- Мне было семнадцать. Я в институте учился, на вечернем. Днем работал в гаражах, машины ремонтировал. Однажды возвращаюсь с работы, а соседки возле подъезда встречают и начинают жалостно причитать… Ну, в общем, это не лучшие воспоминания в моей жизни.
- Прости, не надо об этом. А что было потом? Армия?
- Об этом тоже не надо. Службу вспоминать не люблю. В общем, отслужил, вернулся домой. Через год и отец из тюрьмы вышел. Он мне всю правду и раскрыл, кто и как ему срок припаял. Пока отец находился в тюрьме, много чего узнал. Конечно, хотел отомстить. Ему для этого и жизни было не жалко. Но прожил он только несколько месяцев, потому что вернулся из зоны развалиной. Он умер, а я точно знал, кому обязан своим "счастьем". Правда, этих людей еще надо было найти и подобраться к ним. Ну, а дальше ты знаешь… в общих чертах.
Нина молчала и сбоку поглядывала на Ярослава. Ей хотелось что-то сказать ему, но она не находила слов. Его рука - крепкая, загорелая, с длинными пальцами - лежала на подлокотнике кресла. Ей нестерпимо захотелось накрыть руку Ярослава своей, но Нина не решалась. Как он расценит ее жест? Вдруг не поймет, что это порыв дружеского участия, знак уважения и поддержки?
- Ладно, уже поздно, - сказал Ярослав, поднимаясь. - Вечер воспоминаний окончен.
- Подожди! - Нина порывисто встала вслед за ним. - Могу я у тебя попросить фотографию твоих родителей?
- Зачем? Ничего интересного, обычные люди. Но, если хочешь…
Ярослав, отпер ящик письменного стола и вытащил оттуда альбом. Другой же ящик оставался закрытым.
- Там - тоже фотографии? - указывая на запертый ящик, спросила Нина.
- Нет, скорее документы. Но не те, о которых ты думаешь.
- Я вовсе ни о чем таком не думала, - смутилась Нина и стала поспешно листать альбом.
Старые фотографии напоминали кадры из добрых фильмов конца шестидесятых. Была какая-то надежность и бесхитростность в этих лицах, в сетчатых "шведках" и капроновых блузках с цветастыми штапельными юбками. То были люди, молодость которых проходила на стадионах и водных станциях, на танцплощадках и в заводских клубах, в кинотеатрах и на вечеринках "в складчину". Они, как и ее родители, тоже были из поколения "стиляг", но стиляг не центровой элиты, а рабочей среды.
Нина засмотрелось на семейную фотографию, сделанную, очевидно, в маленьком районном фотоателье. Типовая схема: ребенок сидит между напряженно улыбающимися родителями. Совсем еще малыш, но в нем уже угадываются черты нынешнего Ярослава. Мать - стройная, белокурая, с миловидным лицом - бережно держит его за ручку. И одет малыш с иголочки. Детдомовская девчонка, никогда не знавшая родительской ласки, была, наверное, образцовой матерью и женой. А отец Ярослава - плечистый, с простым лицом и доброй улыбкой - казался воплощением надежности. Дальше - маленький Ярослав на велосипеде, Ярослав-подросток - с футбольным мячом, Ярослав-юноша - на паруснике, среди яхтсменов. Потом было несколько армейских фотографий. На трех она узнала Костю. Дальше - Ярослав на пляже с двумя симпатичными девушками. Затем - пикник в лесу, и Ярослав сооружает треножник над костром. Тут Нина поймала себя на мысли, что разглядывает не столько родителей Ярослава, сколько его самого. Она вернулась к началу альбома, еще раз всмотрелась в лица людей, которых больше нет. На одной из фотографий отец Ярослава был заснят, очевидно незадолго до смерти и узнать его было трудно. Нина закрыла альбом и отдала Ярославу. Ей хотелось сказать ему что-то приятное и она похвалила его родителей:
- Твои мама и папа были, наверное, очень хорошими людьми. У них такие добрые лица.
- Да, в молодости они были добрые. Но потом жизнь их озлобила. Посмотрела? Ну, все, больше не будем возвращаться к этой теме. Спокойной ночи.
Глава шестая
После разговора с Ярославом Нина ходила как потерянная. Девушке не хотелось ни видеть, ни слышать Гаевого. Она не приезжала к нему и не звонила, на звонки Василия Федоровича отвечала нехотя. Гаевой, обеспокоенный поведением Кати, кричал в трубку, что "вертихвостка" связалась с "каким-то прохиндеем" и отказалась от встреч с Борисом. Нина успокаивала, говорила, что все уладится. Слова давались с трудом. Нина злилась и на себя, и на Гаевого потому, что вынуждена притворяться, не может сказать правду.
Некоторое время она чувствовала неловкость перед Ярославом, но муж вел себя по-прежнему ровно, как будто ничего не изменилось, и постепенно Нина успокоилась.
Однажды, проснувшись утром, она услышала, как Ярослав громко и радостно говорит с кем-то по телефону. Подошла к двери, прислушалась.
- Костя, улови, какое совпадение! - сообщал Ярослав. - Женька завтра приезжает! А послезавтра Севка пожалует в гости к теще. Ну да, у его жены родители здесь живут, в Подгородном. В кои-то века соберемся вместе! Событие, а? Без вылазки на природу не обойтись. Так что, Кот, на тебя вся надежда. Ты у нас по этой части главный организатор.
Нина набросила халат и вышла в комнату Ярослава.
- Доброе утро, - сказала она с улыбкой. - Ты так кричал, что я поневоле услышала. К тебе друзья приезжают?
- Ага. Однополчане. - Ярослав все еще продолжал радоваться. - Последний раз вместе собирались три года назад.
- Ты, наверное, из тех людей, которые превыше всего ценят дружбу.
- Так бывает, когда человек рано теряет семью, а новую долго не приобретает. Правда, сейчас у меня вроде как есть семья, но временная и фиктивная.
Не зная, что сказать, Нина отвернулась. Ей стало тоскливо при мысли, что придется возвращаться в дом отца, которого она уже не могла так безоговорочно любить и уважать, как раньше. Еще тоскливее становилось, когда думала об абсурдности отношений с Ярославом. Сознание собственной ненужности и неполноценности делало жизнь бессмысленной. Нину охватила новая волна ненависти к подонку, когда-то лишившему ее способности любить и быть любимой.
А Ярослав… о, этот найдет свою судьбу, но с другой женщиной. А к временной жене он, в лучшем случае, сохранит дружеские чувства, симпатию и снисходительность. И это еще хорошо, что Ярослав не перенес на нее свою ненависть к Гаевому.
- Послушай, Нина, - заговорил Ярослав деловым тоном, - завтра ко мне друг приезжает из Подмосковья. Женя. Здесь пробудет дня три-четыре по делам. Сама понимаешь, неудобно не поселить его у себя. Он не знает, что наш брак - фиктивный. Поэтому нам с тобой придется эти три ночи провести в одной спальне. Не беспокойся, я буду приносить с лоджии раскладушку, а дверь в спальню запирать изнутри, чтобы Женька случайно не заглянул и не узнал нашу тайну. Как ты на это смотришь?
- Почему меня спрашиваешь? - пожала плечами Нина. - Условия ведь ставишь ты.
- Действительно, как я запамятовал? - Он подошел к Нине, внимательно заглянул ей в глаза. - Что-то случилось? Почему упало настроение?
- Ничего. Это мои проблемы.
Нина быстро вышла из комнаты. Она и сама не могла понять, почему так муторно стало на душе, откуда это чувство беспокойства и растерянности.
Женя оказался парнем общительным и шумным. Чуть ли не с порога перешел с Ниной на "ты", рассказал ей все о себе и своей семье. Притом подчеркнул, что "значительно опередил Ярослава по срокам", что его сыну уже пять лет, а жена вот-вот родит еще и дочку.
- А тебе, Тор, надо неверстывать упущенное с двойной энергией, - говорил Женя, поглядывая на Нину. - Выбирал слишком долго. Конечно, выбрал по высшему разряду, ничего не скажешь. Нина, он тебя, наверное, на конкурсе фотомоделей высмотрел? Ему позавидовать можно.
- Вряд ли, - заметила Нина с иронией. - Если бы ты жил в нашем городе, то знал бы: у меня здесь не очень хорошая репутация.
- Что это значит?! - с шутливым испугом воскликнул Женя.
- Совсем не то, о чем подумал, - рассмеялась Нина. - Просто обо мне знакомые говорят: мол, я "с шизой", со странностями…
- Но это же то, что надо! - перебил ее Женя. - Тору как раз и нужна была жена со странностями. Он и сам такой. Романтик до мозга костей.
- Он - романтик?.. - удивились Нина. - А мне казалось, совсем наоборот.
- Многим так кажется. Тор умеет натянуть маску делового сухаря. На самом же деле - мечтатель, каких мало.
- Не может быть, - все больше удивляясь, сказала Нина. - Если бы он был мечтателем, не смог бы вести столько дел.
- Заблуждение, Нинон, - возразил Женя, прихлебывая холодный квас и обмахиваясь газетой. - Ух, ну и жара у вас… Деловому человеку особенно необходимо живое воображение, полет мечты, фантазии… Ну, конечно, мечтательность должна быть не маниловская, а действенная… скажем, как у героев Джека Лондона. Кстати, это любимый писатель Тора. Знаешь?
- Догадываюсь, - улыбнулась Нина. - Если б Ярослав был актером, из него бы вышел неплохой Мартин Иден или Элам Харниш.
Она посмотрела на Ярослава, который до сих пор молчал, слушая диалог Жени и Нины.
- Похож, похож, - согласился Женя. - И внешностью, и характером. Не удивительно, что его полюбила такая красивая девушка.
- Какую ты имеешь в виду? - Нина рассмеялась, чувствуя, что смех получается не очень естественным. - Насколько мне известно, у вашего Тора было много разных девушек.
Женя переглянулся с Ярославом и, подняв указательный палец, провозгласил:
- Насколько ей известно! Улавливаешь, Тор, что для женщин самое главное? Что их больше всего интересует? Все простят, но наличие соперниц - никогда!
- Ладно, кончай трепаться, - по-простецки сказал Ярослав и хлопнул друга по плечу. - Рассказывай, какие планы.
- Очень нужно красивой женщине слушать о наших планах и соцобязательствах! - воскликнул Женя. - Об этом мы с тобой поговорим сами. А в отношении Ниночки у меня вот какие планы: повести ее сегодня вечером в ресторан. Ну, конечно, в придачу придется взять и ее супруга, куда денешься. Кстати, а где наш Кот-Бегемот?
- Увидишь скоро, не волнуйся, - ответил Ярослав.
- Нина, возьми Константина под свою опеку, - объявил Женя. - У парня на счету уже два развода и одни алименты. Куда это годится? Без счастья в личной жизни далеко не уедешь. Теперь, слава Богу, Тор устроился, остепенился, пора и за Костю взяться. Поэтому, Ниночка, перебери в уме своих подруг…
- Слушай сюда, - перебил его Ярослав. - Завтра Сева с Таей приезжают. А послезавтра вместе на природу.
- А запослезавтра я отправлюсь в обратный путь, - вздохнул Женя. - Опять эти границы, таможни… Не могу привыкнуть.
- Потому, что нам это ни к чему, только мешает, - сказал Ярослав. - А тот, кто от границ и таможен имеет пользу, будет держаться за них руками и зубами.
- Это верно, - вмешалась Нина. - Вот у моей сотрудницы брат недавно пострадал. Закупил в России большую партию товара, деньги под проценты занял. А наша таможня продержала целый месяц. Ровно столько, сколько надо было, чтобы его долг возрос вдвое. Парню, естественно, заплатить было нечем. Пустился в бега. Его нашли, избили до полусмерти. Потом он все пытался узнать, какая связь между его кредиторами и таможенниками.
- В нашем бывшем общем отечестве таких историй - пруд пруди, - вздохнул Женя. - Техас начала века. Только мы с тобой, Славка, никогда не скажем, что Боливар не выдержит двоих, верно? И пока мы этого не скажем, - мир не рухнет. За это мы и выпьем сегодня вечером.
- И сегодня, и всегда будем пить за это, - подтвердил Ярослав.
До вечера Нина пребывала в радостном настроении. Не столько предстоящий поход в ресторан был тому причиной. Ей вдруг стало интересно жить. Она обнаружила, что каждый день открывает для себя что-то новое, словно астронавт на чужой планете. И этой незнакомой, постепенно изучаемой планетой был Ярослав. Она вдруг поняла, отчего мудрецы говорили, что каждый человек - вселенная.
И вечером ее снова ждало открытие. А начиналось все даже комично. Перед входом в ресторан Нина заметила Борю Ильчука в компании каких-то приятелей. Нина хотела кивнуть ему издалека, но он, увидев ее, отвернулся. Она пожала плечами и, усмехаясь, подумала про себя, что обида на Катю у Бориса зашла очень далеко. Нина заметила, что Боря шепчется с дружками, поглядывая в ее сторону. Потом он вдруг резко повернулся и куда-то исчез. Нина только посмеялась про себя над ужимками Бориса, но ничего на стала говорить своим спутникам.
Однако этот короткий эпизод получил неожиданное продолжение. Боря в ресторан не пошел, но его приятели, все четверо, не только пошли, но и заняли столик неподалеку от Нины. Она была уверена, что если бы не ее неожиданное появление, то Борис тоже был бы среди них.
Когда заиграла музыка и первые парочки отправились танцевать, один из "Борькиной" компании, уже порядком поднабравшийся, нетвердыми шагами приблизился к их столику и пригласил Нину на танец.
- Нет, - решительно отказалась она. - Я танцую только со своими спутниками. Пойдем, Женя.
Пока они с Женей танцевали, в компании возникло некоторое замешательство. Неестественно возбужденные приятели глупо хохотали, кивали в сторону Ярослава и Нины с Женей, громко, по именам, подзывали официанток. Похоже, они были здесь завсегдатаями.
Следующий танец Нина собралась танцевать с Ярославом. Они уже поднялись из-за столика, как вдруг… она даже не сразу поняла, что это было. Какое-то непонятное движение за спиной, чей-то дурацкий смех, чья-то рука у Ярослава на плече, и голос врастяжку: "А-а, Рэмбо, местный вариант… Как там на вашем памятнике написано? - "Лягло костьми людей муштрованих чимало". Хоть бы рассказал о своих подвигах, а?"
И - мгновенная реакция Ярослава: поворот, резкий захват руки, слова, брошенные прямо в нахальное и линяющее от испуга лицо: "А вот об этом - не надо. Понял, или объяснить?"
"Шутник" заматерился, пытаясь скрыть свой испуг, и даже намерился ударить Ярослава коленом в живот; но Торич сделал быстрое движение в сторону, одновременно крутанув противника и тут же отпустив его руку. "Шутник" кувырком полетел вперед и попал прямо под ноги официанту, уронившему поднос ему на голову.
Трое приятелей поспешили на выручку. Один из них успел наброситься на Ярослава сзади, когда тот отшвыривал в сторону "шутника". Другой размахнулся бутылкой, нацелившись в голову Ярославу. Третий, выкрикивая угрозы, вытащил из кармана нож с пружинным лезвием. Женя вскочил с места, молниеносно вывернул руку "бутылочнику" и ногой поддел "приятеля" с ножом, заставив его по-лягушачьи растянуться на полу. Ярослав тем временем освободился от захвата сзади и отбросил противника прямо на его столик. Зазвенела разбитая посуда, завизжал кто-то из посетителей.
Ярослав и Женя стали рядом, плечом к плечу. Двое против четверых, но перевес явно был не на стороне большинства. Приятели Бориса подбадривали себя ругательствами и демонстрировали все виды холодного оружия, но нападать не решались. К месту потасовки ринулись официанты. метрдотель, а также здоровенный медлительный детина, выполнявший роль вышибалы. Четверку, как завсегдатаев, не стали особенно трепать, хоть они и были зачинщиками драки, но увели подальше для серьезного разговора.
Нина даже не успела испугаться, но не могла прийти в себя от удивления. Она опять села на место и, переводя взгляд с Ярослава на Женю, спросила:
- Ребята, что они вам говорили?.. Выходит, вы служили в Афгане?
- А ты не знала? Он что, тебе об этом не рассказывал? Похоже на Тора. Другие вспоминают часто, - кто с гордостью, кто с горечью. А Тор словно вычеркнул это прошлое из своей жизни. Хотя, я уверен, что вспоминает об этом часто. Можно наложить запрет на разговоры, но не на память.
Женя все еще был возбужден. Ярослав казался спокойным, но Нина не могла забыть, какое холодное бешенство сверкнуло в его глазах, когда он заломил руку пьяному нахалу. Когда-то Ярослав показался ей флегматиком. Но какие же бури могут бушевать за этой внешне бесстрастной оболочкой, - подумала она.
- Стараюсь не вспоминать, - сказал Ярослав, глядя куда-то в сторону. - Из прошлого я вынес только одно приобретение - дружбу. Твою, Костину, Севкину.
- А это немало, - заявил Женя. - Между прочим, мушкетеры тоже ничего, кроме дружбы, из своих приключений не вынесли. Ну, служили они королям, кардиналам, в политику особенно не вникали, с великими идеями не носились. Зато друзей не предавали никогда. И еще. Подумай, Тор: мы с тобой как бы родились дважды. А ведь могли тогда, в восемьдесят пятом, и остаться там… навсегда. Как Витек или Тенгиз. Развеяло бы нас по ветру, даже хоронить было бы нечего. Судьба нас уберегла и грех нам на нее роптать.
Ярослав и Женя посмотрели друг на друга, молча выпили. Нина поняла, что помянули они про себя тех, кого судьба не сохранила.
Гаевой упорно не хотел рассказывать ей о прошлом Ярослава. Зато Ильчукам, как видно, кое-что доложил. Боря явно был в курсе и дружков своих поднакрутил. Нина оглянулась по сторонам. Компания куда-то исчезла, Может, перебрались в бар. Ну, а вдруг пошли за подмогой и будут поджидать где-нибудь на углу? Она поделилась сомнениями с Ярославом и Женей.
- Эти типы не опасны, - спокойно сказал Ярослав. - И потом, если меня знают, то ведают, с кем имеют дело.
- Мы и не в таких разборках участвовали, - сообщил Женя.
- Да уж, вы бывалые вояки, - невесело усмехнулась Нина. - Значит, шрам на руке у тебя оттуда? - обратилась она к Ярославу.
- И на бедре тоже, - ответил за друга Женя.
Эти слова лишний раз подтвердили, что Женя считает их брак настоящим. После развода супругов Торичей он будет горько разочарован.
- А что это мы прервались, господа? - спросил Женя и встряхнул головой, как бы сбрасывая остатки грустных мыслей. - В конце концов, старик Хайям правильно говорил:
"Небесный свод жесток и скуп на благодать,
Так пей же и на трон веселия воссядь…"
Что у нас на очереди? Танцы? Вы, кажется, собирались танцевать?
На этот раз никто не помешал Нине и Ярославу подойти к танцевальному пятачку. На них поглядывали - то ли потому, что находили интересной парой, то ли из-за недавнего короткого, но напряженного инцидента.
Пока они танцевали, в зал вошел один тип из компании, тот самый, который пытался пригласить Нину на танец. Он и сейчас уставился на нее с нахальной ухмылочкой. Издалека. Подойти не решился.
- Это что - твой знакомый? - спросил Ярослав у Нины.
- Первый раз вижу.
- Но этот тип нахально смотрит на тебя. Если еще раз попытается пригласить на танец…
- А если кто-то другой пригласит? Не будешь возражать? - спросила Нина не без кокетства.
- Ты, вижу, не так уж чуждаешься мужчин, как говорила, - заметил Ярослав с шутливой угрозой. - Смотри, я не потерплю супружеской неверности.
- Ты - такой рассудительный, бесстрастный - кажется, устраиваешь мне сцену ревности? - рассмеялась Нина. - И музыка по теме - звучит танго "Ревность!"
Действительно, заиграли знаменитое итальянское танго и певец, подражая Челентано, запел хрипловатым голосом. Ярослав прижал Нину к себе и, делая резкие переходы вперед и назад, с суровым выражением лица продекламировал:
"Послушай, Нина, я рожден
С душой кипучею, как лава…
Покуда не растопится, тверда она как камень"…
Нина подхватила:
"Но плоха забава
С ее потоком встретиться…"