Турецкий замер, глядя на нее, будто услышал что-то необычное. И некоторое время молчал, обдумывая.
- А что, командировку в Калач вам уже выписали? - спросил он.
- Нет, но назавтра обещали… Указаний, правда, еще не давали… Извините, а что вы так на меня смотрите? - спросила Люся, стряхивая пепел в любезно пододвинутую пепельницу.
- А вы не понимаете? - удивился Турецкий. - Кажется, уже говорили об этом. Не забывайте, чем закончилась поездка Олега в Дмитрову Гору. Он сам там погиб, и Егоров погиб, как только он захотел с ним увидеться, верно?
- Вы хотите сказать…
- Хочу тебе напомнить о том, что ты нам рассказала только что, - продолжал Турецкий, снова перейдя на "ты". - Начальник службы безопасности "Гражданской газеты" Долотин прежде работал в ФСБ у Колобова, имеющего немалые возможности для влияния на бывших подчиненных… И Долотин вполне мог узнать и доложить Колобову о командировке Олега. Только это объясняет, почему, когда Олег прибыл в Дмитрову Гору, там уже все было готово к встрече и там заранее знали, с кем он собирается разговаривать.
- Да ну… - Люся беспечно отмахнулась. - У нас Долотиных нет.
- Люся, послушай меня… - наклонился к ней Денис. - Мы тоже поначалу вот так же отмахивались… Да ну, это случайно, это совпадение. И не верили, и не верим в теорию заговоров… То случайно, другое, третье. А этого не может быть, потому что не может быть никогда. Вспомни, известная тебе Екатерина Сивцова погибла в тот же день, когда я ее пригласил к нам для беседы. Думаешь, это случайность?
- Но там же обвалились перила моста… - тихо возразила Люся, прижав ладонь к губам. - Я сама видела, в новостях показывали. И кроме нее там еще погибли люди.
- Новости - это ваша профессия, - хмыкнул Грязнов. - Но повод для ваших новостей создают совсем другие люди. А теперь послушай, как все было на самом деле. Но только между нами, ладно? Вот что я узнал от ее сестры. Они обсуждали с ней по телефону, как Екатерина будет к ней добираться. И Екатерина сказала, что будет переходить железнодорожные пути через мост, а не через подземный переход. Их разговор был подслушан. Уж если они ее заподозрили, подслушать для гэбистов - раз плюнуть.
- А это точно, вы уже установили, что это сотрудники госбезопасности? - спросила Люся. - Или это ваша версия?
Турецкий и Грязнов переглянулись.
- Пока версия. Условно говоря, это гэбисты… - сказал Турецкий.
- Но мы не собираемся бросать тень на весь славный коллектив нашего ФСБ! - громко продекламировал, как на собрании, Денис. - Там есть отдельные отщепенцы, позорящие высокое звание… ну и так далее.
- Все сказал? - обернулся к нему Турецкий. - Я могу закончить? Так вот наш эксперт, исследовавший место обрушения, установил: кронштейны, на которых держались перила через мост, были подпилены с левой стороны.
- Господи… - охнула Люся.
- … и парни в толпе с силой толкнули Сивцову и людей в сторону именно левых перил, и они рухнули.
- Это уже доказано? - снова спросила она после некоторого молчания.
- Версия, - подчеркнул Турецкий. - Которую лучше никому не рассказывать. Давайте не забывать, кто нам противостоит. И пора привыкнуть: среди них есть люди, чья профессия создавать несчастные случаи. Случайную смерть, например. Поэтому я хочу избежать повторения в Калаче. И поедет туда кто-нибудь другой.
- Поеду я, - непреклонно сказал Денис. - Воспользуйся моим неофициальным статусом, дядь Сань! Мне-то выписывать командировку не надо. Уже иду собирать чемодан.
- Что ж, логично, - согласился Турецкий. - Если поедет кто-то из наших следователей прокуратуры, Колобов может узнать. А может, и не узнает. Но рисковать не стоит. А так, ты, Денис, для всех поедешь в Карелию поудить рыбку и собирать грибы. Завтра же передам тебе название и номер пансионата, в котором ты якобы собрался отдыхать.
- Ну и конспираторы, - вздохнула Люся.
- Совершенно верно, - кивнул Турецкий. - А иначе в нашей ситуации нельзя. У меня к вам больше нет вопросов. А у вас ко мне есть?
Люся переглянулась с Денисом, потом встала:
- Меня все равно бы одну не отпустили… Работы полно, а подвергать опасности других я не имею права… Я и так потеряла много времени с вашим Забельским, черт бы его побрал…
Когда они снова остались вдвоем, Денис спросил у Турецкого:
- Значит, в Калач поеду я?
- Да, ты. Но для всех ты едешь в Карелию.
- А как же я оставлю Рощина без присмотра? - закручинился молодой сыскарь. - Может, мне все-таки нацелить на него своих топтунов? Организовать наружку?
- Я тебе уже все объяснил. Ничего не надо, ты понял меня?
- Считаешь, с ним и так все ясно?
- О нем мы можем твердо сказать только одно: он очень опасен. И станет еще опаснее, если поймет, что мы загоняем его в угол.
- А с чего вдруг он это узнает? И от кого?
- От нас. От твоих топтунов, от кого же еще? Это вам не беглого мужа выслеживать, неужели непонятно? Слушай… - Александр Борисович заходил по кабинету, потом остановился перед Денисом. - Вот что я сделаю: дам официальный запрос в ГУВД на его пистолет, из которого он убил Корягина.
- Ничего не понимаю… Ты же только что совсем другое говорил: он станет еще опаснее, когда поймет, что мы загоняем его в угол? Что-то ты меня совсем запутал.
- Говорил… Но именно потому, - Турецкий снова заходил по кабинету, - что он способен на все. Мы уже можем предположить его виновником будто бы случайной смерти нескольких человек. О других возможных и будущих жертвах мы пока не знаем. Мы должны позаботиться об их безопасности, понимаешь? Тех, кто меньше нас с тобой защищен.
- Ты хочешь его отвлечь, я так это понял, - кивнул Грязнов.
- Не только. Я хочу его спровоцировать.
- Ах вон оно что… Нет, опять не понял.
- Когда мы затребуем его пистолет, он, увидев, что разоблачен, сразу себя проявит и станет опасен не только для нас. Но и для своих хозяев.
- Ну-ну, - сказал озабоченный Денис после паузы.
- Нужно поспешить сделать все так, чтобы он больше никого не смог убить, - твердо сказал Турецкий. - Физически. Все, время… - Он взглянул на часы. - Через десять минут я должен быть у Курбанова.
20
- Андрей Владимирович, у себя? - спросил Турецкий у секретарши, но она не успела ответить.
- Заходи, Александр Борисович! - окликнул его в приоткрытую дверь своего кабинета Курбанов. Он появился в дверях, потянул руку для пожатия, - Жду тебя с докладом уже семь минут. Опаздываешь, однако…
И пропустил Турецкого в дверь.
- Люба, меня ни для кого нет, - сказал он секретарше.
Они сели за приставной стол друг напротив друга, с полминуты прощупывая друг друга взглядами, наконец Турецкий молча протянул ему запрос в ГУВД.
- Он офицер ФСБ? - Курбанов поднял глаза от бумаги. - Ты вообще представляешь, о чем запрашиваешь? Наверняка это дело уже передали с Петровки на Лубянку.
- Даже очень хорошо представляю… - спокойно ответил Турецкий. - Если так, отправим запрос в ФСБ.
- Напомни мне, кто такой этот капитан Рощин? - попросил Курбанов. - Я где-то и что-то о нем слышал… А ты мне никогда и ничего о нем не говорил.
- Он недавно застрелил бывшего уголовника Корягина у него на квартире, - подсказал Турецкий. - Когда вступился за его сожительницу.
- А, вспомнил, это показывали. Его спас бронежилет…
- Который он предусмотрительно надел, идя к ней на свидание, - дополнил Турецкий.
- Мы-то здесь с какого боку-припеку?
- Мы завели дело об убийстве и прослушивании журналиста Бородина, - напомнил Турецкий. - Там есть и другие убийства.
- И он везде фигурирует?
- Да.
- Он из ФСБ. Ты ведь понимаешь, какие здесь могут возникнуть последствия? - снова спросил Курбанов после продолжительного молчания.
- Да, представляю. В ФСБ нам должны спасибо сказать, когда мы разоблачим его и тех, кто за ним стоит. Именно поэтому я настаиваю на необходимости нашего запроса. - Он кивком указал на бумагу, лежавшую перед Курбановым.
- То есть ты на сто процентов уверен, что это необходимо для твоего расследования? Именно сейчас? Нет, как хочешь, но у меня впечатление, что ты недоговариваешь… - Вышестоящее лицо отложило ручку, откинулось назад.
- Не первый год замужем, Андрей Владимирович, - терпеливо ответил Турецкий.
- Ну так выкладывай, выкладывай… Какой еще пистолет?
- Есть достоверная информация: Рощин работал дознавателем в милиции, когда вел расследование преступления, совершенного группой подростков, которыми командовал этот самый Корягин. Подростки сели, Корягина подвели под амнистию. Впоследствии он стал криминальным авторитетом по кличке Севрюга… И вот они снова встретились.
Курбанов молча подписал, пододвинул бумагу к Турецкому.
- У тебя все? Или что-то еще, такое же неожиданное?
- Нет, на сегодня неожиданности закончились.
Когда Турецкий вышел, Курбанов какое-то время сидел в кресле, закрыв глаза и откинув назад голову.
Черт знает какую игру затеял Турецкий… Во всяком случае, было бы правильным и своевременным ему подыграть. Наверйяка он сейчас знает больше, чем говорит. Но слишком давить не стоит. Может заподозрить. Какая-то в нем спокойная решимость, которая раньше не часто проявлялась. Конечно, сейчас необходимо сразу передать мяч на половину поля начальства. Пусть с этим разбираются те, кто кашу заварил…
Он энергично выдохнул, тряхнул головой, взглянул на часы.
Мне-то чего опасаться, думал он, набирая номер. Наше дело прокукарекать. А там хоть не рассветай.
- Алло, это опять я. Только что от меня вышел Турецкий. Он принес на подпись запрос в ГУВД на дело об убийстве капитаном ФСБ Рощиным одного бывшего криминального авторитета по фамилии Корягин.
- И что теперь? - недовольно спросил собеседник.
Петухам, которые разбудили или потревожили хозяина раньше времени, обычно рубят головы, подумал Курбанов.
- Вы же просили держать вас в курсе.
- Я все хорошо помню, - раздраженно ответил собеседник. - И потому снова вас спрашиваю: и что теперь?
- Вы взяли это дело под свой контроль, - напомнил Курбанов. - И потому я вам докладываю: в круг подозреваемых по делу о гибели журналиста Бородина попал капитан ФСБ Рощин. Мне показалось, что дело, связанное с госбезопасностью, может принять неожиданный оборот с неприятными для нас последствиями. Иначе бы вас не побеспокоил.
- Вы все правильно сделали. Спасибо, и ничего нет страшного, что вы поставили меня в известность… - устало сказал собеседник. - Извините. Я уже привыкаю жить по принципу: головной болью меньше, головной болью больше, невелика разница. Если у вас все, то давайте закончим на этом наш разговор, ибо мне еще предстоит осмыслить услышанное. Спасибо. И не обижайтесь. Держите меня в курсе.
Звонок из прокуратуры застал Колобова как раз в момент его разговора с Михаилом Рощиным.
- Федя, - обратился к нему голос недавнего собеседника Курбанова. - Ты знаешь, кто такой капитан Рощин из твоей прежней "конторы"?
- Нет, - ответил Колобов, отведя глаза в сторону, чтобы не встречаться с вопросительным взглядом Рощина. - Впервые слышу. А что такое? Твои умники опять там что-то нарыли?
- Они затребовали его дело из ГУВД. Он застрелил какого-то криминального авторитета.
- Ничего об этом не слышал, - спокойно сказал Федор Андреевич. Он встал из-за стола, прошелся по кабинету, так чтобы повернуться спиной к Рощину.
- Они хотят это убийство приобщить к делу о гибели журналиста Бородина.
- Спасибо, - вежливо поблагодарил Колобов. - Но я пока не знаю, как отнестись к этой информации.
- Хотя бы разузнай… Мне об этом только что доложили так, как если бы это было чревато…
- Пока не вижу оснований для беспокойства… - терпеливо ответил Колобов. - Еще раз спасибо.
И отключил сотовый. После чего снова повернулся к Рощину:
- Так на чем мы остановились?
- Федор Андреевич, там что-то на мой счет? - Рощин глазами показал в сторону сотового, который Колобов положил на стол.
- Никакого отношения… - пожал тот плечами. - Тебе уже мерещиться начинает. Устал? Может, тебе лучше куда-нибудь до суда поехать и отдохнуть?
- Мое дело еще ре закрыто, - отказался Рощин. - И вы это знаете.
- Думаю, мне почти удалось убедить твое начальство забрать его из ГУВД, - сказал Колобов. - Дело нескольких дней, чтобы в самое ближайшее время его закрыли. Лучше объясни, как тебя, всегда выходившего сухим из воды, угораздило так влипнуть с этим Севрюгой… Все-таки из-за девки?
Рощин не ответил.
- Не понимаю, - продолжал Колобов. - Неужели ты не мог найти другой возможности от него избавиться? Ты осуществлял такие головоломные акции, а тут на каком-то алкаше так опростоволоситься? И еще девку загубил… Говорят, краля была, а?
- Гарная дивчина, - поправил Рощин, невесело усмехнувшись. - Интересно, что Агеев то же самое меня спрашивал: успел ли я ею попользоваться.
- А это не досужий интерес… Уж это ты должен понимать.
- В древности говорили: рыба не оставляет следа в воде, птица в небе, мужчина в женщине, - снова усмехнулся Михаил. - Я бы использовал эту мудрость для рекламы презервативов. Если, конечно, потом спустить его в унитаз, то следов точно не будет. Черт его знает… Так всегда получается, когда хочется и рыбку съесть, и на диету сесть.
Как будто из него выпустили воздух, подумал Колобов. А жаль. Оперативник из него замечательный. Не припомню таких… Чтоб так все продуманно, нестандартно…
- Но на неделю до суда ты вполне можешь съездить отдохнуть, - повторил Колобов, подойдя к нему вплотную. - У нас есть такой дом для отдыха, недалеко отсюда, в лесу. Мы называем его по-таежному заимкой. Только для высшего персонала нашей корпорации. Там ты будешь один, без телефона, телевизора. Есть озеро, сауна, бильярд, массаж, массажистки, не старше двадцати… - Он подмигнул Рощину. - Настоящая нирвана. Обслуживание по высшему разряду. Забудешь, на каком свете живешь. Я там уже бывал, остались самые лучшие впечатления. Так что рекомендую.
- Так, может, вместе махнем?
- Хорошо бы. Просто времени нет. И там условие одинаковое для всех: полная оторванность от внешнего мира. А то бы с нашим удовольствием.
- Хорошо бы, - мечтательно повторил Рощин. - Расслабухи мне как раз не хватает. Но я ментам подписку о невыезде дал. И должен приходить отмечаться в свое отделение каждый день.
- За это можешь не волноваться. Какие еще менты? Объяснял же, твое дело не сегодня, так завтра, будет передано нашим… Иди уже. Собирайся и не теряй зря время. - Он подтолкнул вставшего Рощина в сторону двери. - Я позвоню в охрану и передам, чтобы тебе объяснили, как туда добраться.
Некоторое время смотрел ему вслед, на его прямую спину, потом плотно прикрыл за ним дверь кабинета. И в это время, будто кто-то выжидал, когда он освободится, зазвонил сотовый.
На связь вышел Ансар:
- Федя, привет, наконец-то хоть тебя застал! Слушай, где Гриша, никак не могу дозвониться! - возбужденно сказал он.
- Я могу чем-то помочь?
- Конечно, можешь, Федя, конечно, можешь… Слушай, оказывается, Гриша верно сказал про вашу красавицу и телезвезду Олю Замятину! Она сейчас тут с группой в командировке! В Гасанюрте она остановилась в гостях, в доме у Тенгиза Могуева, а он здесь уважаемый человек.
- Охрана у этого уважаемого человека есть?
- Да, он самый здесь богатый, родни у него много, охрана большая! Могу ев сам их пригласил к себе жить и гарантировал защиту ей и всей группе! А с ним и его родней лучше не связываться. И они везде их сопровождают. Федя, лучше со всей грузинской армией воевать, чем с ними!
- Это хорошо, - сказал Колобов. - Что хорошо охраняют. Но ты ведь принял заказ, верно?
- Верно…
- И аванс получил… Кстати, ты ведь в шахматы хорошо играешь? Мне Григорий Иванович тебя хвалил. И ты знаешь, что каждому ферзю в начале партии обязательно противостоит другой ферзь… Говорят, у них там в Гасанюрте проживает другой уважаемый и не менее могущественный человек, глава другого клана, Рамзан Хубиев. И они с твоим Могуевым еще недавно были враги-соперники, как Монтекки и Капулетти.
- Федя, я серьезно говорю, у меня времени на шутки-прибаутки совсем нет… Может, просто скажешь, своими словами, что ты предлагаешь?
- Ладно, так и быть, попробую. На самом" деле у Хубиева есть любимая младшая дочка с русским именем Людмила. Все при ней, как в "Кавказской пленнице": студентка, спортсменка, отличница, красавица, хотя и не комсомолка. Учится у нас в Москве, в МГУ. И ее тоже очень хорошо охраняют.
- Кто именно?
- Два брата-чеченца Ругоевы ее охраняют. Везде сопровождают и возят ее на машине. Ни на шаг не отпускают.
- Спасибо, Федя! Только не пойму, зачем ты это мне рассказываешь?
- Догадайся с трех раз… - с усмешкой сказал Колобов. - Ты парень умный, раньше всегда с полуслова все схватывал.
- Федя, ты человек предусмотрительный, на пять ходов вперед видишь, так? Ты так просто ничего не говоришь, верно? Захватить эту студентку Хубиеву и потребовать у Хубиева, чтобы он захватил Олю Замятину для обмена?
- Это не телефонный разговор, - недовольно сказал Колобов, глядя на монитор сканера.
- Ты же знал, что я об этом тебя спрошу, да? И заранее для меня подготовил эту информацию! Я прав?
- Есть такое дело, - согласился Колобов. - И привычка такая тоже осталась с прежней работы, никак не отделаюсь… Как только я по своим каналам узнал, где, у кого и в каком доме группа Оли Замятиной остановится, я сразу разузнал все остальное. Теперь ты сам понимаешь: Хубиев знал, кого нанимать для охраны своей дочки. Они специалисты по захвату заложников, отсюда следует, что они знают, как быть и что делать, чтоб его дочку никто не обидел и не похитил.
- Не знаю, Федя, что и сказать… - нерешительно сказал чеченец. - Конечно, ты прав, но и это не все… Вот если бы русские дочку Хубиева охраняли, или хотя бы сваны, или даргинцы… А он взял чеченцев. Слушай, если они те самые Ругоевы… Ты это точно знаешь? Из чьего они рода, какому тейпу принадлежат?
- Ноу проблем, - буркнул Колобов. - Ты верно догадался. Они родственники Арама Ругоева, слышал про такого? Троюродные племянники.
- Это который у вас там в Москве инвестиционный банк держит? - присвистнул Ансар.
- Он самый… У тебя тоже неплохая осведомленность, как я посмотрю.
- Слушай, но ведь другой племянник Ругоева,
Рустам, женился на дочке известного и уважаемого человека, редактора московской газеты Любезнова! - снова проявил Ансар знание дела.
- И это верно, - подтвердил Колобов.
- Тогда мне нужно срочно поговорить с Гришей! - взволнованно закричал Ансар. - Я не знаю, что делать. Эти Ругоецы - дальние родственники Хамзаевых! А Хамзаевы владельцы пятнадцати процентов акций нашей Национальной нефтяной компании! Если будет ссора, все сразу развалится к чертям собачьим! И мои ребята меня не поймут и не позволят мне ничего сделать!
Кавказ - дело темное, вспомнил Колобов слова босса. Черт их разберет и запомнит, кто с кем и как там повязан.
- Не горячись, Ансар… Что-нибудь придумаем, не может того быть, чтобы не придумали.