- Это все абстракции, - махнул рукой Грязнов. - А конкретно? Что в его проповедях не соответствовало истинному учению?
- Очень многое. Например, одно из ошибочных воззрений основоположника секты ваххабитов заключалось в том, что проявление мусульманами уважения к исламским святыням он называл "ширком" - язычеством. У многих бедуинских племен со времен Джахи-лии бытовали языческие культы, и они не были достаточно просвещены в вопросах религии. Пользуясь этим, Абдуль-Ваххаб и начал среди них свою проповедь. Обманутые ловкими и хитрыми речами Абдуль-Ваххаба, бедуины последовали его призыву и стали участвовать в междоусобицах на стороне отдельных политических сил.
Грязнов понимающе кивнул:
- Выходит, Ваххаб изначально рассчитывал на пробуждение в людях воинственных инстинктов?
- Увы, это так. Он опирался на возрождение древнейших бедуинских военных традиций и связанного с ними "воинского кодекса чести". Исходя из этого, он объявил, что любых политических противников можно уничтожать и лишать имущества. Да будет вам известно, уважаемый Владимир Дмитриевич, что просвещенные мусульмане были потрясены искажением гуманной сущности ислама и пытались бороться с распространением ваххабизма в Аравии. Ведь проповедь Ваххаба не имела ничего общего с "очищением идеалов ислама", а лишь искажала их.
Грязнов приподнял рыжеватую бровь и хмыкнул:
- Как-то слишком просто у вас получается. Пришел какой-то фанатик, исказил принципы Ислама, создавая видимость, что "очищает идеалы", и куча людей пошла за ним.
- Вы правы, уважаемый Вячеслав Иванович, все обстояло гораздо сложнее. Семя, брошенное Абдуль-Ваххабом упало на благодатную почву. Корни ваххабизма лежат очень глубоко. Еще при жизни самого пророка Мухаммада, мир ему, появлялись лжепророки-самозванцы. Это были, и мужчины, и женщины. Одним из самых известных лжепророков был Мусайлим Аль-Каз-заб из племени бани Хунайфа. Его духовные наследники стали материальной опорой идеологии ваххабизма.
- Материальной опорой? В каком смысле? В смысле денег, что ли?
- Именно так, - спокойно и величественно кивнул мулла. - Его последователями стали принц Мухаммад Ибн Сауд, выходец из рода Мусайлима, а затем и его сын Абдуль-Азиз Ибн Сауд. Они жаждали заставить людей поверить в "пророческую миссию их рода".
- Зачем?
- Ради власти и политического влияния. Они с радостью приняли идею "очищения ислама", поддержали отказ от почитания исламских святынь и самого пророка Мухаммада, мир ему. Лишая людей надежды на мир, покой и безопасность, подрывая их веру в исламские принципы и каноны, ваххабизм стал, по своей сути, глубоко антиисламским течением. И современники Вахха-ба это понимали. К примеру, даже сам учитель Абдуль-Ваххаба писал ему в письме: "О Ибн Абдуль-Ваххаб, я советую тебе ради Аллаха держать при себе свои убеждения и не оскорблять мусульман. Если кто-то из них высказался при тебе в отношении того, что упоминание святых и пророков само, помимо воли Аллаха, приводит к исполнению желаемого, то поправь этого заблудшего, разъяснив ему истину. Если же он упорствует в придании Аллаху соучастников, то назови неверным лишь его. Но не называй так всех мусульман, поскольку ты сам отклонился от прямого пути, по которому идет большинство, и точнее будет назвать неверным того, кто отклонился от пути большинства, потому что он не следует по пути верующих".
Мулла грустно улыбнулся и закончил:
- Вот так и обстоят дела.
- Как же им удалось так быстро и обширно распространить свое учение? - удивился Камельков (он только что доел последний кусок пахлавы и теперь мог говорить свободно).
- Насилие, - сказал мулла. - С самого начала они поставили насилие во главу угла. Двести лет назад ваххабиты блокировали Мекку и перекрыли все подступы к городу. Блокада стала жестоким испытанием для мек-кан. В городе свирепствовал голод. Глядя на страдания горожан, шариф Голиб принял решение заключить с ваххабитами договор о мире. В том же году они сумели захватить Медину. Первым их деянием стало разграбление святой комнаты, где находилась могила пророка Мухаммада, мир ему. Их власть над священными городами продолжалась семь лет.
- Н-да, - Поремский задумчиво подергал себя за мочку уха, - жителям Мекки и Медины не позавидуешь.
- Именно так, - кивнул мулла. - За время своей экспансии ваххабиты разграбили все украшения Каабы и накрыли ее черной мешковиной. Они разрушили купола над могилами. Они запрещали повторять хвалу пророку, мир ему. Ибн Абдуль-Ваххаб лично отдал приказ казнить муэдзина, прочитавшего хвалу Пророку, мир ему. Они вводили новые, неслыханные в мусульманском мире традиции: бритье головы не только мужчинам, но и женщинам. Передают, что в ответ на это одна женщина потребовала от ваххабитов сбрить бороды. Ибн Абдуль-Ваххаб не смог найти ответа и оставил женщин в покое.
Мулла замолчал, взял со стола неостывающий чайничек и подлил гостям зеленого чаю.
- Спасибо, что просветили, - сказал Грязнов. - Это был очень полезный экскурс в историю, но…
- Но вообще-то вы пришли не за этим, - закончил за него мулла. - Вам наверняка нужен человек, связанный с ваххабитским движением, и вы думаете, что я найду вам такого человека.
- Примерно так, - согласился Грязнов.
Мулла провел ладонью по аккуратно подстриженной бородке.
- Вы поставили передо мной трудную задачу, Вячеслав Иванович. Иногда я помогал вам прояснить ситуацию в мусульманской среде Москвы, но сейчас… Понимаете, я далек от всего этого. Экстремисты не ходят в мечеть за советом. У них есть свои учителя.
- Да это-то понятно. Но среди тех, кто ходит в мечеть, наверняка есть раскаявшиеся личности, которым есть что рассказать о своей прошлой жизни.
- Не знаю, не знаю…
- Ну подумайте, Фарук… Повспоминайте.
- Вообще-то есть у меня на примете один человек. Очень хороший человек.
- Как зовут? Кто он? - быстро спросил Грязнов.
Мулла поднял на него глаза и улыбнулся:
- Не стоит делать стойку, Вячеслав Иванович. Вы не на охоте. И человек, о котором я хочу сказать, не имеет отношения к террористам. Зовут его Сулейман Фархатович Табеев. Ему около пятидесяти лет, и работает он таксистом.
- Таксистом? - заинтересовался Миша Камельков. - Он что, развозит взрывчатку по точкам?
Мулла посмотрел на него с упреком:
- Миша, вы недостаточно внимательно меня слушаете. Я ведь сказал, Сулейман Табеев не имеет никакого отношения к террористам. Но у него есть сын - Сулейман Табеев-младший.
Мулла задумался.
- Не знаю, имею ли я моральное право все это вам рассказывать…
- Имеете, - веско, но мягко сказал Грязнов. - Фарук, мы ведь не в игры играем. Мы хотим спасти жизни невинных людей. А это дело богоугодное, вне зависимости от того, какому Богу каждый из нас поклоняется.
- Что ж, это так, - согласился мулла.
- Тогда расскажите нам об этом Сулеймане Табееве-младшем. Что он за человек и почему вы о нем вспомнили?
- Сулейман бывший футболист. Родом он из Казани. Один год даже играл в клубе "Фортуна" в немецком городе Дюссельдорфе. Но потом Сулейман получил серьезную травму - и ему пришлось на время оставить большой футбол. Он вернулся в Россию. Живя в Германии, Сулейман увлекся учением Осамы Бен Ладена. Знаете, как это бывает?.. Молодой человек с живым, пытливым умом и расшатанными из-за травмы нервами. - Мулла пригладил ладонью бородку и продолжил: - В Гамбурге Сулейман сошелся с террористами. И даже… - тут мулла легонько усмехнулся, - и даже имел встречу с самим Бен Ладеном.
- Так, значит, ваш Сулейман Сулейманович террорист? - вскинулся Камельков.
- Мог бы, - сказал мулла. - Мог бы стать террористом. Если бы отец вовремя его не остановил.
- То есть… - Грязнов понизил голос. - Теперь он добропорядочный гражданин?
Мулла кивнул:
- Вполне. Конечно, тяжело нам с ним пришлось. Парень он упрямый, не один вечер провели мы с Сулейманом в разговорах, прежде чем я смог убедить его, что ислам - религия миролюбивая. В том, что ислам не имеет ничего общего с лазанием по горам и стрелянием из автомата. - Мулла машинальным движением коснулся пальцами щеки и вздохнул. - К сожалению, я сам когда-то прошел через все это. Впрочем, вам, Вячеслав Иванович, это хорошо известно.
- Понятно. - Грязнов отломил кусочек чак-чака и задумчиво его пожевал. - А где теперь Сулейман Табе-ев? В Москве?
- Смотря какого вы имеете в виду. Старший - в Москве. Младший - в Набережных Челнах.
- Чем он там занимается?
- Тренирует местную футбольную команду. Знаете такой завод - "КамАЗ"?
- Кто же его не знает?
- Вот их команду он и тренирует. Хотите с ним побеседовать?
- Очень, - сказал Грязнов. - Вы можете дать мне телефон Табеева-старшего? Для начала не мешало бы поговорить с ним, а потом уже можно ехать в Набережные Челны.
- Я позвоню ему прямо сейчас, - сказал на это мулла. - Если он захочет с вами поговорить, я передам вам трубку. Если не захочет - не обессудьте. Вы согласны?
Грязнов кивнул:
- Набирайте номер, я найду, что ему сказать.
Мулла взял со стола радиотелефон, набрал номер и
приложил трубку к уху:
- Алло, Сулейман?.. Здравствуй, здравствуй, мой друг… Тут у меня в гостях человек из уголовного розыска. Ему нужен кто-то, кто бы смог рассказать об исламских экстремистах, устраивающих взрывы в Москве. Я вспомнил, что твой сын был когда-то… Да, я знаю, Сулейман, но мы обязаны помочь. Мирные люди гибнут, и, если мы не поможем, эти люди будут на нашей с тобой совести… Да… Да, конечно… Сулейман, это будут его вопросы, а не мои. Если не захочешь отвечать - Аллах тебе судья… Хорошо.
Мулла отстранил трубку от уха и протянул ее Грязнову:
- Вячеслав Иванович, пожалуйста, будьте поделикатнее. Для Сулеймана Фархатовича это больная тема.
Грязнов кивнул и взял трубку.
Глава вторая
СУЛЕЙМАН ТАБЕЕВ-МЛАДШИЙ
1
В отличие от отца, вечного неудачника и жалобщика, Сулейман всегда чувствовал себя сильным человеком. Даже когда был ребенком. Он был высоким, ловким и отчаянно смелым. Последнее качество не раз помогало ему выходить победителем из схваток со старшеклассниками. Правда, понял свою силу Сулейман не сразу.
Он занимался боксом с десяти лет, но применить свои навыки на практике решился лишь два года спустя. А было так. Мать каждый день давала Сулейману деньги на школьный обед. Однако, будучи мальчиком азартным, Сулейман не спешил потратить деньги на пюре и сосиски, как большинство его одноклассников, вместо этого он играл за школой со старшими ребятами в пристенок. Чаще всего он проигрывал - сноровки у старших ребят было побольше, да и опыта тоже. Но если вдруг Сулейману удавалось выиграть копеек двадцать - тридцать, он с удовольствием тратил выигрыш на газировку и мороженое.
Так продолжалось довольно долго, но однажды Сулейману крупно повезло. Он выиграл у одного из своих постоянных компаньонов по игре - Марата Исхакова - два рубля! Деньги были немыслимые. Сулейман подсчитал, что на них можно купить одиннадцать пачек мороженого, да еще останется немного мелочи на вкусный, поджаристый рогалик!
Едва дождавшись окончания уроков, Сулейман заспешил в кондитерский магазин. Однако сразу за углом школы (а путь к кондитерскому магазину лежал через пустынный задний двор и не менее пустынную в это время суток спортплощадку) Сулеймана ждала неприятная неожиданность.
- Здравствуй, Сулейманчик! - услышал он у себя над самым ухом.
Сулейман поднял голову и увидел прямо перед собой рослую фигуру Марата Исхакова. Марат лениво отклеился от стены и подошел к Сулейману вплотную.
- Идешь тратить выигрыш? - поинтересовался он.
Предчувствуя недоброе, Сулейман сунул руку в карман и плотно сжал в ладошке выигранные деньги.
- Ну иду, - сказал он. - А что, нельзя?
- Почему - нельзя? Можно, конечно. Деньги для того и существуют, чтобы их тратить.
- В таком случае - пока!
Сулейман двинулся дальше, но тяжелая рука старшеклассника легла ему на плечо.
- Не так быстро, салага.
Сулейман нехотя остановился. Посмотрел на Марата и нахмурился:
- Ну чего еще?
Тонкие губы Марата расползлись в отвратительную змеиную ухмылку.
- Как ты думаешь, - медленно начал он, - что скажут твои мама с папой, если узнают, что ты играешь с нами в пристенок? Да еще и на деньги, которые они дают тебе на обед.
- Они не узнают, - твердо ответил Сулейман.
- Почему ты так уверен?
- Потому что они не сидят у окна и не следят за мной в подзорную трубу.
- Вот как? - Улыбка Марата стала еще более сладкой. - Достойный ответ, Сулейман. Но неумный, ох неумный. Что, если им кто-нибудь докажет, а? Неужели ты никогда об этом не думал?
- Думал, - кивнул Сулейман, чувствуя, как вспотела его рука, сжимающая честно выигранные рубли. - Но для этого нужно, чтобы среди моих друзей завелся стукач. А среди моих друзей нет стукача. Или… - Сулейман пристально взглянул в глаза Марату и прищурился. - Или все-таки есть?
Зрачки Марата хищно сузились. На широких скулах выступили розовые пятна.
- Кого это ты имеешь в виду, Сулейман?
- Никого. Я просто так сказал.
Сулейман дернул плечом, сбрасывая руку Марата, и двинулся было дальше, но сильные пальцы старшеклассника сомкнулись на его шее.
- Нет, постой! Ты что, щенок, намекаешь на то, что я могу настучать твоим родителям?
Сулейман попробовал высвободить шею, но не смог - Марат держал крепко и больно. И тогда Сулейман окончательно понял, что от возмездия за выигрыш ему не уйти. И тут ему стало по-настоящему страшно. Марат считался хорошим бойцом. Кроме того, он был старше Сулеймана на полтора года и выше на полголовы. Дело осложнялось тем, что убежать не было никакой возможности. Тогда Сулейман собрал волю в кулак и сказал:
- Марат, я не хочу с тобой драться. Но если ты собираешься отобрать у меня деньги, то я предупреждаю сразу - у тебя ничего не выйдет. Это мой выигрыш.
Марат откинул назад круглую голову и ехидно рассмеялся:
- Видали? Не хочет он, а! Выигрыш еще надо заслужить, понял, щенок? И я заберу его у тебя - по од-ной-единственной причине. Хочешь узнать - по какой?
- По какой?
Марат стер ухмылку с лица. Его серые глаза стали холодными и острыми, как бутылочное стекло. Он хищно прошипел:
- Я сильнее.
Сулейман увидел, как рука Марата сжалась в кулак. Дальше все произошло почти машинально. Сулейман не стал ждать удара и, повинуясь природному инстинкту, ударил первым. Удар пришелся Марату под дых. Пальцы, сжимающие шею Сулеймана, разжались.
- Ты… Ты… - прохрипел Марат, хватая воздух широко открытым, как у рыбы, ртом.
Дальнейшие действия Сулеймана были результатом двухлетних тренировок. Не давая противнику очухаться, он довершил начатое двумя ударами в подбородок. Марат отлетел к стене, но быстро пришел в себя и выбросил вперед длиннющую правую руку. Если бы удар Марата достиг цели, Сулейману бы точно не поздоровилось. Но не для того Сулейман два года занимался боксом, чтобы дать себя победить. Он ловко поднырнул под кулак противника и нанес тому два сокрушительных удара по корпусу. Затем, не сбавляя темпа, провел комбинацию с левым хуком и закончил дело коротким и сильным боковым с правой.
Этого оказалось достаточно. Марат повалился на землю, зажал окровавленное лицо ладонями и завизжал, как грязная свинья.
- Еще раз ко мне полезешь - убью, - пригрозил обидчику Сулейман, повернулся и, гордо подняв голову, отправился в кондитерскую.
С этого знаменательного дня Сулейман окончательно поверил в свои силы и отныне готов был вступить в схватку с любым противником, каких бы крупных размеров тот ни был и каким бы страшным ни казался со стороны.
2
В конце шестого класса Сулейману надоело подставлять голову под кулаки разных недоумков, и он решил покончить с боксом. К тому времени он окончательно понял, что драка на улице, когда нужно отстоять свою честь или наказать обидчика, - это одно, а дурацкое махание кулаками на ринге, ради того чтобы получить никчемный кусок бумаги с надписью "диплом" или "грамота", - это совсем другое.
Сулеймана увлекла другая игра - футбол! Здесь тебе не приходилось уворачиваться от чужих кулаков, чтобы затем самому обрушиться на противника серией бессмысленных ударов. Нет, в футболе все обстояло иначе. Он был похож не на заурядную драку, а на настоящее сражение со своей стратегией и тактикой, такое, какое показывают в фильмах про войну.
В футболе был свой генерал - тренер, свои товарищи по оружию, на поддержку которых ты мог всегда рассчитывать и которые в свою очередь ждали от тебя такой же помощи. Сулейману нравились комбинации, разыгрываемые командой, нравилось обводить противников, особенно, когда их было много, пробивать точные пасы и - ну конечно же! - бить по воротам.
Ни в одном из своих боксерских поединков Сулейман ни разу не чувствовал такой радости, такого пьянящего восторга, как после точного удара по воротам. "Молодец!" - радостно говорили Сулейману партнеры по команде, похлопывая его по плечу. "Красавец!" - кричали ему с трибун. "Герой. Хорошо вставил", - хвалил его тренер. И Сулейман чувствовал себя настоящим красавцем и героем.
Может быть, поэтому его успехи и достижения в футболе оказались гораздо значительнее, чем в боксе.
В отличие от футбольных дел, личная жизнь Сулеймана Табеева складывалась не самым лучшим образом. Окончив восьмой класс, он отправился с друзьями в летний спортивный лагерь. С утра - зарядка, пробежка, потом душ и легкий завтрак. Затем - многочасовые тренировки. Зато вечер был в полном распоряжении друзей. Частенько выбирались они после отбоя через узкое окно. Передвигаясь короткими перебежками от куста до куста, чтобы, не дай бог, не попасться на глаза тренеру, ребята достигали забора и, перемахнув через него, оказывались на свободе.
До ближайшего дачного поселка было не больше трех километров - расстояние плевое для таких тренированных парней, какими были Сулейман и двое его друзей.
В дачном поселке они пускались во все тяжкие: воровали яблоки, груши, сливы - все, что можно было запихать в рот и за пазуху. Возвращались они часа через два - уставшие, но довольные. Ночные вольницы были хорошей отдушиной после тяжелого дня с его железным распорядком, режимом, тренировками и тому подобными вещами.
Как-то раз на ночь глядя разыгралась гроза. Лил дождь, в небе полыхали молнии, гремел гром. Друзья Сулеймана побоялись отправляться на поиски приключений в такую погоду, однако самого Сулеймана гроза не остановила.
К дачному поселку он добрался совершенно вымокшим. На улице, как и ожидалось, не было ни души. Сулейман перемахнул через ближайший забор и принялся обрывать сливовые деревья, распихивая сливы по карманам, набивая ими пластиковый пакет.
В самый разгар сборов дверь дома тихонько скрипнула. Сулейман быстро пригнулся и спрятался в тени густо усыпанной плодами сливовой ветви. Дверь открылась, и на порог упал сноп желтого электрического света. Сулейман замер, прижимая к груди пакет со сливами.