"- …Твой дурацкий характер доведет тебя до цугундера. Нужно быть мягче с людьми, Роман. А ты небось так на них нагавкал, что теперь они записали тебя в главные подозреваемые. Я ведь предупреждал, что нужно делать все, чтобы отвести от нас подозрение! Предупреждал или нет?
- Раньше нужно было об этом думать! Я тебе говорил, что, прежде чем переходить к активным действиям, нужно было попробовать купить Карася!
- Он не продавался. Ты ведь помнишь, кое-кто из наших общих знакомых уже пытался дать ему на лапу.
- Мало давали - вот и не продавался! Черт! Угораздило же меня влипнуть. Весь последний год одна сплошная полоса невезения. Если так пойдет и дальше, то я точно закончу цугундером. Да и ты вместе со мной.
- Типун тебе на язык, Роман! Лучше думай, как отвести от себя подозрения. Сходи к этому следователю, поговори с ним по душам. Только мягко, Роман, мягко. Чтобы он увидел, что ты готов к сотрудничеству. Чтобы понял, что тебе нечего скрывать. Только ради бога, Роман, старайся не приплетать к разговору мое имя…"
…Поремский остановил запись. Посмотрел на побледневшего Свиридова.
- Хотите расскажу, как все было, Роман Сергеевич?
- Сделайте милость, - тихо ответил Свиридов.
- Узнав о своей отставке с поста гендиректора концерна, вы встретились с Евстигнеевым где-нибудь на загородной даче, чтобы обсудить все последствия этого неприятного для вас обоих события. Посовещавшись, вы решили, что у вас есть единственный выход: убрать Карасева с дороги. Наверняка это предложение высказали не вы, а Евстигнеев. - Поремский выдержал паузу, затем заговорил вновь: - Итак, Евстигнеев предложил убрать Карасева. Вы долго колебались, вам была противна сама мысль об убийстве. Но в конце концов согласились. Любой бы на вашем месте поступил так же. Ведь вам нужно было спасать бизнес. А Карасев сам довел дело до тупиковой ситуации, вина, таким образом, целиком лежит на нем. С этой точки зрения вам не в чем себя упрекнуть. Однако с точки зрения закона вы совершили преступление, за которое обязаны ответить. Но насколько жестким будет наказание, решать только вам. - Поремский чуть склонил голову набок. - Итак, что вы решили? Вы будете с нами сотрудничать?
Свиридов опустил голову и ответил хриплым, усталым голосом:
- Буду. В тот день мы встретились в подмосковном доме отдыха. Владлен отдыхал там после перенесенного бронхита…
- Есть и еще один способ заставить их изменить свои планы!
Слова Евстигнеева заставили Свиридова и Ефимова выйти из мрачной задумчивости, в которой они пребывали до сих пор.
Гендиректор "Титана" обвел их своими грязно-зелеными глазами и объяснил:
- Я подниму вопрос о выходе предприятия "Титан" из концерна, если взамен гусеничного "Антея-2500" нас заставят выпускать колесный "С-400". А если они не согласятся и на это, я просто подам в отставку. Уверен, они не пойдут на подобную кадровую потерю в такой ответственный момент.
- А если ничего не выйдет? - неуверенным голосом спросил Ефимов. - Если Карасев останется при своем мнении? Что мы можем с ним сделать?
Тощие ладони Свиридова сжались в кулаки. Он хмуро посмотрел на Евстигнеева, тот перехватил взгляд коллеги и нахмурился.
- Пока не знаю, - сказал Евстигнеев. - Но что-то делать надо - это факт.
- Это и так понятно, - цоморщился Свиридов. - Что ты конкретно предлагаешь?
Евстигнеев нервно усмехнулся:
- А разве ты не понял? Если на железнодорожном пути лежит дерево и мешает движению поезда, то его… его ведь обычно убирают, правильно?
То есть ты предлагаешь убрать Карасева с пути? - уточнил Свиридов.
- Да, предлагаю. Но это лишь в том случае, если он не переменит свои взгляды.
- Он их не переменит, - тихо сказал Ефимов. - Я знаю таких людей. Он солдат - и до конца будет стоять на своем.
- Солдаты часто гибнут на поле брани, - заметил на это Евстигнеев. - Если ты на передовой, то будь готов к тому, что шальная пуля угодит тебе в голову. Короче… - Голос Евстигнеева окреп и стал звучать веско. - Мы закажем его. Наймем киллера и заплатим ему за убийство Карасева.
- Вот как? И где ты будешь его искать? - насмешливо спросил Свиридов. - Не будешь же ты давать объявление в газету?
Евстигнеев пожал плечами:
- Нет, конечно. Но в Москве множество людей, готовых за приличную сумму убить кого угодно, хоть самого президента. Мы найдем такого человека. Я… - Евстигнеев хищно прищурил маленькие глазки. - Я сам этим займусь.
Глава 9
ОПОЗНАНИЯ
Нина Ивановна Бойко была очень красивой женщиной. Настолько красивой, что Камельков поначалу даже немного смутился. Правда вот, лицо у нее было чуть-чуть бледней, чем нужно, а под большими карими глазами пролегли легкие тени, но все это можно было списать на переживания последнего месяца.
Жена Бойко сидела напротив Миши Камелькова и помешивала ложечкой кофе.
- Вы знаете, Михаил… Извините, забыла спросить, как вас по отчеству?
- Не важно, - ответил Камельков. - Зовите просто Михаил.
- Вы знаете, Михаил, я ведь видела убийцу мельком. К тому же через тонированное стекло. Не уверена, что я смогу его узнать.
- Ничего страшного, - успокоил ее Камельков. - Не узнаете, значит, не узнаете. Это как у физкультурников: главное не победа, а участие.
Нина Ивановна улыбнулась. Губы у нее были слегка полноватые, а зубы белоснежные, как у актрис, которые рекламируют зубную пасту.
- Что ж, в таком случае я попробую. Давайте ваши фотографии.
Камельков достал из кармана бумажник, вынул три фотографии и протянул вдове Бойко. Нина Ивановна взяла со стола очки, надела на свой изящный носик и принялась не спеша и очень внимательно разглядывать снимки.
- Вот этот, - сказала она, положила фотографию на стол и ткнула в нее наманикюренным пальцем. - Вот этот вроде похож. Конечно, в том случае, если он высок и строен. Потому что у убийцы было спортивное телосложение.
- Он высок и строен, - заверил вдову Миша Камельков. - И спортом занимается вполне регулярно. - Он поднял руку, потрогал опухшее лицо и тихо добавил: - У меня был шанс проверить это на себе.
Нина Ивановна улыбнулась:
- Так это он вас так разукрасил?
- Да, - сознался Камельков. - Но это не имеет отношения к делу. Нина Ивановна, будьте так любезны, посмотрите на фотографию еще раз. Вы уверены, что именно этот человек стрелял в вашего мужа?
Нина Ивановна взяла фотографию и еще раз внимательно на нее посмотрела. Покачала головой:
- Нет, не уверена. Тот был в темных очках. И потом, эти усики… Он был с темными усиками, тот человек. А этот… этот вроде блондин.
Камельков нахмурился.
- Масть можно и изменить, а усики - приклеить, - сказал Камельков.
- Можно, - согласилась Нина Ивановна. - Он похож, очень похож. Но вы ведь понимаете, Михаил, что стопроцентной уверенности у меня нет и быть не может. Я не хочу, чтобы невиновный человек отправился в тюрьму из-за того, что я выдала желаемое за действительное.
- Что ж, спасибо.
Камельков спрятал фотографии в карман.
Может, все-таки налить вам кофе? - с виноватой улыбкой спросила Нина Ивановна.
- Да нет, не нужно. Спешу по делам.
- Что ж, в таком случае до свидания. Приятно было с вами познакомиться… Миша.
Прощаясь, Камельков поцеловал Нине Ивановне руку
Михайлова Камельков разыскал в Москве. Открыв дверь гостиничного номера, Антон Антонович ухмыльнулся.
- У вас что, все такие молодые? - весело спросил он.
- Где это - у нас? - нахмурился Камельков.
- Как где? В прокуратуре! Сначала Алена, теперь вот вы. Просто детский сад какой-то.
Михайлов был в трусах и в майке. К тому же от него сильно попахивало спиртным. Мишаня нахмурился еще больше.
- Гражданин Михайлов, давайте войдем в номер, - сурово сказал он.
- Да ради бога! - ответил Михайлов и потеснился, пропуская Камелькова.
В комнате царил беспорядок. Вещи, туалетные принадлежности, пакетики презервативов - все это валялось на кровати, на полу, на тумбочке.
Я завтра утром улетаю в Питер. Командировка кончилась, - объяснил Антон Антонович. Затем обвел комнату рукой и добавил: - Вот собираю вещи.
- Не многовато вещей для одной-то поездки? - едко спросил Камельков.
- В самый раз, - заверил его Михайлов. - Я, знаете ли, люблю красиво одеваться. Самому приятно, да и девочки на модный прикид лучше клюют. - Он озорно подмигнул Камелькову. - Вы ведь понимаете, о чем я, Михаил Петрович?
- Понимаю. Чего ж тут непонятного. Приехали в Москву расслабиться. Москва - она для того и существует. Кабаки, девочки… В Питере-то небось жена, дети, а?
Михайлов широко улыбнулся и кивнул:
- Я знал, что ты меня поймешь, приятель! Черт побери, приятно иметь дело с собратом по разуму!
- Угу. Только не "поймешь", а "поймете", - поправил его Мишаня. - Ив данный момент я не ваш собрат и приятель. Я следователь, вы свидетель. Наш разговор будет сугубо официальным.
- Вот так?
- Вот так.
Михайлов поднял руку и поскреб в затылке.
- Жаль, - сказал он после паузы. - А я было хотел угостить тебя отличным скотчем. То есть… вас. Вас угостить.
- В следующий раз угостите. А сейчас - к делу.
Михайлов посмотрел на Камелькова из-под нахмуренных бровей. Затем перевел взгляд на спортивную сумку возле кровати, вздохнул, снова поднял глаза на Камелькова и сказал:
- Ну что ж, раз ты такой суровый, то давай.
Однако, перед тем как начать разговор, Михайлов все-таки достал из сумки бутылку скотча, а к ней и пару приземистых стаканов.
- Стаканы из здешнего ресторана, - прокомментировал он, разливая скотч. - Вот думаю: украсть или не украсть? У меня, видишь ли, такое хобби - брать на память разные скромные вещицы из гостиниц, где я останавливаюсь. - Он завинтил бутылку и посмотрел на Камелькова. - Как думаешь, это не преступление?
- Преступление, - ответил Мишаня. Элементарная кража. Вам повезло, что администрация гостиницы проявляет лояльность по отношению к такого рода иници…
- А, да брось ты, - махнул на него рукой Михайлов. - Лучше давай выпьем. На брудершафт. Кстати, можешь звать меня Антон. Или просто - Тони. Держи!
Он протянул Камелькову стакан со скотчем. Камельков вздохнул и удрученно покачал головой.
- Антон Антонович, - сказал он таким голосом, словно говорил с психически больным человеком, - у вас все в порядке со слухом?
- Полный ажур. А что?
- Да слышите вы меня плохо. Или не слушаете совсем. Я ведь вам русским языком сказал - в следующий раз. Мне вам это по-китайски повторить? Или на фене проботать? Вы скажите - я проботаю.
Михайлов нахмурился и обиженно поджал губы.
- Ладно, черт с тобой, - сказал он без прежнего дружелюбия в голосе. - В следующий раз так в следующий раз.
Михайлов резко выдохнул через плечо и опрокинул содержимое одного из стаканов себе в рот. Затем проделал ту же процедуру со вторым стаканом. Потом поставил пустые стаканы на стол и посмотрел на Камелькова.
- А стаканы я все-таки украду! - с вызовом сказал он.
- Кради, кради, - разрешил Камельков. - Но только мне не попадайся. Попадешься - посажу.
- Как это? - удивился Михайлов.
- А так. Помнишь поговорку - вор должен сидеть в тюрьме! Вот ты и сядешь. Ответишь и за себя, и за всех гостиничных воришек разом. На два года вперед. Да еще и потерю компенсируешь.
Михайлов долго и обескураженно смотрел на следователя, затем вновь поскреб рукой в затылке и вдруг расплылся в улыбке.
- А, - сказал он, - шутка! Понимаю. Извини, сразу не прорубил. Я, когда немного выпью, тормозить начинаю. Ты мне, если буду тягача давать, по два раза все повторяй, о'кей? И погромче на два тона. Тогда услышу и осознаю.
Камельков достал из бумажника фотографии бодигардов и разложил их на столе.
- Это что? - с любопытством спросил Михайлов.
- Подозреваемые! громко ответил Мишаня. Посмотрите, пожалуйста, эти снимки. Если увидите среди них человека, который стрелял в вашего шефа, скажите.
Антон Антонович подошел к столу и склонился над фотографиями. Взял одну, вторую…
- О! - воскликнул он. - Так вот же он! - Михайлов ткнул пальцев в фотографию Алекса Кузнецова. Затем внимательно вгляделся и кивнул еще решительней, чем прежде: - Ну да! Это тот самый парень и есть! Он в Володьку стрелял! Вот подонок! Вы его арестовали?
Лицо Камелькова стало еще строже.
- Антон Антонович, - медленно произнес он, посмотрите, пожалуйста, повнимательней. Это очень важно. Вы и в самом деле узнаёте этого человека?
- Да чё тут глядеть-то? Он это! Я его из тысячи узнаю! Я ж его видел с двух метров, вот почти как тебя сейчас. Опустил стекло - и давай палить. Как только в меня не попал - ума не приложу! И ведь прям в глаза мне смотрел, сволочь!
- Вы хотите сказать, что этот человек стрелял в Роткевича?
- Вот черт! - Михайлов ударил ладонью по фотографии. - Да что ты ко мне привязался? Он не он, он - не он! Говорю тебе: эта сволочь в Володьку стреляла! Так ты его арестовал или нет?
Камельков отрицательно покачал головой:
- Нет пока. Но теперь арестуем. От вас можно позвонить?
- Валяй звони!
Камельков подошел к телефону и набрал номер Поремского.
- Владимир Дмитриевич, здравствуйте! Это Камельков… Да… Да… Хорошая новость. Михайлов только что опознал на снимке убийцу Роткевича. Это Алексей Кузнецов!.. Он самый!.. Понял, до связи.
Камельков положил трубку на рычаг. Посмотрел на Михайлова.
- Ну что? - нетерпеливо спросил тот. - Возьмете этого гада или как?
Камельков задумчиво пошевелил бровями, затем кивнул:
- Думаю, что возьмем. Слушай, Тони… - Глаза Камелькова алчно сверкнули. - Нацеди-ка мне стопочку твоего скотча. И найди чего-нибудь зажевать. Я ужас как проголодался!
Глава 10
ПЕРВЫЙ КИЛЛЕР
Рассказав Поремскому о своей встрече с Евстигнеевым и Ефимовым, Свиридов замолчал. Он сидел на стуле сгорбившись и опустив голову на грудь. Худые руки с длинными, костлявыми пальцами неподвижно лежали на коленях. Он был так неподвижен, что на какое-то мгновение Поремскому показалось, что он умер.
- Что было дальше? - окликнул подозреваемого Поремский. - Вы наняли киллера?
Свиридов медленно покачал головой:
- Нет. Не успели. Пока мы раскачивались, кто-то убил менеджеров концерна. Дело имело большой резонанс. К тому же следственные органы вплотную занялись концерном. Согласитесь, после этого идти на убийство Карасева было бы глупостью.
- Вы хотите сказать, что не заказывали Карасева? - не сумел скрыть своего разочарования Поремский.
Свиридов поднял голову и насмешливо на него посмотрел:
- Разумеется, нет. Я ведь вам говорил - вы не сможете посадить меня за намерения, какими бы гнусными они ни были. Для того чтобы посадить человека, необходим факт преступления, а факта не было. Понимаете, не было!
Поремский пристально вгляделся в худое лицо Свиридова, однако оно оставалось совершенно непроницаемым.
"Чертов инквизитор, - подумал Поремский. - С такой рожей только ведьм на костер посылать! Или людям на дыбе руки выкручивать!"
- Значит, об этом вы и беседовали по телефону с Евстигнеевым? - спросил Поремский. - О намерении?
Свиридов кивнул:
- Конечно. А о чем же еще? Ведь Владлен искал киллера. Так или иначе, но мы бы убили Карасева. Нам помешал этот дурацкий взрыв. Уж можете мне поверить, мы бы так и сделали: не сейчас, так после - когда все эта история с убитыми менеджерами забылась бы. Хотя… - Свиридов усмехнулся, - о чем это я? Ведь с ним разобрались и без нас. Кто-то проделал за нас всю работу. Честное слово, этого человека стоит поблагодарить!
Свиридов запрокинул голову и вдруг сухо рассмеялся.
Поремский посмотрел на его острый, подпрыгивающий от хохота кадык, затем вынул из стаканчика карандаш, повертел его в пальцах, положил карандаш на стол и принялся задумчиво перекатывать его пальцами по столу, не сводя с "инквизитора" внимательных глаз. Свиридов перестал смеяться и теперь наблюдал за действиями "важняка" молча, с легкой, ироничной улыбкой.
- За намерения мы вас, конечно, арестовать не можем, - задумчиво сказал Поремский. - Но и подозрения в убийстве я с вас снимать не собираюсь. По крайней мере до тех пор, пока мы не поймаем настоящего преступника.
Свиридов пожал костлявыми плечами:
- Что ж, ловите. Это ваша работа. Я рассказал вам все, что было. К сказанному мне абсолютно нечего добавить. И вообще… - Он демонстративно зевнул, - я устал и хочу спать. Отвезите меня в камеру.
Допрос Владлена Евстигнеева не дал ничего нового. На все вопросы Поремского тот отвечал коротко и односложно - "нет", "не знаю", "не помню", "не понимаю". Держался он расслабленно, веки его маленьких карих глаз были флегматично полуопущены, словно он ждал удобного момента, чтобы заснуть, а все вопросы следователя воспринимал как досадную, хотя и не такую уж значительную помеху.
Лишь два раза за все время допроса в тусклых, безразличных глазах Евстигнеева мелькнул интерес. В первый раз - когда Поремский прокрутил ему кассету, во второй - когда он услышал о признании Свиридова. Однако и тут гендиректор "Титана" не ст&л проявлять нервозности или суетливости. Он просто пожал плечами и сказал:
- Ну и что? Это все равно ничего не доказывает.
И тут же прервал свой монолог, посчитав, должно быть, что наговорил много лишнего.
Таким образом, в конце допроса Поремский знал ровно столько же, сколько и в его начале.
Звонок Миши Камелькова застал Поремского в кафе, где он с удовольствием поглощал горячие тефтели, запивая их яблочным компотом.
- Владимир Дмитриевич, здравствуйте! Это Камельков!
- А, Мишаня. Ну как? Показал снимки Михайлову?
- Да-да.
- И что?
- Хорошая новость. Михайлов только что опознал на снимке убийцу Роткевича. Это Алексей Кузнецов!
- Один из бодигардов?
- Он самый!
- Ясно. Сейчас же снаряжу бригаду. Пусть Михайлов остается на месте. Глаз с него не спускай. Как только привезем Кузнецова, я тебе позвоню.
- Понял. До связи.
Взяли Кузнецова без шума и эксцессов. Он и не думал сопротивляться. Сам протянул руку под "браслеты". Еще и улыбался, глядя на Поремского. А уже в машине повернулся к Поремскому и сказал с холодком в голосе:
- У меня влиятельные знакомые. Вам придется ответить за этот беспредел. Вы это понимаете?
- Придется - отвечу, - спокойно сказал Поремский.
- Самое забавное, что у вас на меня абсолютно ничего нет, - с усмешкой добавил Алекс Кузнецов. - Хотя… зная ваши методы, могу предположить, что вы подкупите пару свидетелей и по вашему приказу они опознают во мне хоть самого Бен Ладена.
- Поживем - увидим, - все так же спокойно отозвался Поремский.
Кузнецов замолчал и за всю последующую дорогу не произнес ни слова.
Однако в кабинете Поремского он неожиданно разговорился. Причем беседовал, вальяжно развалившись на стуле и закинув ногу на ногу, словно был не на допросе, а на светской вечеринке. Его рыжие волосы слегка растрепались, галстук съехал набок, однако в целом вид у бодигарда был вполне респектабельный и довольный.