- Где они только их находят?! Одна другой хлеще. Как моль, до вещей жадные, и уж если одна что-нибудь купила, то другой сразу же вынь да положь. И у Храповицкого такие, и у Крапивина, и у Шишкина - как на подбор! Вчера еще в автобусе толкались, в "Макдональдс" попасть за счастье считали, а сегодня на "Мерседесах" с охраной разъезжают, люстры в Венеции заказывают, ювелирные украшения в Париже выбирают. И не угодишь на них! Вид такой, будто их прямо сейчас стошнит. Смотрят на тебя как на пустое место, ни "здравствуй", ни "до свидания" от них не дождешься. И ходят так, зад отставив. Фу, мне аж душно стало! - неожиданно завершила она, махая руками возле разгоряченного лица.
- Не жалует она ваших дамочек, - насмешливо протянул генерал. - Накипело у нее. Завидует. Считает, что лучше бы вы ее в любовницы взяли. Одну на всех. То-то бы она развернулась. Заодно и денежкам вашим правильное применение нашла бы. Да уж, промашку вы в этом вопросе дали, надо было с ней любовь закрутить.
Представив картину группового секса с Кабанковой, я не удержался от гримасы.
- Зря ты рожи корчишь! - притворно запротестовал Лихачев. Он был в отличном расположении духа и с удовольствием меня дразнил. - В самом соку женщина. Ей килограммов пятнадцать сбросить, прыщи кремом замазать - и хоть на подиум. Я бы сам за ней приударил, да мне по долгу службы нельзя. Ты не смотри, что она сегодня так нарядилась: спортивный костюм старый того и гляди на заду лопнет, калоши вон даже какие-то откопала, не иначе, как у своей домработницы одолжила. Нарочно прибедняется. А видел бы ты ее на первом допросе, когда Храповицкий еще на свободе гулял. Что ты! Юбка короче моего пиджака, вот до сих пор, - он провел ребром ладони по поясу. - Руки все в кольцах. И разговаривала с нами через губу. Вы кто такие? Что себе позволяете? Даже Тухватуллин, уж на что настырный, и то спасовал малость. Не верил, что она расколется. Я ему, между прочим, поспорить предлагал.
- Поспорили? - спросил я машинально, думая о своем.
- Кто ж с начальством спорит? - усмехнулся генерал. - Нет, конечно.
- Я вот еще насчет строительства хотела рассказать, - спохватилась Кабанкова.
- А что там насчет строительства? - поднял брови Тухватуллин. - Мы вроде этой темы вообще не касались.
- Я поэтому и говорю, чтоб мимо вашего внимания это не прошло, - оживленно подхватила Кабанкова. - Он ведь как делал? Храповицкий-то. Строит, например, дом себе или, допустим, своей любовнице. Деньги с фирмы берет, а по отчетам это проходит либо как капитальное строительство, либо как текущий ремонт. То есть все в расходную часть заносится, налогом не облагается. И мебель он тоже закупает за счет фирмы и нам на баланс вешает. У него почти все имущество на холдинге числится. Я вот тут даже кое-какие документы с собой принесла, - она полезла в сумку и извлекла из нее толстую папку.
Майор принял папку из ее рук, как мне показалось, довольно неохотно.
- То есть речь идет о нескольких домах? - уточнил он, не заглядывая в содержимое.
- Да об одном я бы и вспоминать не стала, - подтвердила Кабанкова. - Крапивин-то с Шишкиным так же поступали. На себя они, конечно, мало что оформляли, старались либо на жен, либо на близких родственников, но платили-то с холдинга. Один Храповицкий три дома так построил, два особняка у Крапивина да два у Шишкина. Итого семь. Это не считая квартир. И все в расходы фирмы включалось.
- Ну, и сколько, по-вашему, денег они таким образом укрыли? - поинтересовался Тухватуллин довольно вяло. - Так, навскидку? Миллион долларов наберется?
- Притомился он маленько, - заметил генерал неодобрительно. - Уже вроде как по необходимости спрашивает.
- А вы его замените, - посоветовал я. Мне почему-то казалось, что без Тухватуллина нам будет легче. - У вас наверняка другие есть.
- Замените! - передразнил генерал. - Пусть пашет! Он, чай, не для меня старается. Себе на погоны звезду зарабатывает.
- Если все вместе сложить, то миллионов пятнадцать набежит, - проговорила Кабанкова, задетая тем, что майор не воспринял всерьез ее заявление. - С хвостиком.
Майор сразу выпрямился.
- Это что ж за дома такие? - поразился он. - Из мрамора, что ли? Я вон в прошлом году евроремонт в квартире делал, всю сантехнику полностью поменял и плитку тоже. Тринадцать тысяч долларов отдал, вместе с работой. Обои в спальне, правда, сам клеил. А тут - пятнадцать миллионов!
Поколебавшись, он открыл папку и бегло пролистал несколько страниц.
- Давайте все же после к этому вернемся, - решил он со вздохом. - А то запутаемся. Я сегодня другое хотел прояснить.
- Спрашивайте, спрашивайте, - с готовностью отозвалась Кабанкова. - Мне скрывать нечего.
- Как же, нечего! - саркастически хмыкнул Лихачев. - Тысяч десять зеленью она у вас в месяц получала? Да говори, не бойся, я же не для протокола спрашиваю.
Я все равно не ответил.
- Может, даже больше, - решил он. - И еще воровала так, что рук не хватало. Про их дома поет-заливается, а про свой - ни гу-гу. А знаешь, между прочим, какой особняк себе отгрохала?! Мне такой и не снился. Это притом, что она одна живет. Ни детей, ни плетей.
- Я все насчет этой самой схемы по сбыту нефти, - роясь в своих записях, озабоченно продолжал Тухватуллин.
- Да я же вам вроде уже все про это рассказала, - настороженно проговорила Кабанкова. - Могу только повторить еще раз.
- Заволновалась, - с мрачным удовлетворением отметил Лихачев. - Глазки-то забегали. Чует, что жареным запахло. Сейчас, гляди, самое интересное начнется.
Но я и без него знал, что Тухватуллин подбирается к главному. Разложив перед собой документы, майор как-то посуровел и заговорил казенным языком:
- Согласно вашим предыдущим показаниям добываемая из скважин чистая нефть оформлялась не как нефть, а как жидкость.
- Я не говорила, что чистая! - торопливо перебила Кабанкова. - Ее же из скважин сырой добывают, с примесями, а уж потом очищают. Там же целая технология.
- Ну, хорошо, сырая, - уступил Тухватуллин, не давая ей ускользнуть в сторону. - Важно, что это была нефть. А ее по документам оформляли как нефтесодержа-щую жидкость и продавали по заниженным ценам подставным фирмам, директорами которых были подчиненные Храповицкого. Я правильно излагаю?
- В целом правильно, - поддакнула Кабанкова. - Только я добавить хотела...
- Потом добавите, - осадил ее Тухватуллин. - Дайте сперва я закончу. Данные подставные фирмы согласно непосредственным приказам Храповицкого приобретали эту нефть в среднем по двадцать долларов за тонну.
- Иногда и дешевле! - не утерпела Кабанкова. - И до пятнадцати долларов цену опускали, и до десяти даже. Тут зависит от того, как эту нефть по документам проводили: как нефтесодержащую жидкость или как скважин-ную. Если как нефтесодержащую, то это еще куда ни шло. А если как скважинную,- то это почти что вода. За нее и платили, как за воду. Транспортировка дороже обходилась.
Тухватуллин сделал какие-то пометки.
- Надо же придумать такое - "скважинная жидкость"! - проворчал он. - Даже не поймешь, о чем речь идет. Вот жуки! Ладно, продолжим. Значит, эти подставные фирмы по указке Храповицкого перепродавали нефть другим компаниям, зарегистрированным за рубежом, в офшорных зонах в среднем по 135 долларов за тонну. Таким образом, разница составляла примерно 115 долларов на каждую тонну добываемого продукта, а в год доходила до миллиарда долларов по холдингу.
До сих пор Кабанкова всеми способами демонстрировала полную готовность соглашаться с любым утверждением Тухватуллина. Но, услышав последнюю цифру, она обмерла.
- Откуда ж столько-то? - поразилась она. - Да у нас весь годовой оборот - полтора миллиарда!
Тухватуллин оторвался от бумаг и посмотрел на нее. Я не видел его глаз, но, судя по тому, как она поспешно захлопнула рот, доброжелательности в его взгляде не было.
- Это я еще не все посчитал, - внушительно произнес он, и на сей раз она не посмела спорить.
- Вся прибыль переводилась на зарубежные счета Храповицкого, Крапивина и Шишкина, - продолжил майор прежним заунывным голосом. - Правильно?
Кабанкова опасливо поерзала.
- Ну, не совсем, - осторожно возразила она. - Все-таки они не всю прибыль себе оставляли. У фирмы же тоже большие расходы существовали: и оборудование худо-бедно меняли и иные вложения делали. Поэтому часть ее они возвращали, но только в виде кредитов. Вроде как эти заграничные компании нашему холдингу взаймы давали под залог наших активов.
- Не понял, - признался Тухватуллин. - А это еще зачем?
- А специально! - с какой-то радостью принялась объяснять Кабанкова. - Компании-то эти, которые в офшорах зарегистрированы, тоже им принадлежали. Храповицкому, Крапивину и Шишкину. Вот они и перекладывали из одного кармана в другой. Нарочно образовывали долг у тех фирм, которые здесь нефть добывали, перед теми компаниями, которыми за границей владели. Чтобы через какое-то время все имущество уже окончательно туда перешло, за кордон. Они же здесь, в России, жить не собирались. У них и жены там, и дети, и собственность всякая.
- Вот гады! - выругался Тухватуллин. - Ни стыда, ни совести. Дай им волю, они всю страну по кускам растащат. Вовремя мы их хлопнули, а то сбежали бы с нашей нефтью, и ищи ветра в поле!
Кабанкова угодливо хихикнула.
- Я еще уточнить хотела, что эти фирмы, которые здесь нефть покупали, на самом деле к ней даже не прикасались. Она сразу мимо них за границу уходила. А все сделки по ней фиктивно совершались, на бумаге. Чтобы налогов не платить.
Тухватуллин опять что-то записал и мрачно подвел итог:
- Иными словами, была создана мошенническая схема, с помощью которой обворовывали государство.
У нас в холдинге эта схема называлась гораздо корректнее: оптимизация уплаты налогов. Но сути это не меняло.
- Это не я обворовывала! - переполошилась Кабанкова. - Я человек маленький, сами знаете. Делала, что мне приказывали. Это все Храповицкий придумывал на пару с Крапивиным. Никак успокоиться не могли: а вдруг лишняя копейка государству достанется. А нас они принуждали...
Тухватуллин сухо кашлянул.
- По закону вы как главный бухгалтер несете уголовную ответственность наряду с генеральным директором, - напомнил он.
- А что я могла сделать? - запричитала Кабанкова. - Меня же заставляли! Я однажды хотела отказаться, так они буквально с кулаками на меня набросились! Я даже заболела со страху!
- Сука лживая! - вырвалось у меня.
Лихачев захохотал.
- Нельзя так про женщину говорить! Нехорошо! - он шутливо погрозил мне пальцем. - Она, между прочим, свой гражданский долг выполняет. О законе думает. А ты ее проституткой обзываешь. Какая она тебе проститутка? Это вам лишь бы грабить да обманывать.
- Если вам угрожали, то вы обязаны были сообщить об этом в соответствующие органы, - жестко произнес Тухваллин. - Нам, например. А мы бы приняли меры.
- Но я же боялась! Боялась! - Кабанкова не сводила с него умоляющего взгляда. - Сами посудите: кто я против них? У них ведь связи на самом верху! - перегнувшись через стол, она схватила его за рукав и горячо зашептала: - Товарищ майор, Равиль Ахметович, миленький, вы же обещали мне, что если я откровенно все расскажу, то мне ничего не будет. Вы же слово давали!
- Ишь, шустрая какая, - одобрительно улыбнулся Лихачев. - Даром что толстуха. Не желает на зоне рукавицы шить. Надеется подсуетиться и на вас все свалить.
- Не надо сочинять! - безжалостно оборвал Тухватуллин, освобождаясь от ее хватки. - Обещаний таких я вам не давал! Меру вины будет суд определять.
Кабанкова издала какой-то низкий утробный звук. Майор сердито пригладил волосы на темени и прибавил уже чуть мягче:
- Я, между прочим, до сих пор никаких обвинений вам не предъявлял. Хотя был должен! У меня и ордер на ваш арест имеется. Вам его следователь еще позавчера показывал. А я, вместо того чтобы в камеру вас отправить, настоял на том, чтобы вас допрашивали в качестве свидетеля. На вашу честность понадеялся, думал, вы будете добровольно сотрудничать со следствием, даже подписку о невыезде с вас не брал. Только зря я вам навстречу пошел! - с внезапным ожесточением завершил он. - Другие меры надо было по отношению к вам избирать. Не выйдет у нас никакого сотрудничества, не получится.
- Почему не получится?.. - меняясь в лице, прошептала Кабанкова. - Я же со своей стороны...
- А потому что вранье одно! - отрезал майор. - За дураков нас тут держите?! Небось, надеялись лапши нам на уши навешать, а под шумок за границу сбежать! Может, у вас там тоже собственность имеется?
Его голос набирал угрожающие обороты.
- Какая собственность? - лепетала Кабанкова. - О чем вы? Откуда у меня за границей собственность? Я же все как на духу вам рассказываю.
- Тогда зачем вы мне вчера плели, что существуют только две структуры, которые у вашего холдинга нефть покупают? Мозги мне хотели запудрить? Вот ваши собственные слова, слушайте: "Почти вся нефть реализо-вывалась через ТОО "Лидер", директором которого фиктивно числился Григорий Лапушкин, начальник компьютерного отдела, и ООО "Нефтьстройинвест", которым, тоже фиктивно, руководил директор юридического департамента Матросов". Давали вы такие показания или нет?
- Ну да, - растерянно подтвердила Кабанкова, судорожно сжимая и разжимая пальцы. - Так все и было.
- А вот и не так! По-другому все было, - он выждал несколько секунд, вгоняя ее в состояние полураспада, и зловеще проговорил: - Была еще третья фирма. О которой вы почему-то ни слова не сказали.
- Какая третья фирма? - пробормотала Кабанкова непослушными губами.
Даже на черно-белом экране было видно, как она побледнела.
- Не знаете? - притворно удивился Тухватуллин. - Может, забыли? Странно. Придется вам напомнить, - он переложил бумаги на столе, в это время Кабанкова судорожно сглотнула.
- "Ойлэкспорт"! - рубанул он так, словно бил ее по голове. - Вам это название о чем-нибудь говорит?
Кабанкова охнула.
- Допрыгалась толстозадая! - радостно объявил мне Лихачев. - Зря калоши одевала. Сейчас он ей покажет Камасутру.
- Я вас русским языком спрашиваю: вы слышали о такой фирме? - наседал на Кабанкову Тухватуллин.
Парализованная ужасом, Кабанкова молчала.
- А ведь эту фирму вы должны были вперед всех вспомнить, - дожимал ее майор. - Догадываетесь, почему? Да потому что учредителем там вы числитесь, Кабанкова Марина Сергеевна.
- Нет! - крикнула Кабанкова, вскакивая со стула. - Нет!
- Сядьте на место! - рявкнул майор. - Сидеть, я сказал!
Всей своей тушей она рухнула на стул, словно у нее подкосились ноги.
- Думали, не докопаемся?
- Я не думала, нет! Я не хотела вас обманывать... Я просто не знала, что там учредителем числюсь. Клянусь вам! Это тайком от меня они устроили, без моего ведома...
Майор хмыкнул и покачал головой.
- Интересно, - протянул он с убийственной иронией. - А вот протокол, подписанный вашей рукой, о том, что директором там назначается некая Полушкина Ольга Дмитриевна. Которая, кстати сказать, числится в вашем холдинге начальником отдела сбыта. Хотите взглянуть?
Кабанкова уставилась на протянутую им бумагу так, словно это была ядовитая змея.
- Это все подделка! - шепотом пробормотала она. - Они меня нарочно подставить хотят! Паспорт у меня выкрали и подпись мою подделали. Не было никакого "Ой-лэкспорта". Да что вы меня мучаете! - вдруг вырвалось у нее. - Храповицкий всем заправлял, с него и спрашивайте!
И она заплакала тяжелыми злыми слезами.
5
Генерал еще немного полюбовался на рыдавшую Ка-банкову и выключил монитор.
- Кирдык, - жизнерадостно сообщил он. - Конец фильма. Дальше только титры. Пошли ко мне чай пить.
Он легко поднялся и молодой пружинистой походкой направился к себе в кабинет. Я плелся следом, кусая губы. Прилизанный помощник взметнулся при нашем появлении и незамедлительно расцвел сладкой улыбкой.
- Сделай-ка нам чаю с лимоном, - походя бросил ему генерал. - Или ты кофе будешь? - спросил он меня. - Ты же обычно кофе пьешь?
Я лишь пробурчал что-то невразумительное. В эту минуту я готов был выпить хоть неразведенный спирт. Неразведенный спирт был бы, пожалуй, даже предпочтительнее, после всего мною увиденного. В кабинете генерал сразу прошел к столу и снял трубку служебного телефона.
- Грамотно ты ее укатал, - похвалил он, и я догадался, что он звонил Тухватуллину. - С оттяжкой. Дождись, пока она отревет, и дожми насчет долгосрочного страхования. Не отпускай, пока всю схему не сдаст. Пусть выкладывает, как они через свои страховые фирмы мимо всех налогов миллионные зарплаты получали. Кредиты там, аннуитеты, или как они их называли?
Он будто невзначай обернулся ко мне, ожидая подсказки. Я пожал плечами, показывая, что не имею понятия, о чем он спрашивает.
- Язык сломаешь с этим жульем! - посетовал он, скрывая досаду на то, что я не откликнулся. - Слова иностранные, а смысл один - воровство. Короче, все подробно распиши и запротоколируй. Понял меня? - он подождал подтверждения. - Да, кстати! Она вчера себе охрану просила, ты к ней ребят приставил? Вот и молодец. А то у них там полно бандитов разных, - он скользнул по мне взглядом. - Как бы чего не приключилось с нашей девушкой...
- Вы опасаетесь, что я нападу на нее под покровом ночи? - невесело пошутил я, но он оставил мою реплику без ответа.
- Повестки приготовь всем, кого она упоминает, - продолжал он наставлять Тухватуллина. - Сверься еще раз по протоколу, чтобы никого не забыть. Да нет, зачем торопиться? После праздников вызовем, куда они денутся? Ордерочки? - он вновь стрельнул в меня взглядом, но на сей раз задержался. - Ордерочки обязательно! Всенепременно, - он не сводил с меня игривых глаз. Я сделал над собой усилие, растянул губы в улыбке и сложил руки на груди как ни в чем не бывало. - Иначе с нашими друзьями не получается задушевного разговора.
Про ордера генерал, конечно же, говорил специально, дабы я лучше осознал ожидавшую нас перспективу. Но я и без того с огромным трудом сохранял внешнее спокойствие.
Генерал закончил разговор и положил трубку.
- Чего стоишь-то? - кинул он небрежно. - Располагайся, нам спешить некуда.
Я заставил себя опуститься в кресло, хотя каждый мой нерв рвался прочь отсюда. Разумеется, он это понимал, потому и тянул.
- Ты, как я слышал, уезжал? - начал светскую беседу генерал.
- Арестовывать будете? - не удержавшись, спросил я в лоб.
- Тебя, что ли? - хмыкнул Лихачев. - Тебя-то за что? Разве что за мелкое хулиганство. На большее ты пока не тянешь. Или ты про сообщников Храповицкого спрашиваешь?
Я не успел ответить. Появился его помощник с подносом, и Лихачев приложил палец к губам, призывая меня не болтать лишнего в присутствии подчиненных. Сегодня он выбрал новую линию поведения: то вскользь бросал мне двусмысленные угрозы, то безо всякого перехода демонстрировал дружеское расположение, раскрывая служебные тайны. Я понимал, что он меня ломает, и знал, чего он добивается. Мне то становилось холодно от близости тюрьмы, то тягостно и душно от его непрошеной доверительности.