Отправив, она в ожидании смотрела на телефон.
"Как бы нам это выяснить?" - написал Зандер.
У Пии бешено забилось сердце.
"Надо встретиться и продолжить с того момента, на котором нас прервали…"
Они приехали в комиссариат. Боденштайн остановился перед входной дверью и вышел.
"Сейчас уже темно. Но встретиться - звучит хорошо. Только где?"
Пия также вышла, но неохотно. Боденштайн обошел машину и распахнул дверь, выпуская Иво Перкусика.
- Я сейчас подойду, - сказала Пия и заметила, что у нее от волнения дрожат пальцы.
"Предлагайте вы", - написала она.
Боденштайн и Перкусик скрылись за дверьми здания.
"Позавтракаем?"
Пия прикинула, который час. Двадцать минут четвертого. Пока они закончат с Перкусиком, будет пять.
"Идет. У меня? В шесть?"
Она колебалась целую минуту, прежде чем отправила эсэмэску, а потом прислонилась к крылу автомобиля Боденштайна, не сводя глаз с трубки. У нее было такое ощущение, будто она выпила десять чашек кофе или сунула пальцы в электророзетку. Дисплей телефона засветился, и Пия улыбнулась.
"Я принесу булочки. С вас кофе. Где вы живете?"
Без четверти шесть Пия добралась домой на патрульной машине. Иво Перкусик без возражений сдал на анализ кровь и слюну, однако больше ничем ходу расследования не посодействовал. Весьма примечательно тем не менее, что Иво работал у доктора Карстена Бока телохранителем и шофером, а в начале апреля скоропалительно уволился. Это тем более интересно, поскольку и мать Свении знала Бока, так как много лет была экономкой в его особняке.
Патрульная машина затормозила перед зелеными воротами Биркенхофа. Пия поблагодарила коллег в форме и вышла. В высоких тополях начинали утренний концерт птицы, приветствуя нежные сумерки рассвета. Пия отперла ворота и оставила их открытыми, потому что звонок сломался. Обе кобылы выглянули из стойл и радостно заржали в предвкушении. Она наполнила их кормушки сеном, а потом пошла к дому. Сейчас должен прийти Кристоф Зандер! Он всю ночь не мог уснуть из-за нее! Когда Пия отпирала дверь, у нее руки дрожали от волнения. Проходя, она проверила предохранители - все в порядке. И вдруг остолбенела - дверь в гостиную была распахнута! Еще один мощный вброс адреналина, ее начало трясти. Пия рефлекторно потянулась за оружием, но того не было. Конечно, она не взяла пистолет, когда вчера вечером отправлялась побеседовать с Зандером, а потом поставила машину на стоянку и поехала в аэропорт с Боденштайном, не заходя домой. У Пии гулко отдавался в ушах каждый удар сердца, пока она на цыпочках кралась, словно преступница, по собственному дому. Никого нет, ничто не тронуто. Она с облегчением закрыла дверь гостиной, вошла в спальню, открыла платяной шкаф и поискала свое табельное оружие, которое вечером положила в ящик с нижним бельем. Пальцы нащупали ствол "ЗИГ-Зауэр Р6", от сердца отлегло, и коленки обмякли.
- Слава богу! - пробормотала она и прислонилась к дверце шкафа. Но тут ее взгляд упал на столик рядом с кроватью, и внутри все мгновенно сжалось. Она не могла двинуться, от ужаса по спине поползли мурашки. На столе стояла ваза с букетом кроваво-красных роз. И она их туда точно не ставила.
Пия бросилась из дома в конюшню, к Гретне и Нойвиллю, и, дрожа всем телом, забилась в угол. Никто не знал ничего о красных розах, никто, кроме того парня, который долгие месяцы преследовал ее, а потом изнасиловал. Ни одной душе она не рассказывала об этом в то время, кроме полицейских, и ей удавалось в течение долгих лет выдавливать из памяти жуткое воспоминание. В горле встал комок, слезы катились по щекам, все тело сковал ужас. В ее отсутствие кто-то проник в дом и поставил рядом с ее кроватью цветы; кто-то, точно знавший, что означают эти красные розы! Она не могла больше жить одна в этом имении. Лишь мысль о том, что кто-то побывал в ее доме и в спальне, наполняла Пию глубочайшим ужасом. Она отодвинула рукой любопытного жеребенка, пытавшегося жевать ее волосы. Мечта о жизни под одной крышей с животными рухнула. Сегодня же вечером она снимет номер в отеле, а в понедельник утром свяжется с маклером насчет продажи дома. Ни секунды она здесь больше не останется!
- Привет!
В дверях конюшни возник силуэт мужчины. В тот же миг уровень адреналина в крови Пии достиг новых рекордных значений. Она подскочила так, что Гретна и Нойвилль испуганно шарахнулись.
- Все в порядке? - озабоченно спросил доктор Кристоф Зандер. - Дверь в дом распахнута, и поэтому я… - Он поднял вверх обе руки и отступил на шаг. - Сдаюсь!
Только теперь Пия заметила, что направила на него оружие, и разразилась слезами.
- Оливер?
Боденштайн объехал вокруг и увидел в дверях Козиму с заспанным лицом.
- Я не хотел тебя будить.
Козима была в одной футболке, спутанные волосы падали ей на лицо, и когда она, зевая, села за кухонный стол, то выглядела как старшая сестра собственной дочери.
- Ты сегодня ночью вообще спал? - спросила она.
- Нет, - ответил он. - Жалеешь?
- Ужасно. - Она улыбнулась. - Как насчет того, чтобы все же отправиться вместе в постель? Ты мне расскажешь о своем деле, я тебе тоже кое-что расскажу.
- Хорошая идея. - Боденштайн зевнул и кивнул. - Я как раз утратил понимание событий. Каждый след сначала кажется многообещающим, а потом заканчивается ничем. Но в любом случае оба убийства связаны между собой.
Он взглянул на Козиму и с радостью заметил, что она внимательно и с интересом его слушает. Всю прошедшую неделю ему не хватало возможности поделиться с ней мыслями. Чтобы в неокрепшем состоянии не волновать жену, он мало рассказывал ей о расследовании обоих дел, но сегодня утром ему показалось, что он видит прежнюю Козиму, следов нервозности и бледности как не бывало. Они пошли наверх. И в тот момент, когда Боденштайн снял ботинки, галстук и костюм, внезапно мысли его пришли в движение и сложились в единую картину. Он вдруг ясно понял все взаимосвязи, которые прежде от него ускользали.
- Отец Йонаса, - произнес он вслух.
- Отец Йонаса? - вкрадчиво переспросила Козима. - И что с ним?
Иво Перкусик и его жена, оба и сразу, узнали мужчину на фото. Что, если утверждение Свении о том, что она имеет отношения с женатым мужчиной, вовсе не выдумка? Хотя Бок и не был симпатичен Боденштайну, вполне вероятно, что он находился в смертельной опасности. У семьи Перкусик было достаточно оснований ненавидеть Бока.
- Я должен еще раз уйти. - Боденштайн снова быстро оделся и схватил свой мобильник. - Ты мне что-то хотела рассказать?
- Не в дверях, - фыркнула Козима под одеялом. - Это подождет, пока ты вернешься.
- Хорошо. - Все мысли Оливера были уже далеко, он уже рассеянно пытался вызвонить Пию Кирххоф.
В темноте конюшни Пия дрожащим голосом и с истерическими всхлипываниями рассказывала Кристофу Зандеру о том, что произошло. Он сидел рядом с ней в сене, обнимая и утешая. Пия рыдала от облегчения.
- Думаю, мои нервы не в лучшем состоянии, - сказала она после того, как немного успокоилась. - Сначала открытые двери, потом этот букет…
Зандер озабоченно посмотрел на нее.
- У кого есть ключ от двери? - спросил он.
- У соседки, моего бывшего мужа, моих родителей и у меня. - Пия вытерла слезы тыльной стороной руки. - Но никто из них не сделал бы такого. А уж тем более никто не мог знать о красных розах… - Она оборвала себя на полуслове и покачала головой.
- А что с этими розами? - тихо спросил Зандер.
Пии вдруг очень захотелось рассказать все то, что камнем лежало у нее на душе много лет. Она едва его знала, но чувствовала, что может ему довериться.
- Все случилось уже довольно давно, - решительно начала Пия после недолгого колебания. - После выпускного экзамена я поехала с друзьями во Францию. Там я познакомилась с одним студентом из Франкфурта. Для меня это был просто флирт, но для него - нечто большее. Он стал меня преследовать. В течение многих недель и месяцев подкарауливал меня и угрожал. Трижды он тайком проникал в мою квартиру и ставил букет красных роз рядом с кроватью. - Она содрогнулась, вспоминая те времена. - Я не знала, как с этим справиться, написала заявление и отнесла в полицию письма, которые он мне писал. Но мне сказали, что они смогут что-нибудь сделать лишь после того, как что-то произойдет. - Пия всхлипнула. - Постепенно тот парень перестал меня преследовать. Я уже думала, что все кончилось, но он проник в мою квартиру… изнасиловал меня и чуть не задушил.
- О господи! - Зандер крепко сжал ее руку. - Это ужасно.
- Я ни с кем об этом не говорила, даже с моим мужем, - сказала Пия. Ей вдруг стало спокойно; она рассказала наконец кому-то эту историю, и теперь забота Зандера сможет прогнать призраки прошлого.
- Иногда бывает полезно поговорить, - тихо сказал он, и они переглянулись.
- Собственно, я иначе представляла себе наш завтрак, - прошептала Пия. - Мне жаль, что…
- Нет, нет, - быстро прервал он ее. - Вас это не должно тревожить. Все в порядке. Но вам действительно надо что-то предпринять. Вы не можете получить полицейскую защиту у своих коллег?
- Наверное, стоит подумать.
- На вашем месте я бы так и поступил, - серьезно сказал Кристоф Зандер. - Не годится, когда молчат о чем-то подобном. Все лишь разрастается и усугубляется. Лучше говорить. И как можно больше.
Сама мысль вызвала у Пии дискомфорт. Каждый сможет узнать о ее уязвимости, ее страхе и о том, как ее унизили и чуть не убили. Они молчали. Кристоф Зандер обнял ее крепче и ласково погладил по щеке. Пия слышала, что его сердце бьется так же сильно, как и ее.
- Нас подслушивают, - вдруг прошептал он.
Пия подняла голову и увидела жеребенка, который с любопытством разглядывал их, смешно вытянув морду. Она не могла не рассмеяться. Зандер тоже засмеялся. Он встал, взял ее за руку и помог подняться. Они посмотрели друг на друга и снова стали серьезными.
- Пошли, - сказал он. - Выбросим эти розы в мусорное ведро.
Ворота участка Бока были не заперты. Боденштайн проехал внутрь и увидел перед входной дверью в особняк белый "Ниссан Микра". На этой машине Анита Перкусик два часа назад забрала своего мужа из полицейского участка. Оливер явно был прав в своих предположениях. Оставалось надеяться, что он не опоздал. Боденштайн схватил рацию и запросил подкрепление, потом вынул оружие из ящичка на торпеде, вышел из машины и направился к входной двери. Дверь оказалась открытой. Он опасался, что Перкусик вооружен и готов на все. Комиссар снял пистолет с предохранителя и вошел в большой холл. В лестничном пролете на второй этаж слышались чьи-то быстрые шаги.
- Бенджамин! - тихо позвал Боденштайн, когда узнал появившегося на площадке младшего брата Йонаса. Мальчишка оторопел и остановился. Боденштайн опустил оружие и жестом подозвал его подойти. Мальчик не решался, потом испуганно посмотрел по сторонам и быстро пересек холл.
- Что здесь происходит? - прошептал Боденштайн. - Где твои родители?
- Я… я н-не знаю. - Парнишка заикался от страха и волнения. - Я думаю, они в библиотеке.
- Иво один или с кем-то? - спросил Боденштайн.
- Один. - Бенджамин побледнел, как снег, и дрожал всем телом. - Он сказал, будто папа убил Йонаса.
Боденштайн понял, что больше нельзя терять ни минуты.
- Ты сейчас выйдешь на улицу. - Он положил руку на плечо мальчишки и наклонился. - Там стоит моя машина, "БМВ". Сядешь в нее и будешь сидеть, пока я не вернусь. Договорились?
Бенджамин кивнул и с перепуганными глазами скрылся за дверью. Боденштайн понятия не имел, что ждет его в библиотеке, но не мог просто стоять у двери и ждать прибытия коллег. Он глубоко вздохнул и рванул на себя дверь. Его взору предстала странная картина: доктор Карстен Бок сидел на стуле в футболке и спортивных трусах, позади него стояла его жена и целилась ему в затылок. Иво Перкусик, скрестив руки, стоял перед ним. Фрау Бок сама на себя была не похожа. Смерть сына изменила ее; ухоженная, прекрасно владеющая собой дама с нитью жемчуга на шее и любезной улыбкой на устах исчезла, ее место заняла другая - измученная и бледная - та, что целилась сейчас из револьвера 38-го калибра в голову собственного мужа и была готова спустить курок в любой момент. Боденштайн вспомнил, как фрау Бок оттолкнула мужа, упав на пол. "Не прикасайся ко мне!" - крикнула она тогда. За великолепным фасадом особняка давно уже все шло не так прекрасно, как можно было вообразить.
- Фрау Бок, - произнес Боденштайн самым спокойным голосом. - Положите, пожалуйста, оружие.
- Нет, - ответила женщина, не отводя взгляда. - И не подумаю. Я хочу наконец узнать правду. Этот мерзавец давно уже мне лгал и изменял.
- Будьте благоразумны. - Боденштайн видел, что фрау Бок настроена решительно и готова на все. - Подумайте о Бенджамине. Вы будете нужны ему, пока ваш муж будет сидеть в тюрьме.
- В тюрьме? - Глаза фрау Бок сверкнули, она взглянула на Перкусика.
Карстен Бок молчал. Он смотрел в стену, его глаза ничего не выражали.
- Да, в тюрьме, - подтвердил Боденштайн. - Мы собрали достаточно улик против него. Он ответит перед судом за взяточничество и принуждение.
- Ха! - Фрау Бок снова приставила дуло револьвера к голове мужа. - Он призовет на помощь своих адвокатов и счета в банке, и его быстро выпустят. Вы знаете, что от него беременна подружка его сына? - Ее голос стал пронзительным. - Когда Йонас об этом узнал, ему пришлось умереть.
- Если обвинение соответствует действительности, ваш муж ответит и за это, - сказал Боденштайн. - Но если вы сейчас выстрелите, то тоже попадете в тюрьму.
- Да мне плевать! - Женщина рассмеялась. - Я уже давно хочу увидеть эту свинью мертвой! Вы понятия не имеете, что он сделал со мной, моим отцом и нашими сыновьями.
- Герлинда! Пожалуйста, убери оружие, - сказал Бок устало, но повелительно. - Я все объясню. Я ничего…
- Заткнись! - грубо прервала его жена и ткнула револьвером в голову. - Ты и так слишком долго держал меня за дуру.
"Деэскалация", - подумал Боденштайн. Но как убедить фрау Бок отдать оружие? Говорить, он должен все время говорить. Эта дама не холодный убийца. Если бы она действительно хотела убить своего мужа, то сделала бы это сразу, без колебаний. Чем больше она говорит, тем выше шанс, что представится возможность забрать у нее оружие. Боденштайн поднял глаза и встретил взгляд Иво Перкусика. Тот, мигнув, безмолвно попросил его помалкивать.
- Ты подставил моего отца! - продолжала между тем фрау Бок, сопровождая каждое свое слово тычком револьвера в затылок мужа. - Ты хочешь пустить меня по миру с протянутой рукой! Ты думал, я не знаю, какая ты на самом деле скотина! Но теперь ты слишком далеко зашел. Ты убил моего сына, потому что боялся, что он доставит тебе проблемы. Скажи же! Признайся!
Доктор Карстен Бок невольно поморщился. Не было похоже, что он боится.
- Признаюсь, с этой девушкой у меня была интрижка, - хрипло сказал он. - Но к смерти Йонаса я не имею никакого отношения.
- Я не верю ни одному твоему слову! - Герлинда Бок презрительно улыбнулась, ее глаза лихорадочно блестели, но рука, сжимавшая оружие, не дрожала. - Вечером ты не был в Мюнхене, я точно знаю!
- Фрау Бок, отдайте мне оружие, прошу. - Боденштайн протянул раскрытую ладонь. - Все, что вы сейчас заставите сказать своего мужа, будет признанием под принуждением, никакой суд не примет это во внимание. Дайте мне с ним поговорить.
Ее веки дрогнули, она колебалась.
- Послушай его! - Бок повернулся и сделал роковую ошибку, недооценив ненависть своей униженной жены. - Да опусти ты наконец этот проклятый револьвер, старая корова!
Она решительно сжала губы и нажала на курок. Боденштайн среагировал в долю секунды. Он ударил ее по руке, раздался оглушительный выстрел, но пуля вошла не в затылок Боку, а в книжную полку. Герлинда не ожидала отдачи оружия, ослабила хватку, и Боденштайну удалось отобрать у нее револьвер. Женщина истерически закричала, упала на колени и заколотила кулаками по полу. В этот момент в библиотеку ворвались полицейские, которых вызвал Боденштайн. Бок и Перкусик не сопротивлялись и дали себя увести. Фрау Бок успокоилась, только когда ее мужа вывели из комнаты. Боденштайн опустился рядом с ней на колени и положил руку на ее вздрагивающие плечи.
- Зачем вы это сделали? - прошептала она сквозь слезы. - Зачем вы помешали убить эту свинью?
- Радуйтесь, что я помешал, - возразил Боденштайн. - Вы нужны своему сыну Бенджамину. Ваш муж отсидит в тюрьме полный срок.
Боденштайн пил уже шестую или седьмую кружку кофе, когда в его кабинет вошла Пия. Она была бледна и выглядела измученной, ничуть не лучше, чем он сам.
- Простите, - повторила она то, что уже сказала ему по телефону. - Я забыла свою трубку в машине.
- Все в порядке, - вздохнул Боденштайн.
- Бок сказал что-нибудь о Свении? - спросила Пия.
- У него действительно была с ней связь, но он якобы не знает, где она сейчас. Он отрицает, что имеет отношение к смерти сына. Сюда едут коллеги из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Они хотят арестовать сегодня всех, кого подкупил Бок.
- А где фрау Бок?
- В психиатрическом отделении в Хехсте. - Боденштайн оторвался от кофе и поморщился. - Бог мой, это просто жуть. Она чуть не застрелила мужа, была всего на волосок от этого.
- Почему все вообще так далеко зашло?
- Перкусик узнал Бока на фото со Свенией. Он хотел призвать к ответу своего бывшего шефа. Все вышло за рамки, когда фрау Бок услышала, как Перкусик обвиняет ее мужа в том, что тот убил Йонаса, поскольку сын узнал о его связи со Свенией.
- А это соответствует действительности?
- Сходство ДНК убийцы с ДНК Йонаса говорит о том, что они близкие родственники. Но Бок утверждает, что в понедельник был в Мюнхене.
- Как вы вообще пришли к выводу о том, что Перкусик может поехать к Боку? - поинтересовалась Пия.
- Интуиция. - Боденштайн скупо улыбнулся. - Слава богу, она у меня еще не пропала.
Когда Оливер пришел домой, Козима сидела за кухонным столом и писала памятку, что надо купить.
- И? - полюбопытствовала она.
- Даже не спрашивай! - Боденштайн подошел к холодильнику и взял йогурт. - Я имел дело с седьмым грехом.
И вкратце рассказал о случившемся.
- Хорошо, что я не знаю, что тебе приходится переживать, - сказала Козима. - У меня бы ни минуты покоя не было.
- Меня самого до сих пор трясет, - признался Боденштайн. - Возможно, и потому, что я слишком мало спал и выпил слишком много кофе.
- Тебе опять надо уйти?
Он достал ложечку из ящика стола и открыл йогурт.
- Кстати, я отказалась от экспедиции в Новую Гвинею осенью, - мимоходом сообщила Козима, продолжая писать записку.
Боденштайн перестал есть йогурт.
- Что это вдруг? Скажите-ка, ты постепенно становишься благоразумной.
- Ну да! - Козима посмотрела на него и улыбнулась. - Но если уж я вдруг так благоразумна, то стоит спросить, почему я приняла такое решение.
- А вот теперь я по-настоящему заинтригован.
- Я узнала об этом неделю назад, - сказала Козима. - Сначала я была просто в шоке. Я уже подумывала о том, что скоро стану бабушкой, а тут такое…
Боденштайн смотрел на жену, ничего не понимая.