- Рад, что тебе понравилось, - со своей обычной лукавой полуулыбкой-полуусмешкой сказал герр Александр. - Но ты еще не попробовал самого главного.
- Чего?
- Того, что нужно каждому мужчине. Кому время от времени, а кому и постоянно. В зависимости от темперамента!
Герр Александр откинул назад лысоватую голову и расхохотался.
5
Переехав в Дюссельдорф, Сулейман не стал вести жизнь скромника. Герр Александр показал ему пару местечек, где можно было с удовольствием провести свободное время. Несколько очаровательных, длинноногих фрау готовы были на все, ради того чтобы получить в подарок бутылку "Чивас Ригала" и несколько хрустящих банкнот. Особенно полюбил Сулейман одну невинную, в общем, забаву. Позанимавшись сексом, он забирался в горячую ванну в компании двух белокурых нимф и раскуривал с ними косячок. Марихуану он доставал через одного из своих коллег по футбольному клубу - голландца Патрика.
Накурившись, девушки начинали шалить, да так весело, что Сулейман не мог удержаться от хохота, глядя на то, чем они занимались. После косячка Сулейман присоединялся к ним.
К спиртному Сулейман почти не прикасался, лишь изредка позволял себе немного пива в компании друзей, поэтому не считал для себя зазорным выкурить иногда папироску-другую. Тем более что после марихуаны - в отличие от спиртного - не было похмелья. Проведя вечер в компании девочек, утром он шел на тренировку с абсолютно ясной головой.
Полюбил Сулейман и ночные клубы. Там можно было завязать необременительное знакомство с какой-нибудь подвыпившей, раскрепощенной фрау. Домой к себе он предпочитал женщин не водить - боялся неожиданного визита тренера (да и коллеги по клубу могли накапать). Обычно он вел девушку в ближайший отель, снимал на вечер или на ночь - в зависимости от ситуации - дешевую комнату, брал в номер фрукты и шампанское и начинал "резвиться". (Это идиотское слово, вместе с дюжиной других вредных привычек, он позаимствовал у герра Александра.)
Как-то раз одна из девушек, с которой он "резвился" в отеле, дала ему попробовать "волшебного порошка". Он был белого цвета и выглядел как обыкновенный сахарный песок. Маргарет (так звали девушку) высыпала на зеркальце немного белого порошка, разделила его лезвием на две аккуратные полоски и вдохнула эти полоски носом через специальную стеклянную трубочку, которую повсюду таскала с собой.
Сулейман знал, что это наркотик, но у Маргарет был такой счастливый вид, а у Сулеймана такое прекрасное настроение, что он не удержался и тоже попробовал. Ощущения оказались просто фантастическими! Никогда в жизни он не чувствовал себя счастливее и свободнее! Сулейман попробовал узнать у Маргарет, где она достает этот порошок, и девушка дала телефон дилера. "Сошлись на меня - и получишь столько счастья, сколько тебе позволят твои деньги!"
Денег у Сулеймана хватало, а стало быть, и счастья тоже.
…Однажды Сулейман стоял на остановке автобуса (подержанный "мерс", взятый напрокат, сломался, а новой машиной он обзавестись не успел).
- Сулейман, ты? - услышал он у себя над самым ухом.
Табеев-младший оглянулся. Перед ним стоял высокий, грузный парень с рыжеватыми волосами и пухлым лицом. На лице самого Сулеймана нарисовалось неподдельное изумление.
- Марат? - спросил он, не веря собственным глазам. - Марат Исхаков?
Рыжеволосый кивнул:
- Он самый. Ну здорово, что ли!
Молодые люди крепко пожали друг другу руки. Несмотря на то что в прежней, казанской, жизни они никогда не были друзьями, эта случайная встреча на чужбине была радостным событием для обоих.
- Какими судьбами, Марат? - с улыбкой спросил Сулейман.
- Да вот, понимаешь, эмигрировал! Надоело таращиться на физиономии земляков, захотелось простора, культуры, цивилизации!
- Как - эмигрировал? Когда?
- Да уже почти два года. У меня ведь мама немка. Ты разве не знал?
- Нет, - покачал головой Сулейман. В той, казанской, жизни они с Маратом никогда не были настолько близки, чтобы говорить о своих семьях и родственниках, но здесь это почему-то забылось.
- Слушай, - предложил Марат, - тут рядом кафе. Давай зайдем и поговорим по-человечески. У тебя как со временем?
- Да есть полчаса.
- Ну, тогда айда!
Взяв в баре по кружке пива, они сели за столик.
- За встречу! - сказал Марат.
- За встречу! - поддержал Сулейман.
Земляки чокнулись кружками и отхлебнули пива.
- Значит, твоя мама немка, - сказал Сулейман, разглядывая изменившееся за годы лицо бывшего недруга. - И как она поживает?
Марат вздохнул и ответил:
- К сожалению, она умерла.
- О, прости!
- Да ничего. - Марат махнул пухлой рукой. - Это было полтора года назад. Мы с сестрой уже выплакали все слезы, и теперь нам плакать нечем. Постепенно привыкаем жить одни.
Сулейман кивнул, давая понять, что понимает горестные чувства Марата, и спросил:
- И чем же ты здесь занимаешься?
- Да так, - уклончиво ответил Марат. - То тем, то этим. Одно время работал в автомастерской. Сейчас сижу в офисе, перекладываю бумажки с места на место. - Марат улыбнулся и дружески хлопнул Сулеймана по плечу. - Но что мы все обо мне да обо мне? Лучше расскажи, как ты здесь оказался? Надолго сюда?
- Надолго, - кивнул Сулейман. - Я теперь играю в вашем клубе "Фортуна".
- Э, да ты ведь у нас футболист! Как же я сразу не догадался! Так, значит, ты здесь по контракту. Ну и как тебе Германия?
- Мне здесь нравится, - просто ответил Марат. - Пиво вкусное, улицы чистые, девушки симпатичные.
- Ты прав. Что еще нужно мужчине для хорошей жизни! - Марат засмеялся. - Черт, старина, мне все еще не верится, что я говорю здесь с тобой - в кафе, в Дюссельдорфе! Кто бы мог подумать лет семь назад, что жизнь повернется таким боком?
- Да уж, - подтвердил Сулейман, с удовольствием потягивая холодное пиво.
- Забавно, - улыбнулся Марат. - Мы ведь с тобой никогда не были друзьями, правда?
- Что верно, то верно, - вновь согласился Сулейман.
- А сейчас встретились - и как будто родные братья. У тебя нет такого чувства?
- Ну… - Сулейман пожал плечами. - Братья не братья, но я действительно рад тебя видеть. Мы ведь с тобой и врагами никогда не были, Марат. Так, повздорили пару раз, но ведь дети постоянно ссорятся и дерутся.
- Ты прав. - Марат поднял руку и озабоченно посмотрел на наручные часы. - Ты знаешь, - виновато сказал он, - у меня через полчаса встреча в одном баре. Там соберутся все наши. Не хочешь пойти со мной?
- Что значит - наши? - не понял Сулейман.
- Наши - значит наши. Мусульмане. Ребята из бывшего Союза, и не только. Кстати, среди них есть несколько наших земляков.
- Да? - Сулейман нахмурился и задумчиво покусал нижнюю губу. Через полчаса ему нужно было быть на тренировке. Мало того что он нарушил режим, выпив кружку пива, а тут еще и опоздание… Но встретиться с земляками хотелось. Страшно хотелось. До встречи с Маратом Сулейман даже не отдавал себе отчета в том, как же он тоскует по дому.
- Что, дела не отпускают? - спросил Марат, покачивая кружку с пивом и рассеянно глядя сквозь нее на люстру.
- Дела есть, - признал Сулейман. - Но ради встречи с земляками я могу их отложить.
- Ты уверен?
- Да. Только сначала скажи, кто они такие. Вдруг у вас что-нибудь вроде общества анонимных алкоголиков или жертв сексуального насилия. Тогда я пас.
- Анонимные алкоголики? - Марат засмеялся. - К счастью для тебя, старик, там соберутся простые люди, верящие в то, что Аллах всемогущ, а Мухаммад его единственный пророк. Ты сам-то это признаёшь?
- На все сто!
- Ну тогда тебе у нас самое место.
Встреча проходила в маленьком русском кабачке "Пасека". Трое молодых мужчин приветливо кивнули вошедшим в зал Марату и Сулейману. Бывшие недруги прошли к столику, и Марат поочередно пожал руки темноволосым. Затем их взоры обратились на Сулеймана.
- Сулейман, познакомься с моими друзьями, - сказал Марат и показал на самого худого: - Это Рифат Гильманов.
- Рифат, - представился худой и протянул Сулейману костлявую руку. Табеев-младший холодно ее пожал (Сулейман не любил новых людей и начинал относиться к ним тепло лишь после того, как знакомился с ними поближе).
- А это его брат Иргали, - продолжил знакомить Марат.
Сулейман обменялся рукопожатием с Иргали.
- Ну а это наш гость из далекой Аравии, Мустафа.
Маленький, суровый человечек с черными, от трехдневной щетины щеками подозрительно посмотрел на Сулеймана и нехотя кивнул.
- Ну вот, - довольно улыбнулся Марат. - Теперь, когда мы все знакомы, можем заказать чего-нибудь выпить. За встречу.
- Я не буду выпить, - с сильным акцентом произнес аравийский гость Мустафа.
- Здесь подают настойку из меда, - добродушно сказал ему Марат. - Это не вино и не водка. Русская медовуха.
- Все равно, - упрямо повторил Мустафа.
- Ну как знаешь. А мы немного себя побалуем.
Марат заказал всем по стакану медовухи.
Поначалу парни были немногословны, они явно чувствовали себя немного скованно в присутствии нового человека. Но затем разговорились. Беседа шла обо всем подряд, но главным образом об исламских ценностях, которых так не хватает современному западному миру, и о том, какие существуют способы, чтобы распространить учение пророка Мухаммада по всему миру.
Сулейман слушал с интересом. Его отец - Сулейман Табеев-старший - даже в советские времена считал себя правоверным мусульманином и старался воспитывать своего сына в духе ислама. Не сказать, чтобы это получалось очень уж хорошо, но кое-какие зерна, брошенные отцом, проросли в душе Сулеймана. Марат об этом, безусловно, знал, поскольку был знаком с Табеевым-старшим, которого в прошлые годы многие другие родители считали дремучим ретроградом и фундаменталистом.
После двух стаканов медовухи Сулейману стали нравиться эти чернявые парни. В них было что-то жесткое, бесстрашное и непреклонное, как в хороших боксерах. Какая-то холодная, расчетливая ярость. Они так горячо проповедовали свои взгляды, что Сулейман невольно заражался ими. Вскоре ему стало казаться, что мир, в котором он живет, далеко не совершенен. В нем процветают мрачные вещи, а будущее его детей (а Сулейман был уверен, что когда-нибудь, лет через пять или семь, у него обязательно будут дети) ужасно и беспросветно.
- А ты пей, пей! - хлопнул его по плечу Марат. - Пей да мотай на ус. Кто тебе еще правду скажет?
И Сулейман слушал.
Через час Марат извинился перед Сулейманом и сказал, что им четверым нужно обсудить кое-какие "конфиденциальные дела". Сулейман все понял. Он допил медовуху, встал, пожал парням руки (на этот раз гораздо теплее и крепче, чем прежде), попрощался и вышел из бара. Своих новых друзей он покидал с большим сожалением.
Через три дня Сулейман вновь встретился с Маратом, Рифатом, Иргали и Мустафой. На этот раз они встретили его как старого друга. А вскоре их встречи стали регулярными.
6
Футбольные дела Сулеймана шли наилучшим образом. Он забивал голы, не пропускал тренировки - само собой разумеется, его тренер и менеджеры были рады столь выгодному вложению денег. Не забывал Сулейман и о своих "братьях по оружию" (так они себя называли). Сходки проходили раз в неделю на квартире у Марата. Табеев-младший быстро нашел общий язык с сестрой Марата - Дильбар, Дилей. Это была скромная, улыбчивая девушка. Сулейман почти не помнил ее по той, казанской, жизни. Однако она его прекрасно помнила.
- Ты раза два заходил к нам домой, - при первой же встрече рассказала Табееву Диля. - И ты мне тогда очень понравился. Ты был такой суровый, неразговорчивый. Настоящий воин Аллаха!
- С тех пор многое изменилось, - улыбнулся в ответ Сулейман. - Теперь я жизнерадостный и болтливый. А воевать предпочитаю только с гоблинами в компьютерных игр.
- Тебе так только кажется, Сулейман, - мягко возразила Диля. - Ты сам себя не знаешь. Вот увидишь - из тебя еще получится воин. Кстати, и Марат думает так же. Он говорит, что в тебе есть стержень.
- Стержень?
- Да! У тебя много сил, но ты не знаешь, куда их приложить.
Сулейман засмеялся:
- Почему не знаю? Я играю в футбол, и играю неплохо!
- Это все не то.
- Не то?
Диля покачала головой:
- Нет. Мужчина не должен расходовать зря данные ему Аллахом силы. Он должен тратить их на борьбу с кяфирами.
- С кем?
- С кяфирами! Неверными!
- А, ну да. Все время забываю это слово.
Диля недовольно нахмурилась:
- Это первое слово, которое ты должен помнить. Даже если тебя разбудят ночью и ты не сразу вспомнишь свое имя, ты вспомнишь это слово. И так будет, Сулейман. Потому что у тебя есть сила и воля.
Подобные разговоры Диля вела с Сулейманом постоянно, и ему эти разговоры нравились. Она называла его мужчиной, настоящим воином, сильным человеком - все эти эпитеты тешили самолюбие Сулеймана. Не раз, поглядывая на Дилю, на ее огромные черные глаза, белую шею и стройные ноги, он думал о том, что неплохо было бы ее завалить, но поспешно гнал от себя эти мысли. Она была сестрой друга, а значит, не просто телкой или фрау, а личностью! И Сулейман уважал в ней эту личность, как уважал личность во всех своих новых друзьях, братьях по оружию.
Однажды, придя на сходку, Сулейман заметил, что Марат находится в каком-то странном, приподнятом расположении духа. Его пухлое лицо сияло, по губам блуждала улыбка.
- Разувайся быстрее, - поторопил Сулеймана Марат. - У нас сегодня гость!
- Какой гость?
Марат загадочно улыбнулся и сказал:
- Самый долгожданный и почетный. Сейчас ты познакомишься с нашим учителем.
Марат взял Сулеймана под руку и повел в гостиную.
В гостиной на мягком диване сидел пожилой мужчина в темном костюме, белоснежной, будто крыло ангела, рубашке и шелковом галстуке изумрудного цвета. На голове незнакомца была мягкая, элегантная шляпа. Лицо его было смуглым, глаза - большими и внимательными, подбородок украшала небольшая черная бородка с проступившей сединой.
Кроме незнакомца в комнате находились еще семь или восемь человек. Всех их Сулейман знал - кого близко, а с кем просто здоровался. Все они были "братьями по оружию". В руках у худенького Рифата он заметил небольшую видеокамеру.
Марат что-то быстро затараторил на арабском языке, обращаясь к пожилому незнакомцу. Сулейман услышал свое имя и склонил голову в вежливом поклоне. Незнакомец внимательно посмотрел на Сулеймана и кивнул. Затем произнес несколько слов на арабском. Голос у незнакомца был тихим и вежливым.
- Учитель говорит, что рад с тобой познакомиться, Сулейман, - перевел Марат. - Проходи, садись.
Сулейман прошел в гостиную и, поскольку все кресла и стулья были заняты, сел прямо на пол, рядом с Иргали Гильмановым. Он уже понял, кем был загадочный гость, вернее - узнал его, хотя тот и был одет в обычную европейскую одежду. В последнее время его фотографии показывали по телевизору чуть ли не в каждой программе новостей.
Выдержав паузу, учитель возобновил прерванную речь. Говорил он по-прежнему тихо, но очень выразительно. Марат переводил его слова собравшимся (хотя некоторые из них и знали арабский язык). Он говорил о том, что пришло время наказать кяфиров, очистить ислам, вернуть ему былую славу и величие. Говорил о том, что современным людям необходимо жить по законам шариата, поскольку это самые истинные законы на земле и идут они от самого Аллаха. Местами перевод Марата был не очень точным, и парни, знающие арабский язык, недовольно морщились, однако из вежливости и почтения к гостю голоса не подавали. Общий смысл Марат передавал верно, и это было главное.
Наконец учитель перестал говорить. Выдержав почтительную паузу, парни сперва робко, затем все горячее и горячее стали задавать ему вопросы. Отвечал учитель твердо и уверенно, как это делает мулла в мечети.
Но тут у Сулеймана в кармане завибрировал мобильник. Сулейман вспомнил, что через двадцать минут ему нужно быть на тренировке. Это была последняя тренировка перед игрой, и опоздать, а тем более не прийти Сулейман не имел права.
Он извинился перед присутствующими, поклонился учителю и, стараясь ступать как можно тише, ретировался в прихожую. Здесь его поджидала Диля.
- Уходишь? - сурово спросила она.
- Да. Я не могу пропустить эту тренировку.
- Что ж, иди. Но никогда не забывай об этой встрече. Увидеть такого человека - большое счастье. Поблагодари за него Аллаха.
Сулейман пообещал поблагодарить, обулся, накинул куртку и, махнув Диле напоследок рукой, вышел из квартиры.
7
Лучше бы он опоздал на эту тренировку. Или не ходил бы на нее вовсе. Удар бутсы Патрика пришелся ему в центр голени. Табеев не слышал хруста сломанной кости, он просто почувствовал боль - острую, ни с чем не сравнимую. Голоса ребят и крики тренера слились в один тягостный гул. Сулейман упал на траву, желтая пелена повисла у него перед глазами, голова закружилась, но сознание он не потерял.
- Черт! - стонал он. - Черт бы тебя побрал, сволочь!
- Sorry! - жалобно причитал рядом с ним Патрик. - So sorry!
- Шайзе! - орал подбежавший тренер. - Швайн!
Сулейману было все равно, что они кричат. Он понимал только одно - играть завтра ему не придется. В сердце засела тупая заноза. По грязным щекам потекли слезы обиды.
- Ладно, - тихо и хрипло проговорил Сулейман. - Никто не виноват… Я сам… сам подставился. Правда, тренер. Не надо кричать.
Потом была долгая, невыносимо долгая дорога до больницы, люди в белых халатах, бегающие вокруг кушетки, на которой лежал Сулейман, обезболивающий укол, рентген, гипс. И, наконец, слова тренера, сказанные на плохом русском:
- Нет игра, Сулейман. Нет. Ты и игра - нет.
- Сам знаю, что нет, - хмуро отозвался Сулейман.
Тренер, силясь придать своему озлобленному лицу мягкое выражение, ободряюще похлопал его по плечу и вышел из палаты, не говоря больше ни слова.
Потом Сулейман лежал в своей квартире и смотрел в потолок. Рядом суетилась нанятая клубом сиделка - седовласая, сгорбленная фрау со смешной фамилией Кайденрайх. Она трясла перед носом у Сулеймана уткой и что-то лепетала по-немецки.
Вечером никто из клубных друзей к нему не пришел. Лишь Патрик позвонил и в очередной раз слезным голосом попросил прощения.
- И'к а11 га1§Ь1, - сказал ему Сулейман. - Гт Ппе. - И положил трубку.
Сулейман лежал в кровати и смотрел в потолок, пока не стемнело. А когда стемнело, в дверь позвонили. Фрау Кайденрайх, дремавшая на стуле с вязаньем в руках, вздрогнула и захлопала сонными глазами. Звонок повторился. Фрау Кайденрайх вскочила со стула, бросив свое вязанье, и, суетливо одернув фартук, побежала в прихожую открывать.
- Скверно получилось, - сказал Марат, окинув Сулеймана нахмуренным взглядом.
- Да уж, хорошего мало.
- Но футбол - это не главное и не лучшее, что есть в жизни.
- Правда? - ухмыльнулся Сулейман. - Вообще-то для кого как. Для тебя, может, и не главное, а для меня…