Игра по крупному - Фридрих Незнанский 12 стр.

Думая об этом, Томилин даже проникся теп­лым чувством к своему однокашнику, с которым не раз ездил на Енисей рыбачить. И тут же вздрогнул - Гоша ткнул его локтем.

- Уснул? Сейчас говорить с ними буду, понял? Два "лимона" им! Ни хрена себе...

Русый-старший набирал коды и номера теле­фонов. Все терпеливо ждали.

- Как его, напомни, - сказал Гоша, беря трубку.

- Ибрагим Кадуев, - подсказал Леха Русый.

- Ибрагим? - строго сказал Гоша в трубку. (Ну будто совсем не пил!) - Я говорю, я... Узнал? Так вот слушай сюда, Ибрагуша... Не дам я тебе двух миллионов. Понял меня? Все ты делал до сих пор на благо чеченского и русского народов. А вот цену завысил. А это нехорошо, дорогой. Ты дослушай сначала, потом будешь перебивать. Ты мне одно объясни - вот не дам я тебе ни копья, что делать будешь? Отпустишь охрану этого пре­зидентского сынка? И что дальше? Пусть скандал будет, да? Пусть нефть через Турцию погонят, да? Нет, ты мне скажи, если такой умный! Кто я? А тот, кто твоего самого главного замочил! Ну да, бомба с самолета... А кто направил его? Да не бомбу - самолет этот. Вот также направлю на тебя, хочешь? А очень просто. Сейчас отзвоню в полицию Тегерана и скажу, что ты со своей бан­дой захватил сопровождающих лиц сына Прези­дента дружественного Азербайджана. И насильно их удерживаешь, полагая в ближайшие часы за­хватить самого сыночка... Хочешь, прямо сейчас сделаю? Ты учти, мой хороший, ты - крутой, а я - еще круче. Со мной и такими, как я, ты еще дела не имел! Все понял? Понял. Значит, сдела­ешь это все бесплатно. На общественных нача­лах. А то я заставлю тебя самого заплатить, чтоб я молчал. И чтоб я не слышал больше с твоей стороны неприличные угрозы в мой адрес!

Гоша положил трубку. Коноплев первый, за ним братья Русые восторженно зааплодировали.

- Вот так надо, - сказал Гоша. - Только такой разговор понимают... А ты, Олежек, чего не аплодировал? Опять выделиться хочешь? Опять хочешь идти своим путем? Не как все?

Он обратился к присутствующим:

- А что вы хотите - из интеллигентной семьи. Все не как у людей. Машину свою с неко­торых пор посылает водилу проверять, тот под днищем на пузе ползает.

Снова первым засмеялся Коноплев, но братья его на этот раз не поддержали.

- Боится, что бомбу под него подложат, - продолжал Гоша. - И вообще боится. А это зна­чит - рыльце в пушку. Значит, есть чего бояться.

- А что ты всех на пушку берешь? - нахму­рился Русый-старший. - Мы кто тебе? Члены Политбюро при товарище Сталине?

- А иначе нельзя, - замотал головой Гоша. - Пойми, мой хороший, у нас иначе нель­зя! Я с умными людьми там, за проволокой, раз­говаривал, они мне все как есть разъяснили. А что твой товарищ Сталин? Банки грабил за милую душу, срок мотал не хуже других, - он повернулся к Томилину: - Вот ты высшее обра­зование получил, а у меня пять классов. Ну и что? Ведь я тебе, а не ты мне - и должность и жену-красавицу.

- Колет тебе глаза его диплом, колет... - за­смеялся Русый-старший. - Ну давай еще по одной. За тебя, Гоша!

- Давай, - мотнул головой хозяин, снова становясь пьяным.

Удивительной была эта его особенность. Трезвый может притвориться напившимся, но как пьяному притвориться трезвым? А Гоша это мог.

- Так чего ты от меня хочешь? - Он смотрел пьяными глазами на Томилина. - Говори, чего пришел? И почему опять без Елены?

- Так ты же меня одного позвал, - затрав­ленно глядя на Гошу, ответил Томилин.

- Я? Так оно и есть. Хотел сам посмотреть, как твой водила на брюхе под "вольво" ползает.

Коноплев, как заведенный, снова стал давить­ся от смеха.

- Да купи себе шестисотый! - продолжал Гоша. - Денег нет? Так я дам! Я ж тебе задолжал. За то, что ты меня из наперсточников вытащил.

- Ты мне ничего не должен... - Томилин растерянно смотрел на Гошу.

Хуже нет потерять лицо. Показать, что испу­гался. Раздавит, как червяка. Да не нужны Гоше друзья детства. Никакая рыбалка его, Томилина, уже не спасет.

- Это я тебе должен, - сказал Томилин. - За полтора миллиона тонн нефти, которые ты будто бы прогнал через свои трубы. За долж­ность, за жену.

- А на самом деле? - сощурился Гоша, при­держивая рукой Русого-старшего. - Погоди, Костя, пусть скажет.

- Ничего я тебе не должен! - выпалил Томилин. - Ни копейки! Можешь меня ободрать как липку, ты уже кинул меня на пятьдесят тысяч тонн. Кому ты их продал?

- Пока, Олежка, не подпишешь годовой ба­ланс, я отчитываться перед тобой не буду, - спо­койно и снова став трезвым, ответил Гоша. - Кому загнал, кому продал - не твоего ума дело.

- Твой баланс, твой, - сказал Томилин. - А все-таки так с друзьями не поступают.

- Детский сад... - ухмыльнулся Русый-стар­ший, толкнув локтем задремавшего младшего брата. - Слыхал? Вот ты мне тоже говорил: так с родными братьями нельзя... А отделяться от стар­шего брата можно?

- Вот-вот, - закивал Гоша. - Учись, Олеж­ка, пока мы живы... Ну давай еще по одной, потом разберемся.

Выпили. Томилин не допил, и Гоша неодо­брительно посмотрел на него.

- Значит, сейчас все дружно - в сауну! - скомандовал Гоша. - С обслуживающим персо­налом. Тайский массаж. Не пробовали еще? Ре­комендую... Но сначала вы мне, братики, отчи­тайтесь по Баку. Насчет того, что случилось в Акапулько, я все понял. Прокольчик. Но дело поправимое. Я вот думаю: этот Ибрагим не под­ведет? По-моему, он меня правильно понял. И с сынком этим все будет как надо.

- Будут штурмовать посольство? - спросил Русый-младший.

- Зачем? - сказал его брат. - Просто забе­рут его оттуда. Документы у них есть - взяли у этих, которых захватили. Переоденутся, побре­ются...

- Надо спешить, - сказал Гоша. - А то вос­становят связь, узнают, кто есть кто... Придется сынка мочить. А не хотелось бы.

- Ибрагим свое дело знает, - уверил его Русый-старший.

- Ты, Костюха, мне такие же слова и про Серегу с Андреем говорил, - перебил его Гоша. - Мол, комар носа не подточит.

- Нажрались, сукины дети, - проворчал Костя, - расслабились. Думали, оттуда убежать невозможно. Есть еще вариант. Запасной. Мы с Лехой, - он опять потормошил засыпающего братца, - его хотели предложить. Там у этого сынка баба в Баку. Мы видели ее на приеме, хороша, сука, хотя уже за сорок. Артистка тамош­няя. Так этот Алекпер, ну этот, сынок президент­ский, от нее без ума. Совсем крыша поехала. Серега рассказывал: здоровый мужик, а слезы по ней лил и стихи тайком писал. На русском языке, представляешь? Утопиться из-за нее хотел.

- Нехорошо, - сурово сказал Гоша. - Ну взяли в заложники и взяли, а зачем измываться теперь?

- Так мы подумали, может, ее взять? Отпус­тить этого малахольного к папе, а ее взять и предупредить: мол, слово скажешь...

- А зачем он нам? - скривился Леха, про­драв глаза. - Мочить - и все дела!

Гоша налил себе коньяка и выпил, уже никого не приглашая.

- Просто-то как, - сказал он. - Замочить президентского сынка! А последствия за тебя дядя будет считать? Если уж знают, кто похитил, будут знать и кто замочил. И что папаша сделает, представляешь? России - полный поворот кру­гом. А мы о ней должны думать, о матушке. И о себе немного. К тому же он - председатель меж­дународного консорциума! Кого на его место по­ставят, не догадываешься? Другого сынка. Или племянника. Их там до черта. И наверняка закля­того врага России. Нужно нам это на переживае­мом этапе? Я тебя спрашиваю?

Леха что-то пробубнил в ответ. Вроде согла­сился, но как-то без энтузиазма.

- Мне нужно, чтобы свою паршивую нефть они через мои трубы погнали, - склонился через стол к братьям Гоша. - Вот Олежка ноет, будто я приписал ему какие-то тонны, извелся весь, будто я его уже по миру пустил, а того не пони­мает, что я решаю стратегическую задачу. Как обустроить Россию, ставшую мне вместо матери, когда я вышел на свободу. Так вот этому щелкун­чику, что из Акапулько сбежал, надо дать понять: бабу его в порошок сотрем, если соглашения не подпишет, или армяшкам танки дадим, как того они просят. Мы ведь общими усилиями их при­держали, когда они на Баку поперли, а сейчас никого держать не будем. Поэтому мне ваш вари­ант с этой актрисочкой нравится. Всецело одоб­ряю и поддерживаю. И более того - готов раско­шелиться. Но! - Он поднял вверх указательный палец. - Нравится ваш вариант, но как запас­ной.

- Неужели снова сможешь затеять войну в Карабахе? - с сомнением спросил Костя Русый.

- Да хоть сейчас! У меня в Сибири целый завод танковый, девать их некуда, все окрестные леса забиты. Армяшки, чечены, абхазы да грузи­ны так и вьются вокруг. А люди там пятый месяц без зарплаты сидят. Я им говорю: спокойно, квоту вам всегда выбью, если по моей команде забастовку начнете. Продам пару сотен Карабаху, полсотни в кредит абхазам... И куда они после этого нефть погонят?

- Силен! - восхитился Костя. - Прямо вы­дающийся государственный деятель и видный военачальник. Откуда что берется.

- Но я крови не хочу. - Гоша прижал руки к груди. - Пусть наши мальчики больше не гибнут за чуждые им интересы. Так вот мне ваш вариант, говорил уже, нравится. Сказали бы раньше, как он сопли распускает по этой бабе, давно бы дело сделали... А где, кстати, Серега? Почему его не вижу? Хочу полюбоваться на его загар мексикан­ский. Что он прячется от меня? Скажи ему, Костя, пусть придет ко мне, не трону. Только в глаза его бесстыжие посмотрю. И на загар. Может, сам на все плюну и в Акапулько махну... Я чего не так сказал?

Братья переглянулись, показали ему глазами на Томилина.

- Забыл, что ли? - негромко спросил Костя.

Томилин похолодел. Он здесь уже посторон­ний. Как, наверное, посторонним стал и Серега, прежде сиживавший с ними за этим столом, как и погибший на мексиканском пляже Андрей.

- А, ну да, да, - мучительно поморщился Гоша. - Ну хоть венок, я ведь специально зака­зывал, ему на могилку положили? Не забыли?

- Положили, - кивнул Костя. - И на па­мятник деньги собрали, все честь по чести.

- Представляешь, а убийцу до сих пор не нашли, - повернулся к Томилину Гоша. - Все ищут. Как думаешь, найдут?

14

- Перерезают глотку глубоко, вместе с тра­хеей, так что человек захлебывается кровью и не может даже ничего выкрикнуть... - сказал я Со­лонину. - Типично бандитское убийство, некий ритуал, схожий с жертвоприношением. Похоже на месть.

- Косят под чеченцев? - спросил Солонин.

Мы снова сидели у нас в номере, уже брезжи­ло за окном утро, пили кофе.

- Хоть бы ванну принять, - вздохнул Соло­нин. - Так опять горячей воды нет.

- Зато Новрузу больше не на что жаловать­ся, - сказал я. - Жаль парня. Это была наша единственная связь, если помнишь... А что наш общий друг Джамиль ибн Фатали?

- Даже не проснулся. Как и его охрана. Но уважаемого ибн Фатали хотя бы утомила женщи­на, с которой он спал.

- Ты разглядел ее? - спросил я.

- Только после того, как поменял батарейки в его гвоздике.

- И кто же она? - спросил я, чувствуя бес­пардонность своего вопроса. Неужели Делара? Это было бы величайшим разочарованием в моей жизни - такая женщина...

Витя ответил не сразу. Выдержка - стопро­центная, притом что та женщина ему явно нра­вилась.

- Все-таки было темно, - ответил он. - Свет я не зажигал. Но это не та, о ком ты поду­мал. Не наша общая знакомая. Какая-то дамочка из гостиницы. Такие тут не переводятся.

- Так что будем делать? - спросил я.

- Что будем делать? - зевнул Солонин. - Пожалуй, надо поспать.

- Ничего другого не остается, - согласился я. - Но следует хотя бы дослушать, о чем они говорили в машине.

Витя с сомнением посмотрел на меня.

- Передатчик там маломощный. Иначе его не удалось бы спрятать среди лепестков, - сказал он. - Если вы заметили, с удалением машины звук ослабевал. Послушать, конечно, можно, но не больше пяти минут.

- А что делать? Пять - значит пять... Но может, далеко они не уедут?

- Попытка - не пытка, - сказал Витя и включил магнитофон.

Опять пошли шумы, потом прорезались голо­са наших соотечественников.

"Два миллиона долларов! - убеждал, похоже, старший брат. - Скажи ему, жмоту уголовному, всего-то два миллиона на общее дело! Меньше эти чечены не возьмут. Я их знаю. Не даст - нефть потечет по усам мимо рта".

Леха как мог перевел. Так, мол, и так. Подай­те на бедность. Надо заплатить этим бандитам, чтобы придержали наследного принца Алекпера.

"Он там у себя миллиарды гребет! - добавил с пролетарской ненавистью старший брат. - А тут двух "лимонов" ему жалко".

Я представил себе состояние ибн Фатали. Сидят рядом две уголовные рожи из этой ужас­ной русской мафии и требуют два миллиона, будто бы на общее дело... А что может быть об­щего у него, кровного племянника султана, с этими урками? Только одно - как бы нефть не потекла через Турцию.

"Я дам вам ответ через неделю", - сказал ибн Фатали".

"У него при себе нет, - перевел Леха Костюхе. - Но через неделю обещал дать, если будем себя вести достойно".

"Неделя - много, - сказал Костюха. - Не­делю они не продержатся. Или сынок этот сбе­жит, или они его замочат. Было уже такое, про­ходили... Пусть чек выпишет через свой банк в Швейцарии, и черт с ним. Сами справимся".

Солонин выключил запись.

- Ну и ну, - сказал я. - Чеченцы теперь нарасхват. За два миллиона готовы снова захва­тить этого Алекпера. И продержать его сколько потребуется, пока его папа не подпишет, что им нужно. Ты понимаешь, что происходит?

- Понимаю, что зря теряю время, - пожал плечами Солонин. - Мне уже пора возвращаться в Тегеран.

- Быть может, стоит попросить мистера Реддвея о подкреплении? - спросил я.

- Обойдемся, - ответил Солонин и начал знакомую процедуру по облачению себя в амуни­цию весом не менее сорока килограммов.

- Скоро утро, - сказал он. - Первый само­лет в аэропорт Мехрабад, если не ошибаюсь, около восьми утра по местному. Завтра самолетов не будет. А на чартерный рейс меня уже никто не подсадит. А вам бы, Александр Борисыч, чем смотреть на меня с тоскливым выражением, по­звонить бы его превосходительству временному поверенному господину Самеду Аслановичу и до­ложить о случившемся. Только советую без по­дробностей. Ему плохо станет, когда начнете жи­вописать. Мол, остались здесь одни без всякой опоры на местное население.

- Ну почему, а Делара? - лукаво спросил я. к - Я на красивых дам не опираюсь, - сказал Витя серьезно. - Они в моем понимании выпол­няют иные задачи.

Он не стал уточнять, какие именно, а я не стал расспрашивать. Вместо этого я набрал код и номер нашего общего знакомого.

- Господин Самед? - спросил я. - Это гос­подин Косецки из Баку.

- А что случилось? - пробормотал он спро­сонья. - Что-нибудь срочное?

- Убили Новруза...

- Что? - закричал он, и что-то там грохнуло, должно быть, он вскочил и опрокинул стул.

- Сегодня ночью, - сказал я. - Мы успели туда до прихода вашей следственной бригады. Ему перерезали горло.

Самед молчал. Мне было слышно, как он всхлипывает.

- Простите, - сказал он через минуту. - Он был моим лучшим другом и наставником. Это я способствовал тому, что его обнаружили. Он предупреждал меня...

- Вы ему позвонили? - спросил я.

- Да, около часа ночи. Он тревожился, что наш разговор могут засечь. Я уверял его, будто современные телефоны, цифровая кодовая связь и прочая чушь недосягаемы. Они запеленговали и... Не исключено, что засекли и наш с вами разговор, господин Косецки.

- Но у него-то телефон обычный, - вполго­лоса сказал Солонин, остановив свои сборы. - Потому и засекли через местную телефонную станцию. А сейчас мы разговариваем по спутни­ковой связи. И там и здесь - код. Не должны засечь.

- Вот господин Кэрриган, он понимает в этом больше меня, уверяет, что этого не может быть, - сказал я. - Поверим ему и продолжим наш разговор. Теперь у нас нет связников. Ко­нечно, господин Новруз Али-заде был незаме­ним. Но все-таки мы хотели бы еще с кем-то контактировать.

- Я подумаю, - вздохнул он. - Моя вина, что я натворил... Незачем было ему звонить в такое время.

- А действительно, какая была в этом надоб­ность? Если не секрет?

- Секрет, но только не для вас, - снова вздохнул он. - Мне звонил из посольства в Те­геране Алекпер. Он ждет, что за ним прибудут его охранники, понимаете? Он не мог дозвониться в Баку, все было заглушено, и он позвонил мне.

- В это время спутник мог вполне уйти за горизонт, - сказал, глядя на часы, Солонин.

- Вот наш общий друг мистер Кэрриган опять уверяет, что ничего подобного быть не могло, - сказал я. - Спутник просто ушел в тень от Земли. Так бывает. Лучше поговорим о несчастном Новрузе, господин Самед. Итак, его телефон быстро засекли. Значит, его подслуши­вали, за ним следили.

- Возможно, это из-за его контактов со мной, - сказал Самед.

- Ну да, вы человек Президента, - поддак­нул я. - Но точно так же могли засечь его кон­такты с нами. Как вы думаете?

- Не исключено, - сказал он. - Бедный

Новруз... Он же всегда был осторожен. Очень осторожен. И хорошо знал наших врагов.

- Давайте, пока я здесь, еще раз попробуем определить - прослушивают нас или нет, - шепнул мне на ухо Солонин. - Я имею в виду здешний телефон, а не ваш спутниковый. Замерю нагрузку и сравню ее с нагрузкой на остальные телефоны. Отключитесь на пару минут.

- Давайте прервемся, - сказал я Самеду, - проверим наши аппараты здесь, в гостинице. Хо­рошо бы выяснить, прослушивают ли их. Мистер Кэрриган, будучи крупным специалистом в этой области, полагает, что это надо сделать.

- Телефоны в "Интуристе" прослушиваются еще с советских времен, - сказал Самед. - Мо­жете мне поверить как троюродному племяннику бывшего генерала КГБ. Следует также опасаться микрофонов в ресторане "Полистан".

Солонин невозмутимо продолжал собираться.

- Итак, если я правильно понял, сын Прези­дента третий день сидит в посольстве Азербай­джана в Тегеране, ждет тех, кто должен его со­провождать, и не может связаться с Баку, - кон­статировал я. - И боится из этого посольства выйти.

- И правильно делает. - Витя остановился в дверях, прислушиваясь. - Можно по телефаксу переслать фотографию членов охраны. На всякий случай. И мою тоже. Пусть Алекпер сравнит их с теми, кто явится его сопровождать.

После короткого перерыва наш разговор с Самедом возобновился.

- Мой коллега только что опять подал здра­вую идею, - сказал я. - Позвоните сюда, в Баку, в ведомство охраны Президента. Пусть передадут

Алекперу фото его избавителей. Без этого не стоит даже открывать им дверь.

- О чем вы говорите! - заволновался Са­мед. - Кто, как и когда это сделает? И есть ли соответствующая аппаратура? А что, господин Кэрриган тоже направляется туда? Это вселяет надежду.

- Тогда не будем терять времени, - сказал я. - Счет идет на часы. Или даже на минуты. Возможно, похитители вашего родственника уже где-то там рядом. Боюсь, они вывезут его уже не в Акапулько. Нужен пароль для мистера Кэрригана, понимаете? Хорошо, если бы вы передали в посольство Тегерана какие-нибудь опознаватель­ные слова для него.

- Откуда вы все-таки взяли, что Алекпера со­бираются выкрасть? - спросил Самед.