- Бумаги представляют ценность?
- Не для воров. Семейные документы, письма, старые рукописи.
- Ничего не пропало?
- Кроме драгоценностей - ничего.
- Они застрахованы?
- Драгоценности? Рубины - нет.
Холмс несколько минут внимательно изучал сейф.
- Видите ли, мистер Холмс… - принц положил в пепельницу сигару, не искуренную и наполовину. Нервничает. Годы, проведенные рядом с Холмсом, не прошли впустую: я подмечал и беспокойное шевеление пальцев, и бледность лица. Пульс, наверное, под восемьдесят. - Главная неприятность заключается в том, что камни - рубины - просит на время Александра Федоровна.
- Простите, кто?
- Это я должен извиниться. Снобизм - называть запросто Ее Императорское Величество. Но она - жена шурина. К тому же произносить титул - верный способ привлекать внимание посторонних. Мы стараемся этого не делать.
- Зачем Императрице понадобились камни вашей жены?
- Видите ли… Сейчас при дворе увлекаются оккультными науками. Спиритизм, месмеризм, что там еще. А рубины якобы упоминаются в "Книге Мертвых", древнеегипетском папирусе. Возможно, это действительно те самые камни. Императрице они понадобились для спиритических сеансов. Ольга, конечно, согласилась исполнить просьбу. Поэтому я и поспешил с опытами, кто знает, на какой срок рубины понадобятся Александре Федоровне. И вот они пропали. Очень неудобно, неловко.
- Когда вы получили просьбу Императрицы?
- Письмо от нее передал полковник Гаусгоффер, близкий к… к определенным кругам при дворе. Полковник и должен был отвезти камни.
- Гаусгоффер? Я где-то слышал это имя.
- Он полковник германской армии, сейчас в длительном отпуске. Известен путешествиями в Гималаи.
- Да, да, вспомнил. Экспедиция восьмого и одиннадцатого годов, - Холмс прикрыл дверцу сейфа. - Когда полковник прибыл в имение?
- Неделю назад.
- А камни пропали…
- На следующий день.
- Полковнику известно о пропаже?
- Нет. Никому не известно, кроме нас с отцом. Я очень рассчитываю на вашу помощь.
- Я приложу все силы.
- Только… Дело предельно деликатное, вы понимаете?
- Я приложу все силы, - повторил Холмс. - Кстати, почему вы решили обратиться именно ко мне?
- Мистер Холмс, даже здесь, вдали от Англии, вы известны как крупнейший эксперт в своей области. О вашем таланте много рассказывал доктор Мортимер.
- Вы знакомы с доктором Мортимером?
- Да. Год назад отец пригласил доктора Мортимера на раскопки захоронений древнего человека. Неолитического, кажется, так. Отец страстный поклонник науки, и когда оказалось, что в меловых пещерах нашей реки тысячелетия назад жили первобытные люди, он пригласил доктора Мортимера, которого давно знает по публикациям.
- Верно, Холмс, - подтвердил и я. - Помнится, я получил письмо от Мортимера. Благодаря поддержке сэра Генри он оставил врачебную практику и полностью посвятил себя любимой науке.
- Любопытно, любопытно, - пробормотал Холмс. - Мне необходимо поговорить с принцем Александром, а возможно, и с другими людьми, проживающими в замке.
- Разумеется, - принц посмотрел на часы, напольный "Анхейм". - Сейчас будет ужин, и вы познакомитесь со всей семьей и полковником Гаусгоффером.
* * *
Ужин, верно, по случаю лета, имел место быть на террасе, откуда виднелись река, станция, лес и невесть какая даль за лесом.
Все проходило довольно мило - нас представили их высочествам - Ее Императорскому Высочеству принцессе Евгении, Ее Императорскому Высочеству принцессе Ольге, принцу Ольденбургскому Александру (без титулов, без титулов, у нас в Рамони запросто), молоденькой девушке Лизе, воспитаннице принца Александра, и полковнику Гаусгофферу. С Константином мы уже были знакомы. Разговор завязался оживленный - о ланкастерской системе взаимообучения, о сравнительных достоинствах немецкой и французской метод извлечения сахара из свеклы, о полифонических мотетах (по-моему, реверанс в сторону Холмса) и еще, еще и еще. Беседа шла на очень недурном английском, и Константин мог не утруждаться. Он и манкировал обязанностями, ведя приватную беседу с молоденькой, лет семнадцати, воспитанницей. Остальные относились к этой парочке благосклонно - я продолжал совершенствоваться в искусстве наблюдать и делать выводы.
Признаться, я был несколько разочарован, не найдя роскоши арабских сказок - золотой посуды, гор икры, танцующих невольниц, гуляющих павлинов и медведей на вертеле. Довольствоваться пришлось мейсенским фарфором, стерлядью по-казацки (среда, пояснил Константин, а причем здесь среда?) и игристыми донскими винами. Где-то неподалеку слышались препротивные крики, и студент уверял, что это павлины.
Время шло плавно, похоже, все чувствовали себя прекрасно, даже Холмс оживленно объяснял принцессам особенности исполнения кельтских напевов. Пытались вовлечь в разговор и меня, я потел, отвечал невпопад, поперхивался вином, отменным, нужно признать.
Когда дамы покинули нас, стало полегче. На смену игристому пришел серьезный портвейн. Холмс раскурил трубку.
Я не замечал в нем никаких признаков погруженности в раздумья, казалось, мой друг просто отдыхал, наслаждался вечером. Впрочем, порой я замечал признаки неудовольствия, легкие, едва заметные даже для меня, проведшего бок о бок с Холмсом многие (и лучшие!) годы. Я бы сравнил настроение Холмса с настроением хирурга, которого спешно пригласили к августейшей особе удалить бородавку.
Журчала вода каскада, бежавшая вниз, я, благодушный, умиренный вином, следил за прихотливым разговором.
- Материализм, идеализм - слова, ярлыки. Наука отличается от суеверия прежде всего терминологией, - старший принц вел главную тему, остальные подыгрывали ему, впрочем, не без изящества. - Возьмем открытия медицины. Материалисты, если не ошибаюсь, объясняли раньше природу холерины дурными испарениями, миазмами. Не так ли, доктор Ватсон?
- Э… Совершенно верно.
- Колдуны же и знахари считали, что дело в демонах. Теперь, после открытий профессора Коха, наука установила: причина холерины - микроб, невидимое глазу существо, вселяющееся в человека и доводящее его до болезни. Чем отличается, в таком случае, микроб от демона? И где они, миазмы?
- Но, Ваше Высочество, - полковник не забывал титуловать принца. Наверное, и потому, что обращаться по имени и отчеству, как это принято у русских, гораздо труднее. - Вы не станете отрицать - наука являет собой могучую силу.
- Именно. Именно, Herr Oberst. А у нашего народа есть поговорка: "Сила есть - ума не надо". Ученые все более используют руки, а не голову, наука бьет тараном там, где нужно найти ключик, вставить в скважину и провернуть.
- Найти! То-то и оно! Они, ключики, под ногами не валяются.
- И не должны валяться, Herr Oberst. Ибо втопчут их во грязь. Или того хуже, откроют дверь.
- Почему же хуже?
- Дверь пропускает в обе стороны.
Я сидел и слушал знаменитую русскую беседу. Солнце успело закатиться, принесли лампы, на свет которых летели мотыльки, летели и кружились, не в силах одолеть стекло, не пускавшее к огню.
- К счастью или к несчастью, дверь эта потаенная, непостоянная, покажется и исчезнет надолго, на всю жизнь, превращая ключик в безделицу, в ничто - до следующего раза в другое время, другое поколение.
Длинная дорога, незнакомое место, новые люди, вино - все это вместе создало во мне странное состояние - благости, восторженного покоя. Я потягивал портвейн, постепенно пьянея, но ничуть не тревожился этим. Такие милые люди, такой спокойный, уверенный Холмс, да и дело выходило хоть и загадочным на мой искушенный взгляд, но не страшным, не кровавым. Приятное дело, приятное место, приятные люди.
- Ах, что это я разболтался, - перебил сам себя принц Александр. - Время позднее, а вы с дороги. Доброй ночи, доброй ночи всем. А завтра, мистер Шерлок Холмс, я уверен, все трудности разрешатся.
Холмс вежливо поклонился. Все поднялись.
- Всего… Всего восьмой час! - запротестовал я.
- В Лондоне, Ватсон, в Лондоне, - Холмс взял меня под локоть и настойчиво повлек по дорожке вокруг замка.
Яркая полная луна светила лучше дюжины фонарей.
- Я… Я вполне трезв, Холмс.
- Не сомневаюсь.
- Но я действительно трезв. А вот вы, Холмс, не пили почти ничего. Ни вы, ни остальные, - сейчас я осознал, что стаканы, кроме моего, оказались лишь пригубленными.
- Отдаю должное вашей наблюдательности, Ватсон.
- Тогда почему мы ушли?
- Потому, что с нами попрощался хозяин.
- Ах, да. Водопроводчики, верно? - мы успели дойти до нашего пристанища, когда Холмс наконец отпустил мою руку.
В холле нас встретил слуга. На странном французском он объяснил, что предоставлен в наше распоряжение и не будет ли чего угодно. Холмс отправил его отдыхать, и слуга ушел, оставив колокольчик: только позвоните, и он тут как тут. Очень удобно.
Мы сели в кресла около столика времен Людовика Шестнадцатого.
- Наши хозяева заботливы, - Холмс указал на бутылку. - Столь любезный вашему вкусу портвейн. Желаете?
- Нет, - хмель потихоньку таял, искушение росло, но я удержался.
- Отлично, - он вернул бутылку на стол. - Ну, каково ваше впечатление, Ватсон?
- Просто загадка. Сейф с шифром, а драгоценности исчезли. Невообразимо!
- Да, - Холмс грустно улыбнулся.
- Вы… У вас есть гипотеза?
- Полагаю, мне известно, кто взял драгоценности.
- Неужели?
- Полагаю, это известно и принцу Петру.
- Тогда зачем…
- Полагаю, и похититель знает, что я знаю и что знает принц Петр.
- Погодите, Холмс, погодите. Он знает, что вы знаете, что знает… Нет, это чересчур запутано. Зачем вообще было звать вас, если всем все известно?
- Грязная работа, Ватсон. Грязная работа. Вы тоже способны мыть полы в приемной после визитов больных, но держите для этого уборщицу, не так ли?
- Держал, - я вздохнул. - Держал, когда практиковал. Но все же…
- Семья Ольденбургских может себе позволить пригласить экспертов из Англии. Это богатая семья, Ватсон, очень богатая.
- Кто же похититель?
- Завтра, Ватсон, все завтра. Вы ведь помните - самым деликатным образом. И переведите часы или лучше дайте их мне. Вот, Ватсон, теперь вы окончательно в России.
Мы разошлись по спальням. Кровать была застелена, пахло свежестью, толстая ночная свеча едва горела, но мне хватало света и из окна, от луны.
Я выглянул наружу. Окна моей комнаты выходили в парк. Кроме луны, нигде не виднелось ни огонька. И тишина, полная, почти абсолютная тишина.
Безмятежный, убаюканный покоем, я засыпал с мыслью, что более легкого и приятного дела я не знал за все годы знакомства с Холмсом.
Как человек может ошибаться!
* * *
Стук в дверь разбудил меня, стук и настойчивый зов:
- Ватсон, Ватсон, просыпайтесь!
- Холмс, это вы? - я посмотрел на часы. Господи, даже здесь четверть шестого, а в Лондоне?
- Быстрее одевайтесь, Ватсон, я жду вас.
Если Холмс будит гак рано, значит, не без оснований. Я пренебрег бритьем, ограничась умыванием. В холл я спустился через десять минут, но Холмс уже ушел - на столе лежала записка: "Идите к левому крылу замка". Видно, дело не терпело отлагательств. Странно. Я-то думал, что Холмсу осталось положить руку на плечо похитителя и сказать: "верните драгоценности!", а это совсем не обязательно делать столь рано.
Росы не было, и туфли мои оставались сухими после шагов по высокой траве. Холмса я нашел сразу, Холмса и еще несколько человек - принца Петра, полковника Гаусгоффера и Константина.
- Доктор, взгляните. Может быть… - принц выглядел растерянным, смятенным. Подойдя ближе, я понял причину волнения: за кустами в траве лежала мисс Лиза, воспитанница старшего принца. Восковая бледность ее лица настораживала, а когда я попытался отыскать пульс, холодное тело подтвердило - девушка мертва. Рука ее вывернулась под немыслимым углом, а приподняв туловище, я понял окончательно - сломана шея.
- Она мертва, - сообщил я присутствующим очевидное.
Холмс кивнул.
- Ее нашел садовник - вот его следы. Садовник сообщил мажордому, тот - принцу Петру, а затем подошла и моя очередь. Какова, по-вашему, причина смерти, Ватсон?
- Ну… Необходим детальный осмотр тела.
- Но первое впечатление?
- Возможно, падение с высоты, - я задрал голову, и все остальные - тоже. Там, наверху, на высоте пятидесяти футов, виднелось открытое окно башни.
- Выпала оттуда, - предположил полковник.
- Ваше Высочество, вы, я думаю, должны сообщить о случившемся властям? - Холмс вопросительно посмотрел на принца.
- Да. Я телеграфирую в город. В замке есть связь с железнодорожной станцией, а уж оттуда…
- Мы можем перенести тело в более подходящее место?
- Я пошлю человека в больницу. Это совсем рядом.
- Хорошо. Ватсон, я попрошу вас провести подробный осмотр.
Больница, действительно, находилась рядом. Через четверть часа к замку подъехала телега, пара служителей осторожно переложила на нее тело бедной девушки, укрыв особой накидкой. Пришел и доктор. К сожалению, он не знал английского, а Константин был настолько потрясен, что использовать его в качестве переводчика, да еще в столь специфическом деле, не представлялось возможным.
Пришлось объясняться на дурном французском и скверной латыни.
Секционный зал в больнице отсутствовал; осмотр велся в хирургическом кабинете.
Я опущу подробности - в работе врача хватает малопривлекательных моментов. Окончив обследование, мы передали тело санитарам обряжать в одежды, доставленные из замка. Доктора поджидали пациенты, около дюжины окрестных крестьян. Пожелав коллеге успехов, я направился по пыльной дороге назад, к замку. Вернулась жара, тянуло дымом, опять, наверное, горел лес. Гуси, одуревшие от зноя, провожали меня змеиным шипом, хозяйка в живописной рванине заголосила: "тега-тега", и тогда птицы, потеряв интерес к незнакомцу, с гоготом кинулись на зов. Кормежка. Я вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего ужина. И не хотелось.
Холмс был в "Уютном", в холле, успев выкурить несколько (судя по плотности табачного дыма) трубок. В кресле напротив Холмса сидел Константин.
- Располагайтесь, Ватсон. Сейчас нам принесут бутерброды. Или желаете чего-нибудь поосновательнее?
- Нет, - я и бутербродов не хотел.
- Итак, Константин, вы виделись с мисс Лизой после ужина?
- Да, мистер Холмс. Недолго. Она… Она должна была помочь принцу Александру в приготовлениях к какому-то эксперименту.
- Ночью?
- Да. Что-то связанное с лунным затмением. У принца Александра разносторонние интересы, а к этому затмению он готовился особенно тщательно. Лиза говорила, что принц очень волнуется, и поэтому она должна немедленно идти в лабораторию.
- Лабораторию?
- В замке под нее отведено несколько комнат, в башне и в нижних этажах. Химические и оптические опыты, фотография… Точно не знаю.
- И мисс Лиза помогала ему?
- Иногда. Это было знаком особого расположения принца Александра.
- Должен ли был еще кто-либо присутствовать при этом эксперименте?
- Нет, кажется. Лиза об этом ничего не говорила.
- Спасибо, Константин. Ваша помощь ценна для нас.
Студент что-то пробормотал и, задевая по дороге мебель, вышел.
- Ну, Ватсон, что скажете вы?
- Смерть девушки наступила после падения с высоты. Определяются переломы костей, вероятны разрывы органов.
- Вероятны?
- Мы не проводили вскрытия. Это не принято здесь по религиозным мотивам. Я исхожу из того, что на груди и шее имелись значительные раны - она упала на куст, сучки, а крови, как вы сами видели, возле тела практически не было. Следовательно, кровотечение происходило вовнутрь.
- Спасибо, Ватсон.
- Холмс, - я откусил-таки бутерброд, - а что говорит старший принц?
- Его не могут найти.
- Принца?
- Принца Александра.
- Он исчез?
- Вы совершенно точно охарактеризовали ситуацию.
- Но почему вы сидите здесь?
- Ватсон, мы с вами находимся в России, стране со своими законами и обычаями. Я не могу действовать без ведома властей. Кража драгоценностей - частное дело. Смерть - нет. С минуты на минуту ожидают следователя из губернского города.
Я посмотрел на часы. Ого! С момента пробуждения минуло три часа.
Слуга на своем странном французском передал, что нас просят в замок.
- Идемте, Ватсон, - Холмс поднялся чуть медленнее, чуть тяжелее прежнего.
Ставшая привычной дорога мимо фонтана, гулкая прохлада замкового холла, паркет, массивные двери - все воспринималось ясно и резко, отпечатываясь в памяти высококлассным дагеротипом.
В кабинете нас ждали принц Петр и незнакомец - мужчина средних лет в свободном чесучовом костюме, с усами и бородой.
- Мистер Холмс, доктор Ватсон - Свиридов Олег Юрьевич, следователь, - принц прибавил какой-то сложный и длинный чин.
- Весьма, весьма рад! - усердно затряс руку Холмса следователь. Похоже, в России все говорят по-английски. Необычайно удобно. Или семья Ольденбургских жалует англоманов. - Какое же дело привело вас в наши Палестины, мистер Холмс?
- Мне поручено отыскать некую… пропажу.
- Пропажу? - следователь был невысок и, скорее, тщедушен, но голос, басовитый, глубокий, невольно заставлял относиться к его владельцу со всей серьезностью. - Ох, уж эти пропажи. Мой совет, если не побрезгуете, - ищите среди прислуги. Девяносто шансов из ста. Девяносто девять. В романах, конечно, прислуга вне подозрений, все, как один, верны и преданны, но в жизни часто наоборот. По крайней мере, в России.
- Я приму ваш совет к сведению.
- Осмотрим место происшествия, господа! - следователь энергично повел нас наружу. Ничего не оставалось, как идти за ним.
- Значит, тело обнаружили здесь? Вы, мистер Холмс, вероятно, все тщательно обследовали?
- Да, - и Холмс подробно рассказал об утренних событиях, а я - о результатах осмотра тела.
- Падение с высоты, да… Бывает. Кто последним видел мисс Лизу?
- Вероятно, отец, - принц Петр выглядел наиболее уставшим из нас, хотя был тщательно выбрит, причесан и одет.
- Принц Александр? Тогда мне нужно переговорить с ним.
- Его… Его нет.
- Нет? Он что, в отъезде?
- Все лошади в конюшне, а на станции он не появлялся.
- У него в привычке вот так… уходить?
- Нет.
- И вы не знаете, где бы он мог находиться?
- Нет. Не знаю, - с каждым "нет" принц старел на несколько лет.
- Тогда, быть может, вам известно, чем именно собирались заняться ваш отец и мисс Лиза?
- Лиза ассистировала… помогала отцу в его опытах. Один из них отец собирался провести этой ночью - сфотографировать лунное затмение каким-то совершенно новым способом.
- Где же проводился этот опыт?
- В лаборатории. Я покажу.
Мы вернулись в замок боковым, неглавным ходом и поднялись в башню.
- Это верхняя лаборатория, - проговорил принц, открывая дверь.
Мы вошли. Следователь сразу направился к полураскрытому окну.