- Я отправила тебе черновик статьи, - сказала она. - Должно быть, после этого прошло полчаса, может быть, сорок пять минут.
Инспектор склонился к компьютеру и открыл почту.
- Письмо от тебя пришло в два часа сорок три минуты, - сказал он. - Значит, на лестничной площадке ты стояла где-то между четвертью и половиной четвертого утра. Что случилось потом?
Анника от волнения облизнула губы.
- Я услышала внизу грохот, - сказала она. - Как будто разбили стекло. Спустилась вниз на четыре или пять ступенек и только тогда поняла, что произошло.
- И что произошло?
- Кто-то разбил окно. Большой витраж справа от входной двери. Весь пол был усеян битым стеклом. Я сбежала вниз, но снаружи никого не увидела.
- Как ты отреагировала?
- Сначала я удивилась, потом разозлилась, но испугалась я, только когда услышала грохот из комнаты Эллен.
- Ты была босиком?
Анника удивленно посмотрела на К.
- Да, - сказала она, - или нет, я была в носках.
- Ты не порезалась о стекло?
Она поняла, куда он клонит, и кровь бросилась ей в лицо.
- Нет, не порезалась, - ответила она, - но я не лгу.
- Что произошло потом?
- Я бросилась наверх. Дверь была открыта, и я увидела, что окно в комнате Эллен тоже разбито. Потом в разбитое окно влетел какой-то прямоугольный предмет с горящим хвостом.
К. задумчиво пожевал кончик ручки.
- Как ты думаешь, что это было?
Анника судорожно сглотнула.
- Я поняла это, когда предмет ударился об пол и разбился. Я успела закрыть дверь до того, как пламя охватило комнату.
- Значит, окно было уже разбито? Его разбила не граната?
Она удивленно посмотрела на К.
- Об этом я тогда не думала, - сказала она, - но да, так и было. Стекло уже было разбито.
- Это комната, которая находилась в северо-восточном углу дома?
Анника на мгновение задумалась.
- Да, правильно. Ближе к перекрестку.
- А потом?
Поморщившись, Анника закрыла глаза.
- Потом кирпич влетел в комнату Калле. Кирпич выбил стекло, а через несколько секунд в окно влетела бутылка. Она ударилась о стену над кроватью и разбилась.
- Что произошло, когда она разбилась?
Анника снова явственно увидела перед глазами бушующее пламя, вспыхнувшие пары бензина, заполыхавшие занавески и полки.
- Все осветилось, - сказала она. - Сначала я почувствовала запах бензина, а потом вспыхнуло яркое пламя.
- Комната Калле выходит на юго-восток?
- Да.
- Что ты стала делать?
Анника тряхнула головой и пригладила волосы.
- Я попятилась, потому что жар был невыносимым. Я тут же подумала о детях и побежала в спальню.
- Ты закрыла дверь комнаты Калле?
Анника, широко раскрыв глаза, посмотрела на К.
- Не думаю, - ответила она.
- Но дверь комнаты Эллен ты закрыла?
Анника почесала голову.
- Полагаю, что да, - сказала она.
- Но почему ты не закрыла комнату Калле?
- Не знаю. Там было очень жарко. Мне надо было бежать к детям.
- Что ты стала делать, когда вернулась к детям?
- Я их разбудила и спустила вниз на террасу на простынях.
- Обоих одновременно?
- Нет, сначала Калле, потом Эллен.
- А ты?
- Я спрыгнула.
- Ты спрыгнула.
- И приземлилась на стол, стоявший на террасе. Тогда я и увидела его.
- Кого? - спросил К.
- Вильгельма Гопкинса, нашего соседа. Он стоял, прячась в кустах. Я абсолютно уверена, что это он устроил пожар.
К. уставил на Аннику такой испытующий взгляд, что у нее зачесалась кожа.
- Мы закончили? - спросила она.
- Что ты делала в такой поздний час? Почему не спала?
- Об этом я уже сказала. Я работала, потом отправила статью тебе и в редакцию.
- Да, это было в два часа сорок три минуты. Но что ты делала до половины четвертого?
Она посмотрела на инспектора и ощутила ком в горле.
- Сидела и плакала, - тихо ответила она. - Я поссорилась с мужем и… ну, я этого не хотела. Мне было очень жаль себя.
- Из-за того, что твой муж ушел?
Анника слабо улыбнулась:
- Ну да, можно сказать и так.
- Ты не думала о мести?
- За что?
- За то, что он тебя бросил. Потому что оставил одну.
Она покачала головой:
- Нет, о мести я совсем не думала.
Инспектор вздохнул, открыл ящик стола и достал оттуда какие-то бумаги.
- Знаешь, что это?
Анника снова качнула головой.
- Это решение ленного суда в Эскильстуне, - сказал К. - Девять лет назад ты была приговорена к условному сроку за непредумышленное убийство.
Анника оцепенела, мысли ее заметались. "Куда он клонит? Что будет дальше?"
- В этом рапорте есть очень интересное свидетельское показание, - сказал К. - Полицейский офицер, первым оказавшийся на месте происшествия после того, как твой друг умер, сказал… ты знаешь, что он сказал? О мотиве, из-за которого ты толкнула его так сильно, что он упал в горящую печь?
В мгновение ока Анника снова оказалась в том времени и в том месте. Она явственно вспомнила тот жаркий летний день в заброшенной литейной мастерской в Хеллефорснесе, пыль, вьющуюся в воздухе, и мертвого Вискаса в своих руках.
- Ты сказала: "Он не смел нападать на моего кота. Он не смел калечить Вискаса. Понимаешь?" - вслух прочитал К.
- Можно я выпью воды? - спросила Анника.
- Ты признала жажду мести как мотив в том случае, когда убила человека, - сказал он. - Теперь ты говоришь, что в этом случае у тебя не было мыслей о мести, так?
- Но ведь это совсем разные вещи - когда убивают твоего кота и когда от тебя уходит муж, правда? - сказала Анника.
К. смотрел на нее несколько бесконечно долгих секунд.
- Значительно чаще убийства происходят именно по второй причине, - заметил он.
Аннике показалось, что комната закачалась. "Что он говорит? Что он делает?"
- Это был Гопкинс, - сказала Анника. - Это Гопкинс поджег дом.
- Гопкинс, к твоему сведению, был единственным, кто сразу позвонил в пожарную команду, - сказал К.
- Должно быть, его мучила совесть.
Наступила тишина.
- Что все это значит? - спросила Анника после долгого молчания.
- Так как у нас нет свидетелей и нет данных криминалистической экспертизы, нет и достаточных оснований для подозрения, а значит, и для твоего задержания. Ты можешь идти.
Анника во все глаза уставилась на К.
- То есть что значит я могу идти? - спросила она. - А почему, собственно, мне можно было бы запретить уйти? Что бы стало с моими детьми, если бы ты не разрешил мне идти?
К. наклонился вперед с искренне озабоченным лицом.
- Сейчас идет предварительное следствие по делу о поджоге и возможном покушении на убийство, но прокурор пока не принял решение по этому поводу. За такое преступление по закону полагается длительное, вплоть до пожизненного, тюремное заключение. Кто-то поджег дом, и ты в это время в нем находилась. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Анника едва не расхохоталась.
- Ты сошел с ума? Я - подозреваемая? Я - единственная подозреваемая? Ты хочешь сказать, что меня официально подозревают в совершении этого преступления? Ты это хочешь сказать?
К. вздохнул.
- Нет, не официально, и пока не обвиняют. Но пожар устроил тот, у кого были на это причины. И ты в первых пунктах неформального списка подозреваемых.
Анника посмотрела в окно. Снова начался дождь.
"Я буду добиваться единоличного опекунства. Я их заберу. Это мои дети. Они не могут жить с таким человеком, как ты, ни одной секунды".
- Ничего не произойдет до тех пор, пока сотрудники следственной бригады не получат результаты криминалистической экспертизы, - продолжил К. - Боюсь, что это займет немалое время. Потом, когда мы будем знать больше, возможны три варианта развития событий: либо тебя обвинят, либо снимут все обвинения. Или, в третьем случае, дело может быть прекращено за отсутствием улик. В этом случае в отношении тебя останутся сомнения, но недостаточные для того, чтобы передавать дело в суд.
- Я этого не делала, - сказала Анника. - Это не я.
- Знаешь, - сказал К., - как это ни странно, но так говорят почти все.
Часть вторая
НОЯБРЬ
www.quälspressen.se
ЮЛИИ ЛИНДХОЛЬМ ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В ДВОЙНОМ УБИЙСТВЕ
Прокурор требует пожизненного заключения
Обновлено 15 ноября в 9.54.
Дело об убийстве полицейского комиссара Давида Линдхольма близится к завершению.
Вчера жене Линдхольма Юлии было предъявлено обвинение в двух убийствах и похищении, совершенном особо жестоким способом. Обвинение было предъявлено в городском суде Стокгольма.
Согласно заявлению прокурора Ангелы Нильссон, Юлия Линдхольм 3 июня сего года, рано утром, застрелила своего мужа. В течение нескольких предыдущих дней она похитила, убила своего четырехлетнего сына Александра и спрятала его тело.
Результаты психиатрического исследования конфиденциальны, но опубликованная их часть указывает на то, что Юлия Линдхольм действительно страдает психическим расстройством, но оно недостаточно тяжелое для того, чтобы приговорить ее к принудительному лечению.
"Учитывая жестокость содеянного, а также беззащитность и уязвимость жертв, единственной адекватной мерой наказания в данном случае является пожизненный тюремный срок". Так заявила прокурор Ангела Нильссон газете www.quälspressen.se.
Расследование надолго затянулось из-за необходимости проведения детального психиатрического обследования и большого объема работы для криминалистической лаборатории.
Один источник в правоохранительных органах указывал, будто следователи ожидали, что Юлия Линдхольм признается, где она спрятала тело убитого ею Александра.
"В наше время допустимо привлекать подозреваемых в убийстве к суду даже в тех случаях, когда не удается обнаружить труп". Это заявил нашей газете профессор криминологии Хампус Лагербек. Такой взгляд, считает профессор, подтверждается делом Томаса Квика.
Адвокат Юлии Линдхольм Матс Леннстрём опротестовал решение о передаче дела в суд.
"В том, что касается убийства Александра, мы не имеем ни свидетелей, ни внятной версии случившегося, ни криминалистических доказательств. Я буду просить о том, чтобы эта часть была опущена в обвинительном заключении".
Судебные заседания начнутся 22 ноября в 10 часов утра в Стокгольмском городском суде.
Понедельник,
15 НОЯБРЯ
Дождь постепенно перешел в первый зимний снегопад. Снежинки таяли, едва успев коснуться асфальта, и в углублениях появлялись грязные серые лужицы.
Нина застегнула молнию до подбородка и сунула руки в карманы куртки.
"При такой погоде сегодня будет масса дорожных происшествий".
Не вынимая руки из кармана, она посмотрела на часы. На дежурство ей заступать в 16.00.
"Времени еще вагон".
Она вдруг поняла, что у нее стучат зубы. "Это от холода, всего лишь от холода".
Бергсгатан круто поднималась в гору от улицы Шееле до парка Кронеберг. Вход в полицейское управление, находившееся в доме номер 52, был как раз на середине этого холма, и Нина надеялась, что от этого подъема она не выбьется из сил.
"Ветер дует прямо в лицо, и я немного напряжена".
Она не виделась с Юлией почти полгода, с той жуткой встречи в камере. Потом Юлию оставили под стражей. К ней не пускали посторонних посетителей, но от Хольгера Нина знала, что Юлия все время находилась либо в психиатрической клинике, либо в больничном крыле тюрьмы. Посещения были запрещены даже для близких родственников.
- Они пытаются устроить для нее публичную порку? - недоумевал Хольгер.
- Не знаю, - ответила ему Нина. - Может быть.
Но теперь ограничения сняли, так как обвинение было предъявлено, а данные предварительного следствия обнародованы. Были сохранены в тайне только выводы психиатрического обследования, но Нина видела их благодаря Хольгеру.
- Я пришла на посещение к Юлии Линдхольм, - сказала Нина в приемной тому же охраннику, что и в прошлый раз.
Он так же недовольно сложил губы и исчез в своей комнате, оставив Нину потеть в жарко натопленном помещении.
Надзирательница, на этот раз другая, провела Нину в лифт, а затем в обычную комнату свиданий на шестом этаже, примыкавшую к женскому отделению тюрьмы. В комнате не было окон - только стол, два стула и жестяная пепельница.
- Подождите здесь. Мы сейчас приведем заключенную, - сказала надзирательница, закрывая за собой дверь.
Нина села на один из стульев.
В прохладной комнате пахло сыростью и табачным дымом.
"Пахнет только сигаретным дымом и ничем больше".
Серовато-белые стены давили со всех сторон. Тусклая, мигающая под потолком лампа слабо освещала помещение. Нина сплела пальцы лежавших на коленях рук.
"Юлия провела здесь пять с половиной месяцев, а я нервничаю, просидев четыре минуты, и притом что я психически здорова".
Проведенное согласно параграфу седьмому закона о следствии медицинское обследование выявило, что после совершения преступления Юлия находилась в состоянии тяжелого душевного расстройства. Для установления диагноза потребовалось тщательное криминологически-психиатрическое исследование. Обследование было проведено в августе специалистами судебно-медицинского института.
"Интересно, как Хольгер сумел достать заключение. Наверное, через адвоката…"
Дверь открылась, и свет из расположенного в коридоре окна превратил появившуюся на пороге фигуру в безликую тень.
Нина встала.
Юлия вошла в комнату свиданий. Глаза ее были влажны, волосы завязаны в хвост. Она выглядела старше и одновременно моложе своих лет - из-за отсутствия косметики и угловатых плеч.
- Нина, - удивленно произнесла Юлия. - Что ты здесь делаешь?
Нина посмотрела на вошедшую вслед за Юлией надзирательницу.
- Большое спасибо. Я позвоню, как только мы закончим.
Женщина вышла, закрыла и заперла дверь.
- Юлия, - сказала Нина и обняла подругу. - Я так рада тебя видеть.
Юлия не ответила на объятие, продолжая держать руки вдоль тела.
- Зачем ты пришла?
- Были опубликованы данные предварительного следствия, - ответила Нина, сделав шаг назад, - поэтому начальство разрешило посещения и я наконец смогла тебя навестить. Как ты себя чувствуешь?
Юлия отвернулась, подошла к стене и провела пальцем по шероховатой поверхности.
- Твердый железобетон, - сказала она. - Каждое помещение в тюрьме - это отдельный каменный модуль, огнеупорная ячейка.
Она подошла к другой стене, провела пальцем по трещине.
- Это здание было построено в 1975 году, но раньше на этом месте тоже была тюрьма. Она стояла с 1252 года. Ее построил, наверное, ярл Биргер.
Она ненадолго обернулась к Нине, а потом снова углубилась в изучение стен.
- Площадь Кронебергского замка 161 тысяча квадратных метров. Последний раз его расширяли в 2005 году.
Она повернулась лицом к Нине.
- Когда все это кончится, я поступлю в архитектурное училище. Едва ли я вернусь на службу в полицию.
Она улыбнулась вымученной мимолетной улыбкой.
Нина посмотрела подруге в глаза.
"Да, теперь все в порядке. Свет горит, и хозяева дома".
Она облегченно улыбнулась в ответ.
- Это даже хорошо - сменить род деятельности.
- Но ты до сих пор служишь?
Юлия села за стол, взяла в руку пепельницу, перевернула ее и принялась рассматривать дно.
- Да, сегодня я заступаю в четыре часа. Если погода не изменится, нас ждет куча мелких ДТП.
- Командует по-прежнему Петтерссон?
- Нет, Пелле Сисулу, - ответила Нина. - Как ты себя чувствуешь?
Юлия пожала плечами и заглянула в пепельницу.
- Было бы хорошо вырваться отсюда. Квартира все еще за мной. Папа за нее платит…
Нина почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок.
- Так ты думаешь, что тебя признают невиновной?
Юлия подняла голову и оставила пепельницу в покое.
- Конечно, - ответила она. - В полицейской академии меня научили, что наша система юстиции работает. Я понимаю, что они должны были держать меня в тюрьме во время предварительного следствия, и если честно, то это хорошо, особенно если учесть, что ту ведьму до сих пор не поймали. Если бы меня не посадили, то она убила бы и меня.
У Нины упало сердце.
- Так ты думаешь, что после суда тебя отпустят домой?
Юлия на мгновение прикрыла веками большие голубые глаза.
- Но куда же еще мне идти?
Нина придвинула стул к столу, склонилась вперед и взяла Юлию за руку.
- Юлия, - сказала она, - ты виделась с адвокатом? Он навещал тебя во время предварительного следствия?
Юлия, удивленно раскрыв глаза, покачала головой.
"Адвокат совершенное ничтожество! Это халатность, что он не проинформировал подзащитную о сути выдвинутых против нее обвинений".
- Следствие показало, что ты страдала раздвоением личности, - сказала Нина. - Ты знаешь, что это такое?
Юлия недоуменно уставилась на подругу.
- Это еще называют расщеплением личности. Это психиатрическое расстройство, при котором в душе человека уживаются сразу несколько личностей.
- Это шизофрения? - недоверчиво спросила Юлия.
- Нет, расщепление личности, - сказала Нина. - Это психотическое состояние, когда разные личности данного человека действуют независимо друг от друга. Это бывает, когда мозг пытается справиться с последствиями психической травмы. При необходимости побеждает альтернативная личность.
- Нет, этого не было, - сказала Юлия. - Это не мой случай. Была другая женщина, злодейка.
Нина кивнула и слегка сжала руку Юлии.
- Да, конечно, - сказала она. - Я понимаю.
- Нет! - воскликнула Юлия и отняла руку. - Ты ничего не понимаешь. Там была другая женщина, и она увела Александра.
- И куда, как ты думаешь, она могла его увезти?
- Откуда я могу это знать? Если бы я знала, то поехала бы и забрала его!
Нина заставила себя говорить спокойно и рассудительно.
- На полу нашли следы крови, - сказала она. - Анализ ДНК показал, что это была кровь Александра.
Юлия встала и уставилась на Нину пылающим взглядом.
- Ты мне не веришь? - спросила она. - Ты думаешь, что я ранила Александра? Что я потом стреляла в Давида?
Нина тоже встала.
- Думаю, тебе не стоит рассчитывать на оправдание, - сказала она. - Доказательства очень весомые. Ты была на месте преступления в невменяемом состоянии, твой табельный пистолет был использован как орудие убийства, на нем обнаружены отпечатки твоих пальцев…
Юлия нажала кнопку звонка, чтобы закончить свидание.