Испугалась - мягко сказано. Я торопливо закивала, по инерции всхлипывая. Честно сказать, я уже не очень-то надеялась увидеть Ферапонтова живым.
- Идемте, - протягивая руку, позвал он.
Позабыв о коленке, я радостно рванула с места. Хорошо, что Колька меня держал, иначе я пропахала бы носом метров пять, а эта земля была не самая мягкая из того, что мне встречалось. На миг от боли даже в глазах помутилось. Я вцепилась в Колькину куртку, он подхватил меня на руки, испуганно заглядывая в лицо:
- Любовь Петровна, что с вами?
- Коленка... - слабо отозвалась я.
Коля не стал терять время, решительно припустив вдоль кустов. Вокруг замелькали ветки деревьев, на мгновение показался деревянный забор, потом я почувствовала, что Коля пнул калитку. Темнота царила кромешная, и как он здесь ориентировался, знал он один. Покружив среди каких-то построек и заборов, мы вдруг оказались возле заляпанной грязью белой "Нивы". Коля открыл дверцу, сгрузил меня на сиденье и устроился за рулем.
- Что с ногой? - заводя машину, взглянул на меня сосед. Я замялась, раздумывая, стоит ли рассказывать все подробности, но он в них, видимо, и не нуждался. - Любовь Петровна, он вас избил? - Ферапонтов смотрел сурово, и я, припомнив, что врать ему пустой номер, неуверенно кивнула. Глаза соседа потемнели сродни свинцовой туче. "Нива" рванула с места. И вдруг раздался страшный грохот. Над крышами взметнулся огненный столб, брызнувший во все стороны снопом ослепительных искр. Я закрыла уши руками и завизжала. Небо осветилось багряным заревом, с деревьев взмыла в небо испуганная стая птиц. "Нива" меж тем вырулила на шоссе.
- Что это? - оглядываясь назад, спросила я.
- С газом, наверное, не умеют обращаться, - меланхолично пожав плечами, отозвался Ферапонтов.
Дом, где мне довелось коротать не самую удачную в моей жизни ночь, оказался не так далеко от города. Мелькнул дорожный указатель "дер. Антоновка - 28 км", я проводила его взглядом и задумалась. Горячечная суета немного схлынула, и в голову полезли вполне законно возникающие вопросы. Откуда здесь взялся Ферапонтов? Что случилось с Бесом? Почему взорвался дом? Чья это машина? Куда мы едем?.. Невзирая на то, что болело у меня все от пяток до затылка, я развернулась и глянула на сосредоточенный профиль водителя.
- Коля, как ты меня нашел?
- Очень просто... Это дом матери Беса... Тигрин -знал, что тут не будут искать.
- А... ты? Знал? Откуда ты вообще узнал, что меня увезли?
- Лида сказала, - пожал плечами Коля.
- Лидка?! - завопила я, хватая его за руку. - Где она? Что с ней?
- Она в полном порядке. С мамой, в надежном месте. Придется ей там посидеть какое-то время... - сдержанно отозвался он. - Но если вы не прекратите меня за руки хватать, мы в кювет свалимся... - Я опомнилась и поджала ладошки, как зайчик. - Возле проходной "Медирона" я увидел желтую "Ниву". За рулем мужчина, рядом Нина Сергеевна. Она Сказала, что вы позвонили и велели приехать на дальний перекресток, но вас там нет. Мы вернулись к перекрестку, я вокруг обошел. Вижу: стоит "СААБ", а из двери нога гипсовая торчит. Я видел, как он выезжал из центра, но даже во сне не мог представить, кто за рулем! - Коля засмеялся. Я не разделяла его веселья, поскольку считала, что ехала весьма прилично, если не считать, что ободрала машину со всех боков. - Лида мне кое-что передала. Сказала, что для вас это очень важно.
- Это у тебя? - взволнованно спросила я. Ферапонтов покачал головой, и внутри у меня все похолодело. Неужели все было напрасно? - Где?
Я ждала ответа в таком напряжении, что взмокли ладони.
- У того, кому вы велели передать. У Валерки Мытарина.
- Да? - глупо переспросила я и рассмеялась от облегчения. - Правда?
Жизнь вдруг показалась замечательной штукой, даже несмотря на то, что шевелиться было пребольно и на запястьях звенели наручники.
- А куда мы едем? - спросила я, когда разум возобладал над чувствами. - Коля, я не могу в город. Меня там ищут! Везде. И дома; и у знакомых.
- Знаю, - кивнул Ферапонтов и снова поглядел на меня. - Все будет хорошо, я обещаю.
Мы подъехали к городу, впереди был пост ГАИ. Коля свернул на размытую грунтовку, уходящую в лесную темень. Метров через пятьдесят "Нива" приткнулась к кустам, он заглушил мотор, кинул ключи на сиденье и вылез.
- На этой машине нам в город не въехать, - заявил, открывая мою дверцу, - придется дальше пешочком.
Новость поставила меня в тупик. Идти я не могу. Во-первых, потому что болит колено, во-вторых, потому что я босая. Обувь осталась в прихожей, там, где меня застукал Бес. Правда, теперь и от прихожей мало чего осталось. Пока я растерянно моргала на Ферапонтова, он решил проблему просто: снова сгреб меня в охапку и без разговоров припустил через лесок. Мне было неловко, да и Колю было жаль, поэтому я помалкивала, цепко держась за богатырскую шею. Сосед шел ходко, хорошо ориентируясь в потемках. Минут через пятнадцать мы вышли к дороге, а еще через пару минут подошли к бензоколонке. Коля сгрузил меня возле куста, подальше от фонарей и исчез. Не успела я оглядеться вокруг, как рядом притормозил старенький потрепанный "Москвич". За рулем был Ферапонтов. Не переставая изумляться, я устроилась рядом.
Выяснить по дороге, почему Коля замашками стал больше походить на Рэмбо, чем на самого себя, я не успела. Машина протарахтела до улицы Королева, повернула к универмагу и встала. Ритуал повторился: ключи на сиденье, меня на руки. Пройдя несколько двориков, мы оказались на Донской улице, в квартале аккуратных четырехэтажных домиков. Район был тихий и богатый, было любопытно, к кому мы приехали в гости. Коля решительно вошел в подъезд крайнего дома и поднялся на второй этаж.
- Пришли! - сказал он, поставил меня на ноги и достал ключи.
Квартира была большая, с дорогой современной обстановкой. Но почему-то казалась холодной и нежилой, словно тот, кто делал здесь ремонт и расставлял мебель, ничуть не беспокоился об уюте. Пока я, переминаясь на коврике, оглядывалась по сторонам, Коля скрылся в одной из комнат.
- Надо наручники снять... Сейчас! - Достав инструмент, он в два счета открыл браслеты. - Да вы замерзли совсем! - вдруг удивился он, ощупывая мои пальцы, потом глянул вниз и крякнул: - Вы же простудитесь! - Звучащее в его голосе негодование позволяло думать, что я ради собственного веселья бегала по холоду в одних чулках. - Надо коньяка выпить!
- Нет уж, - отмахнулась я, - не хочу никакого коньяка. У меня и без него ум за разум заходит!
Ферапонтов нахмурился и, скрываясь в одной из комнат, отрезал:
- Надо! Вы в меня пилюли совали - я молчал!
В общем-то, он был прав - ноги у меня совершенно заледенели. Рядом стоял широкий бархатный пуфик, я села и потянулась к окоченевшим ступням. Взгляд упал в угол, и я тихо удивленно ойкнула. "Отдаю тебе свою любовь!" - призывно алело атласное сердечко. На полу стояли черные шлепанцы,те самые, что я привезла из Германии. Это квартира... Ферапонтова?
- Вот, надевайте! - Коля продемонстрировал пару носков запредельного размера.
- Спасибо, - промямлила я, отчаянно борясь с приступом любопытства. - А поменьше нет?
- Нет.
Что ж, по крайней мере, женщин здесь не водится... Пока я об этом думала, Коля опустился на корточки и принялся растирать мои ступни с таким усердием, что я едва не свалилась с пуфика. Потом помог доковылять до комнаты, усадил на широкий полукруглый диван и ушел на кухню. Вернулся с коньяком и порезанными на дольки лимоном и яблоком.
- Пейте! Врачи рекомендуют!
Кое-как осилив рюмочку, я устало откинулась на мягкую спинку. За окном светало, у меня уже и правда в голове все мешалось, но кое-что выяснить я должна была.
- Слушай, - едва ворочая внезапно отяжелевшим языком, заговорила я, - мне надо у тебя спросить...
- Обязательно отвечу на все вопросы, - отозвался Ферапонтов голосом психиатра со стажем, - только завтра. А сейчас - спать! Спать, спать.
- Нет, сейчас! - я предприняла решительную попытку сесть.
- Не понимаю, - согласился Коля. - Вы и сами уже ничего не понимаете... Сейчас согреетесь и уснете... Вам обязательно надо поспать!
Но я тоже упорствовала. Он недовольно покачал головой и сел рядом.
- Тихо! Любовь Петровна, так нельзя, вы не спите вторые сутки... - уговаривал он меня, словно маленькую. - Будьте умницей.
- Нет, нам надо поговорить! - упрямо твердила я. - Мне надо это рассказать. Меня правда хотели убить. Знаешь, кто? - Я заплакала и засмеялась одновременно. - Олег! Честное слово. Он все знал! С самого начала.
Ферапонтов смотрел на меня почти с отчаянием:
- Не надо сейчас об этом! Пожалуйста, Любовь Петровна!
Но я не могла остановиться. Давясь словами, все говорила и говорила о том, что сегодня узнала. Наконец я взвыла и принялась колотить кулаками по просторной груди соседа. Он кротко вздохнул, перехватил руки и, придвинувшись ближе, крепко прижал меня к себе. Подергавшись еще минутку, я обмякла и заревела. А он качал меня, баюкая, словно младенца, и, гладя по плечу большой теплой ладонью, обещал, что все будет в полном порядке.
Я проснулась по той же самой причине, по которой просыпаются миллионы граждан, - мне хотелось в туалет. В комнате было светло. Кое-как спустив ноги с дивана, я поморщилась и опустила глаза вниз. Сон как рукой сняло: ни юбки, ни блузки на мне не было, была только чужая футболка, вполне подходящая вместо платья. Оглядевшись, я увидела, что одежда аккуратно висит на спинке стула. Ничего себе!
Встать оказалось не так-то просто: коленка раздулась чуть не вдвое и при этом болела. Придерживаясь за стены, я осторожно двинулась к двери. В коридоре меня ждал сюрприз, поначалу здорово перепугавший: под входной дверью лежал здоровенный длинный тюк, при ближайшем рассмотрении оказавшийся спальным мешком с Ферапонтовым внутри. Позабыв о срочной надобности, я какое-то время пялилась на него, размышляя, что, видимо, Коля не так уж и уверен в нашей безопасности. Бедняга постанывал во сне. Наверно, намаялся, таская меня на собственном горбу.
Посетив известное заведение, я заглянула на кухню: хотелось пить. Кухня радовала глаз чистотой и обилием современных прибабахов. Я сунулась в пару навесных полок, отметив, что излишней любовью к посуде Ферапонтов не страдает, - почти все были пусты. Наконец я открыла дверцу одного из нижних шкафчиков. И удивилась так, что даже на всякий случай протерла глаза. Передо мной лежала целая стопка фотографий в рамках. Штук пятнадцать. Но фигурант был один - я. Я возле подъезда; я иду по улице; стою; я анфас; я в профиль... Последняя рамка была маленькая, настольная, и если я не совсем тронулась по фазе, то красующийся в ней портрет должен был покоиться в моем семейном альбоме... Позабыв, чего хотела, я выползла из кухни. Кое-как разлапившись, присела возле соседа на корточки, вглядываясь в его лицо, словно видела впервые. Но он вдруг шевельнулся, забормотал что-то, и я подхватилась, живо похромав к своему дивану. Бухнувшись в подушки, заползла под плед и закрыла глаза. Открытие производило двоякое впечатление. Оно волновало и Пугало одновременно.
Вот почему в этих стенах торчит столько дурацких гвоздей! Он поснимал с них фотографии перед тем, как вернуться вместе со мной! Это просто галерея имени меня! Неужели Лидка права? И как она за один вечер углядела то, чего я не замечала два года? Я закряхтела, беспокойно ворочаясь. Но откуда у Кольки фотография из. альбома? Неужели все это дело его рук: звонки, "клопы" и прочие хождения по нашей квартире... А почему нет?
О том, что Олег колотит почем зря тарелки, он наверняка знал, слышимость между квартирами прекрасная... Так что же, он пожертвовал свой единственный сервиз? Довольно странный поступок. Но все остальное? Для чего Ферапонтову было отговаривать меня от перехода в "Медирон"? И какие, черт побери, он может иметь на меня права? "Господи, - едва не застонала я, хватаясь рукой за лоб, - когда все это кончится?" А ведь и правда - стоит мне решить, что я вычислила маньяка, сразу подворачивается кто-то другой... То Олег, то Шушана... Даже Христенко... Теперь Коля... Пожалуйста, только не он! Ферапонтов не может быть тем психом, это несправедливо! Я с ума сойду... Может, уже сошла? Стоп! Я вдруг взвилась над диваном, в величайшем волнении прикусив губу. Мне помешал Бес... Помешал додумать...
Я оторвала голову от подушки и огляделась. В кресле у противоположной стены сидел Коля.
- Как спалось? Как себя чувствуете?
Похлопав глазами, я потрясла головой. Может, это и невероятно, но я, оказывается, снова уснула.
- Спасибо, я в порядке. Только коленка болит.
Коля вздохнул:
- Сами встанете? - Я кивнула. - Пойдемте завтракать...
Он ушел, я вылезла из-под пледа, оглядела себя и, решив, что выгляжу достаточно прилично, направилась в ванную. В зеркало было лучше не смотреть. Губа опухла, на скуле синяк. Я вздохнула.
Завтракали преимущественно в молчании. Не то что нечего было друг другу сказать, просто оба не знали, с чего начать. Первым проявился Коля:
- Мне надо уйти ненадолго.
- Зачем? - испуганно перебила я. Одной было страшно. - А как же я?
- Я же сказал - ненадолго. - Коля посмотрел с легкой укоризной. - Вам нужна обувь и сменная одежда. Не знаю, сколько вам придется здесь просидеть.
- Ты пойдешь ко мне домой? - в сомнении почесала я чайной ложкой нос.
- Нет, - усмехнулся Коля. - Проще сразу привезти их сюда.
Я понимающе хмыкнула, помаялась немного и, оставив ложку в покое, вежливо кашлянула;
- А чья это квартира?
- Одного приятеля, - чуть заметно пожал плечами он.
Я понятливо потрясла головой, но более чем на полминуты меня не хватило.
- Того, что тебя подвозил? - Коля угукнул, а я кивнула ему на ноги. - Как тапочки? Не жмут?
Коля перевел взгляд вниз и несколько секунд молчал. Когда он поднял глаза, вид у него был довольно глупый. Я, не выдержав, рассмеялась. Ферапонтов тоже фыркнул и, качая головой, протянул:
- Шерлок Холмс!
Итак, Ферапонтов прокололся, что фактически и признал. В результате я поняла, что способность к дедуктивному методу у меня имеется.
- Знаешь, - хмыкнула я, задумчиво оглядывая свою чашку, - я ведь грешным делом чуть было не решила, что это ты меня по телефону изводил... Только сервиз сбивал меня с толку, ну ни в какие ворота не лез!
Коля посмотрел внимательно и неожиданно не согласился:
- Наоборот. Если б я не узнал эту историю, мне и в голову бы ничего не пришло...
- Как так? - удивилась я.
- Просто, - пожал он плечами. - Знаете принцип "Разделяй и властвуй"? Было непонятное происшествие, которое вывело семью из и так весьма шаткого равновесия. Это не глупая шутка, а точно рассчитанный психологический ход. Нестандартный... Вам, да и другим он показался полной дичью. Ведь все ясно - либо это сделал Олег, либо вы. Признайтесь, ведь вы думали, что сервиз принес он? Хотел сделать приятное... Свечки, амуры, романтика... А потом передумал... И вы в полной растерянности начинаете гадать, мучиться, за что, мол, любимый человек со мной так поступает.
Но для Олега сервиз - еще больший сюрприз, чем для вас. О чем он думает в первую очередь? Конечно, что кто-то сделал вам подарок, расстаться с ним вы не в силах, вот и выдумываете небылицы. Олег ревнив, как черт, и не вам одной это было известно.
- Боже мой, - пробормотала я, не в силах поверить, что в здравом уме можно играть в такие игры, - неужели нельзя было придумать чего-то попроще?
- Можно, конечно, - согласился Коля. - Привести, например, в квартиру лошадь. Или развести на кухне костер. Но подобное выглядит как хулиганская выходка. А заботливо накрытый стол с голопопыми ангелочками - добрая сказка для любимого человека.
В общем, я улавливала его мысль, но она все равно никак не вписывалась в мое убогое понимание.
- А о чем ты подумал, когда узнал?
- Что человек знал, что делал. Если бы вы были женой иностранного дипломата, то я бы даже не мучился сомнениями. Такая штука хороша для начала оперативной многоходовки... Но самое главное - он не собирался раскрываться. Никогда и ни за что. Потому и голос менял.
- Почему?
- Потому что знал, что вы такое не простите.
Я моргала на Колю, не до конца въезжая в суть. А он испытующе глядел в мое растерянное лицо, словно стараясь понять, как далеко я готова зайти, чтобы узнать правду.
- Вы уверены, что хотите знать все?
Несколько секунд я отчаянно боролась с невесть откуда нахлынувшим страхом. Вдруг показалось: вот пересеку какую-то неведомую черту, дороги обратно не будет.
- Да, - дрогнувшим голосом отозвалась я, - я хочу знать, все!
- Ну ладно... Вы ведь уже поняли, кто ваш телефонный незнакомец... - скорее подтвердил, чем спросил Ферапонтов, и, дождавшись моего кивка, продолжил: - На самом деле все было немножко не так, как вам рассказали. Чуть-чуть, но эта малость многое меняет... Именно к нему в начале весны обратилась Касаревская с деликатным предложением.
Оно заключалось в том, что его люди за определенное вознаграждение должны нанести некой особе травмы, которые вы называете "несовместимыми с жизнью". В этом предложении не было ничего из ряда вон выходящего. В наше время подобным образом решаются многие проблемы. Но Касаревская торопилась и сделала небольшую промашку: не получив принципиального согласия, показала фотографию той особы. После чего от сделки он вдруг отказывается.
- Олег знал?
- При первом разговоре он не присутствовал.
Коля посмотрел в мою сторону и, не заметив никаких
признаков приближающейся истерики, продолжил:
- Дальнейшие события происходили уже с вашим непосредственным участием. Решив действовать самостоятельно, Касаревская посылает своих охранников, не поставив о том в известность Мамона. Никаких трудностей не предвидится, но для верности она выбирает троих. Вот за что я действительно благодарен вашему Тигрину, так это за то, что он тогда вовремя вмешался! Не знаю точно, что именно им двигало, любопытство или возникшая вдруг симпатия, но он сделал то, что сделал! Мало того - не рискнув вызывать машину "Медирона", в которой у вас были все шансы "случайно" впасть в кому, дождался "Скорой помощи" и только тогда исчез. Афишировать свой героический поступок ему было вовсе излишне. Он прилично помял людей Мамона, ссориться с которым охране "Медирона" было совсем не с руки. Избитые охранники его в суматохе не узнали, и Касаревская списала происшествие на случайность.
- Так вот о каких правах он говорил... - хмыкнула я. - Спас мне жизнь! Что ж, это кое-чего стоит. Но зачем он стал звонить?
Ферапонтов развёл руками:
- Тут он, конечно, погорячился. Не учел, как легко связать звонки с происшедшим. Вероятно, просто хотел слышать ваш голос. Да и предупредить пытался, чтобы были осторожнее...
- Неужели не проще было рассказать все, как есть?
- Хотите сказать, что поверили бы незнакомцу, что муж с любовницей хотят отправить вас на тот свет? Не смешите, Любовь Петровна! Ему сначала нужно было заставить вас с Олегом тихо ненавидеть друг друга.
- А как он вошел в квартиру? - вспомнив, что сказал приходивший вместе с Климиным младший лейтенант Саша, нахмурилась я. - Взлома не было.