Я задумалась. Наконец поделилась результатами раздумий:
- А кто же тогда мне звонит? Раскаивающийся бандит?
- Конечно, вам бы больше понравился влюбленный рыцарь! - с сарказмом сказал Максим и усмехнулся.
- Да где же сейчас рыцаря найдешь? - изумилась я... и вдруг насторожилась: - Что такое?
Мы с Тигриным замерли, прислушиваясь. Из спальни доносилось задорно-мычащее:
- Я буду... честно! Я-я-я! Е-е! Е-е!
Тут я бросила взгляд на часы и обомлела:
- Батюшки! Второй час ночи!
Кинувшись в спальню, я обнаружила Лидку, сидящей на кровати с закрытыми глазами. Это не мешало ей с чувством завывать песню.
- Заткнись, кобыла! - разозлилась я.
Не ровен час, соседи решат, что это я тут горлопаню. Я схватила подругу за плечи и свалила на кровать. Она вяло булькнула и мгновенно уснула. Покачав головой, я прикрыла ее одеялом. Ну, я ей устрою, когда проснется!
Максим ждал в коридоре. Оказалось, пока я вразумляла пьянчужку, он уже успел переодеться в свою немного подсохшую одежду.
- Простите, что так долго задержался...
- Все в порядке, -не моргнув, соврала я. - Я вам очень благодарна!
Вот тут-то я и совершила промашку. Мило улыбаясь, протянула Тигрину руку со словами:
- Спокойной ночи, Максим! Еще раз...
Пальцы позднего гостя жарко стиснули мою ладонь. Потом он вдруг потянул меня к себе, и я, теряя равновесие, завалилась вперед, припав к его груди, распахнув от изумления рот. Я так растерялась, что только молча таращилась ему в глаза, а он притянул меня свободной рукой за шею и... Поцелуй был слишком долгим для дружеского, слишком страстным для прощального и слишком.. Словом, все было слишком! Вообще-то, в свете моего недавнего рассказа о негасимой любви к супругу, стоило закатить Тигрину хорошую оплеуху. Но, с трудом вырвавшись из его рук, я, задыхаясь, прошептала:
- Вам надо уходить... Вы простудитесь...
Тигрин сделал движение, но я шарахнулась в дальний угол коридора, пискнув:
- До свидания!
В васильковых глазах мелькнула и пропала озорная искорка.
- Спокойной ночи, Люба!
Дверь за гостем закрылась, щелкнул замок.
- В прошлый раз он поцеловал руку, - хватаясь за голову, потерянно забормотала я. - Сегодня... Что дальше-то будет?
В джунглях трубил слон. Он делал это столь надрывно и нудно, что я решила завязать ему хобот узлом. Из затеи ничего не вышло, зато я проснулась и обнаружила Лидку, стоящую возле дивана. Болезненно щуря опухшие глазки, она держалась обеими руками за голову и жалобно стонала. А увидев, что я смотрю на нее, спросила:
- Медведева, ты откуда тут?
- Вообще-то я тут живу, - хмыкнула я.
- Да? - не то обрадовалась, не то огорчилась подруга. - А я?
- Аты... ты - алкоголичка... скандалистка... и кобыла! - с чувством сообщила я, выдерживая эффектные паузы после каждого слова.
Пока она обдумывала услышанное, я шустро вылезла из постели и направилась умываться.
У двери ванной послышалось шуршание. Я оглянулась. Донельзя печальная подруга; безвольно навалившись на косяк, моргала куда-то в угол.
- Чего-то мне... нехорошо...
- Так тебе и надо! - кивнула я, покосившись на Лидкино отражение в зеркале. И противным голосом добавила: - "Ляля дорогая!"
Лидка не въехала, поскольку о своих вчерашних друзьях явно не помнила.
Приведя себя в порядок, я переместилась на кухню. Лидка втекла следом.
Бросив мимолетный взгляд в мойку, я отметила, что вчера ночью чашку Тигрин вымыть поленился. "Потому что знал, что Олег не вернется и не заметит лишней чашки... - заваривая чай, подумала я. - Все они одним миром мазаны!"
Приткнувшись в углу на табурете, подруга неприязненным взором следила за моей активной утренней деятельностью. От моего мельтешения ее мутило.
- Дать попить! - хрипло каркнула она, сосредоточив взгляд на горшке с цветком.
- Возьми... Ляля! - отрезала я.
- Почему ты меня называешь Лялей? - Вельниченко пыталась придать голосу суровость, но попытка выглядела жалко. - Не выспалась, что ли?
Именно этого я и ждала.
- Зато ты прекрасно выспалась... Ляля! Неужто не помнишь собственного имени?
Вельниченко долго глядела на меня с прищуром, но я не могла тратить время попусту, отвечая ей тем же. Мне все-таки на работу надо.
- Зря стараешься, - хрюкнула я, - все равно дырку. не проглядишь. Ты как вчера, новым друзьям представилась?
Вопрос глухо резонировал где-то в районе Лидкиного мозжечка, вежливо отказываясь перетекать в соответствующий для ответа отдел мозга. Посему образы новых друзей бесформенными кляксами загадочно мерцали в самой глубине похмельного сознания, не видя никаких веских причин показываться наружу.
- Каким новым друзьям?
Дожевывая бутерброд и поглядывая на часы, я скороговоркой описала Лидке пейзаж, представший, моему
встревоженному взору вчера в "Нефертити". Она слушала молча, часто моргая по причине плохой переносимости яркого утреннего света. Понятно, какой уж тут свет после вчерашнего возлияния.
- Ты не врешь? - с надеждой уточнила она, когда я, закончив завтракать, встала. - Я пила коньяк с двумя бугаями? Без закуски?
- Вру?! - возмутилась я, раздумывая стоит ли добить подружку, поведав о вчерашнем присутствии Тигрина. - А твоя опухшая физиономия тебе ни о чем не напоминает? Вот что: мне тут с тобой некогда, поскольку на работу надо. А ты лучше звякни на службу и возьми отгул. Нечего сослуживцев своим видом пугать.
Мое предложение явно пришлось подруге по вкусу, ей гораздо больше хотелось обратно в кровать, чем в офис. Наказав ей вымыть посуду, когда выспится, я вышла в коридор. Лидка из чувства солидарности потащилась туда же.
Поглядывая в зеркало, я завязывала на шее синий шелковый шарфик, и Вельниченко вдруг ожила. Даже глаза сверкнули.
- Вспомнила! Любка, я вчера с таким мужиком встретилась - закачаешься!
-Угу! Качалась вчера ты... Которого имеешь в виду: лысого или со шрамом?
- Лысого? Со шрамом? - Щенячий восторг на физиономии подруги сменился недоумением. - Шрама, кажется, не было! И вроде он не лысый. Он такой... - восторг появился снова, - необыкновенный! И глаза у него точь-в-точь, как твой платочек! Не помню только, о чем мы с ним договорились...
- Зато он этого никогда не забудет! - Догадавшись, о ком идет речь, я не удержалась и захохотала. - Костюм ему точно в химчистку нести. Лучшего способа познакомиться трудно и представить!
Пришлось вкратце поведать о вчерашней операции по Лидкиному освобождению от собутыльников. Похоже, рассказ ей не слишком понравился.
- Д потом ты кувыркалась в клумбе с бархотками, исполняла популярные песни и клялась Максиму в вечной любви, - закончила я, поглядывая на часы. Через пять минут меня будет ждать Христенко. - Теперь вспомнила?
Вельниченко задумчиво пошлепала губами.
- В клумбе, говоришь? - хмыкнула она, подозрительно глубоко замаскировав искреннее раскаяние. - То-то я утром подумала: чего это простыня у тебя такая грязная?
Оставив подружку размышлять о ее поведении, я спустилась вниз, а через двадцать пять минут входила вместе с Жанной в свой рабочий кабинет.
Первая половина дня пролетела незаметно. Часы пропикали "два", и медсестра ненавязчиво наполнила:
- Любовь Петровна... Вы помните? К Седоватому?
Конечно, я помнила, а если еще точнее - и вовсе не
забывала. Персональный вызов к главному отчего-то тревожил, хотя никакой вины за собой я не чувствовала.
Ровно в четырнадцать сорок я аккуратно постучала в солидную дубовую дверь с золоченой табличкой.
- Войдите!
- Здравствуйте, Михаил Викторович! - улыбнулась я, ощущая в организме препротивную постороннюю вибрацию. - Вы меня вызывали?
Ястребино-пронзительные голубые глаза одним махом пришпилили меня к обратной стороне дубовой двери, но откуда-то у меня все же взялось мужество добраться до ближайшего стула.
- Ах, это вы, Любовь Петровна! - воскликнул вдруг главврач, словно ждал меня всю свою жизнь. - Здравствуйте, здравствуйте! Проходите, присаживайтесь поближе!
Ободренная таким радушным приемом, я послушно пересела ближе к столу.
Еще через пару минут я сообразила, что никакого нагоняя не будет, расслабилась и с умилением уставилась на начальство. Начальство произнесло небольшую вступительную речь и вновь уселось на "любимого конька" - кадры. Я внимательно слушала, согласно тряся головой, поскольку ничего противоречащего моим представлениям о работе добросовестного медицинского учреждения не видела. Наши представления о профессионализме и моральной этике врачей также полностью совпадали.
Время шло. Я начала немного беспокоиться, опасаясь, что мое законное "окно" закончится и я не то что не успею пообедать, но еще и опоздаю на прием.
- Что ж, Любовь Петровна, - закруглился наконец Седоватый, - в коллектив вы влились безболезненно, коллеги о вас отзываются исключительно хорошо. Мы за вами понаблюдали... - "Ну, сейчас начнется..." - подумала я, внутренне съеживаясь. - И решили послать вас на курсы повышения квалификации. Они проходят в форме семинаров или практических занятий. В Германии.
Я не упала со стула потому, что не сразу поняла, о чем он говорит. Продолжая по инерции улыбаться и согласно трясти головой, я часто заморгала, пытаясь, как выражается Лидка, "догнать клиента". Будь здесь Олег, непременно назвал бы меня Тупицей.
- Курсы? - протянула я. - И почему вдруг... в Германию?
Седоватый улыбнулся.
- Почему же вдруг? Наш центр находится в постоянном теснейшем сотрудничестве с немецкими коллегами. К тому же мы скоро получаем партию новейшего оборудования, а выписывать специалистов, сами понимаете, возможности не имеем. Так что перед нами снова встает проблема собственных высококвалифицированных кадров...
Наконец он угомонился. Наказав серьезно подумать над предложением, кивнул, показывая, что я свободна. Растерянно хлопая глазами, я покинула кабинет, не в силах сообразить, когда мне было хуже: когда вошла или когда вышла. Беседа с главврачом выбила из колеи, и весь остаток дня я была рассеянна до невозможности - моментально забывала, о чем говорил пациент. Если бы не Жанна, уж не знаю, что бы вышло.
Дома меня тоже ждал сюрприз. Правда, не такой большой, но гораздо более приятный - решив возместить хотя бы материальный ущерб, Лидка прибралась, пропылесосила коврик и вымыла посуду.
- А то развела свинарник! - завидев мое удивленное лицо, пояснила Вельниченко и закатила глазки. - Целый день я тут, как Золушка, крутилась!
-. Трудотерапия - лучшее средство от алкоголизма! - откликнулась я. - К тому же насвинячила именно ты... Звонил кто-нибудь?
- Нет.
Я направилась переодеваться, а Вельниченко деловито засеменила на кухню и принялась греметь посудой. По ее выражению, она запекла в духовке "неземное" мясо, которым теперь и собиралась меня удивить.
- Любашка! - послышался ее голос, сопровождаемый звонким перестуком бокалов. - Я поживу у тебя, пока Олег не вернется?!
- Ясный перец! - хмыкнула я, появляясь на кухне. - А ты никак снова пьянствовать собралась? - Увидев_на столе бутылку армянского коньяка, я покачала головой. - В магазин бегала? Я решительно не могу потакать твоему беспробудному алкоголизму!
Водрузив на середину стола миску с зеленью, подруга повернулась ко мне и для пущей убедительности прижала обе руки к сердцу:
- Любаша, не бегала! Ей-богу, ты мне не поверишь!
- Если скажешь, что она сама прибежала - не поверю точно.
Лидка сердито махнула рукой:
- Да нет же! Я серьезно говорю!
У меня в животе похолодело: "Господи, неужели... опять?"
- В полпятого, - продолжала меж тем подруга, - позвонили в дверь...
- И ты открыла? - ахнула я. - Мало ли кто там мог быть?
- Я когда открывала, тоже так думала, - утешила
Вельниченко. - Смотрю, мужик стоит... Слушай, высокий, краси-ивы-ый!.
Я только головой покачала. Удивительная беспечность! К тому же в последнее время ей только красивые мужики попадаются. Замуж ей надо... -
- Оказался твой сосед. Спросил тебя.
Я говорю: "Еще не пришла"...
Ну, познакомились, туда-сюда... Он ведь холостой, верно?
Я в этот момент присаживалась к столу и едва не промахнулась мимо табуретки. Все-таки совладав с мебелью, подозрительно спросила:
- А что?.
- Ничего, - пожала плечами Лидка, имея при этом вид кошки, только что слопавшей чужую сметану.
- А если ничего, так оставь мальчика в покое. Он и без тебя слабость к алкоголю,проявляет, а с тобой и вовсе сопьется...
- Да? - она обиженно надула губы. - Мальчик, между прочим, твой ровесник. А ты на полгода меня старше. И насчет алкоголя ты, как всегда...
- Ферапонтов наш ровесник? - изумилась я, всегда искренне считавшая соседа младше себя лет эдак на... - С чего ты взяла?
- Да спросила! - всплеснула Лидка руками. - Вы уже два года в этом доме живете, неужто не знаешь, сколько кому лет и когда день рожденья?
- Так у Ферапонтова сегодня день рождения?
- Не знаю, - спокойно ответила подруга, и я разозлилась, поскольку она совершенно заморочила мне голову:
- Ты уже полчаса талдычишь, когда у кого именины, вместо того чтобы ответить, откуда взялся коньяк!
- Спокойствие, только спокойствие! Так вот: мнется твой сосед на пороге и руки за спиной держит. Ну, я и поинтересовалась: зачем, мол, вам Любовь Петровна понадобилась? Он глазами похлопал и говорит: "Хочу перед ней извиниться, поскольку кокнул дорогой ее сердцу сервиз синего колера". Вы, говорю, вполне можете извиниться передо мной, а я ей передам. Он немного подумал и согласился. И... вот!
Лидка взмахнула обеими руками, представив мне меру раскаяния Ферапонтова, выраженную, так сказать, в материальном эквиваленте.
- Только, говорит, не знаете ли, сколько тот сервиз стоил и где такой достать можно?
- Лидка с грохотом вытянула из духовки противень с мясом и хихикнула: - Мне бы таких соседей!
В смущении поглядывая на коньяк, я размышляла, как поступить. Вернуть его Ферапонтову - обидится, к тому же нанесет урон своей печени. Как врач я этого допустить не могла и на сем оставила сомнения. С аппетитом поглощая Лидкину стряпню, я поведала ей о намечающейся поездке в Германию.
- Здорово! - воскликнула Вельниченко. Но потом нахмурилась: - Такты меня надолго бросаешь?
Я пожала плечами:
- Ничего не знаю! Это так неожиданно... Новая аппаратура... При чем тут я? Я ж по-немецки-то через пень колоду, только что в школе учили. Хенде хох да Гитлер капут! Что я там делать буду? К тому же неизвестно, что Олег скажет.
Лидка подавилась помидором:
- Ну, Медведева... ты просто... У меня слов нет! Ей предлагают в Германию ехать, считай, задарма, а она печется черт знает о чем! Твой Олег сам из командировок не вылезает и с тобой особо не советуется. Слово "карьера" слыхала? Любка, ну хоть тут-то не будь дурой! - взмолилась подруга и, сгорая от желания вразумить меня хотя бы самую малость, разлила по рюмкам коньяк. - Ну, за Германию!
Тост я поддержала, но обещать ничего не ст^ла. В конце концов, время на раздумья у меня есть. Чтобы немного остудить Лидкин педагогический приступ, спросила:
- А как тебя вчера в "Нефертити" занесло?
Сбившись с темы, Лидка хмыкнула:
- В принципе, случайно. Тоска заела домой идти. Дай, думаю, зайду в заведение. А там весело, народу полно... - Сжав губы, Вельниченко старательно ворочала шариками, но дальше скрипа дело не пошло. - Не помню я ничего, хоть убей.
- Надо бы, - сурово сказала я. - Повеселилась ты вчера на полную катушку. - И из вредности добавила: - А между прочим, тот, кто вчера из заварушки вытащил, все-таки начальник охраны моего центра! Поди, с такой подругой, сделай карьеру!
Изобразив соответствующее моменту смущение плюс раскаяние, Лидка вздохнула. И, сморщив нос, хихикнула:
- А он симпатичный, да?
Пряча глаза, я вяло кивнула. Вызрела пауза, во время которой Лидкин взгляд едва не прожег во мне дырку. Она придвинулась поближе, ткнула локтем и, давясь любопытством, выдохнула:
- Колись!
А через пять минут, сделав круглые глаза и качая головой, отчеканила:
- Не Верю!
- Чему? - я даже малость обиделась. По ее разумению, у мужчины не может возникнуть желания меня поцеловать?
- Тому, что ты с криками "За поруганную мужнину честь!" не порубала его в винегрет.
- Дура! - хрюкнула я.
Мы развеселились и с чувством провозгласили новый тост:
- За нас,.за женщин!
Девичник был в самом разгаре, когда позвонили в дверь. Мы вытянулись, словно тушканчики, настороженно поглядывая друг на друга.
- Кого еще черт принес? - нахмурилась Лидка. - Ты кого-нибудь ждешь?
- Нет. Пойду гляну..
- Спроси: "Кто там?" - разволновалась вдруг подружка, сама, по-моему, сроду никому такого вопроса не задававшая.
- Ладно! - успокоила я. - Кто там?
Там оказался Ферапонтов.
- Добрый вечер, Любовь Петровна... - смущаясь, заговорил сосед. - У вас, кажется, телефон не работает... Я видел, как вы пришли, а телефон не отвечает.
- Заходи, Коля, - кивнула я. - Сейчас проверю;
Телефон и в самом деле не работал, - в трубке царила полнейшая тишина.
- Давайте я посмотрю, - за спиной возник Ферапонтов и потянулся к аппарату.
- Не надо! - неожиданно испугавшись, воскликнула я. Если он у меня опять что-нибудь найдет, ему, как честному гражданину, прямая дорога в соответствующие органы. Прежде чем допускать посторонних к телефону, нужно спросить Максима. - Потом починим, потом! Сейчас не время... - Ферапонтов опешил, а я уцепила его за руку и потянула на кухню. - Пойдем, Коля!.. Мы ужинаем... Ты чего звонил-то?
Ферапонтов, стараясь не наступить мне на пятки, торопливо засеменил следом.
Узрев за моей спиной соседа, Лидка расплылась в улыбке и кокетливо задергала бровями. Похоже, первая коньячная порция удачно достигла конечного пункта.
- Николай Константинович! Как раз к ужину! Заходите, заходите... Присаживайтесь! Любонька, подай чистую тарелочку! - Она выразительно пошевелила пальчиками в моем направлении. - Вот, передала Любушке ваши извинения...
Это уже относилось к Ферапонтову. Изо всех сил стараясь не смеяться, я мигом шлепнула перед несколько растерявшимся соседом столовые приборы. Да, мало сейчас ему не покажется!
- Со знакомством, Николай Константинович! - круто взяла быка за рога Вельниченко, даже не дожидаясь, пока я присоединюсь. - Часто здесь бываю, а вот все не доводилось встретиться!
Согласно кивая, Коля промычал нечто неопределенное и уцепил рюмку.
- Будьте любезны, Лидия Максимовна, повремените минуту-другую! - не стерпела я. - Позвольте хотя бы закуски предложить гостю!
Одновременно с этим я испепелила ее взглядом, который она снесла с кротким видом монахини, безропотно терпящей за веру. Однако отложить или хОтя бы оттянуть спаивание соседа не удалось. Едва первый кусок коснулся его тарелки, Лидка лихо взмахнула рюмкой:
- Будем знакомы!