- Милицию вызывала?
- Да, - буркнула я, косясь на Вельниченко. - Вместе с участковым пришел Петр Семенович. Я не стала писать заявление...
- Угу... отозвался муж, явно думая о чем-то постороннем. - Я понял. Ну, ты будь аккуратней... Ладно, я больше говорить не могу...
- Погоди! - заторопилась я. - Олег, я на следующей неделе должна в командировку уехать...
- Куда еще?
- В Германию. Я не могу отказаться.
- Ты что, с ума сошла? - Он нервно рассмеялся. - И не думай!
- Олег, понимаешь...
- И слушать не хочу! Все!
Едва не заревев, я прижала к груди пикающую трубку и посмотрела на Лидку.
- Я слышала! - махнула она рукой. - Вот гад!
И ушла на кухню. Я приплелась следом. Лидка, сердито сопя, возилась у стола.
- Когда он вернется?
- Дня через четыре, я так думаю.
- А ехать когда?
- В следующую пятницу.
- Паразит! - с чувством шваркнув кухонным полотенцем о раковину, зарычала Лидка. - Даже слушать не стал!
Не успела подруга как следует разойтись, снова зазвонил телефон. Мы подпрыгнули.
- Олег? Передумал? - выпалила я, опрометью кидаясь в прихожую.
Но звонила Лидкина мама. Через несколько минут, подруга сообщила:
- Родственники скоро уезжают! За это надо выпить.
- Хватит! Развыпивалась! - рассердилась я. - Ты вчера на месяц вперед напраздновалась! Ты молодая женщина, тебе еще детей рожать!
- Господи, Да от кого рожать-то? - вскинулась Вельниченко. - Где мужика хорошего взять? А вчера очень
культурно посидели... Не все, конечно, - она хихикнула. Лицо ее приобрело невинное выражение. - Может, позовем Коленьку к ужину?
- Оставь парня в покое! - гаркнула я, грозно хмуря брови, но договорить не успела, поскольку из коридора вновь раздались телефонные трели.
- Не квартира, а Дом Советов! - хрюкнула Лидка.
- Слушаю вас ! - сказала я, снимая трубку.
- Любовь Петровна, - отозвался Ферапонтов, - это я, Коля! Хотел узнать, что милиция сказала. От меня сержант ушел, ничего не записывал.
- Ничего не сказала. Я не стала писать заявление.
Он явно хотел что-то спросить, но, видно, не решился. Помолчал, потом спросил:
- Как рука?
- Спасибо, все в порядке!
На кухне я плюхнулась на табурет.
- Кто звонил? - полюбопытствовала Лидка.
- Колька. Про самочувствие спрашивал.
Что в тот момент подружка делала, я не видела, а вот то, что услышала, меня потрясло.
- Ну и идиотка ты, Медведева! Просто слов у меня нет... Он ведь влюблен в тебя. Влюблен по самые гланды и гораздо, гораздо ниже!
Утром ровно в одиннадцать приехал Тигрин.
- Не волнуйтесь, Люба, я все уладил. Седоватый передал, чтобы вы выздоравливали и ни о чем не беспокоились, - сообщил начальник охраны, переступая порог.
- Спасибо! - облегченно выдохнула я.
Максим очаровательно улыбнулся и, не торопясь, прогулялся по квартире. Вероятно, у него была привычка сразу обследовать подконтрольную территорию.
- Как ваша боевая отметина?
Заверив, что жить, вероятнее всего, останусь, я вежливо предложила гостю кофе.
- Но сначала я гляну на определитель, - кивнул Тигрин.
Не успела я дойти до кухни, как он меня окликнул:
- Люба, сколько вчера было звонков?
Я высунулась из-за угла:
- Вообще-то, много...
- А точнее?
Наморщив лоб, я задумалась.
- Он позвонил утром до работы... Когда ушла милиция... Потом позвонил Олег...
Максим хмыкнул и сказал:
- Три!
- Потом звонили Нина Сергеевна, Лидкина мама, и Ферапонтов. И все.
- Прекрасно! - воскликнул Тигрин. - На определителе остаются три последних номера. Мы имеем телефон... вашего соседа... вашей подружки и... вашего мужа.
Я похлопала глазами, он сконфуженно улыбнулся:
- Простите, что забыл вас предупредить.
Ничего не оставалось, как только развести руками. Бывает... Теперь получалось, что Тигрин вроде бы уже свободен. Но тут меня посетила одна мысль:
- Максим, а номер сотового он может определить?
- Может. Но эти номера не с мобильников, а городские.
- Не может быть! - тряхнула я головой. - Олег звонил по мобильному.
Максим покосился на меня, чуть заметно вздохнул и продиктовал номер.
-Чей?
- Ферапонтова.
- А этот?
- Лидкин.
- Этот?
- Не знаю.
- Он местный, и, если хотите, мы сейчас определим его принадлежность.
Я активно кивнула. Максим достал свой сотовый.
- Девяткин? Прими... - он продиктовал цифры. - Да... И адрес. Давай! - Развернувшись ко мне, пояснил: - Это недолго. Мы как раз успеем выпить кофе.
Поняв тонкий намек, я вернулась на кухню.
Максим ошибся, мы не только не успели выпить кофе, мы даже не успели его приготовить, - зазвенел его сотовый.
- Диктуй, Девяткин! - сказал Тигрин, жестом прося у меня бумагу и ручку. -Так, понял. Где? Не хило!
- Что? - торопливо спросила я, по выражению его лица поняв, что сообщили что-то интересное. - Чей телефон?
Тигрин посмотрел на меня, словно примеряясь, как лучше донести информацию.
- Телефон загородного дома в дачном поселке Мишкино? Там городские номера.
Поселок Мишкино в городе знает каждая собака. Тамошние дворцы за трехметровыми заборами могли смело претендовать на попадание в Книгу рекордов Гиннесса.
- И кому этот дом принадлежит?
- Криминальному авторитету Мамонову Валерию Валерьевичу.
Известие поразило меня в принципе. Главарь местных бандитов коротает время, развлекая меня звонками? Задумчиво потерев переносицу, я неуверенно предположила:
- Ну вот... Я же говорила, что это не Олег...
Максим кротко вздохнул и пожал плечами.
- Не знаю, как вас переубедить, Люба. Единственное, что могу предложить, так это навести кое-какие справки об абоненте. Может, тогда что-нибудь и прояснится.
На это вполне разумное предложение я согласилась.
- Что ж, - кивнул на прощание Тигрин, - понадоблюсь, сразу звоните...
Безо всякого толка поломав голову над новой информацией, я решила не изводиться понапрасну и занялась уборкой. Совершать значимые трудовые подвиги не позволяла раненая рука, поэтому я потихоньку возилась е пылью и рассовывала по законным местам разбросанные мелочи. В связи с длительным пребыванием на моей территории дорогой подруги, таковых набралось множество. Однако помимо воли в голове роились мысли о странном телефонном номере, и зароненные уверенными словами Тигрина зерна недоверия и подозрительности начинали давать свои всходы. Машинально перебирая на письменном столе мужа папки и блокноты, я выдвинула нижний ящик, намереваясь убрать стопку чистой бумаги. Неловко задев ворох старых документов, случайно сдвинула их в сторону. Несколько секунд ушло на размышление. На дне лежал мобильный телефон Олега. В состоянии, среднем между сном и явью, я взяла его в руки.
- Не понимаю... Он его забыл? Но почему не сказал? И зачем убрал так далеко? То есть... он действительно не мог по нему звонить?
Все больше хмурясь, я оставила сотовый и вышла в коридор.
- Добрый день! - вежливо сказала я, выслушав пламенное приветствие секретарши из офиса Олега-могу я поговорить с Сергеем Доценко?
- Минуту... - В трубке заиграла раздражающая электронная музыка, потом хрюкнуло и послышался голос бухгалтера:
- Доценко слушает!
- Здравствуйте, Сергей, это Люба Платова. Я хотела узнать, нельзя ли как-нибудь связаться с Олегом? Я волнуюсь, а мобильник не отвечает.
Сергей закряхтел, видимо, усиленно размышляя.
- Видите ли... Они сейчас находятся на периферии, там, в принципе, нет сотовой связи... Такая, знаете ли, глухомань! Но у него все в порядке, вы не волнуйтесь!
- А вы откуда знаете? - невинно поинтересовалась я. - Ведь связи-то нет?
Бухгалтер смешался:
- Ну, не то чтобы совсем нет... Он факс прислал...
- Изумительно, - с трудом выдавила я. - Он его с почтовой вороной прислал?
Тут Сергей окончательно запутался и понес сущую околесицу. Не добившись толку, я с ним распрощалась.
Подозрительное поведение бухгалтера заставило меня не на шутку разволноваться. Что означают его странные ответы? Словно он не знает, что сказать... Может быть, у Олега какие-то проблемы? Может, он в беде? А вдруг... его похитили? И Сергей не мог ничего объяснить, чтобы я не заволновалась и не наделала глупостей? А что, ведь так и бывает: требуют выкуп... У него действительно появилось много денег? Ведь это не может быть простым совпадением: тогда, в кабинете Исмаиляна, Шушана явно имела в виду Олега, а Климин прямо намекнул, что я пытаюсь содрать с мужа большой куш. Когда Олег вчера звонил, то сказал, что не может больше разговаривать... А если он пытался на что-то намекнуть?
От нахлынувших мыслей закружилась голова. Добравшись до ванной, я хлебнула воды прямо из-под крана и снова вернулась в коридор. Когда стала набирать номер капитана Климина, пальцы затряслись.
- Петр Семенович! - слабо хрюкнула я в ответ на его бравый милицейский отклик. - Это Любовь Платова! - Капитан разом погрустнел. - Я только хотела узнать, сообщали ли вы Олегу о том, что случилось со мной в подъезде? - Я вкратце поделилась нахлынувшими на меня страшными подозрениями, но капитан ошарашенно молчал. - Муж вчера позвонил, и мне показалось, что он уже обо всем знает...
Ответа Климина пришлось подождать.
- Да, - проявился наконец Петр Семенович. - Я с ним связался. Он просил меня во время отъезда за вами... приглядывать. А откуда у вас предположения о похищении?
Слова капитана окончательно сбили меня с толку.
- А как... то есть... по какому телефону вы ему звонили?
- Как "по какому"? - В интонации работника милиции послышалось раздражение. - Что значит "по какому"? По его телефону. А почему вы спрашиваете?
- Вы звонили ему на сотовый?
- Нуда...
- А скажите мне, пожалуйста, какой у него номер...
- У кого?
Тут и я поняла, что начинаю, заводиться.
- У телефона, естественно!
- Что же вы, Любовь Петровна, не знаете телефон собственного мужа?
- Знаю! - рявкнула я. - Но забыла!
- Удивительно, - опечалился Климин. - Что это
вашу память в самые ответственные моменты отшибает? И что за странные мысли приходят вам в голову?
Мы еще минут пять препирались подобным образом, но волшебного номера телефона, по которому капитан связывался с моим мужем, я так и не узнала. Это все не лезло ни в какие ворота! И я позвонила Тигрину.
Когда я вышла на улицу, его машина уже стояла возле подъезда.'
- Позвольте узнать, почему вы хотите это сделать и к чему такая спешка?
Памятуя, какое впечатление мои подозрения произвели на Климина, делиться ими снова я не торопилась.
- Во-первых, - тщательно подбирая слова, мило улыбнулась я, - погода прекрасная, жаль дома сидеть... Хочется, на природу, воздухом свежим подышать... Вот я и подумала, что можно сразу убить двух зайцев: съездить за город и заодно глянуть на тот самый дом в Мишкине.
Свою основную догадку - что бандит Мамонов похитил Олега и, держа в загородном доме, требует у сослуживцев выкуп - я оставила при себе. Не знаю уж, поверил ли Максим в мою версию, но он, покладисто кивнув головой, принялся болтать о пустяках.
Вскоре мы очутились за городом. Тигрин опустил в машине стекла и, поглядывая на убегающую вдаль ленту пустого шоссе, предложил:
- Вы ведь не водите машину... Не хотите попробовать?
В первое мгновение предложение огорошило, я недоуменно глянула на своего спутника. Однако потом сообразила, что всей серьезности этой поездки Максим не представляет, поскольку об истинных моих мотивах не догадывается. Пожалуй, лучше вести себя соответственно моменту.
- Что ж... - застенчиво поморгала я в сторону, - можно, конечно... Но я немного... трушу. Автомобиль все-таки.
- Пустяки! - безапелляционно махнул он рукой, останавливаясь у пыльной обочины. - Здесь автоматическая коробка передач. С ней даже дети могут ездить !
Чтобы не ударить лицом в грязь перед детьми всего мира, пришлось перебраться на водительское сиденье. Сердце живо забарабанило в ребра.
- Так... Держите руль... Ногу сюда! Это газ, это тормоз... Эту руку так... Смотрите в зеркала... Следите за дорогой... Глядите вперед...
Перспектива необходимости одновременно смотреть в зеркала, на дорогу и вперед меня напугала. Убоявшись ответственности, я едва не сбежала из машины, но мысль о том, что так мы только потеряем время, остановила.
- Ну... Готовы?
- Нет, - торопливо сказала я.
- Тогда поехали! - нелогично отреагировал Тигрин и двинул какой-то рычаг.
Машина вдруг тронулась, а я заорала. Спина моментально взмокла от пота.
- Она сама едет! - Охвативший меня ужас странным образом смешался с диким восторгом. - Сама!
- Я же говорил, что это очень умная машина! - снисходительно хмыкнул Максим и через секунду завопил: - Руль!!! Руль держи! Господи боже, да ты что, слепая? - Быстро вывернув руль влево, он весьма вовремя избавил свой "СААБ" от более тесного знакомства с кюветом. - Руль держи крепче, - сердито буркнул он, вытирая со лба пот, - это тебе не швейная машинка!
- Да ладно! - весело огрызнулась я. - На швейной в сто раз сложней!
Тут я обнаружила, что при нажатии на педаль машина едет быстрее, и снова завизжала. Но на этот раз от радости.
- Эй! Эй! Куда ты так разогналась? На спидометр-то смотри!
- А где он? - спросила я, с интересом разглядывая торпеду.
- На дорогу смотри, не опускай глаза вниз! - снова заорал Тигрин и вцепился в руль. - Все, тормози, бога ради!
- Как? - поинтересовалась я. - Если я не посмотрю, где тормоз, как я его найду?
- На ощупь ищи! - захрипел несчастный автовладелец. - Левее газа...
- Газ - это то, на что я нажимаю?
- Да... - только и успел квакнуть Максим, поскольку я уже нашла тормоз, и мы едва не вылетели через лобовое стекло.
Машина встала. Я стукнулась подбородком о руль, а Тигрин лбом о "бардачок".
- Ой! - вскрикнула я и, хватаясь за ушибленное место, посмотрела на Максима. - Здорово! Мне очень понравилось!
- Мне тоже, - мрачно отозвался мой пассажир, держась рукой за лоб.
Научилась ли я за такое короткое время водить машину, судить было трудно. Зато выяснилось другое - мы с Тигриным незаметно перешли на "ты".
Решив после перенесенного потрясения передохнуть, Максим торопливо перебрался на свое законное место. Сделав глубокий вдох-выдох, он потряс головой и даже расстегнул пару пуговок на рубашке.
- Ну ты и гонщица! - выразительно покосился он в мою сторону. Я виновато моргала, но оглушающее чувство восторга, все еще не прошло, и губы сами по себе растягивались в улыбку. - У меня чуть сердце не выскочило! Прямо в горле стучит...
Откинувшись на спинку, он закатил глаза.
- Что с сердцем? - озаботилась я, отреагировав, как собака Павлова, на знакомое слово. - Где болит?
Максим попытался отмахнуться, но я решительно сдвинула брови:
- Погоди! Дай-ка я послушаю...
Немного подвинувшись вперед, я наклонилась, сдвинула рубашку и прижалась ухом к его груди. Однако, вопреки моим ожиданиям, ничего похожего на учащенное сердцебиение услышать не удалось.
- Не дыши... - на всякий случай попросила я, уже начиная понимать, что его слова и в самом деле носили образный характер. - Теперь дыши...
Он сделал глубокий вдох, отчего я едва не потеряла шаткое равновесие на краю сиденья. Но четкий бесстрастный перестук вдруг неуловимо изменился. Он неторопливо, но верно забухал по нарастающей, гулко отдаваясь в просторном объеме грудной клетки.
"Неужели он в шоке? - я даже несколько растерялась. - Может, лбом слишком сильно ударился? - Нахлынувшее чувство вины за свою бесшабашную выходку заставило еще теснее прижать ухо к груди Максима, вслушиваясь в критически ускоряющийся сердечный ритм. - Господи, что же мне с ним делать? - в отчаянии подумала я. - Ведь у меня с собой нет даже валидола..."
Дыхание у Максима участилось. Касаясь груди щекой, я явственно ощущала пульсирующий жар его кожи.
- Максим... - я подняла голову, намереваясь сделать самые первые необходимые рекомендации. И в то же мгновение почувствовала на затылке его жаркую ладонь. Вторая рука змейкой скользнула по спине. Слова разом застряли в горле. - Ма... - растерянно таращась, пискнула я.
Единственное чувство, которое я сейчас испытывала, - величайший стыд за такую невероятную ошибку в установлении диагноза. Я попробовала отстраниться, но он слегка потянул меня вперед, и я оказалась почти на его коленях.
- Люба... - глухо зашептал Тигрин, прижимая меня
к себе,-Любонька... ,
Я только успела слабо вякнуть. Аккуратным движением он перехватил мою левую руку и осторожно прижал к боку.
- Девочка моя... - невнятной скороговоркой зашептал он мне в лицо, - ты заденешь руку и сделаешь себе больно... Тихо, тихо... Все будет хорошо...
Не в силах сопротивляться, я в странном оцепенении слушала завораживающий голос, уплывая в нем, словно в теплой волне. Глаза Максима были совсем близко, и адское синее пламя, бушевавшее в них, пугало и манило одновременно. Я вздохнула, собираясь что-то сказать, но он закрыл мне рот поцелуем. Поцелуй был так страстен и сладок, что отказаться от него оказалось выше моих слабых сил. Совершенно невероятно, какой же пустой не имеющей ни одной мысли, может оказаться вполне разумная человеческая голова!
Трудно сказать, чем бы все могло закончиться, если бы не счастливый случай. Максим бросил короткий быстрый взгляд в зеркало заднего вида, потом нахмурился и взглянул снова. В это мгновение я успела глубоко ужаснуться. Максим повернул голову назад, а я, воспользовавшись моментом, исхитрилась перебраться на свое место, судорожно размышляя, не залепить ли кавалеру за допущенные вольности по физиономии. Однако тот уже не обращал внимания на мои акробатические кульбиты, и дальше мыслей дело не пошло.
- Дьявол... - рыкнул Тигрин сквозь зубы, внимательно приглядываясь к чему-то, явно находящемуся вне машины.
Я живо оглянулась. Метрах в ста сзади на обочине стояла пыльная темная иномарка.
- Кто это?
- Вот бы знать! - хмыкнул Максим. - Думал, показалось. Ан, нет! Пасет... Интересно... Ну-ка, посмотрим!
Азартно засверкав глазами, он завел машину. В его движениях вдруг появилось что-то звериное. Мне стало страшно.
- Максим! - запищала я. - Что ты хочешь сделать?
- Пристегнись! - гаркнул Тигрин, чем перепугал меня до полусмерти.
"СААБ" мягко тронулся... задом. Шурша колесами по обочине, он незаметно набирал скорость. В волнении я завертела головой, почему-то решив, что Максим непременно врежется в припаркованную машину. Но не тут-то было! Не. теряя времени на развороты, пыльный незнакомец так же шустро тронулся задним ходом.
- Ах ты, гад... - зашипел Тигрин, но это не помогло ему сблизиться ни на метр.
Идиотские салочки продолжались несколько минут. Было похоже, что "водить" незнакомец не собирается. "СААБ" остановился, и чужая иномарка тут же замерла.
- Ладно, - кивнул Максим. - А так?