В руках докторская жена держала листы, расчерченные на графы. Там были списки фамилий, и напротив них она размашисто чертила крестики, после того как клиент передавал ей требуемую сумму. Несмотря на стремительное пополнение семейного бюджета, казалось, тщедушную докторшу не радовало предстоящее действо. Уж очень кислой выглядела ее физиономия на фоне просветленных лиц дамочек, желающих похудеть.
Даша подумала, что надо попытаться проскользнуть в зал бесплатно. Было бы обидно не сделать такой попытки. Докторша окинула ее пронзительным взглядом и впустила вместе с Эмилией Романовной, взяв деньги только за одного человека. Дашка поняла, что все-таки еще не дотянула до нужной планки, чтобы считаться здешней пациенткой. Уж кто-кто, а жена кудесника должна в этом разбираться. "Вот и отлично", - подумала она довольно, переступая порог зала.
Дашка и Эмилия Романовна уселись в потертые кресла и стали с интересом ждать появления доктора. Наконец под оглушительные аплодисменты, которым позавидовала бы иная оперная дива, он появился на сцене. Такие проявления восторга Дашка в последний раз наблюдала на презентации "Кери Эйч". Разглядывая подвижного сухощавого человечка с лицом, чем-то похожим на лисью мордочку, она подумала, что он чем-то напоминает ее шефа Поворотника. Вокруг все усиливался восторженный ропот. Дашка обернулась по сторонам и заметила неподалеку от выхода жену доктора. "Бедная, как ей не нравится, что туча упитанных теток млеет от ее мужа", - посочувствовала Дашка.
Доктор увлеченно рассказывал о том, как много теряют в жизни все те, у кого нет осиной талии. Для того чтобы ее обрести, надо было сделать всего ничего: приходить к нему на сеансы раз в несколько дней и почти ничего не есть. Дашка почувствовала, как на нее накатывает беспроглядная тоска, но постаралась взять себя в руки.
- Знаете, Дашенька, я не пойду на этот сеанс, - шепнула в это время Эмилия Романовна. - Подожду вас в фойе.
Жена Меркина недовольно скривилась, открывая ей дверь. "На тебя, милочка, не угодишь, - подумала Даша о худющей докторше. - То тебя ревность замучила (толстухи на твоего доктора пялятся), то жадность обуяла. Ну, подумаешь, одна тетка сбежала. Все остальные-то пока никуда не делись. Так что не обеднеешь".
Доктор Меркин в это время перешел к несомненным преимуществам своего метода похудания пред всеми остальными. Чтобы не быть голословным, он сопровождал рассказ иллюстрациями. По рядам пустили снимки его бывших пациентов до и после обращения к нему.
- Вот эту девочку я помню! - сказала своей подруге дама, сидящая слева от Дашки. - Когда я ее видела, она уже была тоненькая, как на этой фотографии. Даже не верится, что раньше она была настоящей кубышкой! Видишь, какой она стала?
Оживленные возгласы летели со всех сторон. Кто-то узнавал пациентов на фотографиях, кто-то просто не мог прийти в себя от успехов доктора Меркина.
- Неужели такое возможно? - томно вздыхал зал. - Да он, правда, настоящий кудесник!
"Чего же тут невозможного? - со злостью думала Дашка. - Если ничего не есть, то можно и не до такого дойти. Только после этого никуда уже не дойдешь, прошу прощения за каламбур, - сил не хватит".
И тут ей пришла в голову светлая мысль: взять у Эмилии Романовны фотографии Венеры и немного поколдовать с ними на компьютере. Вот и получится еще одна иллюстрация к лекции доктора Меркина. Может, кто-нибудь узнает Венеру?
В это время доктор объявил, что лекция подошла к концу и начинается сеанс. На сцену потянулась вереница пациенток. Каждая из них что-то тихо говорила доктору, он участливо кивал и вдруг резко взмахивал рукой, произнося одно загадочное слово. Дашка сколько ни старалась разобрать его, так и не смогла. С одной стороны, секретное слово напоминало многие из английского языка. Что-то вроде "революшн" или "медитэйшн". Но Дашка почему-то была уверена, что меркинского слова нет ни в одном словаре. "Как же он говорил-то? - гадала она потом. - Обалдейшн, что ли? Нет, кажется, зеделейшн".
Так и не решившись испробовать на себе силу заветного слова кудесника, Дашка вышла в фойе. Возле лотков с книгами и косметикой стояла Эмилия Романовна. Она прижимала к груди несколько увесистых изданий. Бегло взглянув на корешки, Дашка поняла, что, пока она была в зале, клиентка, похоже, скупила у местных коробейников все пособия по уходу за своей внешностью и сексу.
- Ну, как, Дашенька? - спросила Эмилия Романовна, смущенно придерживая подбородком свои приобретения.
- Я тоже не рискнула, Эмилия Романовна, - ответила та. - Но у меня появилась одна идея.
Даша рассказала, что ей понадобятся фотографии Венеры.
- У вас их случайно нет?
- По-моему, должны где-то быть, - сказала Эмилия Романовна, отчаянно балансируя самым толстым томом, повествующим о секретах тантрического секса. - Мы как-то фотографировались на моем дне рождения.
- Давайте сложим ваши книги в пакет, - любезно предложила Дашка, роясь в сумочке.
Ей стало жаль сгибающуюся под непосильной тяжестью Эмилию.
- День рождения - это не совсем то. Мне нужна такая ее фотография, чтобы Венера была там одна и стояла во весь рост.
- Кажется, там как раз была такая! - засияла клиентка. - Но если я что-то путаю, то можно еще спросить у ее банкира, этого мерзавца Геннадия. Она мне рассказывала, что он как-то фотографировал ее. Сказал, что хочет сделать хороший портрет, а сам потом издевался. Сказал... - Эмилия Романовна осеклась и замолчала.
- Что же такое он сказал?
- Что получился кадр под названием "Влюбленный бегемот", - ответила клиентка еле слышно.
Потом она что-то мысленно взвесила и сказала:
- Почему бы вам, Даша, не поехать сейчас вместе со мной? Я поищу фотографии Венеры и сразу отдам их вам.
Дашка была не против. Ей почему-то хотелось взглянуть, как живет Эмилия Романовна. Она не понимала эту странную даму, даже представить себе не могла, кто она такая, чем занимается, откуда родом. И хотя в "деле исчезнувшей Венеры", как Дашка его сама для себя окрестила, хватало других противоречивых личностей, Эмилия казалась самой непонятной из всех. Они с Дашкой вышли на улицу и побрели к автобусной остановке на противоположной стороне дороги.
- То, что вы скоро увидите, - сказала Эмилия таинственным полушепотом, - должно вас удивить. Хотя, может быть, и нет.
Через полчаса они оказались в одном из немногочисленных тихих уголков в центре города. Возле небольшого старинного дома Эмилия вдруг остановилась и с тихой грустью посмотрела наверх - то ли на окна последнего этажа, то ли на синее, без единого облачка, небо.
- Этот дом, Дашенька, когда-то принадлежал моей семье. Его потемневшие камни могли бы рассказать много интересного, - сказала она негромко. - А теперь у меня здесь комната в коммуналке. Конечно, может показаться, что это чересчур скромно, но комната светлая, просторная. Туда мы и направляемся.
Они поднялись по лестнице, которая оказалась круче лестниц в современных домах и немного мрачной. Дойдя до последнего этажа, Дашка с трудом переводила дух, рассматривая дверь с многочисленными табличками. На самой изящной, с вензелями, было выгравировано: "Мещерякова Э. Р." Эмилия Романовна долго искала в своем старомодном ридикюле ключи. Наверно, отправляясь туда, где собирается разношерстная толпа, боялась их лишиться и упрятала слишком далеко. Наконец связка нашлась, Эмилия Романовна открыла дверь, и они с Дашкой вошли в квартиру. Комната Эмилии действительно оказалась большой и уютной. С этажерки с затейливыми инкрустациями свешивались вязаные салфетки старинной работы. Вышитые гладью подушки, фарфоровые статуэтки, маленькая музыкальная шкатулка, нарядные куклы на комоде - в первую минуту Дашке показалось, что она попала в музей старинных вещей.
- Я ведь, Дашенька, из старинного дворянского рода, - сказала Эмилия Романовна, добродушно усмехаясь. - Позвольте предложить вам чаю с вареньем?
- С удовольствием, - кивнула Дашка. - Тем более, как только я вспомню, что если бы мы с вами сегодня остались у господина Меркина и он сказал нам свое волшебное слово... В общем, о варенье нам пришлось бы забыть. Ужас, правда?
Дашка неторопливо пила чай (в чашке из старинного сервиза он показался ей необычайно ароматным) и разглядывала висящий на стене гобелен.
- Вам нравится? - спросила хозяйка, перехватив ее взгляд. - Я иногда продаю кое-что из своих творений, - она слегка зарделась.
Наверно, в ней заговорила дворянская гордость. Дашка поспешно рассыпалась в комплиментах, а Эмилия добавила, что кружева и вышивка - не главный источник ее дохода. Главный приносят уроки, которые она дает детям богатых родителей. Рядом с гобеленом висел портрет девушки в бальном платье с огромными рукавами, похожими на бочонки. Она чем-то напоминала хозяйку, и Дашка решила, что это, наверно, ее бабушка.
- Кузина второго мужа моей бабушки, - сказала Эмилия Романовна, указывая на портрет. - У нее красивое платье, как вы считаете? Эта мода начала века мне очень нравится: юбка клеш, рукава буфы. В ней есть какая-то романтика. Правда, однажды я попробовала надеть такое платье и поняла, что на них лучше смотреть со стороны, - добавила она смущенно. - Мне казалось, что я вот-вот улечу в поднебесье.
- А вот и Венерочка, - радостно сказала Эмилия Романовна и протянула Даше две фотографии.
Она отыскала их в своем архиве, как называла большую стопку самых разных альбомов - и в переплетах из кожи и бархата, и самых обычных, с цветными картинками на обложке. Даша посмотрела на снимки и подумала, что они вполне могут подойти, но только для того, чтобы осуществить первую половину ее затеи. Все фотографии, которые пускают по рядам на сеансах похудения, чем-то похожи друг на друга, это Дашка хорошо запомнила. На первой из них человек должен выглядеть удрученным своим лишним весом. Ну хотя бы слегка. Мрачно смотреть исподлобья, конечно, не обязательно, но легкий налет сожаления о своем несовершенстве присутствовать должен. Если это не так, то какой пример будет подан новым клиентам? Совсем не тот, что требуется доктору.
"Да, вот этот снимок - именно то, что надо, - решила Дашка, откладывая его в сторону. Заметно, что они с фотографом (Эмилия Романовна сказала, что снимала она) только что говорили, что необходимо приводить себя в порядок, и при этом имели в виду вовсе не посещение салона красоты. А вот для второй части, на которой должно быть видно, как Венера похудела и похорошела, подберу что-нибудь еще. Позвоню Геннадию и попрошу у него несколько снимков. Понадобится фотография с гордым взглядом и победоносной улыбкой. Наверно, банкиру она позировала именно с таким видом. Ведь бегемотом он назвал ее позже. А уж сделать так, чтобы на фотографии она постройнела, это мое дело".
Дашка снова стала рассматривать необычную комнату. На трюмо среди старинных безделушек ей бросилась в глаза красивая открытка. Эмилия, спохватившись, быстро убрала ее подальше.
- Приглашение на вечер к одной моей знакомой графине, - бегло объяснила она. - Иногда, знаете, так хочется выбраться куда-то, может быть, перекинуться в картишки. Одно плохо - там только одинокие дамы вроде меня. Это не очень-то весело. - Она аккуратно размешала ложечкой сахар в чае. - Мы ведь и с Венерой подружились после одного откровенного разговора. Признались друг другу, что все-таки плохо быть одной.
Дашка подумала, что ей предстоит выслушать невеселую исповедь одинокого женского сердца. Потеряв из виду единственную подругу, Эмилия Романовна соскучилась по таким разговорам. Она рассказывала о своем детстве, о юности и уже не могла остановиться.
- Вы знаете, Дашенька, - сказала она со смущенной улыбкой, - в моем возрасте уже поздно менять свои вкусы, а мне всегда нравились гусары.
Дашка захлопала ресницами, не зная, что сказать. Что в наше время лучше переключиться на космонавтов? Но это не лучшая тема для шуток.
- Вы не поняли, - снисходительно сказала Эмилия Романовна. - Я не имею в виду, что мне нужен мужчина в доломане, ментике и кивере. Огнедышащая лошадь тоже в принципе ни к чему. Я говорю об образе - благородного, смелого, решительного человека. И чтобы он был способен на безумство ради женщины. Но в наше время, наверно, проще найти даже не знаю кого. Кого угодно. Иногда кажется, что перед тобой - настоящий гусар. А потом...
Ее глаза слегка затуманились.
- Был у меня один случай. Ресторан, шампанское, лунная ночь... Знаете, как это бывает. Потом я решилась-таки пригласить его к себе. И тут этот "гусар" закрылся в ванной комнате и час кряду что-то там распевал. Я умоляла его прекратить, но он не слушал и продолжал драть горло, как пьяный извозчик. Я чуть с ума не сошла от такого позора.
Похоже, Эмилия могла бы рассказывать Дашке подобные истории еще долго, но заметила, что гостья беспокойно ерзает на стуле.
- Я совсем вас заговорила! Вы ведь, наверно, спешите?
- Да, мне уже пора, - ответила Дашка.
Выйдя из подъезда, она пошла к арке, которая вела на улицу. По дороге увидела в песочнице самозабвенно играющих детей. Присмотревшись, Дашка поняла, что фигурки, с которыми они возятся, - знаменитые покемоны, то ли белки, то ли... "Интересно, правда, что этот противный писк, который они издают, - призыв к беспощадному разрушению". В Дашкиной памяти всплыли фарфоровые красавицы-куклы Эмилии Романовны. Они явно призывали к поиску идеального мужчины.
Оказавшись в офисе, Дашка позвонила Геннадию и спросила, нет ли у него фотографий Венеры. Банкир ответил, что, кажется, были где-то, и пообещал завезти их в ее контору. Девушка продиктовала ему адрес. "Какой прогресс, - усмехнулась она, повесив трубку. - Никаких обедов по-американски. Молодой человек даже любезно согласился приехать в офис. Может быть, Поворотник перестанет ворчать, что я так дорого заплатила за пригласительный на презентацию? Разве не понятно, что более экономного сотрудника просто не найти?"
- С кем это ты только что говорила? - В кабинет влетела вездесущая Зина. В своем полосатом платье она напоминала большого хлопотливого шмеля. Кроме любознательности, у Зины был врожденный нюх на состоятельных мужчин, еще не связанных узами брака.
- С банкиром, я тебе про него рассказывала, - ответила Дашка на ее вопрос. - Сегодня он приедет к нам.
- Надо будет угостить его нашим кофе с "Амаретто". Ты говорила, он гурман.
Прежде чем улететь, "шмель" жужжал у Дашки над ухом еще минут пять.
Спровадив расходившуюся Зину, она обнаружила, что у нее не осталось ни одной скрепки. Пришлось идти в соседний канцелярский магазин. Когда Дашка вернулась, Геннадий был уже в офисе и пил кофе в Зинином "предбаннике", обмениваясь с секретаршей игривыми замечаниями. "С вами мне все ясно, господин банкир, - мелькнуло у Дашки. - Приелись худосочные красотки? Опять потянуло на девушек попышнее? Да, природу не обманешь. Только вот что сказала бы Марго? Она только-только успокоилась, что отвадила одну пампушку, и вдруг..."
Не обращая внимания на сердитые Зинины взгляды, Дашка, направляясь в кабинет, прихватила банкира с собой. Он плюхнулся на предложенный стул и затянулся сигаретой. Дашка даже не могла взять в толк: Зина его так раззадорила или содержимое бутылки коньяка, которую Поворотник держал в сейфе специально для гостей. Геннадий достал из внутреннего кармана пиджака изрядно помятый конверт. Дашка вытащила из него три фотографии. Одна точно должна была ей подойти. На ней Венера стояла, гордо расправив плечи и глядя прямо в объектив. Дашка взглянула на оборот, и Геннадий заметно смутился. На обороте виднелась какая-то надпись, аккуратно заштрихованная черной ручкой. Дашка знала, что там было написано раньше. Это была именно та фотография, о которой говорила Эмилия. "Ну, что ж, влюбленный бегемот, значит? - думала сыщица, вертя в руках снимок. - Когда я с ней поработаю, получится портрет изящной девушки. Только лицо я почти не буду трогать, чтобы ее легче было узнать. Говорят же, что все худеют по-разному. Значит, лицо может почти не измениться". Поблагодарив за фотографии, Дашка решила наконец выяснить, когда Геннадий в последний раз звонил Венере.
- Не помню, - ответил он небрежно. - Кажется, очень давно.
- Это при таком-то нежном к ней отношении? Я понимаю, новые знакомства, дефицит времени, но неужели не тянуло позвонить, спросить, как она поживает?
- На это я вам отвечать не собираюсь, - обиделся Геннадий. - Это наши с ней личные дела. А вы, мисс детективица, ведете себя довольно странно. Я нахожу для вас Венерины снимки, еду в ваш паршивый офис, и все это для того, чтобы выслушивать нотации.
"Что-то мы слишком бурно реагируем, - заметила Даша про себя. - Я ведь только высказала свои сомнения".
- Хорошо, я ни на чем не настаиваю, - сказала она примирительно. - Еще раз спасибо за фотографии.
Она давала понять, что их встреча закончена, но Геннадий так не думал.
- Поймите, мне очень жаль, что с ней так получилось, - сказал он с печалью в голосе, казавшейся вполне искренней.
- Вы имеете в виду, что она пропала или что-то еще? - уточнила Дашка.
Геннадий, не добавив ни слова, выскочил из кабинета. "Интересно, рассказала ему Рита о нашей встрече или нет? По идее должна была рассказать, но по нему этого не видно. Похоже, он пребывает в полном неведении. Значит, Рита испугалась, а это, скорее всего, говорит о том, что она сболтнула мне много лишнего".
Дашка позвонила по телефону, указанному в объявлении следующего кудесника. Какое-то время назад она записалась на завтрашнее число, но уточнить никогда нелишне, это Дашка знала точно. Приятный девичий голосок подтвердил, что на завтрашнее число ее стараниями записаны две пациентки. Потом Даша позвонила Эмилии Романовне. Неожиданно та заговорила с ней сухим и отрывистым тоном. Было ясно, что она хочет побыстрее "сбросить" собеседницу. Пойти завтра на сеанс кодирования Эмилия Романовна никак не могла.
"Это что-то новенькое, - подумала Дашка, имея в виду ее манеру разговора. - Или у благородных особ такие смены планов и настроений обычное дело? Сомневаюсь. Что же могло с ней произойти за столь короткое время? Ничего не понимаю". Решив, что самое время сделать небольшой перерыв, Дашка вышла к Зине.
- Как насчет кофе? - осведомилась она у секретарши.
И только после этого заметила, что Зина пребывает в очень скверном расположении духа.
- Ведь он обещал после вашего разговора еще зайти ко мне, - с досадой сказала она. - Чем ты его так разозлила, Дашка? Не спорь, я видела, что он вылетел из твоего кабинета как ужаленный.
Та и не собиралась спорить. Объяснять что-то Зине тоже не хотелось. "Извини, дорогая, что сорвала тебе важный эксперимент, - подумала Дашка. - Своего бедного мужа ты превратила в "нового русского". Теперь хочешь попробовать сделать наоборот?"
- Мы говорили о женской красоте, - сказала она. - Знаешь, кто его идеал? Та тощая модель, над чьей фотографией ты частенько льешь слезы.
- Не может быть! - воскликнула Зина, почти поверив.
- Представляешь, какое коварство! Кстати, завтра я пойду к очередному кудеснику. Не хочешь со мной?