Игра по крупному - Фридрих Незнанский 20 стр.

- Ну у нас это вроде как положено, - сказал я. - В традициях восточных головорезов. Так убили недавно друга нашего общего знакомого Самеда.

- У нас - двоих, - вздохнул Слава. - Одно­го тюменского "генерала" и его заместителя. Ив- лева - в Тюмени, его зама, Бригаднова, - в Москве.

- Ты обратил внимание, кто сел на их место?

- Надо бы... - сказал Грязнов. - Все руки не доходят.

- Не узнаю тебя. С этого надо было начинать.

- Стареем, - сказал Слава. Но кое-что знаю... Может, слышал про такого Гошу Козлачевского?

- Не один раз, - ответил я. - Он сел на место погибших?

- Ему и у себя хорошо. А сел как раз его бывший подельник, с ним вместе он когда-то мотал срок. И что характерно, этот Коноплев прежде никакого отношения к нефти не имел. И в Сибири никогда не жил.

- Пешка?

- Проходная, - хмыкнул Слава. - Мне не­давно оттуда, из Тюмени, Фрязин звонил. - На­брался дури и полетел с ними в одном самолете в Тюмень. И все-все в том самолете разглядел. Говорит, что Коноплев не более чем "шестерка", в рот хозяину смотрит.

- Но ведь фирма, - сказал я. - Акционер­ное общество. Есть собрание акционеров, просто так лишь бы кто не пройдет.

- Я тебя умоляю... - остановил меня Слава. - Вопрос в другом: у кого пакет? Не у того ли, с кем не могли поладить предыдущие "генералы"? Сейчас все твои акционеры сидят и смотрят, чья возьмет. После собрания, конечно, поворчат, когда будут расходиться... Теперь с этим поездом, будь он неладен. Говорил тебе, нет?

- Напомни.

- Цистерны с песком пришли. И никаких следов. По накладным вроде адресат в Тюмени. Тот же "Сургутнефтегаз", где теперь этот Коноплев... Ты меня слушаешь или нет?

- Слушаю, слушаю...

- Тебе неинтересно, я понимаю, - сказал Слава. - Тебе международных авантюристов ло­вить интересней. Но все равно эти ребята, про которых я рассказываю, доберутся когда-нибудь и до Баку, понимаешь?

- Уже добрались.

- Тогда слушай, - продолжал Слава. - Этому Коноплеву - все до фени. Пропал эшелон с нефтепродуктами - так не он же виноват... Он и так всю бухгалтерию разогнал, свою, говорит, команду набирать буду.

- Это он тебе сказал?

- Не мне. Фрязину. Володя в Тюмени сейчас безвылазно сидит. Иногда звонит. Ничего тебе это не напоминает?

- Надо подумать, - сказал я. - Разговор не­шуточный. Во всяком случае - не телефонный... Что-то такое вспоминается, когда все вспомню, позвоню.

И положил трубку.

- И что? - спросил Витя.

- Как в сказке, - сказал я. - Чем дальше, тем страшнее. И не мельтеши перед глазами.

- Чапай думать будет! - хмыкнул он и стал напяливать на себя свою амуницию, явно куда-то собираясь.

- Ты куда? - спросил я.

- А вы что, не слыхали про пресс-конферен­цию, которую собирает наш общий друг Алекпер. Он прислал мне приглашение. Думаю, как мой телохранитель вы обязаны следовать за мной.

- Время у нас еще есть? - спросил я.

- Полчаса, - кивнул он.

Я лег на диван и прикрыл глаза. Что же мне пришло в голову, когда зашла речь об этом эше­лоне, состоящем из цистерн с песком? Что-то такое было у нас в Генпрокуратуре, что успешно похоронил предыдущий генеральный, сам ныне коротающий свои дни в Лефортове.

Итак, где-то в Белоруссии, то ли в Мозыре, то ли в Полоцке, есть некий нефтеперерабатываю­щий завод... Некто соединил на бумаге свои сква­жины с этим заводом и назвал это концерном, холдингом, картелем, неважно... И по межэсенговским соглашениям получил полное право бес­пошлинно катать свои цистерны с нефтью на этот завод. И вот тут начинается самое интерес­ное... Нефтепродукты от этой переработки идут куда угодно, только не хозяину. Идут, скажем, в Польшу, или в Литву, или в Калининград. Воз­можно, в Калининград, через Литву. Значит, тоже, считай, беспошлинно.

А уж из Калининграда - куда душе угодно. Хоть в Германию.

Нашему генеральному, в силу теперь уже вы­ясненных причин, это показалось малоинтерес­ным. Ну не вернулись нефтепродукты и не вер­нулись. Сам-то хозяин не вопит, не рвет на себе волосы, мол, ограбили. Нет факта хищения? Нет. Этими ли вопросами на современном этапе должна заниматься возглавляемая им прокуратура?

Теперь представим себе, что там стали осто­рожнее. И цистерны как бы стали возвращаться, перемазанные нефтью. На таможне зафиксирова­ли: ага, эшелон ушел, эшелон вернулся. Лазить туда, заглядывать, есть ли там в наличии нефте­продукт, вроде положено, но кто сказал, будто мы обязаны делать то, что положено? И потому на песочек до самой столицы никто не обратил внимания...

Тогда, помнится, кто-то у нас прикинул, сотню долларов с каждой тонны можно иметь. И ведь кто-то имеет.

И если бывшие, ныне убиенные директора подняли, допустим, хай, значит, это делалось без их ведома. Или обидели их при дележке, что тоже не исключено. А этот новый, Коноплев, всем хозяину обязан. И потому будет покладист. Тем более что сам он - ноль. И никогда не возроп­щет.

Я даже заворочался на диване, так мне захо­телось взяться за это дело. Видимо, проснулся во мне "важняк" в этой шикарной бакинской гости­нице, в которой так и не появилась горячая вода. Захотелось действовать, заниматься расследова­нием серьезных преступлений.

10

Мы прибыли с Солониным на пресс-конфе­ренцию Алекпера, едва успев к самому ее началу.

Поначалу случилась небольшая заминка. Когда молодые люди на входе собрались обыскать Витю, он им просто не дался. Потребовалось вмешательство самого сына Президента, чтобы инцидент был разрешен без скандала.

Алекпер по-братски обнял Витю, и разгоря­ченные молодые люди, коим хотелось слегка по­размяться, нехотя отвалили.

Я с сожалением посмотрел на них. Где еще они получат такой урок, который мог бы препо­дать им Солонин? Я и сам бы с удовольствием посмотрел на такую схватку, если бы не ино­странные корреспонденты, навострившие было уши и камеры в предчувствии скандала.

Сам я, как телохранитель столь важной персо­ны, держался бы при этом немного в стороне, чтобы не путаться у Вити под ногами, не мешать.

Но все обошлось.

Сын Президента сидел за столом, на котором было множество микрофонов, и спокойно смот­рел в зал.

Пресс-конференцию открыл господин Амиров. Он и предоставил слово Алекперу.

Алекпер был отрешен и задумчив, похоже было, что мысли его сейчас витают где-то далеко. Я вспомнил, что он курит анашу. Витя сам это видел, а он врать не будет.

И тем не менее Алекпер говорил уверенно и толково.

Да, он ничего не имеет против России, даже после того, что с ним случилось. Эти бандиты, которые его похитили, представляют только себя, а не страну, в которой родились. Он только лиш­ний раз уверился, что азербайджанскую нефть следует транспортировать через Иран или Тур­цию. Через Россию - очень дорого и к тому же опасно... Да, война в Чечне закончилась, но как-то наспех, поскольку в интересах обеих сторон, чтоб вопрос о нефтепроводе был разрешен в общую пользу - Чечни и России. Но потом может начаться все сначала...

Да, он знает, что американцы против иран­ского варианта. Через Грузию и далее Турцию - еще куда ни шло. Но там строить и строить... И нефтяной терминал в Поти либо Сухуми, и саму трубу через горы и перевалы, что может быть еще опаснее, чем через Чечню... Да, он знает, что его отец склоняется к российско-чеченскому вариан­ту... Но он попробует его переубедить.

И в этот момент ему передали записку, и в этом не было ничего необычного, если не счи­тать, что подавший записку чернобородый па­рень быстро вышел, почти выбежал из зала.

Алекпер прочитал, вскочил, растерянно по­смотрел на присутствующих.

- Кто это передал? - спросил он.

Солонин, дремавший со мной рядом, по­скольку примерно знал, что скажет Алекпер, от­крыл глаза и вскочил.

- Здесь сказано, что только что похищена госпожа Делара Амирова, - сказал дрожащим голосом Алекпер. - И что если я не изменю свою позицию...

В зале стояла гулкая тишина. На мужа и воз­любленного похищенной красавицы было невоз­можно смотреть.

- Я, кажется, видел его, - успел я сказать Солонину.

- Перекрыть все выходы, проверить у всех документы! - рявкнул какой-то пожилой мужчи­на в камуфляже, что нам было совсем некстати.

- Держитесь за мной, - сказал мне Соло­нин. - Не отставайте!

И, перепрыгивая через стулья и столы, выбе­жал из зала. Мальчики-охранники постарались его перехватить, но тут же пожалели об этом. Солонин летел, расчищая дорогу мне, своему те­лохранителю, распахивая ногой двери, пока мы не выскочили на улицу.

- Вы видите его? - спросил он меня, огля­дываясь.

Впрочем, он и сам увидел то, что я должен был увидеть раньше его.

Синий в вечернем свете фонарей "БМВ" рва­нул с места прямо на нас. Я успел отскочить в сторону, а Солонин грамотно, как его учили, перекатился на локтях и коленях через радиатор, крышу и багажник машины, после чего мягко, на четыре точки, приземлился на асфальт, даже, по- моему, не испачкав костюма.

- Что смотрите? - крикнул он мне. - Заво­дите машину!

Я действительно загляделся на него. Просто учебное пособие для начинающих камикадзе! А между тем из здания МИДа уж выбегали охран­ники и водили стволами своих "магнумов" туда- сюда, не видя то, что было у них под носом, - нас с Витей, успешно усаживающихся в машину.

- Гоните! - приказал Солонин. - Гоните в сторону проспекта Нефтяников. На площади Свободы - правый поворот.

Я с удивлением слушал его. Откуда что берет­ся? И когда он успел выучить здешние повороты- развороты?

Но особенно раздумывать было некогда.

- Кажется, за нами гонятся, - сказал я, мельком глянув в зеркало заднего вида.

- Черт с ними, потом объяснимся! Эти при­дурки только путаются под ногами, вам не кажет­ся? - И щелкнул затвором своего пистолета.

Впрочем, поднимать здесь, в центре Баку, стрельбу было бессмысленно. Пули могли рико­шетом попасть куда угодно и в кого угодно.

Мы ведь американцы, деловые люди, а не агенты ЦРУ. Мы не можем вмешиваться во внут­ренние дела суверенного государства. Думаю, Витю отягощали те же мысли, когда я мельком поглядывал на него.

Гнаться-то мы гнались и уже знали, что не упустим, но вот стоило ли оно того?

Здесь я должен был всецело положиться на Витин талант. Он мог без лишнего шума, пыли и кровопролития задержать этого молодчика и вы­трясти из него душу по горячим следам. Вот и все, что следовало сделать, не привлекая к себе лишне­го внимания в самом центре Баку, где начиналась обычная ночная жизнь большого города.

Лицо Солонина стало спокойным. Он все про­считал. Я ждал его команду, хотя уже понимал, что никакого визга тормозов, никакого перекрытия движения этому малому в синем "БМВ" не будет. Поэтому ему бы лучше держаться людных и осве­щенных улиц, а не стремиться умчаться туда, где потемнее. Но откуда ему было знать, что мы не менее его не желали засветиться?

Мы продолжали держать дистанцию, следуя за ним, не форсировали события, не прижимали и не обгоняли его, полагаясь на случай.

Впрочем, Солонин полагался одновременно и на свою чудо-технику. В его ухе уже был миниатюрный динамик, отвод от которого прятался за лацканом костюма.

Витя без устали крутил колпачок своей авто­ручки, настраивая, как я понимаю, свой прием­ник на нужную частоту.

- Кажется, есть... - сказал он через какое-то время. - Он гонит в Нагорный парк, бывший Киров. Ведь мы сейчас пересекаем площадь Ахундова?

- Именно так, - сказал я, увидев памятник поэту.

- Он просит, панически требует, чтобы его встретили возле Нагорного парка. Говорит, что его преследуют. Описывает нашу машину...

- Что будем делать? - спросил я.

- Вы? Ничего, - ответил Витя. - Только здесь немного притормозите. Не доезжая до све­тофора...

В следующую минуту он исчез, как испарил­ся. Я только заметил, как открылась и хлопнула дверца с его стороны, когда я начал тормозить перед светофором.

Потом он мелькнул, когда бежал вдоль ряда машин. Потом вскочил в' одну из них, хотя там явно был водитель. Машина понеслась, едва за­горелся зеленый свет. Видимо, в сторону Нагор­ного парка.

Честно говоря, я не знал, где этот парк нахо­дится. Остановиться и спросить? Хоть бы попал­ся какой-нибудь указатель.

Я ехал и вглядывался. Улицы становились все темнее. Бездействующих по случаю зимы фонта­нов все меньше. Прохожих - тоже.

Куда ехать?

И с кем поехал Витя? Что-то я не заметил, чтобы он кого-нибудь вытолкал из машины на мостовую. Не в его это правилах... Наверняка выбрал какую-нибудь зрелую дамочку за рулем, веруя в свою неотразимость. Объявил ее похи­щенной. И по взгляду понял, что она мечтала об этом всю жизнь. Что-нибудь в этом роде. На что-то другое моей фантазии не хватало.

Бакинское ночное небо усеяли звезды. Куда я еду? Остановиться все же следовало.

Я сделал это возле перекрестка, там неподале­ку стояла машина, а ее водитель копался в двига­теле.

- Нужна помощь? - спросил я на ломаном русском.

Парень распрямился и угрожающе посмотрел на меня. В его руке был тяжелый гаечный ключ. Не отошел еще от дня скорби, подумал я, делая шаг назад.

- Простите, я англичанин, не говорю по- азербайджански, - сказал я, - только немного по-русски... Если вам нужна моя помощь...

Он ничего не ответил и снова опустил голову под капот своего старенького, севшего на рессо­ры "Москвича".

- Мне нужен Нагорный парк, - сказал я, продолжая коверкать великий и могучий русский язык. - Как туда проехать?

Честное слово, я готов был взять его на бук­сир, лишь бы показал, где этот парк.

Он молча сел за руль свой колымаги, покру­тил ключом зажигания... Мотор не схватывал. Слава Богу, сел аккумулятор. Всего лишь...

- Могу дать прикурить, - сказал я, полагая, что моя помощь послужит ключом к взаимопо­ниманию. Он впервые посмотрел на меня по-человечески. Все проносились мимо, а этот зануда англичанин, каких в Баку в последнее время столько развелось, предлагает помощь.

Пока мы протягивали провода от моего акку­мулятора к его, я проклинал свою лень. Вот Витя не терял времени даром, изучал по карте улицы Баку, все повороты и развязки, полагаясь на свою великолепную память. Увы, ничем подоб­ным похвастать я не мог. И теперь теряю тут время, а в этот самый момент Солонин где-ни­будь в темноте ведет битву один против целой своры бандитов, быть может, уже истекает кро­вью...

- Нагорный парк! - склонился я к окошку "Москвича" в тот момент, когда он благополучно затарахтел. Водитель пожал плечами и протянул мне какую-то мятую бумажку.

- Слушай, как тебя, мистер, да? Не стой на дороге! Откуда я знаю, где этот парк? Я сам здесь заблудился, шайтан возьми эти новые надписи... Не здешний я, понял? Из Ленкорани приехал. - И, добавив кое-что от души на своем языке, включил с немалым усилием передачу.

И тут же рядом притормозила еще одна маши­на, ехавшая навстречу.

- Вы что-то ищете? - спросил меня кто-то невидимый голосом Вити Солонина. - Вам, если не ошибаюсь, нужен Нагорный парк?

Я так и остался стоять с открытым до непри­личия ртом.

За рулем, как я и предполагал, сидела краса­вица лет пятидесяти, густо накрашенная и мелко завитая, а на заднем сиденье находились Витя и тот самый чернобородый парень, что подал за­писку, слегка помятый и здорово напуганный.

- Мы приехали, - сказал Витя. - Я тебе по­звоню, дорогая... - И, выбравшись из машины, поцеловал ее в нарумяненную щеку.

Он спокойно стоял на мостовой, не обращая внимания на впечатление, которое производил на окружающих. В течение считанных минут этот великолепный экземпляр мужского рода обворо­жил одну, до смерти напугал другого и вызвал неподдельное восхищение у третьего, то бишь у своего телохранителя.

Он пересел со своей добычей ко мне в салон, нимало не беспокоясь о том, что пленный попы­тается бежать или грохнуть его чем-нибудь по голове. И даже прикрыл глаза, собравшись вздремнуть, пока мы будем ехать.

- Куда? - спросил я, обернувшись. И понял, почему Витя так беспечен. Наш пленник мелко дрожал от страха.

Интересно, чем Витя сумел так его напугать?

- Куда? - толкнул локтем Солонин нашего пассажира. - Тебя спрашивают: куда теперь?

Тот что-то пробормотал. Витя, похоже, понял его.

- Если не возражаете, Александр Борисович, нам лучше поменяться местами. Плохо вы, ока­зывается, знаете город. Не знаете даже, как про­ехать в Нагорный парк, любимое место отдыха трудящихся.

Он вылез из машины, не обращая внимания на любителя подавать записки, и даже оставил дверцу для меня открытой. Он явно рисовался этой нарочитой небрежностью, хотя я уверен, что, даже повернувшись спиной к пленному, он контролировал его поведение.

Но в этом, повторяю, не было необходимости. Тот сидел и мелко дрожал. И на меня, севшего с ним рядом, он посмотрел заискивающим взгля­дом.

Солонин погнал машину куда-то обратно, через центр. Так мы ехали минут сорок, потом начались пригороды Баку с блочными домами, потом частные домики с садами. Время от време­ни Витя оборачивался к нашему пленнику и спо­койно, как если бы мы ехали в гости, спрашивал дорогу.

Наконец мы остановились на маленькой тем­ной улице.

- Сидите здесь, - строго сказал Солонин, за­глушив мотор. - И ждите, пока не вернусь.

Выбравшись из машины, он направился, не оглядываясь, к неказистому домику с темными окнами.

11

Фрязин третий день сидел в гостинице "Мос­ква", не выходя на улицу. Он не решался надеть свою обнову. Вычищенная шуба висела в шкафу, но Володя не мог к ней прикоснуться. И все переговоры со здешними сыскарями вел преиму­щественно по телефону, поглядывая за окно, где непрерывно мела метель.

Он уже успел отметить тот факт, что все, о чем он спрашивал у своих коллег, становилось из­вестным его попутчикам, с которыми вместе сюда летел. Утром спрашивал, а вечером звонил Коноплев и уточнял, что именно ему, Фрязину, хотелось бы узнать.

Они вели с ним игру в открытую, даже не считая нужным это скрывать.

Пусть хамят, думал Володя, это мне на руку, пусть считают меня недотепой.

Он уже мог подвести кое-какие итоги. Право­охранительные органы здесь куплены на корню. И не особенно полагают нужным это скрывать.

Жена прокурора вложила пару десятков тысяч долларов в качестве пая в здешний Кредит-банк, который контролирует некто Артем, здешний пахан. Это знают все. И никого подобная ситуа­ция не колышет. Откуда у прокурорши такие бабки, да еще "зеленые", если сама она учитель­ница, а муж получает тоже не миллионы?

Это в столице общественность ахает и возму­щается, задаваясь подобными вопросами, здесь это в порядке вещей.

Итак, Гоша приехал на поминки своей быв­шей любовницы и даже не считает нужным скры­вать это от безутешного супруга.

Имеет ли это убийство какое-нибудь отноше­ние к убийствам здешних "генералов"?

Сугубо феодальные отношения, надо сказать. Тот же Гоша занимает незавидную должность, на свою работу наверняка не приходит, зарплатой не интересуется, но распоряжается судьбами своих непосредственных начальников. Вассалы на виду, а их сюзерен прячется за ними, словно опытный бегун на длинной дистанции, готовый "выстрелить" из-за спин перед самым финишем.