Документы на машину я проигнорировала, показывая, что определенный кредит доверия у меня к Игорю Федоровичу все-таки имеется, а права и паспорт взяла.
"Так... Христенко Игорь Федорович... Год рождения... Батюшки, старый-то он какой! Атак не скажешь... Улица Медная, дом двадцать восемь... И правда, недалёко от нас. Надо же, имеет право управлять транспортными средствами всех категорий. Прямо орел, а не мужчина..."
Вернув бумаги владельцу, я одобрительно кивнула и сообщила:
- Меня зовут Любовь Петровна! Я в "Медироне" работаю...
Второй рабочий день начался точно так же, как и первый. Переодевшись, я поднялась на лифте на третий этаж, где меня снова ждала Жанна с ключом от кабинета в кармане. Мы улыбнулись друг другу, поздоровались и заняли каждая свое место. Жанна включила компьютер.
- Значит, совещание прошло хорошо, Любовь Петровна? - спросила она, быстро щелкая "мышкой".
- А как ты догадалась? - удивилась я.
- Ну... если вы сегодня снова здесь... - протянула медсестра, не отрывая глаз от монитора, - значит, все в порядке.
Мне оставалось только покачать головой.
Загруженный под завязку день промелькнул незаметно. Проводив последнего пациента, мы вместе с Жанной спустились на первый этаж. И нос к носу столкнулись с начальником охраны. Торопливо буркнув: "До свидания!", медсестра тенью растворилась в недрах раздевалки.
- Здравствуйте, Любовь Петровна! - улыбнулся Тигрин, протягивая руку. - Как прошел второй день?
Ответив на рукопожатие, я вежливо улыбнулась:
- Без вас, Максим Андреевич, было гораздо скучнее...
Он весело хмыкнул:
- Что ж... придется снова к вам заглянуть. Только с одним условием: называйте меня по имени.
Пустая болтовня продолжалась еще несколько минут. Я мельком глянула на часы: сегодня должен вернуться из командировки Олег, надо успеть приготовить ужин. Собеседник перехватил мой взгляд:
- Я сейчас еду к площади Победы... Если вам по дороге, могу подвезти.
Площадь Победы находилась в трех минутах езды от нашего дома, поэтому особенно долго я не размышляла. Знакомым уже путем мы направились в подземный гараж. В этот раз я обратила внимание, что все двери Тигрин открывал с помощью своего пропуска, используя его как ключ. Добравшись до машины, он любезно распахнул дверь "СААБа", я приготовилась сесть, и прямо перед носом у меня оказался приколотый к лацкану пиджака моего спутника сиреневый квадратик. "Уровень доступа - нулевой", - успела прочитать я. Максим закрыл дверцу и обошел машину. Когда он опустился на свое сиденье, лацкан его пиджака был девственно чист.
Подъехав к дому, я увидела, что в окнах нашей квартиры горит свет. Значит, Олег вернулся раньше, чем обещал. Я горестно вздохнула: пожалуй, скандала не миновать. Ужин не готов, а, как известно каждой женщине, общаться с индийским носорогом гораздо безопаснее, чем с голодным мужем. Видимо, услышав мой вздох, Максим спросил:
- Люба, у вас все в порядке?
Я вздрогнула:
- Конечно... Спасибо, что подвезли...
И, не дожидаясь, пока он выйдет и откроет мне дверь, живо выскочила наружу. Тигрин торопливо вылез из машины и крикнул вслед:
- Люба! Что-то не так?!
Не оглядываясь, я влетела в подъезд. Только не хватало, чтобы его увидел в окно Олег.
Кусая от волнения губы, я долго давила на черную кнопочку звонка, но муж к двери не подходил.
- Что он опять выдумал? - в отчаянии зашептала я, судорожно разыскивая в сумке ключи. - Когда только прекратятся его фокусы?
Наконец нащупала связку, дрожащими руками отперла замок и шагнула в коридор:
- Олег?
Ответом была полнейшая тишина. Кинув сумку на тумбочку, я прошла на кухню, заглянула в спальню. Никого. Теряясь все больше, шагнула на порог гостиной и замерла, открыв рот...
- Олег? - снова позвала я, и голос дрожал от неуверенности и удивления. - Ты дома?
Но Олега дома,не было. Зато тут наличествовал накрытый на двоих стол, сервированный изумительным синим фарфором. В центре два изящных золотых амура держали подсвечник с тремя синими свечами, рядом стояла бутылка дорогого французского вина. Я закрыла глаза и потрясла головой. Это не мой фарфор и не мои амуры... Тут я ойкнула, всплеснув руками.
- Господи, как я сразу не догадалась: Олег специально вернулся пораньше, чтобы сделать мне подарок! О таком сервизе я мечтала всю жизнь! А подсвечники?! Я их обожаю!
Я запрыгала, хлопая в ладоши. Но следующая мысль, пришедшая в голову, веселья немного поубавила. Где он сам? Ответ, зная непростой характер супруга, напрашивался сам: Олег все приготовил, но меня не было слишком долго. Ужина тоже нет. В дополнение ко всему, он вполне мог увидеть в окно, как меня подвез Максим... Черт! Я топнула с досады ногой. Однако, если Олег видел меня в окно, значит, он где-то здесь... Скорее всего выскочил к соседям. К Ферапонтову... Точно!
Я кинулась на лестничную площадку и принялась названивать в Колькину дверь. Прошло минут пять, прежде чем он открыл. Вид у Ферапонтова был заспанный.
- Люба? - разглядев меня в дверях, почему-то изумился Колька. - Ой, то есть Любовь Петровна! Здрасьте! Извините, я спал...
Мне было плевать, что он делал, хоть бы и плясал.
- Коля, а Олег не у тебя?
Я смотрела с надеждой, отчего Ферапонтов смутился окончательно.
- Кто? Олег? Ваш муж? Не... Не знаю... Извините, но у меня его нет.
На тот случай, если Олег попросил соседа соврать, я окинула Колю пронзительным взглядом. Торопливо пригладив взъерошенный чуб, Ферапонтов испуганно спросил:
- Случилось чего? Может, вам помочь?
Огорченно вздохнув, я покачала головой.
- Спасибо, Коля, не надо. Просто я подумала: вдруг Олег к тебе зашел?
Голубые глаза Ферапонтова, смотревшего на меня почти с отчаянием, не врали. Если бы Коля мог сейчас извлечь моего супруга из рукава, как фокусник кролика, непременно бы это сделал.
К Мытериным Олег бы не пошел. Он недолюбливал Маринку за резкий язык и за то, что. она не скрывала своей к нему неприязни. В четвертой квартире на нашей площадке проживала почтенная пенсионерка Марфа Кондратьевна, милая старушка, но глухая как пень. С остальными жильцами подъезда Олег знакомства не водил. Я вернулась в квартиру.
Заглянув на всякий случай еще раз во все углы, села в гостиной на диван и поджала ноги. Под руку подвернулась маленькая диванная подушка. Так я и сидела: обнимая подушку и разглядывая нарядный стол.
Около десяти вечера раздался звонок в дверь.
- Кто там? - мой голос невольно дрогнул.
- Это я!
Я распахнула дверь, недоверчиво глядя за порог. Передо мной, радостно улыбаясь от уха до уха, стоял Олег. Он шагнул в коридор, приткнул возле вешалки свой черный чемоданчик и сгреб меня в охапку.
- Привет! Я соскучился!
Сердито хмурясь, Лидка потыкала вафельной трубочкой в подтаявшее мороженое и уточнила:
- А ты не думаешь, что он просто-напросто пудрит тебе мозги?
Кинув растерянный взгляд на снующих внизу прохожих, я пожала плечами:
- Я, в принципе, не знаю, что и думать...
Мы сидели на открытой веранде летнего кафе галереи искусств, ожидая заказанный кофе. Сегодня была пятница, у меня по графику выходной, а Лидка наплевала на работу, поскольку я позвонила ей вчера вечером и сказала:
- Вельниченко! Завтра надо встретиться, или я по фазе съеду...
На веранде, кроме нас, никого не было, чему я была рада, поскольку хотелось выговориться в спокойной обстановке.
- Может, тебе у него об этом спросить?
- О чем?
- О звонках.
Я нервно хихикнула:
- Ты бы видела вчера глаза Олега, когда я принялась благодарить его за великолепный сюрприз! Когда он понял, о чем говорю, дар речи потерял. Потом клялся, что только что приехал и ни о каком сервизе слыхом не слыхал. Честное слово, я уж думала, он мне санитаров вызовет! А что будет, если еще спросить: "Дорогой, это не ты мне звонишь в двенадцатом часу ночи металлическим басом?"
Лидка отодвинула от себя пустую вазочку и, поставив локоть на стол, оперлась подбородком о кулак.
- Да уж... Но все равно картина неприглядная. И подозрительная. Ведь этот твой псих никогда не звонил при Олеге... Как ему знать, когда его нет?
- Это не мой псих! - возмутилась я. - Он мне даром не нужен!
Она поморщилась:
- То есть ты хочешь сказать, что абсолютно уверена: звонил не Олег?
Я запнулась на полуслове, поскольку вдруг поняла, что поклясться в этом не могу. Хочу, но... не могу.
- Он вчера такой счастливый приехал... Соскучился, говорит...
Подруга язвительно хмыкнула:
- Соскучился? Может, и правда в командировке был? - Тут она развернулась, взглянув мне прямо в глаза. - Скажи-ка, а почему ты мне сразу все не рассказала?
Некоторое время мы молча глядели друг на друга, я не выдержала, отвела взгляд и промолчала. Лидка кивнула и ответила сама:
- Да потому, что тебе сразу пришло в голову, будто это очередной его фокус! Непонятно только, чего он от тебя добивается: развода или психушки?
Попала она, как говорится, в "десятку", и я окончательно сникла. Поскольку все-таки надеялась, что Лидка найдет какое-нибудь простое объяснение происходящему и избавит меня от мучительных подозрений.
- Ладно., тогда давай рассуждать трезво, - шевельнулась подруга, корча умную физиономию.
- Давай! - обрадовалась я.
Лидка выпрямилась и принялась загибать пальцы:
- После нападения неизвестный позвонил в первый
раз... Так? Так! Олег был на работе. Второй звонок был... когда? ,
- После встречи с одноклассниками, когда меня под машину столкнули. Мы поругались, он ушел, вот тогда...
Тут официантка принесла кофе. Проводив ее взглядом, Лидка склонилась к столешнице и зловещим шепотом продолжила:
- А когда тебя чуть "Волга" по асфальту не раскатала, где он был?
- Дома.
- Нет, я имею ввиду, когда псих звонил, вспомни...
- К Кольке Ферапонтову ходил, - тихо отозвалась я, вздохнув. - Инструменты вернул.
- А чего на ночь глядя?
- Ему надо было звонить по делу, он побоялся меня разбудить. Мне Колька сказал, - ответила я, глядя в сторону. Лидка ждала. - Псих звонил после собеседования в "Медироне" и утром в первый день.
Лидка заерзала по стулу, отчаянно силясь промолчать, но все-таки не вытерпела:
- Твой маньяк в курсе всех маломальских событий! - Она усмехнулась. - И при этом ни разу Олега не было дома! И когда в вашей пустой и запертой квартире появляются чужие вещи, он утверждает, что ничего не знает?
Вопрос был риторический, однако, прикусив кулак, я нервно закивала. Чувствуя близкие слезы, полезла за носовым платком. Глядя на меня сочувствующими глазами, подруга жалостливо завздыхала:
- Ну, Любаша... Не расстраивайся... Мы же просто строим предположения! Может, все гораздо проще...
- Например? - проявила я интерес, раздумав плакать, поскольку найти свой платок не смогла.
- Когда он позвонил в первый раз? После того, как хулиганы тебе по башке звезданули? Так? А куда мы тогда поехали? Правильно, в больницу "Скорой помощи"... И что?
- И что? - попугаем повторила я, никоим образом не въезжая в суть Лидкиных рассуждений. Казалось, чтобы меня утешить, она судорожно лепит версию, которую сама еще не придумала. .
- И то! - решительно заявила она. - Там и адрес твой записали, и телефон. А дежурный, между прочим, знаешь, как на тебя смотрел?
- Знаю, - буркнула я, убедившись, что Вельниченко явно бредит. - Смотрел как на двинутую по башке тяжелым предметом. Самой-то не смешно?
Настаивать на версии она не стала. Сомкнула пальцы корзинкой и уставилась в потолок, задумчиво шевеля губами. Я сидела и глядела на Лидку, грустно размышляя о том, что в моей собственной голове сейчас вовсе нет версии, да и вообще ни одной мысли. Ни умной, ни глупой. Я была растеряна, подавлена и обманута.
Несмотря на полную, до голубизны, прозрачность мыслей, я вдруг заметила, как Лидка перевела взгляд за мою спину, и в ее глазах совершенно определенно засветился интерес.
Я оглянулась.
На веранду чинно поднимались две холеные дамы
преклонного возраста. Головы обеих венчали мудреные широкополые шляпки с цветочками, отчего казалось, что на общепитовский простор выплывали две клумбы. На пышной груди первой дамы покоилось нервное лохматое создание, завернутое в пестрый шелковый палантин. При ближайшем рассмотрении оно оказалось собачонкой, которая мотала головой, нанося ушами на просторное хозяйское лицо алые полосы.
- Зизи опять размазала тебе помаду, - пророкотала вторая дама, держащая собачонку на тонком серебряном поводочке.
Подруга, вытирая ладонью подбородок, благодарно кивнула.
- Безобразница, Зизи! - Она чуть откинула назад голову, разглядывая свое бесценное сокровище, щедро украшенное бантиками. - Ах, ты мое золотце!
Вслед за дамами на веранду мелко просеменила официантка в белой блузочке и крахмальной наколке на волосах.
- Прошу! Садитесь, где вам удобно... Пожалуйста, можно сюда...
Она махнула рукой на угловой столик, однако хозяйка Зизи недовольно отозвалась:
- Нет, нет! Зизи здесь продует!
Тут Лидка, с любопытством наблюдающая за происходящей церемонией, фыркнула. И в следующую секунду была окинута холодным, словно наш остывший кофе, надменным взглядом. Наконец дамы выбрали место по вкусу - в противоположном от нас углу. Пока официантка принимала у них заказ, Лидка шепнула:
- Что за зверь на бюсте?
- Не исключено, что это йоркширский терьер, с видом специалиста отозвалась я. - Хотя по одним бантам судить трудно.
Оставив в покое забавных посетителей, мы вновь занялись обсуждением странностей, происходящих со мной в последнее время. Однако минут через десять Лидка посмотрела куда-то в пол и хмыкнула:
- Это еще что?
В паре метров от нашего стола, веером распустив лохматую юбку, сидел небольшой черный песик с длинными густыми бровями и забавным хвостиком-морковкой. Он принадлежал подруге хозяйки Зизи и, по идее, должен был сейчас сидеть на серебряном поводочке возле ее стула. Но он сидел около нас, неподвижный, словно истукан, лишь изредка шевеля мохнатыми бровями.
- Ого! - рассмеялась вдруг подружка. - Он мне подмигивает!
- Он не подмигивает, - авторитетно сказала я. - Просто ему лень шевелить головой, и он шевелит только глазами. А брови двигаются... Это скотчтерьер.
Словно соглашаясь с моими выводами, песик кротко вздохнул.
- Ишь ты, какой! - умилилась Лидка, сложив ладошки. Тут бы ей и замолчать, но она продолжила: - Гляди, дурак, а тоже соображает!
Брови скотчтерьера недоуменно замерли, и в блестящих карих глазах определенно появилось неодобрение. Подождав, когда мы вернемся к разговору, он тихонечко поднялся. Что, по причине его небольшого роста, осталось нами не замеченным...
- Ой! - неожиданно подпрыгнула на стуле Лидка. - Что такое?
Она живо сунула голову под стол, а оттуда, высоко задрав бородатую голову, с независимым видом гордо прошествовал скотч.
- Ты что? - удивилась я.
- Он... он... - тараща глаза, заклацала челюстью подруга, - ...мне в туфлю надул!
Подавившись, я выронила из пальцев чашку. Меж тем песик, удалившись на изрядное расстояние, развернулся и сел, меланхолично созерцая синеющую от злости Лидку.
- Ах ты... швабра... - задыхаясь, выдавила она.
На шум оглянулась заболтавшаяся хозяйка.
- Арнольд! - запричитала она, хватаясь за поводок с пустым ошейником на конце. - Где ты? Что случилось?
С душераздирающим стоном Арнольд поднялся на коротенькие лапки и, прихрамывая, поплелся в сторону хозяйского столика. Увидев это, дама схватилась за сердце, и тут взгляд ее упал на нас.
- Как вам не стыдно? - взвилась она. - Что вы сделали с несчастным животным?
В тон ей дверным звонком зазвенела хозяйка Зизи:
- Безобразие! Зачем вы приманиваете чужую собаку?
Хлюпнув под столом туфлей, Лидка проводила хвостатого симулянта гневным взглядом и, не обращая на вопли дам никакого внимания, громко сказала:
- Ах ты, валенок блохастый!
Наступила секундная пауза, а потом тишину прорезал предынфарктный выдох:
- Блохастый?.. Арнольд?..
Последовавшая вслед за этим перепалка сделала бы честь любому художественному фильму соответствующего жанра. В два голоса, активно разбрызгивая слюну, звенели Зизи с хозяйкой. Владелица Арнольда потрясала кулаками, призывая в свидетели самого господа бога, что более недостойных созданий, чем мы с Лидкой, ей никогда не встречалось. Лидка успевала отвечать всем троим, включая Зизи, которую называла не иначе как задрипанной мочалкой. Помалкивал только Арнольд, разглядывая участников дискуссии с видом полнейшего удовлетворения на бородатой физиономии. Пожиная плоды своих трудов, он явно считал, что сегодняшний день прожит не зря.
Меж тем дело принимало совсем нежелательный оборот. По всему было похоже, что дебаты могут перерасти в рукопашную. Я заволновалась и сначала попыталась успокоить Лидку. Но подруга успокаиваться не желала и продолжала ругаться виртуозно и высокохудожественно. Тогда я попыталась призвать к рассудку старшее поколение, за что была обозвана тощей вертихвосткой, на чем и заткнулась. По счастью, минут через пять на веранде появилась официантка. Увидев ее, стороны смешались. Я торопливо попросила счет.
Мы расплатились и, не глядя на вражеский столик, двинулись к выходу. Дамы нас тоже игнорировали, сосредоточенно поглощая мороженое. И только Арнольд проводил нас печальным взглядом, видно, сожалея, что веселье так быстро закончилось.
Выйдя на улицу, мы прошлись немного молча, но потом глянули друг на друга и расхохотались.
- Жутко нахальная попалась собака! - качая головой, сказала Лидка. - Додумалась: подошла и описала мне ногу!
- Не подошла, - поправила я, - а подошел. Это Арнольд, он мальчик. Не надо было его дураком называть!
- По мне - хоть Сильвестр! - отмахнулась подружка. - Все равно швабра!
Вскоре мы оказались недалеко от нашего дома.
- Может, зайдем? - предложила я. - Олег на работе... Выпьем кофе в спокойной обстановке? Заодно покажу этот чертов сервиз.
Лидка кивнула, и мы свернули к подъезду.
- Вот, пожалуйста! - окинув широким жестом комнату, предложила я. - Любуйся! Я ничего не трогала, все стоит, как было.
Подруга прошла на середину и, уперев руки в бока, хмыкнула:
- Ну и ну! Хороший сервиз! - Она подошла ближе и взяла в руки тарелку. - Дорогой, наверное... Смотри, какой тонкий. И не весит ничего! А вино? Французское? Белое? Тоже небось денег стоит! Погоди, Любасик, а ты ведь не пьешь белое?!
Она оглянулась на меня, и я кивнула:
- Точно. Терпеть не могу.
- И Олег это знает?
Я снова кивнула.
- Тогда, выходит, не его работа, - задумчиво процедила Лидка, и в ее взгляде появилось явное огорчение.
Вернув тарелку на прежнее место, она села на диван и, недоуменно моргая, уставилась на золотых амуров. Я присела рядом.