После чего до меня дошло, что подруга с горя нарезалась по-взрослому. "Кобыла!" - сердито подумала я и вслух решительно заявила:
- Слушай! Сиди в своем "Тутанхамоне" и не рыпайся! Через двадцать минут я за тобой приеду!
Я мигом собралась, проверила кошелек и вышла на улицу. Огромная толпа, собравшаяся на остановке, издалека радовала глаз, красноречиво говоря о том, что автобуса не было давно и долго ждать не придется.
Погода последнее время стояла сухая и жаркая. Разгулявшийся ветерок гонял вдоль дороги веселые пыльные смерчи, азартно закидывая прохожих сухим летучим мусором. Едва я успела выйти со двора, как шальной порыв, решив не оставлять и меня своим вниманием, швырнул мне,в лицо горсть песка. Песчинки отвратительно захрустели на зубах, а глаза заслезились. Я остановилась, ища в сумке платок. Рядом тихо притормозила машина.
- Какая неожиданность! Это вы, Люба?
Наскоро проморгавшись, я в некотором замешательстве повернулась на голос. В паре метров от меня ласково урчал "СААБ". Его владелец разглядывал меня с таким натуральным удивлением, словно я посреди дороги показывала за деньги карточные фокусы. Это становилось интересным.
- Максим? Как вы здесь оказались? - вырвалось у меня. Хотелось сформулировать вопрос немного по-другому, но я побоялась, что Тигрин обидится.
- Я мимо ехал. - Похоже, Тигрин все же обиделся, уловив в моем тоне оттенок определенной подозрительности. - По делам...
"А почему и нет? - подумала я. - С чего бы вдруг ему меня караулить?"
Мы замолчали, хлопая друг на друга глазами. Ситуация становилась неловкой. Как истинный джентльмен, Тигрин первым нашел выход:
- У вас все в порядке?
Я торопливо кивнула.
- Никто не звонил?
Я покачала головой, но потом поправилась:
- Только подруга. Мне надо к ней съездить, у нее кое-какие проблемы... А больше никто.
Максим покивал головой.
- Ясно... Что ж, давайте я вас подвезу!
Для приличия я немного поломалась, однако соваться в битком набитый автобус вовсе не хотелось. Раз уж все сложилось таким благоприятным образом...
- Спасибо. Если вас это не затруднит... - согласилась я на предложение Тигрина. Он скорчил физиономию, выражение которой можно было расшифровать так: затруднит, но не очень. - Мне надо на Мартеновскую.
Бар назывался "Нефертити". Пришлось немного напрячь фантазию, чтобы догадаться, что искать Лидку надо именно здесь. Но сначала... Улица Мартеновская оказалась весьма оживленной и непомерно длинной. Бары и кафе тут ютились на каждом углу, и названия у них были одно хлеще другого. Мы проехали по улице из конца вконец пару раз.
и только тогда я ткнула пальцем в направлении переливающейся вывески "Нефертити".
- Думаю, тут..
Попросив Максима подождать в машине, я бегом направилась в приветливо разверстую пасть питейного заведения. Сомневаюсь, чтобы сама царица египетская одобрила несколько вульгарный стиль злачного места, но похоже, что у завсегдатаев оно пользовалось большой популярностью. Все столики были заняты. От грохота динамиков закладывало уши.
Я задержала дыхание и отважно ринулась на поиски загулявшей подружки. Когда я окончательно пришла к выводу, что Лидки здесь нет, откуда-то сверху, с небольшого балкончика, послышалось трагическое:
- А ты знаешь, где я сегодня спала?
Я покрутила головой, обнаружила сбоку винтовую лесенку и поспешила наверх.
Сквозь тяжелые облака вонючего сигаретного дыма я определила очертания нескольких столиков. Лидка сидела за тем, что возле перил, в компании двух мордастых молодцов весьма колоритной наружности. Перед ними стояла почти пустая бутылка коньяка и вазочка соленых фисташек. Отреагировав на движение, молодые люди дружно приподняли тяжелые бульдожьи веки, окинув меня нехорошим взглядом. Я судорожно сглотнула и сделала шаг назад.
- Лидка! - пискнула я, пересилив себя. - Вельниченко!
Лидка забавно мотнула головой, настраиваясь на звук.
"Вот зараза! - охнула я про себя. - Да она пьяна в стельку! Как мне ее отсюда вытащить? На себе, что ли? И еще неизвестно, как отреагируют эти жуткие рожи..."
Мои опасения оправдались, и даже более чем. Лидка долго отказывалась признать во мне свою подругу, и я с сердцем воскликнула, не испытывая ни малейших угрызений совести:
- Сволочь! Вставай, кобыла!
- Ты чего на Ляльку лаешься, лярва? - вдруг зарычал новоиспеченный Лидкин друг, грохнув по столу здоровенным кулачищем. - Щас я тебе башку отстригу!
Он сделал весьма недвусмысленную попытку встать, и двигался парень гораздо резвее, чем можно было ожидать.
- Мама... - придушенно взвизгнула я, пятясь к лестнице. - Да что же делается?
- Медведева! - ожила вдруг нетрезвая "Лялька" и, глупо щуря и без того сейчас узкие глаза, радостно оскалилась, словно нашла сто долларов. - Ну, Медве-е-едева, чего стоишь, иди сюда! Садись...
Она широким хлебосольным жестом махнула руками над столом, но воспользоваться щедрым предложением я не спешила.
- Лида!- официальным голосом сказала я. - Можно тебя на пару минут?
- Конечно! - вскинулась Вельниченко и активно зашаркала каблуками по полу в безуспешной попытке подняться.
Я шагнула вперед, намереваясь помочь, но тут второй Лидкин собутыльник с выбритым до синевы черепом резко ткнул ее в плечо:
- А ну, сядь! - Она шлепнулась на место. - Поди сюда!
Это уже относилось ко мне. Мордоворот попытался схватить меня за руку, но я живо шарахнулась в сторону, испытывая отвратительное чувство полнейшей беспомощности. На вялый Лидкин протест лысый злобно огрызнулся:
- Заткнись, шалава!
"Плохо дело..." - только и успела подумать я, как тут кто-то меня окликнул:
- Люба!
Я машинально глянула с балкончика вниз. Если честно, про Тигрина я совершенно позабыла, а он - вот он. Максим спросил:
- Нашли подругу?
- Нашла, - кивнула я, стараясь одновременно держать в поле зрения и стол, и Тигрина. - Извините, еще пару минут!
Видно, Тигрин что-то понял по моему дрогнувшему от напряжения голосу, потому что неожиданно пошел к лестнице и стал подниматься.
Все-таки на какое-то время, следя за Максимом, я отвлеклась от Лидкиного столика и оглянулась только на звук оплеухи, которую за что-то заработала бывшая одноклассница. Лидка с размаху тюкнулась о столешницу. Я вскрикнула.
- Люба! - отрывисто скомандовал Тигрин. - Спускайтесь вниз и ждите в машине! - И кинул мне ключи бт "СААБа". Являясь по сути своей человеком отнюдь не военным, я допустила в выполнении приказа некоторую нерасторопность. Распахнув глаза до предела, я растерянно заморгала. Тигрин железными пальцами впился в мое предплечье и мигом спустил вниз по лестнице.
- В машину! - подтолкнув в сторону выхода, отчеканил он мне в лицо и снова скрылся на лестнице, ведущей на балкон.
Прижимая обеими руками к груди брелок с ключами, я выкатилась на улицу. Мне хотелось Вельниченко задушить, колесовать, четвертовать... и не ставить крестика над могилкой!
Прошло совсем немного времени, и в дверях "Нефертити" показался Тигрин, держащий под руку выписывающую ногами кренделя подругу. Собственно, она болталась на его руке, как сосиска. Я бросила тревожный взгляд на их спины, но погони, по всей видимости, не ожидалось. Что произошло в пропитанных табачным дымом недрах "Нефертити", осталось для меня загадкой, поскольку Лидка только идиотски хихикала, а Тигрин освобождение заложницы не прокомментировал.
- Люба, - укоризненно глянул он на меня, прислоняя вихляющуюся подругу к багажнику, - что же вы не завели машину?
- Машину? - смутилась я. - Я... не умею...
- Вы не умеете водить машину? - изумился Мак
сим. - Тогда подержите пока:., как, кстати, зовут вашу подружку? .
- Вельниченко... В смысле, Лида.
- Прекрасно! Тогда подержите... Лидию!
Я перехватила Лидку за плечи и всем телом прижала к машине.
Качая головой, Максим насмешливо фыркнул, сел и завел "СААБ". Потом вылез, открыл заднюю дверь и засунул практически бесчувственное тело моей подружки на сиденье. Мысленно костеря Лидку на чем свет стоит, я устроилась рядом.
- Куда едем? - спросил Максим, поглядывая на меня в зеркало заднего вида.
- Ко мне, - устало вздохнула я и, чуть помедлив, попросила: - Максим, простите меня, пожалуйста!
- Пустяки! - усмехнулся он, не отрывая глаз от дороги. - Бедовая она у вас... Лидия!
Пока мы проводили операцию по освобождению подруги, разгулявшийся ветер не терял времени даром, коварно натянув на небо свинцовые дождевые тучи. Я с опаской поглядывала в окно машины, отчаянно надеясь, что мы успеем добраться до дома раньше их. Но последний песочный вихрь обрушился на "СААБ" в паре кварталов от нашей улицы, после чего увесистые капли зацокали по раскаленному асфальту, вздымая вокруг себя маленькие пыльные столбики. Впереди уже виднелся мой подъезд, когда над домами хищно сверкнула молния, отозвавшаяся многообещающим громовым раскатом. Ветер яростно рванул ветки деревьев, и неистовый дождь закипел на стеклах машины. Большими темными чайками заметались по лобовому стеклу "Дворники", но совладать с обезумевшей стихией им было не по силам. Едва не на ощупь дотянув до подъезда, Максим припарковал машину и заглушил мотор. Лидка завозилась на сиденье, пытаясь устроиться удобнее.
- Меня тошнит, - вдруг отчетливо произнесла она, глядя куда-то в потолок.
Мы с Тигриным моментально подхватились и вымелись из салона. Чудом не столкнувшись у Лидкиной дверцы лбами, мы одновременно рванули ручку и в четыре руки вцепились в безудержно икающую подругу. Через секунду она оказалась на улице. Не обращая никакого внимания на погодные изыски, она сосредоточенно уставилась на забор палисадника. Вид его ее удовлетворил, и она пошагала вперед самостоятельно и весьма быстро.
Я от стыда не знала, куда деться. А пока я предавалась терзаниям, подруга подалась вдруг левее, ухватилась за тонкую рябинку и, неожиданно кувыркнувшись, перелет тела через ограду на клумбу с бархотками. Но тут к ней подскочил Максим и, поймав Лидку за ноги, вытащил обратно. Она была грязная, как черт.
- Хорошо, что дождь идет! - перекрикивая очередной громовой раскат, философски заметил мой безропотный помощник, благородный спаситель заблудших женских душ. - Двор пуст!
Жалобно морщась, чтобы не зареветь, я согласно кивнула.
- Пойдемте скорее, - кивнул на подъезд Тигрин, - не то простудитесь!
Держа Лидку в охапку, он потащил ее к ступенькам. Тут действительно пришлось порадоваться, что идет дождь и во дворе нет соседей, поскольку эта дура принялась еще и горланить какие-то песни.
Первые пять минут в квартире походили на ад кромешный. Мотаясь из стороны в сторону, Лидка перепачкала грязью всю прихожую и костюм Тигрина там, где еще оставались чистые пятна. Я не рыдала только потому, что на это не хватало времени.
- Куда ее? - спросил Максим, поднимая в очередной раз брякнувшуюся поперек коридора подругу. - Мне кажется, лучше положить ее спать...
Я полностью была с ним согласна. Только следовало стянуть с пьянчужки одежду, иначе в моей постели оказалась бы та часть клумбы, которую она еще не успела растрясти по полу. Кое-как справившись с задачей, мы запихнули игриво брыкающуюся Лидку в спальню, а она весело мычала и, хватая за лацканы, нежно признавалась Тигрину в вечной любви. Насильно запеленав в одеяло, мы пару минут держали ее за плечи. Наконец гулена прекратила дергаться и, свинцовой гирей уронив голову на подушку, уснула. Облегченно вздохнув, мы утерли со лбов пот и на цыпочках вышли из комнаты.
- И часто она так? - полюбопытствовал Максим, украдкой оглядывая одежду.
- Нет, - торопливо заверила я, - что вы! Первый раз такое! Она вообще не пьет! В смысле, много... Это у нее от родственников...
- Наследственное?
- Да нет же! Просто нервный срыв из-за куриных окорочков...
Возможно, от волнения я не слишком внятно объяснялась, и Тигрин хоть и кивнул, но, было видно, ничего не понял.
Теперь мы стояли в коридоре, поглядывая друг на друга в некотором смущении. Оба промокли до нитки. Но только если на мне кое-где сохранился первоначальный цвет одежды, то об облачении Тигрина того же не скажешь. Краем глаза глянув на собирающиеся под нами мутные лужицы, я в большом замешательстве соображала, какими словами извиняться перед гостем. Не придумав ничего путного, предложила:
- Может быть, чаю или кофе?
Хлюпнув мокрыми ботинками, тот кивнул:
- С большой охотой! Вы готовите чудесный кофе. К тому же... не жарко...
Я спохватилась:
- Боже мой! Конечно! Вы простудитесь! Максим, раздевайтесь!
Максим согласно кивнул и, с трудом загоняя обратно мелькнувших в глубине васильковых глаз чертей, уточнил:
- Что вы имеете в виду?
У меня уже мелькало подозрение, что происходящее огорчает Тигрина не столь сильно, как меня, и теперь оно только укрепилось. И хотя я предлагала ему всего лишь снять пиджак и ботинки, все-таки отчего-то покраснела.
- Я имею в виду то, что вы абсолютно мокрый. Я вам сейчас дам махровый халат мужа, переоденьтесь в ванной, а я попробую что-нибудь сделать с вещами... Если вы хотите принять душ...
- Изумительно... - вдруг по-кошачьи вкрадчиво перебил Тигрин, и в глазах начальника охраны "Медирона" коротко полыхнуло что-то здорово напоминающее северное сияние. . - С удовольствием!
В глубине души охнув, я вежливо кивнула. Я-то была уверена, что от душа он откажется.
Выдав, как и обещала, Тигрину халат и полотенце, я быстренько переоделась в спальне, с величайшим неодобрением поглядывая на сопящую подружку. Трудно, конечно, слишком сурово осуждать человека, внезапно обремененного армией чавкающих родственников, но что теперь подумает обо мне сослуживец? Ведь, как говорится, скажи мне, кто твой друг...
Едва я успела поставить на стол чашку, как Тигрин показался в дверях.
- Присаживайтесь! Я займусь вашими вещами...
- Пустяки! - неожиданно махнул он рукой. - Не стоит беспокоиться, сами высохнут. Лучше садитесь, а я за вами поухаживаю.
Тигрин живо вскочил на ноги, и я машинально села. Передо мной появилась чашка. Я потерла лоб рукой. По-моему, подобное ощущение называется "дежа вю". Только сейчас действие разворачивалось в обратном порядке.
Кофейничали мы в гробовом молчании. Когда оно стало уж совершенно неловким, Максим, с трудом подбирая слова, попросил:
- Люба... не берите в голову... Вы здесь абсолютно ни при чем!
- Но мне так неловко, - призналась я. - Я отняла у вас столько времени! Вас, наверное, давно ждут дома?
Гость чуть заметно усмехнулся:
- Об этом вам тоже не стоит беспокоиться. Ждать меня некому - у меня ни жены, ни детей. Так что...
Он развел руками, словно оправдываясь. Мне, собственно, не было никакого дела, есть ли семья у начальника охраны "Медирона", но известие я выслушала.с интересом. Вероятно, из чисто женского любопытства. По крайней мере я так подумала.
Итак, по забавному стечению обстоятельств, мы с Тигриным никого не ждали, да и о нас с ним никто особо не беспокоился. Поэтому мы продолжали сидеть, с грехом пополам, находя тему для разговора. Я сильно устала, и иногда меня начинало неудержимо клонить в сон. Неожиданно Максим поинтересовался:
- А Лидия останется у вас?
Хотя, по-моему, это было совершенно очевидно, я кивнула, пояснив:
- Ей сейчас ночевать негде - родственники нагрянули. А я одна, муж в командировку уехал. Пусть пока поживет.
По лицу гостя я поняла, что об отсутствии Олега он знает не хуже меня. Он многозначительно покивал, после чего у нас состоялся разговор, начисто отбивший у меня всякое желание спать.
- Вы любите своего мужа, Люба?
Я смутилась.
- А почему вы спрашиваете?
Тигрин пожал плечами и, словно нехотя, ответил:
- Я же обещал поинтересоваться делами вашего супруга... Что именно представляет собой его фирма - с финансовой стороны, с технической... с моральной...
Последние слова он как бы выделил, и я насторожилась, ощутив в животе холодок беспокойства. Тигрин затрагивал тему, ни слышать, ни обсуждать которую мне не хотелось. Тем более с ним.
- Вы любите своего мужа? - повторил он вопрос.
- Конечно, - я взглянула на собеседника с вызовом.
- Вы хотели бы знать, где он сейчас находится? - продолжал Максим, явно не обращая внимания на мои нахмуренные брови.
- Он в Азербайджане. Но... Максим, я не понимаю смысла ваших вопросов. И они мне не нравятся.
Мой гость вздохнул:
- Не обижайтесь. Я не проявлял праздного любопытства, я просто хотел вам помочь... Как адвокат Олег Сергеевич Платов личность достаточно известная. У таких людей всегда существует определенная репутация... И я не знаю...
-Максим! - усмехнувшись, перебила я. - Вы хотите рассказать, что мой муж встречался с другой женщиной? Я это знаю. Но он вернулся ко мне... Если вы понимаете, что я хочу сказать.
- Понимаю. Вы хотите сказать, что ваш муж вас любит, а все его шалости - результат воздействия гормонов.
Мне до чертиков не хотелось обсуждать свои семейные проблемы с Тигриным, но язык отчего-то не поворачивался послать его к какой-нибудь бабушке. Вероятно, в благодарность за Лидкино спасение. Я кивнула и пояснила:
- У моего мужа непростой характер. И с этим ничего не поделаешь. Но Олег меня любит. Ведь мы могли бы просто развестись. Но он не хочет! Ой, чего это я разоткровенничалась? Беседа о моих семейных неурядицах явно затянулась.
Хоть гость и покивал согласно головой, казалось, он впал в некоторую задумчивость, отрешенно разглядывая что-то над моей головой. Учитывая довольно позднее время, это начинало раздражать. Наконец он перевел взгляд на меня и порадовал сообщением:
- То, что я смог узнать за столь короткое время, наводит на определенные мысли. Контора вашего мужа занимается делами весьма... сомнительного толка. Например, последние три процесса - дела азербайджанской группировки. Два из них ваш муж выиграл, добившись полного оправдания.
- И что? - не поняла я. - Он же адвокат! В том и состоит его работа. Мне, конечно, тоже не нравится, если преступников выпускают на свободу, но..
- Я. говорю не о том, - перебил Максим. - Оправдание одного может стать неприятным сюрпризом для кого-то другого. Один из выигранных процессов был о перестрелке между двумя враждующими группировками - азербайджанской и так называемой мамоновской. Застрелили трех членов последней. Понимаете, о чем я?
- Месть? - изрядно напуганная таким предисловием, робко предположила я.
Тигрин кивнул. Мне его версия ни капельки не понравилась.
- Но я-то при чем? А сервиз что, подарок от благодарных азербайджанцев? Или троянский конь от этих... мамонтов?
- Мамоновцев, - поправил Максим, умиляясь моей догадливости. - На самом деле нельзя исключать ни одной версии.
- А нет ли у вас версии попроще? - с надеждой спросила я. - Чего-нибудь менее криминального?
- Куда уж менее? Столкнуть жену под машину, чтобы вразумить мужа, - почерк вполне читаемый.