– Не знаю, что мне с вами делать, – честно признался он. – Я обязан вас всех задержать, отправить на экспертизу машину, извлечь пули и приложить их к делу.
– Как – задержать? – ахнула я. – У меня итальянец, Егоров и шеф. Я не могу задерживаться.
Михаил внимательно посмотрел на Элеонору. Она опять отчего-то покраснела.
– Есть предложение, – быстро сказала я. – А давайте, Эля задержится и даст показания. Вам же достаточно одного свидетеля?
Михаил почесал затылок:
– Картина будет не полной. Показания должны дать все свидетели.
Гоша в это время тихо стоял рядом со мной и рассматривал свои туфли. Взгляд у него при этом был отсутствующий. Я подумала, что его не беспокоит перспектива оказаться свидетелем, но ошиблась. Никифоров очнулся и заявил:
– Мы ни на что не жалуемся, правда, девочки? Если надо, пусть вызывают нас повесткой по месту прописки. – Мы с Элеонорой переглянулись и не успели ничего ответить, как Гоша продолжил: – И вообще, мы можем воспользоваться своим конституционным правом и не давать никаких показаний и объяснений.
Михаил сдвинул брови:
– Я могу задержать вас до выяснения. Следствие разберется, свидетели вы или подозреваемые.
– Миша, я вас прошу, разбирайтесь без нас, – влезла я в мужской разговор.
Пререкания с Белым пришлось прервать, потому что рядом с домом остановился "мерседес". Из него вышел мужчина, с которым Гоша вчера встречался в кафе. Мужчина направился к нашей компании, по пути прощупывая каждого цепким взглядом.
Гоша юркнул в мою "Оку".
– Георгий Петрович, куда же вы? – обиделся мужчина и стал знакомиться с остальными: – Майор ФСБ Прясников.
В руке у Миши появилась и тут же снова исчезла красная корочка, но майору этого хватило, и он перестал улыбаться. Прясников не пришел в восторг от встречи с конкурентом.
– Что здесь происходит? – спросил майор.
– А что, больше трех опять нельзя собираться? – обеспокоенно спросила я. Пока мы гонялись за Никифоровым, в стране могли случиться перемены.
Прясников наградил меня колючим взглядом и позвал:
– Георгий Петрович, выходи, разговор есть.
– Нет у меня ничего, что могло бы вас интересовать, – подал голос Гоша, но из машины не вышел.
Я наклонилась и посмотрела на Никифорова, забившегося в угол "Оки". Он отчаянно жестикулировал, показывая мне, что надо делать ноги. "Пожалуй, он прав", – согласилась я с Гошой.
Между тем представители силовых ведомств завели разговор о своих полномочиях. Нужно было использовать момент.
– Эля, – тихо позвала я подругу, – нам пора.
Мы сели в машину как раз в тот момент, когда к дому подъехала шестая модель "жигулей" красного цвета с мятым крылом, и из нее вышел большой лысый мужчина с кавказской внешностью, носатый и усатый. Мужчина подошел к калитке и позвонил. В домофоне что-то щелкнуло, женский голос спросил, кто беспокоит.
– Гамарджоба, генацвали, Шалва здесь, – взмахнув руками, воскликнул гость. – Где твоя мужчина?
– Его нет, я не знаю, где он, отойдите от калитки, или я вызову милицию, – отчетливо послышалось из домофона.
Я посмотрела в зеркало заднего вида, в котором отражалась позеленевшая Гошина физиономия.
– Почти все в сборе? Не хватает только продавца? – догадалась я.
– Давай уедем отсюда, – попросил Никифоров.
– Скажи только куда.
– Ко мне, – гостеприимно предложил Гоша.
– К тебе?
– Да, ко мне.
– Так что ж ты, дрянь такая, молчал? – свистящим шепотом спросила я.
– А ты не спрашивала.
– Говори, куда ехать.
И мы выехали на дорогу. За нами дружно тронулись "девятка" Миши Белого и "мерседес" Прясникова. У дома остался только гость из солнечной Грузии. Было видно, как он жестикулирует и пытается объясниться с домофоном.
Попутчики нам были не нужны, и перед самым светофором я сначала перестроилась налево, потом, со словами "Простите, парни, но мне очень надо", вернулась в правый ряд, выжала газ и, подрезав вялую иномарку, в последний момент свернула налево. Сзади послышался визг тормозов, но я уже была далеко.
Оказавшись дома, Никифоров засел в туалете, а мы с Элеонорой огляделись, и она спросила:
– Это правда, что можно переоформить это имущество на меня?
Домик был так себе, не домик, а полкурицы – одна комната и кухня. Но все-таки жилплощадь.
– Можно, если его жена даст согласие.
– Жена?
– Да, забыла тебя предупредить, он женат.
Элеонора уверенно покачала головой:
– Он не был женат. Я видела его паспорт.
– Неужели он купил домик, а потом женился? Это очень упростило бы нашу задачу.
Я постучала в дверь туалета:
– Слушай, турецкоподданный, где твой паспорт?
– В пиджаке, – отозвался с унитаза Никифоров.
– А где свидетельство на дом?
– В шкафу.
Мы с Элей все быстро нашли и сели сличать даты. К нашей общей радости, Никифоров действительно сначала купил домик, а потом женился. Хоть на это ума хватило.
Я опять подошла к двери в туалет:
– Георгий Петрович, ты умер, что ли? Давай выходи, дело есть.
Заработал сливной бачок, Гоша щелкнул замком и вышел:
– Какое дело?
– Одевайся, поедем к нотариусу. Если поторопимся, все сегодня успеем, а то у меня итальянец, шеф и Егоров.
И мы снова оказались с окулькой на дороге в чужом городе.
К концу дня Эля была обладательницей двадцати метров полезной площади, которые мы сразу же выставили на продажу.
Все было позади, дел в Краснодаре у нас больше не осталось. При благополучном стечении обстоятельств мы могли бы уже ночью быть дома.
Я устало закрыла глаза и представила Егорова с Бильбо. Домой хотелось очень сильно, но я проявила редкое благоразумие и решила перед дорогой поспать. Никифоров был нам больше не нужен, мы всячески гнали его к жене, но он не уходил. Пришлось размещаться на двадцати метрах и одном диване.
Только мы выключили свет, раздался невообразимый грохот: кто-то со всей дури колотил в дверь. От стука сотрясались и звенели стекла на веранде.
Элеонора подпрыгнула, высунулась из двери и обнаружила на крыльце группу мужчин.
Гошка с немыслимой скоростью, требующей упорных тренировок, оделся и, открыв окно, выпрыгнул в него. Я огляделась, увидела его паспорт, выбросила следом за Гошкой и задернула штору, прошептав: "Жаль, что первый этаж".
Элеонора впустила мужчин, они стремительно вошли и принялись кого-то искать. Искать особенно было негде, и один из вошедших, крайне неприятный тип, завершив осмотр шкафа, спросил:
– Где хозяин?
– Если вы имеете в виду Никифорова Георгия Петровича, то его нет. – Я пожала плечами и развела руками, приглашая их убедиться.
– Где он?
– Мы не знаем, мы купили у него этот домик, – пустилась в объяснения Эля.
Мужчины не поверили:
– Когда купили?
– Сегодня, – ответила Эля, посмотрела на часы и уточнила: – То есть уже вчера.
И Элеонора показала мужчинам договор и свидетельство о праве собственности.
Повертев в руках документы, мужчины неохотно потянулись к выходу.
Только Эля закрыла за ними остекленную дверь веранды, в окно заскреблись. Я толкнула створку, и Гоша спрыгнул на пол.
– Может, ты объяснишь, что происходит? Кто это был?
– Точно не знаю, думаю, что мой друг стащил селитру у этих. – Георгий кивнул в сторону дороги за окном.
– "У этих" – это у кого?
– У них. Ты их видела, кто такие, я не знаю.
– А кто твой друг?
– Обходчик на железной дороге. Он звонил мне, предупредил, что к нему приезжали люди, которые ищут свой товар, эти самые бочки с удобрением. Друг сказал им, что не знает, о чем речь. Они его предупредили, что наизнанку перелицуют, если он врет, и уехали. Как они на меня вышли – понятия не имею.
Я удивилась:
– А почему ты не натравил на них майора Прясникова?
– Как?
– Как-нибудь. Мог назначить им встречу в одном месте, в лучших традициях гангстерской драмы. Пусть перестреляют друг друга.
– Ага, конечно, размечталась. Прясников с ними договорится, и придется нам прятаться до конца своих дней.
– Нам? – изумилась я.
– Ну мне, мне.
– И что ты собираешься делать?
– Может, все-таки надо было сказать этим, – Гоша кивнул на дорогу за окном, – что бочки забрал Прясников?
– Не похожи они на лохов.
– Пусть проверяют.
– А пока проверяют, знаешь, где мы будем?
– Например?
– Например, в каком-нибудь подвале. Ты уж сам как-нибудь, ладно? Мы вообще завтра уезжаем.
Остаток ночи прошел спокойно, утром мы с Матюшиной стали собираться в дорогу. Никифоров ныл, что он остался без крыши над головой, что ему страшно в этом неприветливом городе, намекая, чтобы мы взяли его с собой. Элеонора пресекла все его попытки уехать с нами, предупредив, что, если он ей еще хоть раз попадется на пути, она за его жизнь не даст и ломаного гроша.
– Пристрелю, – пообещала она Гоше, и была очень убедительна.
Когда мы выехали из Краснодара, на связь по очереди вышли шеф, потом Павел. Я была великодушна и обоим назначила встречу. День обещал быть насыщенным.
Погода стояла ясная, совесть моя была чистой, настроение отличным. Мы слушали радио и сначала подпевали знакомым хитам, потом вспомнили свои приключения, посмеялись над Гошкой и над всеми, кто его ищет. Но, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Мою окульку обогнал знакомый "мерседес". Майор посигналил, чтобы мы притормозили. Пришлось подчиниться. У майора было тоже отличное настроение, он цвел улыбкой:
– Доброе утро, милые дамы.
Улыбаться расхотелось.
– Здравствуйте, – насторожились мы.
– Предлагаю вам остаться еще на некоторое время у нас в городе.
– В качестве кого?
– В качестве гостей, разумеется.
– Нам хозяева уже надоели, – щурясь на осеннее солнышко, ответила Эля.
– И напрасно. У меня к вам предложение, – став серьезным, объяснил майор.
– Мы не сотрудничаем с ФСБ, – осадила я его, – убеждения не позволяют.
– Вам убеждения позволяют сотрудничать с аферистами и проходимцами. Хорошие у вас убеждения, – стал воспитывать меня майор.
– Если вы о Никифорове, так это грех молодости. Мы по-христиански простили его.
– После того, как он переписал на вас имущество?
– Это был жест доброй воли, поверьте. Он еще предлагал дом и машину своей жены, но мы отказались.
– А десять бочек аммиачной селитры он вам не предлагал?
Мы с Элеонорой переглянулись.
– Вот, я так и знала, что он от нас что-то скрывает, – поделилась я с майором. – Что за бочки?
– Бочки с удобрением. У меня есть к вам предложение. Деловое, – поспешно добавил майор, заметив мою смущенную улыбку. – Обсудим?
Мы с Элеонорой снова обменялись взглядами. Не знаю, как ей, а мне было любопытно узнать, что нам предложит майор. Я кивнула.
– Вы тут, можно сказать, проездом, – доверительно сообщил Прясников, – в этом смысле вы идеально подходите для того, что я задумал.
– Стянуть ворованное у двух хозяев, – не удержалась и сболтнула я.
– Значит, вы в курсе, – просиял майор. – Тем лучше, быстрей уловите суть предложения.
Суть предложения сводилась к следующему: майор подгоняет технику, мы перегружаем бочки и отправляем их покупателю. На это предложение я ответила словом "нет".
– Нет? В каком смысле – нет?
– Есть какой-то другой смысл у слова "нет"?
– Вы производите обманчивое впечатление, – сокрушался майор, – кажетесь практичной девушкой на первый взгляд.
– И на первый, и на второй взгляд. Поэтому нет.
– Девочки, я вас ни в коем случае не задерживаю, но за час заработать пару лимонов – это отличное предложение!
– А сами-то почему не заберете бочки, деньги бы сэкономили? – поинтересовалась Эля.
– Положение не позволяет.
Где-то глубоко в сознании мелькнула мысль, что Прясников лукавит, его положение не то что не мешает, как раз наоборот, обязывает изъять это несчастное удобрение. Но лукавый меня в тот момент попутал, я соблазнилась:
– В какой валюте?
– В твердых рублях.
– Господи, как измельчали мужчины, – вздохнула я.
– Господин офицер, – поддержала меня подруга, – взрывчаткой мы не интересуемся. У нас профессии мирные. Позвольте, мы уедем.
– Хорошо, трех хватит?
Я посмотрела на Элеонору, она отрицательно покачала головой, но привычка торговаться взяла верх, и я упрямо сдвинула брови:
– Пять лимонов, на меньшее не согласимся. А вообще, скажите, господин Прясников, зачем вы с Гошей связываетесь? Он же аферист и проходимец, – напомнила я майору.
– Этот аферист и проходимец женился на моей сестре, вот и приходится прикрывать его задницу, – открыл нам глаза Прясников.
– Как, и ваша сестра тоже? – всплеснула я руками.
– Где у вас, у баб, мозги? Что вы находите в этом Никифорове?
Матюшина дергала меня за рукав куртки, но меня уже несло, потому что риелтор – это блефующий циник.
– Ближе к делу, – предложила я. – Половина наша, и мы готовы с вами сотрудничать.
– Девочки, это же грабеж, – притворно возмутился майор, я повернула ключ в замке зажигания.
– Можно мы поедем?
– Счастливого пути.
Прясников закурил, вернулся в свою роскошную тачку, сел и выпустил дым в окно.
Мы наблюдали, как "мерседес" развернулся прямо по двойной сплошной. Поравнявшись с нами, майор высунулся из машины:
– Ладно, черт с вами, согласен.
– Мы подумаем, – пообещала я, и он отбыл.
– Как ты думаешь, что это было? – через минуту спросила Элеонора.
– Деловое предложение, что же еще, – пожала я плечами.
– Тогда, может… – начала Матюшина, но я ее перебила:
– Ты тоже считаешь, что пять миллионов лишними не бывают?
– В общем, да.
– Зачем тогда влезла? Ладно, попробую что-нибудь придумать. – И я набрала номер шефа: – Леонид Николаевич, я жду звонка от итальянца, а он не звонит и не звонит. Вы дали ему мой телефон?
– Нет, я думал, вы встретитесь в агентстве.
– Леонид Николаевич, дайте ему мой телефон.
– Хорошо, даю.
Шеф занялся наконец делом, а я набрала Егорова:
– Паш, а Паш.
– Что? – напрягся он.
– Я сегодня не приеду.
– Да что это такое, ясное море, что значит – "не приеду"? А вообще ты домой собираешься или остаешься в Краснодаре?
– Не уговаривай, не останусь я здесь, мне этот город не понравился. Здесь стреляют. Все, пока, – простилась я с Егоровым и развернула "Оку" по примеру майора Прясникова по двойной сплошной.
Опять мелькнул указатель "Краснодар – 30 км", и я поверила в судьбу.
Назад мы ехали, погруженные каждая в свои мысли.
"Во что мы ввязываемся? – спрашивала я себя. – А главное – зачем?" Ответ напрашивался такой, что я себя стыдилась.
Подъехав к домику, который вчера стал собственностью Элеоноры, я подумала, как хорошо иметь недвижимость в разных городах: вот так приедешь, когда захотел, и ты дома.
Открыв дверь веранды, мы прошли в комнату и остановились как вкопанные. Все, что еще недавно было мебелью, стало кучей дров. За то время, что нас не было, кто-то успел покрошить стол, стулья, диван и шкаф в мелкую крошку.
– Ой, – вырвалось у Эли, – как же мы теперь дом продадим?
И мы принялись за уборку.
Когда из-под мусора наконец показался пол, я окинула комнату взглядом и сказала:
– Знаешь, так даже лучше.
– Слушай, а где Никифоров? Как ты думаешь, ему удалось спастись, или он тоже был в этой куче?
– Эля, он все-таки не муха, чтобы после себя оставить только мокрое место. Нашел себе еще какую-нибудь одинокую, тоскующую по мужскому плечу женщину. Не беспокойся, скоро объявится.
И действительно, не успела я договорить, как на веранде послышались шаги, дверь в комнату отворилась, и на пороге появился Гоша. В руке у него была початая бутылка пива. Нам он обрадовался как самым близким людям:
– Девочки! Вы же вроде как уехали? – Георгий Петрович был слегка навеселе.
– Мы не можем с тобой расстаться, тянет, и все тут.
Никифоров огляделся и удивленно спросил:
– А куда тут все подевалось?
– Это мы уборку сделали.
– Мне нравится, – похвалил нас Гоша.
– Рада за нас. Слушай, Георгий Петрович, надо позвонить покупателю удобрений, этому грузину.
– И что я ему скажу?
– Скажешь, что он получит свои удобрения.
– Я их забрать не могу, у меня на хвосте сидит Прясников и еще одни… эти… – Гоша замялся.
– Прясникова мы берем на себя. Он знает, где удобрение, но забрать сам не может, беспокоится за свою карьеру. Ему нужна команда, и он выбрал нас. Выручим майора? Он готов пригнать технику, нам надо только перегрузить бочки.
Гоша запрокинул голову и забулькал пивом.
– Так вы из-за этого вернулись? – поинтересовался он, утолив жажду.
– Да. Можно сказать, он нас завербовал.
Никифоров уселся на подоконник и повесил свой длинный нос.
– Майор вас сделает, – пообещал он нам.
– Посмотрим. Сколько дает твой винодел за удобрение?
– Десять лимонов. – Тут Гошу потянуло на откровенность. – Прясников – мой шурин, двоюродный брат супруги. – Гошка покосился на Элю.
– Мы уже в курсе, не стесняйся, – подбодрила я его, – продолжай.
– И моя крыша… Но он столько берет за свои услуги, что ну его на фиг. Надо самим как-то все провернуть.
– Теперь понятно, почему в тебя стреляли. Я не хочу иметь с тобой никаких дел. Лучше с Прясниковым.
– Так он же моему покупателю будет впаривать эти бочки, понимаешь? Обидно как-то. Я и без него могу это сделать.
– Ага, я видела, как ты можешь. Не смеши. Мы с майором договорились.
– За сколько?
– За полцены.
– С какой стати? Девчонки, зачем нам половина, если мы можем получить все? Вот я подумал тут… Короче, их надо стравить между собой.
– Кого?
– Прясникова, покупателя и продавца.
Я вспомнила усатого добродушного Шалву и отчего-то пожалела его.
– Несчастного винодела стравить с этой стаей?
– Да при чем здесь винодел? Он потом появился. Сначала я предложил селитру одному своему школьному приятелю. Но приятель решил меня оставить ни с чем, я тогда обратился к одним людям… Короче, винодел получит удобрение, а Прясникову с этим моим приятелем мы всучим какие-нибудь другие бочки, это я еще не продумал до конца. Понятно? Приятель решит, что его кинул Прясников, Прясников будет подозревать моего приятеля. Пока они будут гоняться друг за другом, им будет не до нас, и мы спокойно отвезем удобрение в порт.
– Никифоров, – осторожно напомнила я, – а ты не забыл, что, во-первых, Прясников твой родственник, а во-вторых, он майор ФСБ?
– Он-то об этом забыл, почему я должен помнить? – урезонил меня Гоша.
И мы устроили круглый стол по теме "Как сделать Прясникова".