводит.
- Терпеть это не могу, - отозвался Каньеро. - Можно взять? - Рук кивнул, и Таррелл передал газету напарнику. - Я сказал, "Ledger" - дерьмо, зато и цена соответствует.
- Ну, мальчики и девочки, приступим. - Детектив Хит открыла письмо из отдела экспертизы. К нему был прикреплен огромный файл, содержащий снимки каждого дюйма ленты. Письмо лаборанта Никки прочла вслух: - "На случай, если вы незнакомы с отсталой технологией пишущих машинок"… Надо же, юмор! - вставила она и продолжала чтение: - "…объясняю, что при каждом ударе клавиши соответствующая металлическая буква на рычаге бьет по ленте, отчего остается отпечаток не только на бумаге, но и на красящем веществе ленты. Каждое движение клавиш сдвигает ленту на один шаг, что позволяет нам, прокрутив ленту обратно, прочесть последовательность букв, отпечатанных машинкой".
- Не иначе, парень шесть раз посмотрел "Аватар", - вставил Таррелл.
Никки читала дальше:
- "К сожалению, владелец данной машинки перематывал ленту для повторного использования, и наложившиеся отпечатки сделали текст почти нечитаемым".
- Кэссиди была скупердяйкой, - заметил Рук. - Я уже упомянул об этом в статье.
- И что, совсем ничего не читается? - огорчился Каньеро.
- Погоди… - Никки дочитала до конца и подытожила: - Он пишет, что отметил кадры, которые небезнадежны. И послал ленту рентгенологам, - может быть, просвечивание покажет больше. Это займет время, но он даст нам знать… Он счастлив…
- Чему счастлив? - спросил Каньеро.
- Жить в подвале у своих родителей, - предположил Рук.
Но Таррелл уже склонился над плечом Хит и прочел концовку письма: