- В России? Да запросто! Раз плюнуть. Тащи сюда Чубайса, я ему и сам ногу оторву! Только держи его крепче, а то убежит. Между нами говоря, все это давно бы уже провернули, просто никак не могут прийти к согласию по поводу дележа новых властных полномочий. А тут еще проклятый Запад требует продолжения либеральных реформ, пугает экономической блокадой и прекращением кредитов. Страшно, конечно. Особенно без кредитов. Как прикажешь увеличивать благосостояние правящих кругов, если не растаскивать кредиты? Поэтому мой свободомыслящий руководитель Юрий Мефоди-евич Калошин склоняется к честным, открытым выборам под полным нашим контролем. А вот узколобый Коржаков и прочие силовики настаивают на отмене. Пусть, дескать, Америка усохнет, куда они все денутся без нашей нефти и газа? А своровать мы и без них найдем, где. Знаем, дескать, места. В общем, единого мнения нет. Борис Николаевич колеблется. Все с утра до вечера спорят до хрипоты. А ты еще спрашиваешь, почему я опаздываю!
- Это как-то связано? Выборы и твое опоздание?
- Конечно! Еще как! Я же переживаю. Порой ухожу в тягостные раздумья и теряю счет времени.
Официант появился с огромным порезанным арбузом. Артурчик попробовал и скривился.
- Какая гадость! - воскликнул он с чувством. - Совсем не сладкий. Второй день на диете, а сил уже больше нет. Предчувствую, что закончу эту пытку, пожирая сегодня ночью гату под одеялом. Ты ел когда-нибудь гату? Неужели нет? Ты с ума сошел! Я, кстати, не смогу назначить тебе прием у моего руководителя.
- Ты закончишь раньше, чем наступит ночь, - мрачно пообещал я. - И без всякой гаты.
- Ну что ты сразу обижаешься! Я же не сказал, что встреча отменяется. Я всего лишь предупредил, что не смогу назначить прием. Это разные вещи. Для приема я должен буду объяснить руководителю, по какому вопросу я направляю тебя к нему и зачем я так поступаю, а я и сам понятия не имею. Поэтому я сделаю лучше. Ты увидишься с ним в непринужденной дружеской обстановке, ненавязчиво вступишь в беседу и обо всем договоришься. Ну, признай, что я неплохо придумал!
- И где же это случится? - подозрительно осведомился я.
- Сегодня "Интеллектуальные системы" празднуют свой юбилей. Им исполняется три года.
- Что за "Интеллектуальные системы"?
- Ты не слышал про "Интеллектуальные системы"? - поразился Артурчик. - И ты еще ругаешь меня за опоздание? Да если бы я знал, что ты так к ним относишься, я бы вообще не приехал. Это же Гарик Саркисян! Ему всего тридцать два года, а он уже один из самых богатых людей в стране. Журнал "Форбс" читаешь? Там про него раз в месяц пишут. Банк "Интеллект", знаешь? Это его собственность. Магазины "Мир мебели" видел? Тоже его. Да он много чем занимается, очень известный человек. Там будут все!
- Все армяне? - спросил я. - Или для русских в программе предусмотрен благотворительный обед?
- Ну почему, когда речь заходит об армянах, сразу начинаются оскорбительные националистические выпады?! - в притворном отчаянии вздохнул Артурчик. - Что плохого тебе лично сделали армяне? Ты знаешь, какую важную роль играют армяне в экономике России?
- Догадываюсь, судя по тому, что творится с нашей экономикой.
- Ну вот опять! А в экономике США они играют еще большую роль, и она процветает! Мой руководитель там, между прочим, тоже будет. Вот он в отличие от тебя к армянам относится без всякого предубеждения.
- Признайся, это ты его туда загнал каким-нибудь обманом. Чтобы придать армянской вечеринке государственный размах. Наверное, наплел Калошину что-нибудь с три короба.
- Какой ты недобрый человек, - защищался Артурчик. - Накануне президентских выборов нам очень важна поддержка большого бизнеса, поэтому мой руководитель счел возможным посетить это важное деловое мероприятие международного масштаба. Справку, конечно, готовил я, не отрицаю. Но я отразил там только правду. Держи, вот приглашение. Торжество будет проходить в доме приемов министерства иностранных дел.
- Приглашение на твое имя, на два лица, - заметил я, крутя открытку в руках. - Может быть, пойдем вместе? Как армяне к армянам. Заодно ты бы меня и представил Калошину. А то как я там до него доберусь?
- К сожалению, я не могу, - ответил Артурчик со скорбным видом. - И рад бы провести вечер в компании доброжелательного человека без расовых предрассудков, но сегодня у меня исключительно важное поручение.
Я посмотрел ему в глаза.
- Ты не хочешь появляться там вместе со мной? - спросил я напрямую.
Он отвел глаза.
- Дорогой друг, ты, пожалуйста, не сердись, но я не думаю, что это хорошая идея, - промямлил он. - Видишь ли, ты ведешь себя, как бы это помягче выразиться, не очень стандартно, что ли...
- Что ты имеешь в виду?
- Ты все-таки рассердился, да? Я всего лишь хотел сказать, что ты держишься не как все. То есть, конечно же, это не преступление. Это даже правильно - вести себя свободно, как хочется. Гордо так. Но, - он вздохнул, - где-нибудь на Западе. Или в Америке. Вот там я бы только с тобой и появлялся. А у нас нельзя выделяться из толпы. Это воспринимается как вызов. И окружающим обидно, и неприлично.
- И что же я сделал обидного для окружающих?!
- Ну, например, ты взял и прыгнул в речку. Никто не прыгнул, а ты прыгнул. Наплевал людям в душу. Зачем?
- Я хотел спасти тонущую женщину! Ведь ты же меня и подбил! Ты сам собирался прыгнуть!
- Собирался, - признал он и нехотя откусил еще арбуза. - Но не прыгнул. В этом вся разница. Потому что никто не прыгал. В последнюю минуту я осознал, что поступаю неприлично. И исправился.
- Неприлично спасать женщину?!
- Ну да. А что ты так удивляешься? Если все кинутся спасать женщин, кто будет спасать Родину? В конце концов, эта дама сама виновата. Она проявила полное неуважение к коллективу, захотела выделиться. Все пели песню плохо, и Борис Николаевич тоже пел плохо. Значит, так и следовало поступать. А ей, видите ли, понадобилось петь хорошо. Зачем? Это эгоизм! Мало этого. Вопреки всякой субординации, буквально отпихивая локтями других, более заслуженных людей, она заняла место подле президента. Чужое, заметь, место. И ее настигло заслуженное возмездие. И так рано или поздно происходит с каждым, кто, оторвавшись от народа, избирает подобную линию поведения. А я совсем не хочу, чтобы меня настигало заслуженное возмездие. А незаслуженное возмездие - тем более! - он сделал паузу и прибавил уже другим, более будничным тоном: - Кстати, она бы все равно не утонула. Ей бы не позволили. Согласись, это настоящее хамство - взять да и утонуть на официальном мероприятии, на глазах у самого президента. Испортить людям праздник. Борис Николаевич расстроился бы. Терроризм. Там же, между прочим, была охрана. Вот пусть бы они и прыгали. Это их работа - предотвращать подобные диверсии.
Слушая его болтовню, я еще раз заглянул в приглашение.
- Постой! - перебил я, вскакивая. - Там начало в шесть. А сейчас уже восемь!
- Вы что, у себя в регионах действительно приходите к тому времени, которое назначаете? Нет, серьезно? А что вы делаете, пока соберутся все остальные? На этом мероприятии сначала все равно будут официальные поздравления, потом концерт. Раньше девяти тусовка не начнется, будь уверен. Да ты не волнуйся, руководитель тоже опоздает. Мы с ним одновременно выехали: я к тебе, а он - к Гарику.
- Как же мне все-таки к нему подступиться?
- Придумай что-нибудь, - беспечно пожал плечами Артурчик. - Только в живот не бей. Но слишком долго тоже не разгоняйся, имей в виду, в десять он уедет.
3
Я понял, почему ресторан "Море" сегодня пустовал. Этим вечером все приличные люди отправились поздравлять "Интеллектуальные системы" с длительным пребыванием на российском рынке. Здесь были политики, бизнесмены и звезды эстрады, хотя я не уверен, что их сочли бы приличной публикой где-нибудь за пределами страны. Впрочем, кто-то меня уверял, что в Мексике на приемах богатые люди одеваются столь же несуразно, а украшений вешают на себя даже больше. Так или иначе, но среди знаменитостей, не сходивших с телеэкранов, я был, пожалуй, единственным неопознанным объектом. Впрочем, я и находился здесь случайно, по чужому приглашению.
Торжественная часть уже завершилась. Тучные стада гостей либо лениво паслись возле длинных столов с напитками и закусками, либо беспорядочно перемещались по анфиладе празднично украшенных залов. Где-то негромко наигрывал джазовый оркестр; на сцене известный юморист сыпал заранее заготовленными забористыми остротами. Не знаю, как в Мексике, а на светских мероприятиях в России шутки редко бывают хорошего вкуса: наш бомонд не поощряет ненужного эстетства. Юморист, перемежавший сексуальную тему с клозетной, имел успех: раздавались взрывы хохота и аплодисменты. Официанты в белом приветливо улыбались.
Пробираясь сквозь нарядную толпу, я ловил обрывки долетавших до меня разговоров и обдумывал, что сказать Калошину, как вдруг наткнулся на Косумова. В черном костюме, с бокалом в руке, он шаг за шагом отжимал в угол длинноногую платиновую блондинку в белых лаковых сапогах и очень коротком платье из золотых чешуек. Воинственно торчавшие усы и блестевшие смоляные глаза прокурора не оставляли сомнений в его готовности перейти к быстрому и решительному штурму. Блондинка, напротив, жаждала долгой галантной осады с постоянным подкупом и капитуляцией где-нибудь в Европе. Она что-то щебетала про Париж.
Косумов двигал бровями и сбивал цену.
- Зачем куда-то далеко ехать? - с наждачным акцентом наседал он. - Надо быть патриотом. Что сейчас в Европе делать, осенью, а? Дождь смотреть? Здесь у нас в Подмосковье полно шикарных мест. У меня друг ресторан держит, называется "Три барашка". Такой шашлык готовят - пальчики оближешь! Можно прямо отсюда поехать.
- Я не хочу шашлык, - томно пищала блондинка, переливаясь золотой чешуей, как ящерица. - Я хочу улиток в виноградном соусе. Представьте себе, я ни разу не была во Франции!
Я подошел к ним.
- Не ожидал я от тебя, - с упреком негромко сказал я Косумову. - У тебя вилла в Италии, а ты показать ее девушке не хочешь. А потом еще удивляешься, почему за тебя замуж никто не идет. Ты бы еще порядочных женщин по блату в "Матросскую тишину" приглашал!
Косумов обернулся, узнал меня и расцвел. У нас ничем так нельзя польстить мужчине, как восхитившись в присутствии женщины главным мужским достоинством - величиной его кошелька.
- А, бешеный! - воскликнул он, обнимая меня. - Какими судьбами?
- Ой, у вас правда в Италии вилла? - всплеснула руками блондинка. - Как интересно! Я бы так хотела ее увидеть!
- И еще дом в Майами, - подлил я масла в огонь. - Только у него там сейчас ремонт. Бассейн перестраивают.
Судя по восторженным глазам блондинки, она была готова жить в Майами с Косумовым и без бассейна. Зато лицо Косумова приняло озабоченное выражение.
- Мы на минутку, - бросил он ей и отвел меня на шаг в сторону.
- Что там у вас нового слышно? - спросил он, понижая голос. - Прояснилось что-нибудь?
- Насчет Храповицкого?
- Да какого, к черту, Храповицкого! Насчет "Золотой нивы"! Мне из-за нее теперь хоть пулю в лоб пускай!
Я ведь кучу денег туда вложил, знаешь, да? Мы, конечно, взяли это дело под свой контроль, послали туда группу следователей, "важняков". Они каждый день мне лично докладывают, да только пока один порожняк идет. Буксуют, - он тяжело вздохнул.
Вообще-то я не очень интересовался новостями о "Золотой ниве", но говорить ему об этом счел неразумным. Он был один из немногих, кто мог нам помочь, и мне не хотелось его разочаровывать.
- Грешат на генерала, - пожал я плечами. - Он же исчез при загадочных обстоятельствах.
- Никуда он не исчезал! - нетерпеливо возразил Ко-сумов. - Здесь он, в Москве, дает показания. Сотрудничает со следствием. Это он от вас сбежал, из Уральска! Боялся, что его там пришьют, как этого Владика Гоздан-кера, и на него все повесят.
- Вот как? - поразился я. - А Боня мне рассказывал...
- Я Боне уши отрежу! - вскипел Косумов. - Не говори мне про него! Затянул меня в кидняк, развел, как лоха, а теперь прячется! На мои звонки не отвечает. Гарантии давал, мамой клялся! Владика этого мне сюда привозил! Оба расписки писали, документы на недвижимость показывали, залог обещали. И как я только мог им поверить?! Ведь сколько я таких мошенников на своем веку повидал! И ладно бы сам повелся, а то ведь еще наших ребят подтянул! Заместителя по следствию, представляешь, да?! Я своих четыреста вложил, и он - триста. Сейчас за мной с пистолетом бегает. Как напьется, по ночам звонит. Да еще двое наших ребят по сотке туда засунули. Считай, все вместе на лимон попали, это без процентов!
Теперь мне стало понятным нежелание Бони обращаться к Косумову. Возможно, Боня и не был записным красавцем, но к своим ушам, вероятно, относился бережно, справедливо полагая, что с ними он все-таки выглядел респектабельнее, чем без них.
Юморист тем временем вызвал на сцену владельца "Интеллектуальных систем" Гарика Саркисяна и предоставил ему слово. По ступеням живо взбежал маленький, толстенький смешливый господин в ядовито-изумрудном бархатном пиджаке и полосатой рубашке без галстука. У него было очень неглупое подвижное лицо, крупный нос, нависающий над подбородком, и редкие курчавые волосы.
Он раскланялся с залом, помахал кому-то рукой, вежливо осклабился и заговорил:
- После массового исхода евреев из Советского Союза их место в русской культуре заняли армяне. Так что если теперь вы встречаете подлинного русского интеллигента, то можете не сомневаться, что перед вами - армянин: - он подождал, пока стихнут смех и аплодисменты, и продолжил: - Мы, так сказать, лучшие представители российского бизнеса, отлично понимаем, какая ответственность лежит на наших широких плечах перед двумя нациями, - он озабоченно подвигал широкими, не по росту, подложными плечами.
Чувство юмора не входило в число достоинств Косумова.
- Ну, уж если он лучший представитель российского бизнеса, то кто же тогда худший? - свирепо фыркнул он. - Гитлер, что ли?
- Не любишь ты его? - заметил я полувопросительно.
- А за что его любить? Смотри, какой я худой, - он хлопнул себя по впалому животу. - И какой он толстый. Ест много, ворует много, а делится мало. Мебель они сюда контрабандой везут, налогов не платят, в казино наркотой приторговывают, бабки через свой банк отмывают. Воры в законе у него в доле сидят. Восемь лет ему прямо здесь можно давать, и пусть еще спасибо скажет!
- Глядите, Маша Кекс! - встрепенулась блондинка, тыча пальцем в проплывавшую мимо эстрадную звезду. - Что это она, опять пластику себе сделала? Ну надо же, каждые полгода под нож ложится! Губищи прямо как мячики теннисные. А грудь-то шестой номер, не меньше. Что люди с собой творят!
- А зад у нее тоже силиконовый? - вскользь поинтересовался Косумов, провожая глазами широкие бедра певички.
- Конечно! - не задумываясь, ответила блондинка.
Косумов потерял к звезде интерес и вернулся к Гарику.
- Это сейчас Гарик немного поутих, - неодобрительно проворчал он. - А в прошлом году у его "систем" война с конкурентами шла - такое творилось! И похищали друг друга, и убивали, и офисы взрывали.
- Вы-то куда смотрите?! - не выдержал я. - Тоже мне, прокуратура!
- А что мы? Нам команды сверху не было.
- А без команды вы уже не работаете?
- Если мы начнем всех преступников без разбору сажать, где тогда окажется весь этот бизнес? - он кивнул на праздничную толпу и мрачно прибавил: - Да и не только бизнес. Не знаю, кто вообще тогда в России на свободе останется! Ты да я, да еще моя бабушка.
Эта реплика сразу вернула меня к нашим проблемам.
- Я, может статься, тоже сяду, - невесело усмехнулся я. - У нас в Уральске небольшие неприятности приключились, не слышал?
Косумов как-то сразу обрадовался.
- Я же предсказывал, что тебе понадобится друг в прокуратуре! - погрозил он мне пальцем. - Залетел, да? Я так и думал! Что ты там натворил? Алименты платить не хочешь?
- На этот раз залетел не совсем я. Налоговая полиция арестовала моего шефа, Владимира Храповицкого. Неужели до тебя ничего не доходило?
- Что-то такое мне рассказывали, - он поскреб подбородок, который от густой, иссиня-черной щетины казался небритым. - Какой-то скандал нехороший. Что-то с нефтью связанное, да? Там еще Вихров каким-то боком проходил, верно?
- Все верно, - подтвердил я.
Он подозвал проходившегося мимо официанта и, взяв с подноса коньяк, осушил его залпом.
- Опасьон! - объявил он решительно.
- Что значит "опасьон"?
- "Опасьон" - по-французски означает "атас", - перевел Косумов.- Не суй свой нос, куда не лезет!
- А куда твой нос лезет? - поинтересовался я, начиная злиться.
- Девушку красивую видишь? - указал он на тянувшую коктейль блондинку. - Моя тема. Боню знаешь? Тоже моя тема, всю душу из него вытрясу! "Золотую ниву" слышал? Опять моя тема. А вот где Вихров замешан - там атас. Опасьон! Даже пробовать не буду.
- Как же так? Выходит, какой-то налоговый полицейский в Уральске главнее тебя? Он ничего не боится, а ты, заместитель генерального прокурора, опасаешься вмешаться! Не ожидал я от тебя!