- Да я толком сам ничего не знаю, - скороговоркой начал он. - Я же дома сидел весь день. Мне это, Гошина жена сперва позвонила. Как раз его закрыли, днем, прямо в центре города. У ней на глазах все случилось. Налетели, говорит, как из-под земли и повязали. А он вообще ничего не делал, просто стоял с ней вместе и все. Ее-то после отпустили, а его, значит, в камеру. Она мне передала, чтоб я с Савицким связался. Чтоб Савицкий что-нибудь там предпринимал. А Николая уже потом поймали, когда он к вам ехал, на вашем джипе. Его на посту ГАИ тормознули, а там уж ему деваться некуда было. В воронок его засунули и в наручниках увезли. Мне парни из его смены три часа назад позвонили. Я уже доложил Савицкому.
Он замолчал.
- Так, - сдерживаясь, сказал я. - Что-нибудь еще?!
- Все! - замотал головой Проныра. Он что-то явно недоговаривал. - Савицкий пообещал помочь. А остальным нашим ребятам я велел пока загаситься и из дома не выходить. На всякий случай.
- То есть не всех наших арестовали? - уточнил я с некоторым облегчением.
- Не всех, - признал он. - Только Гошу и Николая.
В его словах мелькнула тень сожаления. Видимо, это
обстоятельство сужало масштабы описываемой им катастрофы.
- Зачем ты остальным велел спрятаться?
- А вот как раз, чтоб уберечь! - гордый своей догадливостью ответил Проныра. - А то если всех заметут, кто ж тогда вас охранять будет?
- А если все попрячутся, то кто меня охранять будет? - поинтересовался я.
Вопрос поставил Проныру в тупик. Чувствовалось, что он был слишком озабочен своей безопасностью, чтобы подумать о моей. По участившемуся сопению за моей спиной я понял, что те двое, сзади, тоже переживают. И тоже не за меня.
Мои размышления прервал телефонный звонок.
- Здравствуйте, - донесся до меня какой-то придушенный шепот. - Узнали?
- Нет! - сказал я неприветливо. - Кто это?
- Это я, Савицкий. Все в порядке. Еду к вам. Буду через десять минут.
Голос показался мне чужим. Я искал знакомые интонации и не находил.
- Где вы будете?! - не понял я. Но он уже положил трубку.
Висок у меня начал лихорадочно пульсировать. Я набрал секретный номер Савицкого, и он ответил. Хотя голос по-прежнему звучал непривычно, я, по крайней мере, теперь не сомневался, что это был именно начальник нашей службы безоспасности.
- Вы можете мне объяснить, что происходит? - попросил я довольно нервно.
- Все под контролем, - отозвался он. - Не волнуйтесь. Через две минуты увидимся.
Похоже, он вновь хотел отключиться, но я не дал.
- Да где увидимся? - воскликнул я нетерпеливо. - Вы куда едете?
С минуту в трубке висело молчание.
- А вы куда? - озадаченно поинтересовался он, словно этот вопрос не приходил прежде ему в голову. Чужим был не только его голос. Он и выражался как-то запинаясь, без свойственной ему четкости. Он никогда так не разговаривал.
- Я еду из аэропорта, - раздельно произнес я. - В Уральск. Хотя у меня такое ощущение, что все здесь разом свихнулись...
- Да, - неопределенно отозвался он, не отрицая факта массового безумия. - А я вот в аэропорт, кажется, - прибавил он после паузы. Судя по его интонации, он сам был удивлен этим фактом.
- Отлично, - сказал я. - Интересно, мы уже разминулись или еще нет?
- Не знаю, - признался он. - Может быть, мы тогда лучше в городе съедемся? У нашего спортивного комплекса? Чтобы не искать друг друга?
- Хорошая мысль, - согласился я. - А с вами точно все в порядке?
- Со мной? - переспросил он неуверенно. - Ну в целом да. Только тошнит немного. Так получилось. Я потом объясню.
Я не стал настаивать на немедленном объяснении. Проныра поехал не новой трассой, а старой скверной дорогой, по обеим сторонам которой тянулись лесопосадки. На пути не было ни жилых домов, ни заправок. Все вокруг выглядело пустынным и зловещим, сплошную темноту прорезал лишь свет наших фар. Проныра вел машину, напряженно вперившись в ночную дорогу. Вдруг он затормозил и прижался к обочине.
- В чем дело? - резко осведомился я.
- Машина за нами, - страшным шепотом сообщил Проныра. - Давайте пропустим.
Он съехал на обочину и выключил фары, ожидая, пока мимо нас промчатся два автомобиля, видимо, тоже возвращавшиеся из аэропорта. Крупногабаритная парочка моих охранников на заднем сиденье затаилась, скрючившись и не дыша. Я посмотрел на Проныру и увидел, что у него на лбу выступили капли пота. И тут его мобильник издал трель. Проныра вздрогнул, словно у него над ухом выстрелили.
- Да, - коротко ответил он. - Это я. Слушаю. Нормально. Здесь.
Он стрельнул в меня глазами и тут же потупился. Я сделал вид, что ничего не заметил.
- Хорошо, - отрывисто и односложно бросал он в трубку. - Понял. Да. Угу. Ладно.
- А вот и не ладно! - негромко вмешался я и выхватил у него из рук телефон.
Я знаками приказал ему сидеть тихо и для верности показал кулак. Проныра сглотнул и хлопнул глазами в знак подчинения. Я поднес трубку к уху.
- Ты там не паникуй, - услышал я. - И не суетись. А то ты вечно прогнуться норовишь. Делай, как я говорю. Понял?
- Угу, - буркнул я. Собеседника, упрекавшего меня в паникерстве и желании прогнуться, я узнал с первой же фразы. Лишь один человек в мире мог разговаривать с таким непередаваемым апломбом. Разумеется, это был Гоша.
- Ты тверди одно, - вальяжно инструктировал меня Гоша, полагая, что имеет дело с Пронырой. - Мол, облава на нас. Некоторых уже замели. Остальных пасут. Обстановка сложная. В таком духе.
Я старался отвечать междометиями, чтобы не выдать себя. Я еще не понимал, в чем смысл затеянной Гошей интриги, но уже догадался, что меня нагло дурачили. Видимо, Гоша крепко набедокурил и теперь заметал следы, пытаясь избежать справедливой кары.
- Ты какой дорогой едешь? Низом? Как я сказал?
Мычанием я подтвердил, что еду низом.
- Это хорошо, - похвалил меня Гоша. - Николай с Савицким к вам верхом гонят. Значит, не съедетесь, - он удовлетворенно хмыкнул. - Про меня спрашивал?
- Да, - сдавленно прорычал я, чувствуя, что, не колеблясь, прибил бы его, окажись он в пределах моей досягаемости.
- Про меня вообще молчи, - наставлял Гоша. - На фиг я ему буду сегодня под горячую руку попадаться? Разорется на пустом месте. Пусть отойдет от дороги. А ты лучше про Николая попробуй ввернуть. Дескать, все из-за него, как обычно. Баран, что с него взять. В таком духе. Но только ненавязчиво. Понял? А я завтра уже сам все спокойно объясню.
Терпеть дальше было выше моих сил.
- Нет уж! - прервал я. - Ты все объяснишь сегодня!
Повисло тяжелое молчание. Гоша соображал.
- Ты слышишь меня?!
- А! Андрей Дмитриевич! - наконец откликнулся он, фальшиво изображая радость. - Это вы! Как долетели? Как самочувствие?
- У меня - отличное! - саркастически ответил я. - А у тебя скоро будет очень плохое!
- Куда уж хуже, - опечалился Гоша. - И так на меня облава. Две машины за мной прислали, восемь человек меня брали. Отбивался я до последнего, чуть до стрельбы не дошло. Троих уронил. Выследили меня. Наружка, видать, за мной уж давно ездила. Подвел я вас, да. Извините, - со вздохом признал он и тут же свернул на боковую дорожку. - Но я-то ладно, не доглядел - отвечу, где наша не пропадала. Вы меня знаете, я с себя никогда ответственности не снимаю, но Николай-то каков?! Вот от кого не ожидал. Я ведь на него надеялся, как на самого себя. Думал, ну, случилась беда: попал я в камеру за общее дело. Но шефа же встречать надо! - Гоша выдержал драматическую паузу. - А он вон что отчудил! Опять отличился...
- При чем тут Николай?! - рявкнул я. - Не желаю слушать твои доносы. Чтоб через пятнадцать минут ты был в нашем спортивном комплексе. И не дай тебе бог опоздать хотя бы на секунду!
Не дожидаясь, пока он ответит, я захлопнул крышку телефона и швырнул его Проныре. Телефон угодил ему в толстый бок и упал на пол. Подобрать его он не решился.
Мы все еще стояли на обочине. Проныра сидел не шевелясь, с округлившимися от ужаса глазами и ожидал моих команд. Вряд ли Гоша счел нужным посвящать его в свои замыслы. Скорее всего, Проныра действительно верил в нависшую над нами опасность репрессий. Он разрывался между страхом передо мной и страхом перед таинственной облавой. Я обернулся на двоих парней на заднем сиденье. Их застывшие лица отражали ту же гамму переживаний.
Сказки о том, что охранник закроет вас грудью, если начнут стрелять, не рассказывал даже Андерсен, у которого никогда не было охраны. Собственно, эти парни и не нанимаются вас спасать. Они воспринимают себя как дорогой и хрупкий антураж, который необходимо беречь. Устраиваясь на работу, они обычно задают три вопроса: будут ли их кормить в ресторанах, в которых вы сами обедаете; как часто предполагается покупка им служебных костюмов; есть ли телевизор в их комнате отдыха (как вы сами понимаете, у них непременно должна быть комната отдыха). Их главное отличие от девушек из эскорт-услуг заключается в том, что пахнут они хуже, а едят больше.
Порядочный охранник - это тот, который при приближении опасности не убежит с вашей сумкой. Только не надейтесь, что он останется с вами, конечно, нет. Просто по-настоящему надежный парень смоется без вашей сумки.
- Марш отсюда! - скомандовал я здоровенной парочке. - Пошли вон!
Они переглянулись.
- Что? - тупо моргая, спросил один из них. - Куда идти?
В их сознании не укладывалось, что я, призванный заботиться об их комфорте, могу столь жестокосердно выгнать на холод свое главное достояние.
- Валите к черту, - посоветовал я. - Живо! Ну?
Они еще раз переглянулись, потом посмотрели на
Проныру, молча взывая к его заступничеству. Однако Проныра, полагая, что троих ему все равно не спасти и лучше уж сохранить самого ценного, поспешно нырнул под приборную доску, делая вид, что завязывает шнурок ботинка. Парни медленно открыли дверь и начали выбираться наружу, явно ожидая, что я передумаю.
- Быстрее, - поторопил я их. - Мне некогда. Я сам сяду за руль, - объявил я Проныре.
- А как нам до города добираться? - укоризненно осведомился один из охранников.
- Трусцой! - отрезал я. - Вам полезно будет. Глядишь, хоть немного жир растрясете.
В отличие от них смекалистый Проныра не задавал ненужных вопросов. Он кубарем скатился с сиденья и пригибаясь обежал автомобиль, уступая мне кресло водителя. Я бы выкинул и его тоже, но у него были документы на машину.
6
Неподалеку от нашего спортивного комплекса стояла белая "девятка" с начерно тонированными стеклами и приглушенными фарами. Еще один невзрачный автомобиль, тоже тонированный и тоже с включенными габаритными огнями, был припаркован в нескольких метрах. Теперь наружное наблюдение осуществлялось почти открыто.
Во дворе комплекса, огороженного высоким забором и освещенного прожекторами, помимо машин Виктора и Васи, я увидел джип Плохиша и белый "Мерседес" Пономаря. Вероятно, Виктор собрал на совещание расширенный состав.
Мой джип красовался на самом видном месте, у тяжелых металлических ворот. Возле него маячила грузная фигура Николая. Понурившись, он переступал с ноги на ногу, и меланхолично бил одним огромным кулаком о другой. Остальные охранники с любопытством бросали в его сторону взгляды. Значит, все, кроме меня, уже были в курсе случившегося. Между прочим, ни Гоши, ни "БМВ" я не обнаружил.
Я подъехал вплотную к Николаю и резко затормозил, но тут со мной приключилась досадная неприятность. Я сто лет не ездил на автомобилях с механической коробкой и от злости забыл выжать сцепление. Машина дернулась и позорно заглохла, как это бывает у новичков-водителей. Мой промах распалил меня еще больше.
- Где Савицкий? - крикнул я Николаю, выскакивая наружу.
- В джипе он, - глухо пробормотал Николай, виновато глядя на меня исподлобья. - Ему там, короче, плохо стало...
Я зашел с другой стороны и увидел Савицкого, который, открыв дверь, свешивался вниз с сиденья. Его пальто было распахнуто, воротник рубашки расстегнут, его мутило. Он надсадно кашлял, глубоко вдыхал морозный воздух и тер лицо грязным снегом, который лежал кое-где тонким слоем.
- Что с вами? - воскликнул я, бросаясь к нему и встряхивая его за плечо.
Он хотел поднять голову, но не сумел и лишь бессильно помотал ею из стороны в сторону.
- Укачало дорогой, - нечленораздельно пожаловался он. - Я сейчас, - он прервался, вновь закашлялся и судорожно сглотнул, подавляя приступ тошноты.
И тут до меня дошло.
- Да вы выпили, что ли?! - изумился я.
- Еще как! - отозвался он с непостижимым укором. - Лыка не вяжу! А все вы виноваты!
На мгновенье я растерялся. Я никогда не видел его в таком состоянии и не имел понятия, что наш скрупулезный полковник имеет привычку нетрезвым носиться глубокой ночью по просторам губернии. Впрочем, в этом открытии было утешающее обстоятельство: значит, в родном городе мне предстояли встречи не с одними сумасшедшими. Здесь были еще и просто пьяные.
Краем глаза я заметил, как стоявшие поблизости чужие охранники прислушивались к нашему диалогу и конфузливо улыбались. Формально все они подчинялись Савицкому, который частенько устраивал им разносы за расхлябанность. Сейчас его плачевный вид будил в них злорадство. Я скорчил людоедскую гримасу, и они тут же отвернулись, делая вид, что заняты своими делами.
- Мне вообще алкоголь принимать нельзя! - продолжал выговаривать мне Савицкий. - У меня язва желудка. А в меня сегодня не меньше трех бутылок водки влили.
- Я вам столько не наливал, - возразил я осторожно.
- Менты наливали! - сердито парировал Савицкий. - Без этого ваших гвардейцев не отпускали! С обеда только вашей охраной и занимаюсь. Пью и пью. Их ведь в разные районы забрали. Пришлось сначала с одним начальником отделения надираться, а потом с другим. Если бы троих задержали, а не двоих, я бы, наверное, вообще живым не остался.
Он с трудом выбрался из машины и, держась за дверь, утвердился в вертикальном положении, слегка покачиваясь.
- Не помню даже, здоровался с вами или нет, - спохватился он, вытирая ладонь о пальто и протягивая мне. - Даже неудобно в таком виде людям на глаза показываться.
Его лицо тоже было в разводах грязи. Тонкие очки съехали набок, редкие волосы топорщились. Я почувствовал к нему сострадание.
- Не стойте на ветру, - сказал я. - Вы же простудитесь. Пойдемте в здание.
- Не пойду! - уперся Савицкий. - Куда я в таком виде! Вы уж там сами объясняйте Виктору Эдуардовичу, что хотите. Я лучше еще немного здесь на холодке побуду, быстрее в себя приду, - он сжал виски и тихонько застонал. - А Геннадию вашему надо как следует по шее надавать! - прибавил он с несвойственной ему свирепостью.
- Это за что же?! - раздался обиженный голос Гоши, и его силуэт показался из-за машин. Выражение лица у Гоши было страдальческим. К нам Гоша, однако, не приближался, предпочитая сохранять безопасную дистанцию. - На меня и так целую охоту устроили! Из-за политики все.
- Что ты плетешь! - прервал его Савицкий. - Какая охота?! Ты эти басни кому-нибудь другому рассказывай! Завтра с утра мне докладную на стол!
- Конечно! - с укоризной отозвался Гоша, снова скрываясь между машинамви. - У сильного всегда бессильный виноват!
- Доберусь я до тебя! - пригрозил ему Савицкий и повернулся ко мне. - Короче, сегодня днем он на вашем "БМВ" приехал в центр города с девушкой.
- Не с девушкой, а с женой, - ворчливо вставил Гоша, опять возникая в отдалении. - А "БМВ" я помыть хотел. По-вашему, Андрей Дмитриевич должен на грязной машине ездить, да?
Савицкий поначалу собирался проигнорировать его реплику, но не удержался.
- Там поблизости ни одной мойки не было, - возразил он.
- А потому что я сначала хотел Андрею Дмитриевичу сигарет купить! - нашелся Гоша. - У него в машине сигареты закончились. Он же много курит. Не бережет себя, - Гоша тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой.
- Затнись, - посоветовал я ему, ничуть не растроганный его заботой.
- Машину он поставил вплотную к киоску, так что подойти стало невозможно, - рассказывал Савицкий. - А сам преспокойно отправился с женой в магазин. Продавец из киоска выскочил на улицу и попросил его убрать машину.
- Не попросил, а начал орать! - поправил Гоша. - А я ему вежливо ответил.
- Вежливо ответил! Ну да! Ушиб головы у него. Подозрение на сотрясение мозга. Множественные гематомы, ссадины. Слава богу, ничего не сломано. Еле уговорили его назад заявление забрать. Заплатить ему придется, конечно.
- Вот вымогатель! - возмутился Гоша. - Он сам на меня напал. При жене. Стал оскорблять. Бить. Я чувствую: провокация. Думаю, нипочем не поддамся. Отошел в сторону и так вот руками закрылся. - Гоша скособочился и показал, как он закрывался руками. - А он опять. Я его оттолкнул немного. А у него там, в ларьке, сообщники сидели. Они сразу милицию вызвали. Вот, собственно, и вся история. Извините, конечно, если подвел, но тут ведь не убережешься. А травмы он, скорее всего, себе сам нанес. Видит, машина дорогая значит, можно денег стребовать.
- Уберись с глаз! - прикрикнул на него Савицкий.
Гоша не спеша ретировался, демонстрируя своим видом, что наша несправедливость его ранит, но он подчиняется, поскольку долг для него выше самолюбия.
- А с Николаем что? - спросил я.
- С этим все просто! - махнул рукой Савицкий. - Оказывается, еще две недели назад у него украли сумку с документами. И никому из нас он не сказал ни слова. Удивительно, как его раньше не задержали. Вы только поставьте себя на место гаишников. Останавливают они джип за превышение скорости, там сидит человек с пистолетом. И при себе у человека нет никаких документов! Ни прав, ни паспорта, ни разрешения на оружие. Что они должны были сделать?
- Справка-то у меня была, - пробасил Николай виновато.
- Какая справка? - посмотрел я на него.
- О том, что документы мои утеряны, - пояснил он, не поднимая головы. - Мне ее еще тогда в отделении выдали. А скорость я не особо и превышал. Они там только недавно знак поставили. А раньше-то его не было.
- Ты почему скрыл от нас пропажу сумки? - строго перебил Савицкий.
- А кому говорить? - мрачно отозвался Николай. - Гоше, что ли? Я сам хотел решить.
- Разгоню их к чертовой матери! - взорвался я. - Надоело терпеть эти выходки!
- Ну, вы уж увольнять не спешите, - примирительно заметил Савицкий. - Наказать, конечно, следует. Оштрафовать там, выговор объявить.
- И от кого они только всему этому учатся? - продолжал бушевать я.
- Действительно, от кого? - пробормотал Савицкий. - Ума не приложу!
Что-то в его тоне меня насторожило. Я взглянул на него внимательнее, и мне показалось, что на его лице с засохшими разводами грязи мелькнуло какое-то каверзное выражение. Признаюсь, я не уловил его намека. Не меня же он имел в виду, в конце концов! С какой стати? Я был так возмущен, что забыл его поблагодарить.