- Заплатить-то он заплатит. А вот насчет того, чтобы Храповицкого вытащить, - он хмыкнул, не отрываясь от дороги. - Не знаю... Не уверен...
- Как это? - не поверил я. - Виктор бросит Храповицкого?!
- А на черта он нужен, Храповицкий твой? - огрызнулся Пономарь. - Одно дело с Лихачевым договариваться, чтобы бизнес сохранить. На это Виктор капусты не пожалеет. А другое дело - Храповицкого на свободу выпускать. Зачем? Чтоб он опять командовал, а Виктор где-то сбоку бегал? Дяденька, дай порулить?
- Виктор не сможет так поступить! - пробормотал я, убеждая не то его, не то себя.
- А кто ему помешает? - возразил Пономарь. - Ты, что ли?
Джип колесом зацепил размытую землю на обочине, и нас потащило в кювет. Пономарь коротко ругнулся и, подавшись вперед, принялся выкручивать руль. После нескольких отчаянных маневров ему удалось вернуть машину на дорогу. Он облегченно перевел дыхание и взглянул на меня.
- Очухайся ты наконец, - проговорил он другим, более мягким тоном. - У тебя же башка светлая, я за ум тебя всегда уважал да еще за характер. Не видишь, что ли, какая между нами мясорубка пошла? Никто не знает, чем все закончится. Сейчас каждый за себя, ты один за других лезешь!
- Почему ты сказал "между нами"? - насторожился я. - Мы же не против друг друга воюем!
- А против кого?! Кто, по-твоему, Сырцова взорвал? Ведь с этого же вся война началась! А теперь уже не остановишь.
- Ты имеешь в виду Виктора?
- Дался тебе Виктор! Забудь ты про него. Это он теперь, как Храповицкого засадили, свой шанс почуял и гнет из себя живодера, нравится ему пионеров пугать. Всех он убил, всех взорвал! А сам тут не при делах. Ни ухом, ни рылом. Там совсем другие люди работали, не дилетанты. Развели нас, как лохов: и Храповицкого, и Виктора, и меня, и тебя. Да не надо тебе этого знать! - снова вспылил он. - Замнем эту тему!
Мы взлетели на горку, нырнули вниз и через встречную полосу выскочили на трассу. Следом, стукаясь днищем о гравий, появились машины охраны.
Пономарь сбросил скорость и продолжал ехать в сторону города, вертя головой по сторонам.
- Ну, где он? - нетерпеливо спрашивал он. - Куда делся? Неужели упустили?
Признаюсь, я всей душой надеялся, что Бабаю удалось ускользнуть и мы вернемся восвояси живыми и без крови на руках. Я полез за сигаретами, но спохватился, что Пономарь не курит.
- Так значит, Виктор был прав. Ты все-таки брал с Владика за крышу? - почему-то вспомнил я.
- Не брал я с него! - заорал Пономарь. - Не брал! Там по-другому все строилось! Ты не поймешь.
Позади нас на трассе показались быстро приближавшиеся огни фар.
- Бабай! - торжествующе прошипел Пономарь. - Попался, сука. Иди сюда!
Открыв окно, он крикнул охране:
- Разворачивай тачки! Перегораживай дорогу!
Охрана Пономаря, выключив фары, быстро поставила свои машины поперек дороги, так что джип Пономарь оказался позади. Пономарь выскочил из кабины, достал пистолет, снял с предохранителя и присел за передним автомобилем, положив руку на капот и готовясь к стрельбе. Его парни последовали его примеру. Наверное, некоторые из них, как и я, никогда прежде не принимали участие в таких стычках. Затаив дыхание, они сидели на корточках, со стволами в руках, не сводя глаз с дороги. В темноте я смутно различал их лица, но чувствовал, что они на пределе. Ветер между тем стих, пошел мелкий моросящий дождь.
Я вдруг спохватился, что у меня нет оружия. Борясь с подбирающимся страхом, я похлопал себя по карманам, закурил и оперся на бампер. Пономарь бросил на меня сердитый взгляд.
- Дергай отсюда! - прошипел он. - Бери мой джип и сваливай!
- Я не уеду, - упрямо проговорил я. - Я, Саша, одного в жизни боюсь: что стану на вас похожим.
- Ну, и дурак!
- Хуже, если бы по вашим понятиям я был умным, - возразил я и тоже присел на корточки.
4
Летевшие на нас бандиты заметили кордон и, поняв, что им не прорваться, резко затормозили. На скользкой дороге тяжелый "Мерседес" занесло и швырнуло от обочины к обочине, крутанув вокруг оси. Бежевый "БМВ", вильнув в сторону, чудом избежал столкновения и остановился посреди шоссе в растерянности.
И тут вдали вновь заплясали лучи фар. На трех машинах мчалось наше подкрепление, преследовавшее бандитов. Обратный путь Бабаю был отрезан. Он увидел, что окружен.
Похоже, Бабай до последней минуты не допускал, что Пономарь осмелится поднять руку на него, главного уральского авторитета, которого чтила и тюрьма, и воля. Собственно, в это никто не верил, включая, может быть, самого Пономаря. Бабай приоткрыл дверь "Мерседеса" и чуть высунул голову.
- Эй, Пономарь! - возмущенно крикнул он. - Ты че, блин, совсем охерел?
Пономарь молча выстрелил. Пуля с отвратительным визгом чиркнула по крылу автомобиля и высекла искры. Следом раздалось еще несколько выстрелов, но Бабай уже захлопнул дверь и исчез в салоне. Его машины сорвались с места, подались вбок, скатились по пригорку с дороги и медленно двинулись вниз к черному лесу, застревая в рытвинах и задевая кусты. Когда до деревьев оставалось несколько метров, Бабай и его люди повыскакивали наружу и, под прикрытием автомобилей, пригибаясь, побежали в чащу. Они не отстреливались, хотя мне показалось, что на них болтались стволы. Бабай всегда возил с собой ворох оружия или, как выражались бандиты, ездил груженным под завязку.
Оба наших отряда открыли по врагам беспорядочную пальбу. Били с двух сторон из пистолетов и автоматических ружей, однако без особого вреда, попадая все больше по машинам и кустам. В ночном лесу, среди деревьев, смутные силуэты бандитов таяли и терялись у нас на глазах.
Видя, что бандиты уходят, Пономарь взревел и ринулся за ними. Вся наша толпа, разогретая азартом погони, с тяжелым топотом, обгоняя его, устремилась вперед. Враги уходили молча и собранно, как волки. Мы преследовали их, как стая собак: шумно и бестолково. Они были опытнее и расчетливее, но нас было гораздо больше.
Я бежал вместе со всеми, не различая дороги, спотыкаясь о коряги, скользя по кочкам и продираясь сквозь кусты. Кровь колотилась в моих висках, мокрые ветки хлестали по лицу. Я слышал свое шумное дыхание, хотя от грохота выстрелов у меня порой закладывало уши.
Мы вломились в чащу, и тут нас встретил шквал огня. Залегшие бандиты Бабая молотили по нам из автоматов.
- Падай, пацаны! - крикнул Пономарь и первым рухнул вниз.
Его люди посыпались на землю. Я тоже с разбегу нырнул, по инерции еще чуть проехал на животе по покатому склону и больно ударился головой о корень дерева. Случайная пуля впилась в ствол где-то надо мной. Мелкие отколовшиеся щепки просыпались мне на затылок. Я ткнулся лицом в землю, почувствовал разгоряченной щекой холодную влажную листву и вдохнул ее прелый запах.
Первая волна страха, агрессии и возбуждения схлынула, я вдруг осознал, что в кашемировом пальто за семь тысяч долларов, в вечернем костюме и рубашке с белоснежными манжетами беспомощно валяюсь на грязной земле, в чужом ночном лесу, посреди чужой бандитской перестрелки и стискиваю челюсти, чтобы не стучали зубы. Мне стало стыдно и почему-то смешно - должно быть, сдавали нервы.
Пальба продолжалась, но уже реже, с перерывами. Я услышал хруст и громкое сопение рядом. Повернувшись, я увидел Метеора, который, скорчившись, лежал поблизости, сжимая пистолет.
- Долбить-копать! - прошептал он удрученно. - В натуре, как на войне...
Бандитов от нас отделяло метров двадцать. Невидимые во враждебной темноте, они выжидали, когда мы двинемся вперед, чтобы перестрелять нас из засады. Пономаревские, опасаясь, не решались продолжать атаку. Перестрелка постепенно затихала. Теперь противники лишь изредка обменивались одиночными выстрелами. Шарахали наугад и на шорохи.
Мучительное ожидание становилось невыносимым. Окопавшийся неподалеку Пономарь присел, прячась за толстым деревом, и перезарядил пистолет. Его измазанное землей светлое пальто белело смутным молочным пятном.
- Федорыч! - шепотом окликнул его Метеор. - Слышь, ты пальто скинь! Видать же тебя.
Пономарь лишь махнул рукой, то ли не расслышав, то ли не придав словам Метеора значения.
- Ты лучше мой лепень набрось! - настаивал Метеор.
Он приподнялся, сунул пистолет за ремень брюк, стащил с плеч черную грубую куртку и, кряхтя, вприсядку двинулся к Пономарю.
- Ляг, дурила! - зашипел на него Пономарь. - Куда лезешь, мать твою!
Грохнул выстрел, за ним другой и третий. Метеор дернулся, екнул, словно его ударили в солнечное сплетение и, все еще держа куртку, ничком повалился вниз.
- Леха! - оторопело окликнул его Пономарь. - Леха, ты че?
Метеор не отвечал.
- Леха! - снова позвал Пономарь.
Метеор не подавал признаков жизни. Пономарь быстро подполз к нему и тряхнул за плечо. Тот не шелохнулся. Пономарь рывком повернул ему голову. Я увидел застывший профиль и черную струйку, тянувшуюся от уголка рта по подбородку.
- Гляди, кровь, - ошеломленно пробормотал мне Пономарь. - Они Леху убили!
Я не смог ничего ответить. Я был потрясен не меньше него.
Пономарь обернулся в сторону бандитов.
- Бабай, мразь! - рявкнул он. - Ты мне лично за Метеора ответишь!
Кто-то дал по нему автоматную очередь. Он метнулся за дерево, пару раз пальнул, не целясь, наклонил голову, как бык, зарычал и ринулся вперед.
- Сдохни, сука! - ревел Пономарь, стреляя и перебегая от дерева к дереву. - Бей их, тварей!
Тут же вновь вспыхнула перестрелка. Глядя, как лезет напролом обезумевший Пономарь, один за другим стали подниматься и остальные. Я тоже вскочил, выставив перед собой сжатые в кулаки руки, как в ближнем бою.
Канонада усиливалась. Пригибаясь и петляя, мы обходили бандитов с флангов, зажимая их в тиски. Видя опасность, они ожесточенно отстреливались. Теперь все гремело и полыхало вокруг. Автоматные очереди срывали ветки с деревьев.
- Ствол! - не выдержав, заорал я на бегу неизвестно кому. - Мать вашу, дайте же ствол!
Ответом мне была пальба, злая матерная брань да треск сучьев. Никому не было до меня дела. Я что-то кричал, лез вперед, падал, заставлял себя вставать и опять бежал, ныряя и уклоняясь от пуль, как от ударов.
И вдруг оборонявшийся бабаевский стан пришел в движение. Взметнулась тень, за ней другая: не выдержав нашего яростного наскока, враги отступали.
- Кранты тварям! - торжествовал Пономарь. - Живыми не отпускайте!
Впрочем, его уже никто не слушал. Исход схватки был предрешен. Наши наступали и били, куда попало, бандиты спешно и разрозненно откатывались в лес. Так продолжалось несколько минут, затем опять наступила короткая пауза: обе бригады перезаряжали стволы.
И тут раздался чей-то охрипший голос.
- Стойте, пацаны! Да погодите же, елки! Вы че, блин, оглохли все?!
В этом странном призыве звучавшем, вероятно, уже не впервые, было нечто необычное. Мы остановились.
- Бабая, кажись, убили! - уже тише донеслось из чащи. - Слышь, пацаны?! Бабая убили!
И сразу все замерло, будто оборвалось. Никто не стрелял. Затем среди бандитов началась осторожная возня. Наши с оружием наготове наблюдали за ней из своих укрытий. Некоторое время висело молчание, наконец один из по-номаревских не вытерпел.
- Ну че там?! - крикнул он срывающимся от волнения голосом. - Че вы, блин, затихарились? В натуре, что ли завалили?
- В натуре, - мрачно и укоризненно отозвались с той стороны. - Прям в грудь, на хрен.
5
По лесу прокатился вздох. Те, кто лежал, поднялись и начали распрямляться. Одни отряхивались, другие разминали ноги, но никто уже не прятался. Братва потянулась смотреть на убитого Бабая, лежавшего в кустах. Как-то не верилось, что его, всего лишь минуту назад державшего в страхе весь город, теперь уже нет и никогда больше не будет.
Столпившись вокруг его тела, недавние враги перебрасывались короткими репликами, хотя голоса все еще звучали настороженно и приглушенно. Защелкали зажигалки, многие закурили. Я тоже достал сигареты, обнаружил, что они совсем смялись, расправил одну, вдохнул дым и почему-то закашлялся.
Пономарь, ссутулившись, сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, и тер руками лицо.
- Федорыч! - подбежал к нему высокий охранник с густыми черными усами. - У нас тут, оказывается, еще двоих зацепило.
- Кого? - устало спросил Пономарь из-под ладоней.
- Рыбу и Сяву.
- Сильно?
- Сяве в руку попали, насквозь прошло. А с Рыбой, похоже, серьезно. Пуля в ноге осталась. Кость, видать, раздробило. Того и гляди - вытряхнется, надо в больницу везти.
- Отвезем, - пообещал Пономарь не двигаясь. - Тащите их к машинам.
Один из бандитов, приземистый крепыш с перебитым боксерским носом, подошел к Пономарю и остановился, хмуро глядя на него сверху вниз.
- Слышь, - неуверенно начал он. - Че делать-то будем? Два трупа на руках. Мусора трясти начнут. Не отцепятся, блин. Всех позакрывают.
В том, что он спрашивал совета у Пономаря, было скрытое признание пономаревского превосходства, нового для обоих.
- А ты раньше о чем думал? - непримиримо отозвался Пономарь. Он, кажется, все еще не отошел от атаки, ненависти и убийств. - Спохватился, етит!
- Я-то при чем? - буркнул боксер. - Чай, другой человек командовал. Теперь рвать надо из Уральска, пока не повязали.
- Куда рвать-то? - вскинулся усатый. - У нас половина пацанов в ЧОПе числятся. У них стволы законные, они за каждый патрон отчитываться должны.
- Да отбрешетесь, куда вы денетесь, - успокоил бандит с долей презрения. - ЧОП-то, поди, ваш собственный.
Наличие законного оружия являлось свидетельством дружбы с правоохранительными органами и не вызывало у него уважения.
- А толку, что собственный? - сердито возразил усатый. - Отчитываться-то перед ментами надо!
- А может, по утрянке сюда вернуться да гильзы собрать? - предложил кто-то из пономаревских. - А мусорам задвинем туфту, типа, на стрельбах были. Директор ЧОПа все подтвердит.
- Ты в уме, нет? - осадил его усатый. - Какие стрельбы? Двое на глушняк, двое ранены. Ты еще скажи, что Метеора мы сами завалили, по ошибке. Слышь, впотьмах за кабана приняли. На зиму салом запастись хотели.
Кто-то хохотнул. Пономарь, наконец, встряхнулся и поднялся на ноги.
- Короче, так, - отрывисто заговорил он. - Те, у кого левые стволы, сваливают и гасятся. Те, кто числятся в охране, выдергивают начальника ЧОПа и едут с ним в ментовку, там все вместе пишут объясниловку. Суть такая. На вас напали, кто - не знаете. Подожгли мой дом. Вы погнались за ними, но никого не поймали. Ясно или нет?
Он обвел взглядом своих бойцов. Те, сгрудившись вокруг него, сосредоточенно кивали, стараясь запомнить.
- Только пускай директор ЧОПа сначала позвонит знакомым ментам, чтобы они вас уже ждали в отделении, - наставлял Пономарь. - И показания раз десять повторите, а то запутаетесь к черту. Метеора и Сяву с Рыбой везите в больницу. Где их подстрелили - никто не помнит. Это место никому не показывайте. Ясно? Пять человек я забираю с собой.
- А ты куда? - поинтересовался усатый.
- Не твое дело, - отрезал Пономарь.
- А если менты про тебя будут спрашивать?
- Про меня молчите! Говорите, что меня с вами не было.
- Федорыч, - подал голос кто-то из его охраны. - А зачем они на твой дом напали, если тебя там не было?
- Все равно мусора дознаются, что ты с нами всю дорогу был, - поддержал его усатый. - Соседи че-ни-будь ляпнут, гильзы от твоего пистолета найдут...
- С мусорами я сам решать вопрос буду, - оборвал Пономарь. - Делайте, что вам велят.
- А нам как отмазываться? - спросил бандит с перебитым носом.
- А это уж ваша забота, - жестко ответил Пономарь. - Меня не колышет.
- Нормально ты делаешь, - угрюмо хмыкнул бандит, не удовлетворенный столь недружелюбной позицией в разрешении общей проблемы.
В это время братва проносила мимо тело Бабая, неловко держа его за руки и за ноги, как тушу подстреленного зверя. Парни старались быть бережными и двигались медленно, но иногда поскальзывались, и голова их предводителя, болтавшаяся из стороны в сторону, ударялась затылком о пни и коряги. Охранники Пономаря молча уступали им дорогу. Пономарь посмотрел вслед процессии, и глаза его сузились.
- Метеора, гад, убил! - сквозь зубы процедил он.
- А ты его в обратку убил, - напомнил ему боксер.
- Мало ему! - мстительно выдохнул Пономарь.
- Куда уж больше! - осуждающе возразил бандит и, не глядя на Пономаря, присоединился к своим.
Пономарь продолжил инструктировать охрану, но я уже не стал слушать дальше. Меня охватила апатия. Отделившись от них, я на негнущихся ногах побрел прочь. Подташнивало, и болела голова.
Машины Пономаря стояли на дороге так, как их и бросили, только теперь к ним еще добавились и три моих автомобиля, возле которых нервно переминались мои телохранители во главе с Гошей. Когда я показался из леса, Гоша метнулся ко мне и, подав руку, помог вскарабкаться наверх, на дорогу. Даже в темноте я видел, как он бледен.
- Как вы? - тревожно спрашивал он. - Не зацепило?
Перепачканный грязью, в царапинах и ссадинах, я, должно быть, и впрямь выглядел пугающе.
- Я в порядке, - успокоил его я. - А ты здесь как очутился?
- Да мы подождали немного и за вами тронулись, - сбивчиво проговорил он, избегая смотреть мне в глаза. Возможно, ему было стыдно за то, что в минуту опасности никого из моей охраны не оказалось рядом. - Перестрелку услышали, хотели к вам бежать, да тут уж все и закончилось.
Он оглянулся на братву, которая запихивала в "Мерседес" тело Бабая. Труп положили на заднее сиденье, но ноги, свесившись, остались снаружи. Тогда один из бандитов зашел с другой стороны и рывком подтащил тело за шиворот.
- Замочили кого-то? - переходя на шепот, осведомился Гоша.
- Бабая, - ответил я.
- Бабая убили?! - ошеломленно повторил Гоша. - Вот это да!
- И еще Метеора.
Гоша остолбенел.
- Поехали, - поторопил я его, открывая дверь своего джипа.
Он очнулся и взъерошил волосы.
- Может, я поведу? - предложил он автоматически.
- Веди, - согласился я, огибая машину.
В салоне я откинулся на сиденье и прикрыл глаза.
- Крапивин сразу после вас отбыл, - сообщил Гоша, трогаясь с места. - Диану домой повез и Настю.
Я кивнул, показывая, что принял его слова к сведению. Я не хотел и не мог разговаривать. В моей голове все еще гремели выстрелы и проносились картинки недавней схватки.
- Кто это? - вдруг подал голос Гоша.
- Где? - спросил я, возвращаясь к действительности.
Вдоль темной дороги навстречу нам брела одинокая
понурая женская фигура в знакомом клетчатом пальто. Увидев приближающиеся фары, она метнулась в сторону.
- Настя! - поразился я. - Тормози!
- Опять беда! - пробормотал Гоша. - То одно, то другое. Когда же этому конец будет?