- Судя по некоторым отрывочным фразам, все-таки на итальянском, - он опять икнул. Мне захотелось сунуть этого окуня назад в аквариум. Из чувства сострадания, разумеется. - Правда, вы употребили несколько русских слов, которые я бы назвал нецензурными.
- А что ответил на это итальянец?
- Он поинтересовался, что вы сказали.
- На итальянском?
- Во всяком случае, не по-русски.
- Когда он остановился в вашей гостинице?
- В прошлый четверг.
- Не сложилось ли у вас ощущение, что он хорошо говорит по-русски?
- Он прекрасно говорил по-английски, по-немецки и, разумеется, по-итальянски. Но русских фраз я от него не слыхал, - отчеканил портье.
- Отвратительно.
- Ну что ж поделаешь. Большинство людей, живущих на земле, плохо знают русский язык. - По извиняющемуся тону и по тому, как он подался корпусом к стойке, я заключила, что он принимает меня как минимум за важную персону преступного мира. К гадалке не ходи, коленки у него тряслись так, что зубы стучали.
- Вы же наверняка не раз беседовали со следователем?
- Еще бы, преступления в нашей гостинице - редкость.
- А те двое официантов?
- Боже упаси! - Я думала, что еще больше выпучить глаза уже просто невозможно. Оказывается, я ошиблась. На мгновение я испугалась, что его очи сейчас выкатятся из орбит и запрыгают по стойке. - Не думаю, что я стоял бы здесь сейчас, если бы мне довелось с ними общаться, - он захлебнулся собственным шепотом, икнул, ойкнул и затараторил так, что я едва разобрала: - Я никого не видел. Это все камеры слежения. И я их не устанавливал. Я даже понятия не имел, что они существуют. Я всего лишь портье, мелкий служащий, понимаете?
- Разумеется. Спасибо. - Я пошла к выходу. На душе у меня моросил ноябрьский дождь.
И я понятия не имела, как мне начать разговор с Лолой. Он не знал итальянского. Боккаччо не знал русского. Рассуждая логически, нетрудно прийти к вопросу: "Каким образом в тот вечер, когда Лола нас видел вместе, до него дошел смысл сказанного Боккаччо, мол, он везет меня "к звездам"?"
* * *
Дежурный на вахте покосился на меня странным взглядом. Однажды я уже попала в двусмысленную ситуацию. Не подумайте дурного, просто мне пришлось втолковывать консьержке довольно респектабельного дома, зачем я поднимаюсь в квартиру мужчины, семья которого недавно уехала на курорт. И хотя я точно знала, что цель моего визита - всего лишь передать Дракону договор, который тот забыл на столе, а мне нужно было, чтобы он его подписал именно сегодня…
В общем, взгляд у той консьержки показался мне таким же неприятным, как и взгляд этого дежурного лейтенанта на Петровке. Протягивая мне пропуск, он так многозначительно сверкнул глазами, словно выписал мне направление не в кабинет, а в спальню к следователю Свиридову. И будто дело это было для него обычным. Будто он выписывал пропуска для почитательниц следователя Свиридова по десять раз на дню. Отвратительно, как один неприятный взгляд может испортить все будущие, пусть и деловые, отношения. Я этого следователя еще и в глаза-то не видела, но, топая по гулкому коридору, уже люто ненавидела.
Кабинет номер тридцать четыре находился на третьем этаже. Я подошла к двери, потянулась к ручке, задумалась на мгновение, собираясь все-таки проявить вежливость и постучать… но тут дверь приоткрылась, из нее в щелку просочился некий господин средних лет и средней внешности и оттеснил меня на середину коридора.
- Позвольте… - начала было я, но он не дал мне продолжить.
Он заискивающе улыбнулся, с робким дружелюбием заглянув мне в глаза. Если у вас когда-либо была собака, вы поймете, о чем я говорю.
- Так вы и есть Амалия Федоровна Кузякина? - ласково поинтересовался он.
- Ну… да, - я неуверенно кивнула. Уж сама не знаю почему.
- А я Николай Павлович Свиридов, - он осторожно пожал мою руку и слегка приосанился. - Как добрались?
Я пожала плечами и протянула ему пропуск. Он глянул на него мельком и вернул мне.
- Выглядите вы неважно.
- В каком смысле? - тут же обиделась я. Знаю, знаю, я не из тех особ, при виде которых мужики валятся штабелями, но нельзя же все время тыкать девушке в лицо, что она не Синди Кроуфорд.
- Вы бледны, - он улыбнулся.
У меня свело скулы. Я почувствовала себя пациенткой, которой стоматолог собирается сверлить зуб. Мерзкое, знаете ли, чувство. Я мотнула головой и спросила резким голосом, дабы он не думал, что я окончательно растаяла и забыла, где нахожусь:
- Вы собираетесь беседовать со мной в коридоре или мы все-таки пройдем в кабинет?
- Ну, ну, ну, - он определенно походил на врача. Похлопал меня по руке и вздохнул, явно рассчитывая на понимание с моей стороны: - Можно и в кабинете, только… видите ли… там еще пять моих коллег. Не думаю, что наш разговор покажется вам в их обществе приятным.
При намеке на пятерых коллег Свиридова я, разумеется, тут же вспомнила о своем первом опыте общения со следователями. Тот разговор вызывал у меня только отрицательные эмоции. Даже сейчас холодок по спине пробежал. Фу!
- Нет-нет, я не настаиваю! - поспешила я заверить его.
- Вот и замечательно! - он подхватил меня под руку и медленно повел назад по коридору. - У меня есть несколько предложений, вернее, два: мы можем поговорить в местном буфете, но там… как бы вам сказать… там не слишком приятные запахи, много народу и…
- Не продолжайте. Я три года отработала в НИИ Гидрометпром и прекрасно знаю, что такое буфет в государственном учреждении. А какое второе предложение?
- Через дорогу располагается вполне сносное кафе. Я угощу вас кофе, и мы обсудим наши планы.
- А у нас могут быть совместные планы? - искренне удивилась я.
- А как же иначе? - так же искренне удивился он. - Я надеюсь, в ваших интересах сохранить собственную безопасность.
- Разве мне что-нибудь угрожает?
- А вам-то как кажется?
- Видите ли… мне бы не хотелось, чтобы вы принимали меня за особу легкомысленную… - я картинно вздохнула. Точь-в-точь, как та самая легкомысленная особа. - Но мне кажется, что, если меня те двое и хотели бы придушить, как господина Боккаччо, они бы не стали дожидаться, пока я уйду из номера. А вы как считаете?
Мы спустились по ступенькам. Он остановился в вестибюле.
- Они могли просто опоздать. Кроме того, они могут выжидать…
- Выжидать чего?!
- Пока не знаю. Это нам с вами предстоит еще выяснить. Во всяком случае, есть опять же два варианта развития событий: либо вы им неинтересны, потому что не представляете для них никакой опасности. И это для вас, согласитесь, лучше, нежели второе. А вот второе… Может быть, вы им, наоборот, интересны, но живая. Однако тут стоит помнить, что преступнику, а тем более потенциальному убийце, любой человек интересен до поры до времени.
Хотите - верьте, хотите - нет, но у меня все тело от этих слов свело. Я вцепилась в рукав его пиджака с такой силой, что у меня пальцы побелели. А он оказался не таким уж тюфяком, каким выглядел на первый взгляд. Даже бровью не повел, хотя я на его руке наверняка в эту минуту печатала синяки.
- Ох, простите меня, ради бога! - он мягко отделил мои одеревеневшие пальцы от своего пиджака и как бы невзначай успокаивающе похлопал по плечу. - Совсем забыл про куртку. Вы идите на улицу, а я возьму куртку и догоню вас, хорошо?
Он засеменил вверх по лестнице.
Я вышла на улицу. Глянула на часы и улыбнулась. Осталось всего каких-то три часа до моей встречи с потрясающим блондином Ильей. От сознания этого сердце мое бешено заколотилось. Я и не подозревала, что, отшив Илью, буду надеяться на встречу с ним с такой силой. Мои мозги твердили мне, что ни о каком новом свидании и речи быть не может. А вот сердце трепыхалось и замирало, когда звонил телефон. И когда я услышала его голос в трубке, хрящи в моих коленях превратились в желе. Жуть, какое приятное и одновременно скверное чувство. А если честно, мне казалось, что, соглашаясь с ним на встречу, я что-то краду… Беру мне не принадлежащее. Отсюда и радость, и неуверенность.
В общем, я шла сейчас по Петровке, как та Ассоль, которая, завидев на горизонте алые паруса, поняла, что дождалась, но еще не совсем осознала, чего именно.
Глупо, конечно, все еще ожидать чуда, когда тебе уже стукнуло тридцать. Кому рассказать, так ведь засмеют. Но женщины, чьими мужчинами были особи, так сказать, второго эшелона, поймут мою радость от встречи с поклонником из "царского полка". Вот если бы за мной решил приударить следователь Свиридов, я бы вряд ли удивилась. Он был как раз моим типом: невысокий, коренастый, с робкой лысиной на затылке и удивительно живым взглядом. У всех моих любовников были потрясающие глаза. Довольно часто карие и всегда по-собачьи выразительные. Так что Свиридов влился бы в эту плеяду совершенно органично. А Илья был абсолютно другим. Другим…
В маленьком, довольно уютном и почему-то пустом кафе мы сели за столик в самом уголке. Свиридов, как и обещал, заказал два кофе.
- Значит, вы так ничего и не вспомнили? - безнадежным голосом поинтересовался он.
Я утвердительно кивнула. Похоже, он иного ответа и не ожидал.
- Вы не находите все происшедшее с вами довольно… хм… необычным?
Я выкатила на него глаза и, по всей видимости, стала похожа на сестру-близнеца окунеобразного портье из "Балчуга".
- Если вы думаете, что я каждую ночь провожу с будущим покойником, то почему вы меня до сих пор не арестовали?!
Он улыбнулся своей мягкой докторской улыбкой:
- Всему свое время. А есть ли у вас какие-либо предположения? Чем вы могли заинтересовать господина Боккаччо?
- Ну… - я закусила губу, - не знаю, что на меня нашло, но в тот вечер я вела себя довольно странно…
- Странно? - его карие глаза пронзили меня насквозь.
- Ну да. По рассказам очевидцев, в баре я танцевала стриптиз у шеста. А потом даже ругалась, как пьяный грузчик. Не знаю, поверите ли вы мне, но в трезвом уме и твердой памяти я себя подобным образом не веду.
- Почему же я не поверю? - он все-таки оглядел меня с головы до чашки с кофе.
Я расслабилась. Сейчас я не походила на доморощенную стриптизерку.
- Это морфин. Я уверен. А как вам удалось собрать мнения очевидцев?
Я поведала ему о своем визите в клуб "Звезды". А почему бы и нет? Конечно, я не рассказала ему ни об Илье, ни о своем повторном визите в "Балчуг-Кемпински".
- Что ж, - резюмировал следователь, когда я умолкла, - пока я ничего подозрительного или опасного для вас не нахожу. Но вам необходимо побыстрее выяснить причину интереса к вам Боккаччо.
- Может быть, и не стоит в этом копаться? - Я постаралась сморщить нос, чтобы это выглядело до забавного наивно. Я иногда так делаю, когда хочу добиться чего-нибудь от Дракона. Никогда не проходит. Сто раз уже выглядела дурой в его глазах, и все из чистого экспериментаторства: "А вдруг на этот раз прокатит?" Со следователем вышла та же история. Он лишь ухмыльнулся:
- Знание - сила. Слышали такое выражение? По-другому можно сказать: незнание - слабость. Чем больше вы знаете, тем увереннее себя чувствуете. И я за вас буду спокоен, если пойму, что ваше приключение - всего лишь стечение обстоятельств.
- А как, на ваш взгляд?
- Вам уже говорили, что у Боккаччо до встречи с вами не было случайных приключений. Все приключения приносили ему выгоду. И у него не было врагов, которые стремились его убить.
- Может быть, он перебежал дорогу мафии?
- А при чем тут вы?
Я растерянно повела плечами:
- Да ни при чем.
- Милая моя, вы же смотрите кино. С мафией так не бывает.
А что я могла на это ответить? К холодку между лопатками я уже начала привыкать.
- Теперь давайте поговорим о моем плане, - он положил свою теплую большую ладонь на мое запястье.
Я согласно кивнула, все еще пытаясь проглотить воздушную пробку, распирающую мои гланды.
- Во-первых, о нас с вами никто не должен знать. Совершенно никто. Вот, - он покопался в кармане и, выудив визитку, сунул ее мне в руку. - Звоните в любом случае. Даже если вам приснится страшный сон. Я буду всегда начеку. И всегда рядом. Если бы это было возможно, я бы поселился с вами в одной квартире.
Меня тронула его забота. Но на мой вопросительный взгляд он смущенно хмыкнул:
- Нет, до этого, я думаю, не дойдет. Все не так экстремально. Кроме того, для нашего плана выгоднее, чтобы я наблюдал за вами со стороны. Изнутри не вся картина ясна. Вполне возможно, что я замечу нечто, что ускользнет от вашего внимания.
- Например, человека со шрамом?
- Что-то вроде того… И вот еще… - Он снова покопался в кармане. На сей раз он протянул мне нечто маленькое, похожее на канцелярскую кнопку-переростка. - …не пугайтесь, это обыкновенный "жучок". Стандартное средство слежения. Держите его при себе, и я буду знать, где вы находитесь.
- То есть…
- Нет. Это не подслушивающее устройство. Эта вещичка укажет, где вы территориально. Вот и все.
- А… - У меня отлегло от сердца. Видите ли, иногда я размышляю вслух, и мне бы очень не хотелось, чтобы мои сокровенные мысли стали достоянием чьих-то ушей, кроме моих собственных. Достаточно и того, что мои уши краснеют от некоторых моих же рассуждений.
- И давайте установим график стандартной связи. Вы звоните мне каждое утро с восьми до девяти, днем с полудня до часу и вечером с десяти до одиннадцати. Если вы мне не звоните, то я звоню на ваш мобильный. Не отключайте его, пожалуйста. Иначе я начну волноваться.
- Мне приятна ваша забота.
- Ничего более того, нежели требуется, - он определенно решил держать дистанцию. И это меня вполне устроило. - У меня есть интерес сохранить вас как свидетеля и, разумеется, интерес ищейки. Я же следователь. Мне нужно раскрыть это преступление. Я уже не говорю о том, как на меня давят сверху. Все-таки убийство гражданина другого государства.
- А-а, - понимающе кивнула я.
На прощание он пожал мне руку и заглянул в глаза так, что я снова вспомнила о счастливых владельцах Мухтаров и Шариков.
- Помните, что вы участвуете в серьезном деле. В федеральном расследовании. А потому должны хранить секретность. Помните, это весьма важно.
И я с ним полностью согласилась.
* * *
Я решила, что на первом свидании должна выглядеть демократично. Ничего лишнего. Никакой вульгарной броскости, никаких дорогих шмоток. Корректность и вкус. Нельзя, чтобы мужик думал, будто бы ты с утра прыгала перед зеркалом в поисках подходящего наряда. Нужно внушить ему уверенность, что ты забежала к нему на встречу между делом и только потому, что уже пообещала и не нашла времени отказаться.
Хотя, может быть, я была и не права. Во всяком случае, в ресторан я вошла, все равно чувствуя себя неуверенно. Впрочем, в заведении не было ничего вычурного. Обычная кафешка типа ресторана. При входе старый патефон, призванный настроить посетителей на романтический лад. Как раз для первых свиданий. Я мысленно поблагодарила Илью за такт и, кинув взгляд в большое зеркало, нашла, что мой брючный костюм вполне уместен в данном интерьере. Я уже шла к гардеробу, попутно обозревая кусочек зала, открывающийся мне в арочном проходе. Помахала рукой Илье, который, завидев меня, улыбнулся и привстал за столиком. Я сунула руку в карман пуховика, дабы проверить, не кинула ли туда телефон, который потом будет звонить, сводя с ума гардеробщика.
И тут замерла. Я вспомнила одну вещь… Вернее, все было не так, если прослеживать точную хронологию событий. Сначала я сунула руку в карман и нащупала там нечто бумажное, как мне казалось, ранее в кармане не хранившееся. Пока я соображала, что бы это могло быть, мой взгляд скользнул за спину Илье, и я замерла. За соседним столиком сидели двое. Они о чем-то довольно оживленно беседовали, не обращая на меня внимания. Но у одного из них был уродливый шрам во всю щеку! Замерев соляным столбом и хлопая ртом и глазами одновременно, я вытащила из кармана то, что заставило меня удивиться, и медленно перевела взгляд на свою руку. Это был обыкновенный конверт с необыкновенным адресом и кучей марок. К гадалке не ходи, письмо пришло из-за границы. Адрес офиса и моя фамилия были отпечатаны на английском.
Я медленно вскрыла конверт, вытащила лист плотной бумаги и пробежала по нему глазами. Это был документ, к тому же адресованный мне, поскольку обращались именно ко мне. В переводе с английского это звучало так: "Уважаемая госпожа Кузякина, Амалия!" Содержание нижеследующего текста повергло меня в еще больший шок, нежели встреча с носителем шрама. Я охнула, схватилась за горло, чтобы мой сдавленный крик не испортил посетителям ресторана аппетит, хотя плевать мне было в тот момент на посетителей. Краем глаза я увидела, что Илья метнулся ко мне и на лице его читался испуг. А тот, что был со шрамом, покосился в мою сторону с заметным интересом. Однако все это не имело сейчас значения. Я резко развернулась на каблуках и бросилась на улицу. И единственным моим желанием было поскорее поймать такси.