- Спасибо за щедрое предложение, но я думаю, ей с тобой лучше.
- Ну прям! - фыркнул он. - Она меня терпеть не может, давно бы отвалила, было б к кому. Из-за денег со мной живет. Забери, я тебя как друга прошу. Ты, может, боишься, что я обижусь? Зря. Отвечаю. Я только рад за нее буду. Серьезно. Пойми, я ничего против не имею, но я с ней вконец умучился. Она привыкла Вла-диком командовать и мне гонор показывает. Вчера привезли мне телок, а она оделась и выскочила из номера. Не хочет с ними в одной постели лежать. Ультиматум ставит: либо с ней одной, либо никак. А какая радость с одной спать? Я даже с женой вдвоем не сплю.
Стриптизерша, оставшись не у дел, между тем попыталась пристать к охранникам, но смекнув, что с ними не разживешься, вернулась к Пономарю и принялась его обхаживать. Он некоторое время рассеянно гладил ее грудь, и вдруг что-то опять выстрелило у него в голове.
Встрепенувшись, он схватил стриптизершу за руку так, что та вскрикнула.
- Кто тебя послал?
- Куда послал?! - она пыталась вырваться.
- Ко мне?
- Меня никто не посылал!
Пономарь достал из кармана сто долларов и сунул ей.
- Иди, скажи им, что я все знаю!
- Кому сказать?
- Тем, кто тебя прислал!
Она не стала спорить из боязни лишиться гонорара и поспешно ретировалась.
***
С меня было достаточно, наблюдать дальше это безумие у меня не было ни малейшего желания. Я поднялся, чтобы попрощаться.
- Погодь, - произнес Пономарь. Он нырнул под диван, достал оттуда большую спортивную сумку темно-синего цвета и поставил на сиденье.
- Двушка! - объявил Пономарь. - Забирай.
- Какая двушка?
Он расстегнул молнию. Сумка была туго набита пачками стодолларовых купюр. Я вытаращился.
- Два лимона. Больше не дам! Бесполезно. И два-то много. Считать будешь?
- Нет, - пробормотал я.
- Можешь не считать, - одобрил он. - Уже три раза считали. Витьке я бы вообще ничего не вернул, хоть в ногах у меня валяйся. Обойдется! Я еще мало его наказал! Я людям так и сказал, пусть Витька губы не раскатывает, а они мне говорят, там не Витька, там ильичовские приехали, зашли им что-нибудь, на свое усмотрение. Я и ильичовских хотел поначалу лесом послать. А кто мне Ильич? Пусть в своем Нижне-Уральске блатоту гоняет. Ну, в крайнем случае, кинуть ему сотни три - ему выше крыши. Но с тобой - другой коленкор. Все же ты тогда со мной поехал, когда Бабай на нас напал... Может, глупо я, конечно, поступаю... Ладно, хрен с ним! Короче, двушка. - Он застегнул молнию и оттолкнул от себя сумку.
До меня только сейчас дошла правда. Все это время она была у меня под носом, но, к моему стыду, я так и не догадался.
- Так это ты придумал "Золотую Ниву"?! - воскликнул я.
- А кто еще?! - ответил он так, словно это был общеизвестный факт. - Я давно хотел уральских лохов приземлить малость. А то надулись, как клопы! Я ж их помню, когда они без штанов бегали. И Витьку, и Вовку, и Фиму Гозданкера, и других. Бывало, чуть что - сразу ко мне бегут: дядя Саша, дядя Саша! Помоги, посоветуй. А сейчас поднялись, закабанели, крутые стали! Большими бизнесами командуют, с охраной ездят, по телику выступают! А ума-то как не было, так и нет! Нету ума, - злорадно повторил он. - На такую туфту повелись, ха-ха!.. - Он отрывисто хохотнул. - Тюлени тупые, гопота, вороны! Прикинь, весь город вперся! Да что там город! Из Москвы ехали, бабки везли! Я сам не ожидал, что так раскрутится! Я Парамона сразу в долю взял, чтоб он уродов, типа Бабая, гонял. Менты тоже с этого развода получали, поэтому все ровно и прокатило.
- А генерала где нашел?
- Генерала Парамон где-то откопал, у него свои завязки с цветными. Я Владика подогнал, думал, он на меня будет работать, он же мой выкормыш, в моих фирмах начинал. А он, лошок, решил, что и вправду крупным финансистом заделался. Начал что-то химичить без меня: туда бабки вложил, сюда, короче, свою игру повел! А бабки чьи? Мои! Боня еще в уши ему дул, тоже мне, бизнесмен нашелся! Я пытался Владика образумить, сколько раз его убеждал - без толку! Он уже не в адеквате был, несло его, всех кинуть собрался, и меня в том числе! Ну, тут уж у меня выбора не оставалось... - Он замолчал и развел руками.
- Ты его убрал? - спросил я тихо.
- Я не убирал его! - вскрикнул Пономарь испуганно. - Я против был! Парамон так решил и генерал, кстати, согласился! А я против был! Я Владику намекал, что ему валить надо, а он не слушал! А теперь злится на меня! Я ему объясняю...
В эту минуту вернулась Диана; он тут же осекся и нахохлился. Вероятно, она плакала, потому что глаза у нее покраснели и макияж был наложен заново. Она молча села на свое место, Пономарь виновато попытался ее обнять, но она отодвинулась.
- Ну че ты какая злая, - принялся уговаривать ее Пономарь. - Давай шампанского выпьем...
Голова моя шла кругом от всего услышанного. Я сделал над собой усилие и попытался поддержать беседу.
- Куда вы летите? На острова?
- В Париж, - ответила Диана коротко.
- Желаю хорошо провести время.
Я не вкладывал в свои слова двойного смысла, просто произнес первую пришедшую на ум банальную фразу, но Диана передернула плечами:
- Только не надо иронии! Можно подумать, у меня есть выбор! - Она скользнула неприязненным взглядом по Пономарю. - Один пьет с утра до вечера, другой прячется неизвестно где, третий в гарем зовет... - Она усмехнулась. - Между прочим, Виктор на следующий день после... после того кошмара мне десять тысяч долларов прислал. И букет цветов! Наверное, решил, что изнасилование - самое подходящее начало для романтического знакомства.
- Ты взяла? - не удержался я.
- По-твоему, я должна была отказаться? Извини, я не так богата.
***
В отель я приехал далеко за полночь, но бандитов еще не было. Не раздеваясь, я бросился на кровать. Нервы мои ходили ходуном, сна не было ни в одном глазу. Я перескакивал мыслями с одного на другое, вспоминал арест Храповицкого, свой обыск и побег, безумного Пономаря и важного Ходжу, пьяного Виктора и надменную Диану... Каким сумасшедшим круговоротом меня несло? Куда? Выплыву я или утону?
...Под утро в коридоре раздались нетрезвые голоса - мужские и женские, бандиты, наконец, возвращались с дамами. Я дождался, пока они разбрелись по номерам, и кинулся к Быку. Он еще не успел запереть дверь.
- Братан! - обрадовался пьяный Бык, обнимая меня. - Заходи! Зря с нами не поехал, оторвались по вышаку! Все ореховские коноводы были, уважают нас. Нормальные они пацаны, правильные.
Мне было не до ореховской братвы.
- Ты знал, что за этим стоит Пономарь?! - выпалил я.
Бык не сразу сообразил, о чем я говорю. Он потер виски, покрутил головой и поморгал. Прибывшие с ним проститутки уже вовсю хозяйничали в номере: опустошали мини-бар, щелкали пультом телевизора и бегали в ванну.
- Догнал! - ухмыльнулся Бык. - Конечно, знал. Братан, я ж тебе говорил, я в этом живу. Где он, кстати? Здесь? Неужто не отвалил еще? Во фоцан!
- Почему ты мне не сказал?!
- А какая разница? - зевнул Бык. - Ты же и так узнал.
- Можно шампанского снизу заказать? - бесцеремонно перебила нас одна из девиц.
- И креветок! - тут же добавилась к ней вторая. - Креветок охота!
- Тише вы, - прикрикнул на них Бык. - Дайте пацанам побазарить. Пономарь сам приехал или прислал кого?
- Сам.
- Сколько отстегнул?
- Два миллиона долларов.
Бык удовлетворенно хмыкнул.
- По-божески. Не зря бензин жгли. Пусть бабки пока у тебя побудут, после разберемся. Да ты заходи, заходи, падай на хвост, а то вишь, какую ораву горластую мне ореховские подогнали...
- Мне сейчас не до этого.
- Опять зря. Не умеешь ты жизни радоваться.
***
После моего ухода Пономарь продолжил пить, Диана курить и оба продолжали молчать. Клуб тем временем постепенно заполнялся людьми. Пономарь впивался взглядом в каждого нового гостя и вдруг, перегнувшись в соседнюю нишу, дернул за рукав начальника своей охраны.
- Кто это?!
Тот был так поглощен действием на сцене, что не сразу обратил внимание на своего начальника.
- Где? - принялся крутить он головой по сторонам
- Да вон там! Вон, четверо вошли! Ты что, ослеп?!
- Не знаю, - растерянно пробормотал охранник. - Первый раз вижу...
- Что ты вообще знаешь! - рассердился Пономарь. - Ушкан! Мы их сегодня в Третьяковском переулке встречали! Я их запомнил.
- Может, и встречали, - согласился охранник.
- Подосланные!
- Да ребята вроде приличные, с девчонками...
- Для виду девок взяли! Тихо, отвернись, они на нас секут. Надо сваливать! Зови официантку. Или нет, сам рассчитайся, а я в машине подожду. - Он торопливо вытащил из кармана несколько мятых купюр и бросил на стол. - Они, походу, нас на камеру снимают!
- Какая камера, Федорыч! - попытался урезонить его начальник охраны, но Пономарь уже ринулся к выходу. Трое телохранителей вскочили за ним, забыв про Диану.
Диана вздохнула и посмотрела на начальника охраны. Тот пожал плечами, показывая, что ничего не может сделать. Диана неторопливо сложила в сумочку сигареты
и зажигалку, поднялась и направилась в гардероб. Пономарь поджидал ее, забившись в угол на заднем сиденье черного джипа где ему с его ростом было тесновато.
- Ты что так долго?! - накинулся он на нее.
Она не ответила и села рядом. Начальник охраны взобрался на кресло рядом с водителем.
- Домой? - спросил водитель, трогаясь. Еще один черный джип с охраной двинулся за ними.
- Домой, - буркнул Пономарь. - Стой! Я сам за руль сяду.
- Может, не надо? - осторожно возразил водитель. - Дорога скользкая, весь день дождик моросит.
- Я тачки водил, когда ты еще под стол пешком ходил!
- Федорыч, может, правда, в другой раз? - нерешительно поддержал водителя охранник. - Здесь везде гаишники, а у нас номера уральские. Ты к тому же выпимши...
- Отмажемся.
Водитель прижался к тротуару и вылез, освобождая Пономарю место за рулем.
- Ты ко мне? - спросил Пономарь у Дианы.
- Нет, спасибо, - поежилась она. - Я лучше здесь останусь.
Охранник опасливо покосился на пьяного Пономаря, он был совсем не прочь поменяться местами с Дианой. Пономарь отодвинул подальше водительское кресло, вытянул длинные ноги, уперся спиной и резко втопил. Тяжелый джип взревел, буксуя на мокром асфальте, и так рванул вперед, что какой-то машине пришлось шарахнуться в сторону, дабы избежать столкновения.
- Вы бы все же помягче, - напряженно кашлянул за его спиной водитель. - А то это... Как говорится, не ровен час...
- Не учи, - сквозь зубы процедил Пономарь.
Движение в центре, несмотря на позднее время, было все еще оживленным. Пономарь свернул на набережную, где транспорта было меньше, и прибавил скорость.
- Федорыч, менты впереди! - предупредил охранник.
- Где?
Но было уже поздно. Гаишник махнул Пономарю жезлом, требуя остановиться. Пономарь сначала притормозил, но передумал и промчался мимо, едва не задев милиционера. Оскорбленный гаишник кинулся к своей машине, и она сорвалась в погоню.
- Похоже, они за нами припустили, - нервно проговорил водитель, оборачиваясь.
- Умучатся пыль глотать! - отозвался Пономарь.
- Федорыч, давай остановимся, я с ними по-свойски разберусь, - взмолился охранник. - Я ж сам бывший мент... знаю, как с ними договариваться.
- Это не менты, лапоть! - оборвал его Пономарь. - Это киллеры переодетые. Их Витька подослал. Хрен они угадали, сейчас оторвемся!
- Саша, - попыталась вмешаться Диана. - Я тебя прошу...
- Заткнись! - рявкнул Пономарь. - Кому сказал, заткнись! Всем заткнуться!
Спорить дальше никто не осмелился. Джип летел по шоссе со скоростью сто шестьдесят километров в час, не обращая внимания на светофоры и поминутно выскакивая на встречную полосу. Другие машины отчаянно ему сигналили. Преследователи включили сирену.
- Там еще одна ментовская тачка! - чуть не плача сообщил водитель.
- Мы их обманем! - пообещал Пономарь. - Все равно по-нашему будет!
Он крутанул руль, сворачивая.
- Осторожнее! - крикнул охранник, хватая Пономаря за руку.
Этого делать не следовало. Джип сорвался в занос и юзом пошел по мокрому шоссе. Встречный грузовик ударил его в бок, джип перевернулся и, кувыркаясь как консервная банка, вылетел в кювет. Милицейские автомобили затормозили, гаишники выскочили и, не обращая внимания на разбитый грузовик, бросились к обочине.
Смятый джип неподвижно лежал на крыше, его колеса все еще крутились. Водители, видевшие аварию, останавливались один за другим, на шоссе образовалась пробка. Два милиционера спустились к джипу, светя фонариками через разбитые тонированные стекла и пытаясь понять, есть ли живые.
Когда прибыла скорая помощь, пассажиров джипа пришлось вырезать автогеном. Ни Пономарь, ни охранник не были пристегнуты ремнями: оба погибли на месте. Диане повезло больше: окровавленную, без сознания, но живую ее доставили в больницу. Водитель практически не пострадал; не считая синяков и перелома руки, он отделался легким испугом.
Обо всем этом я узнал гораздо позже.
- Страус для наших краев - это скотина номер один, - жуя, рассуждал Хромой. - Лучше даже свиньи. А че? Зиму он спокойно переносит. Мяса дает почти как хрюшка, при том что мясо у него диетическое. Чуешь разницу?
В грузинском кафе напротив отеля мы сидели не то за поздним завтраком, не то за ранним обедом. Физиономии у моих спутников были заспанные и мятые. После загула они поднялись с трудом, когда завтрак в отеле давно закончился. На опохмел суровый Бык разрешил взять лишь по кружке пива. Напрасно Теща давил на жалость, закатывал глаза и хватался за сердце, - Бык был непреклонен.
- А надои какие? - зевая, поинтересовался Теща.
- Надои! - передразнил Хромой. - Свинья тоже не доится. Зато страус яйцо несет. Вот такое! - он развел руки на метр в стороны. - Одним яйцом целой семье обожраться.
- Ну и где ты их будешь разводить? - спросил я, поддерживая беседу.
- Зачем я? - фыркнул Хромой. - Пускай колхозаны разводят. У них там земли пустой девать некуда. Огородить, допустим, гектаров десять под ферму, запустить туда поголовье и нехай деревенские с ними возятся. Они все равно сейчас без работы сидят, на все готовы, а тут какой-никакой приработок. Главное - кого-то над ними поставить, чтоб они этих страусов не закабанили. А то сожрут страусов, а после скажут: вывелись, не прижились. Знаю я их.
- Ореховские уж звонили с утречка пораньше, - вмешался Теща, которому надоело слушать про страусов.
- Че хотят? - спросил Бык.
- Да так. Спрашивали, понравились телки, нет?
- Нормальные телки, - кивнул Бык, вяло ковыряясь в салате. - Грамотные. Все сами делают, учить не надо. Только суеты от них много.
- Лишку грамотные, - проворчал Теща. - Парфюм у меня сперли.
- Во как? - встревожился Хромой. - А ты капусту проверял?
Бык отодвинул тарелку, не найдя в себе сил покончить с салатом.
- За капусту даже не думай, - отмахнулся он. - Если они бабки начнут шарманить, им сразу лапы оторвут. Знают, сучки, к кому едут, просто натура блядская: хоть че-то да спереть.
- А может, ты сам по пьянке этот парфюм оховя-чил? - предположил Хромой.
- Ну щас прям! - обиделся Теща. - Я те алкаш, что ли? Такой парфюм вообще никто не пьет. У меня "Дольче Кабано", слыхал?
- Ореховские, видать, насчет своей доляны беспокоятся, - предположил Хромой. - Просто напрямую им признаться стремно.
- Позвони им, скажи, сегодня все отдадим, - велел Бык. - И Ходже, и им.
- А где возьмем?
Бык поднял стоявшую у моих ног сумку, туго набитую долларами, и открыл молнию. Хромой и Теща оторопели.
- Ни хрена себе! Сколько тут? Откуда! - наперебой спрашивали они.
- Должок вернули, - улыбаясь, ответил Бык, сам необычайно довольный.
От радости бандиты даже забыли спросить, кто именно вернул и каким образом. Они любовались запечатанными пачками, перебирали их и взвешивали на ладони. Хромой обнюхал несколько штук и с удовлетворением хрюкнул.
- А нам когда зашлешь? - не утерпел Теща.
- До дома перебьешься, - ответил Бык, закрывая молнию и возвращая мне сумку.
- Дай хоть по полтиннику!
- Морда лопнет.
- Слышь, волк, я тя как человека прошу, дай хотя бы чирик!
- Да ты его сегодня же пропьешь, - осуждающе заметил Хромой.
- Конечно, пропью! А что с ним еще делать, в банк тащить? Да на фиг мои бабки там валяться будут? Как говорится, что пропили - то в дело вложили.
Хромой поскреб подбородок и взглянул на Быка.
- Почем у нас на рыло выходит? - поинтересовался он.
- Еще не прикидывал, - ответил Бык. - Башка с утра не фурычит.
- Да хватит тебе на страусов, - заверил Теща.
- Смотря сколько тут, - возразил Хромой, оценивающе глядя на сумку.
- Два лимона, - ответил Бык.
- Значит, лимон нам? - встрепенулся Теща.
- Откуда лимон-то? - осадил его Бык. - Сперва надо Ходже отправить и пацанам, сколько им там полагается. Остальное мы с Андрюхой дербаним на пэ.
На пэ - означало пополам.
Теща разочарованно вздохнул.
- А Ильичу засылать будем? - спросил он. Теща единственный позволял себе вольность называть Ильича за глаза его прозвищем.