- Ясно дело! Коли товарищ Шурыгин патроны приспосабливал, так и пули ему нужны были.
Бирюков повернулся к молчаливо сидящему Голубеву:
- В каком году Вениамин Юрьевич стал работать в областном управлении?
- Минуточку… - Голубев торопливо вытащил из кармана записную книжку. - Шурыгин появился в облсельхозуправлении с июня семьдесят второго года. До этого был директором совхоза в Томской области.
- Неувязка получается, Иван Данилович…
- Вот, шут побери, кто же об этом меня просил?.. Кто-то из новосибирцев или из райцентра… Нет, не могу вспомнить.
- Если не вспомните, придется вам самому отвечать, - сухо сказал Антон.
- А как докажете? Я возьму и напрочь откажусь…
Бирюков посмотрел в настороженно прищуренные глаза Манаева:
- Иван Данилович, вы не ребенок и прекрасно понимаете, что убийство человека - не пустяк, который можно списать на хозяйственные убытки. Следствие продлится до тех пор, пока не выяснится истина.
- Хотите записать меня в убийцы?
- Записывать еще рано, но подумайте сами: если у вас были немецкие гильзы, значит, была и винтовка. Или не так?..
Манаев опустил голову. Словно астматик, тяжело задышал.
- Так, товарищ прокурор, так… - с трудом проговорил он. - Была у меня винтовочка, да… сплыла.
- Давайте по порядку. Где ее раздобыли?
Кое-как отдышавшись, Иван Данилович стал рассказывать. Родился он в селе Караульном. В сорок первом году, когда началась Отечественная война, закончил второй класс сельской школы. В райцентре проживал его двоюродный брат-одногодка. Каждое лето Гаврик, так звали брата, приезжал в Караульное, где в военную годину жилось трудновато, но картошки хватало вдоволь.
Году в сорок пятом или сорок шестом Гаврик прикатил в Караульное на велосипеде. Привез в мешке немецкую винтовку и две солдатские каски, доверху набитые патронами. Нашел он все это в железнодорожном вагоне с трофеями. Винтовка оказалась отличной. Манаев со ста метров запросто сбивал из нее глухаря первым же выстрелом. Зимой планировали добывать лосей, но в азарте расстреляли за месяц все патроны. Остались пустые гильзы. Хотели зарядить их охотничьим порохом с самодельными пулями, да капсюли наши не подошли. Спрятали винтовку под крышей сеновала и забыли про нее.
После семилетки Манаев закончил курсы ветеринарных фельдшеров и стал трудиться в родном колхозе. Был молодой, энергичный, спиртным не увлекался. В середине пятидесятых годов, когда в сельском хозяйстве начались реформы, двадцатипятилетнего ветеринара по рекомендации районных властей единогласно избрали председателем колхоза. Дипломов о высшем образовании тогда не требовалось. Главное внимание обращали на то, умеет ли человек руководить.
Когда Манаев возглавил колхоз, к нему потянулись разные начальники от районных до областных. В основном ехали в "Верный путь" любители поохотиться. Отстрел лосей к тому времени уже ограничили лицензиями. Но высокопоставленных товарищей эти ограничения не касались. Сопровождая гостей по окрестным лесам, Манаев сам пристрастился к охоте. И тут, спустя много лет, Иван Данилович вспомнил о немецкой винтовке. Заминка вышла с патронами. Раздобыть их оказалось не под силу самым влиятельным друзьям. Выручил колхозный токарь Тимофей Слабуха, взявшийся расточить сохранившиеся у Ивана Даниловича гильзы…
- Где же теперь эта винтовка? - спросил Антон.
- В конце семидесятых годов отдал Вениамину Юрьевичу.
- Иван Данилыч! - воскликнул Слава Голубев. - Я о Шурыгине все разузнал. Вениамин Юрьевич был пьяница, взяточник, но охотой никогда в жизни не увлекался.
- Не могу с вами согласиться. Шурыгин часто выезжал за компанию на лосей и пострелял из той самой винтовки изрядно. Честно сказать, стрелок был никудышный. Лично ни одного лося не завалил, только подранков делал. Беда в том, что любил перед охотой рюмочку пропустить, а с пьяных глаз, известно, хорошо не прицелишься.
- Может, по пьянке он действительно охотился "за компанию", но оружия у него никогда никакого не было, - настойчиво сказал Слава. - Так что сочиняйте о ком угодно, только не о Вениамине Юрьевиче.
- Вот, пень старый, опять промашку дал. Совсем никудышная память стала, особенно когда волнуюсь.
- Говорите правду, и волноваться не надо будет, - посоветовал Антон.
- Без волнения такое не расскажешь.
- Что "такое"?
- Ну, как же… Незаконно хранил винтовку, из которой, по вашим словам, убийство совершено, а ее, стыдно признаться, у меня украли…
Это был уже иной, более сложный для следствия поворот, и Антон Бирюков стал выяснять, насколько Иван Данилович искренен в своем новом "признании". Тот опять ударился в прошлое и принялся рассказывать, как в семьдесят девятом году переселялся из пришедшей в негодность хатенки в новый двухэтажный особняк. Помогали ему перевозить вещи колхозники, но кто конкретно - теперь уже вспомнить трудно. Винтовка вместе с патронами в холщовом мешочке из-под дроби была упрятана в брезентовый чехол. Ружье же с боеприпасом хранилось в специальном металлическом шкафчике, под замком. Примерно через полмесяца после новоселья хватился - ружье на месте, а чехла с винтовкой нет. Выяснять у помогавших колхозников побоялся, так как чувствовал ответственность за незаконное хранение нарезного оружия и не захотел рисковать. Таким образом винтовка канула в неизвестность.
- Неужели ни одного из помощников не запомнили? - недоверчиво спросил Антон.
- Кроме Тимофея Слабухи да Гоши Клепикова, считай, никого не помню. Выпивши был, - Манаев тяжело вздохнул. - Положа руку на сердце, подозревал тогда, что Слабуха тайком уволок винтовку. Между нами говоря, чекист втихомолку постреливал тогда лосей, а ружьишко имел неважнецкое…
- А Клепиков не мог унести?
- Нет, не мог.
- Почему?
- Во-первых, Гоша сильно меня уважал. Во-вторых, трусил из винтовки стрелять. Он, кроме собственного дробовика, никакого оружия не признает.
- Что о нем можете сказать как о человеке?
- Да что про Гошу скажешь… Недоразвитый, но по исполнительности - лучшего бригадира не сыскать. С новым председателем Гоше, ясно дело, не сработаться. Ему любое пустяковое задание надо разжевать и в рот положить.
- А в охотничьих делах как?..
- Только в компании и только по подсказке. Гоша у нас в основном загонщиком был да туши убитых лосей разделывал. Грузчик опять же незаменимый. Силой бог его не обидел.
- Стреляет хорошо?
- Почти никогда не стрелял. Надеялся, что другие зверя завалят. По стрельбе Изольда Аксенова мастерица была. Из дробовика, на спор с Вениамином Юрьевичем, с пятидесяти метров подброшенную пустую поллитровку вдребезги разносила.
- Она тоже с вами охотилась?
- Непременно, когда Вениамин Юрьевич приезжал. Девка в таежном краю выросла.
- Из винтовки Аксенова стреляла? - внезапно спросил Антон.
Иван Данилович растерянно заморгал:
- К тому времени, когда Изольда здесь появилась, винтовку у меня уже украли.
К концу разговора Бирюков твердо убедился в одном: сейчас винтовки у Манаева нет. Антон попросил Лимакина предъявить Ивану Даниловичу подшивку нарядов, обнаруженных в квартире Аксеновой. Манаев, слюнявя палец, равнодушно полистал переплетенный фолиант и пожал плечами.
- За бухгалтерские документы в прошлом году отвечала Анна Ивановна Клепикова. С нее и спрашивайте, как она прошляпила деловые бумаги.
- Ваше какое мнение на этот счет? - спросил Бирюков.
- От моего мнения теперь ничего не зависит. Затеял ту противозаконную акцию небезызвестный вам товарищ Кролов. За что и поплатился. Не зря в народе говорят: не рой яму другому - сам в нее угодишь.
- Вы знали об исчезновении этих документов?
- Я знал, что Кролов полностью изъял прошлогодний бухгалтерский архив. После Анна Ивановна жаловалась, будто милиция вернула не все документы. Разбираться я не стал. Зачем влезать в чужие заботы?.. Теперь моя забота - стеречь склад.
- Кто же все-таки утащил у вас винтовку? - внезапно вернулся к прежней теме Антон.
Манаев торопливо развел руками:
- Не знаю. Но я хочу сказать, ведь таких винтовок немцы не один миллион изготовили. Может быть, что моя винтовочка, хотя она и украдена, с этим убийством не связана.
- Конечно, немецких винтовок много, - согласился Антон. - Однако, Иван Данилович, скажу вам любопытную деталь: точно такую самодельную пулю, какой убит Водорьяпов, десять лет назад обнаружили в лосе, застреленном охотоведом нашего района. Экспертиза показала, что обе пули - из одного и того же винтовочного ствола. Если учесть, что выезжавший с вами на охоту Вениамин Юрьевич, как вы говорите, "делал" лосей-подранков, то вывод напрашивается сам собой…
Манаев уставился на Бирюкова. Какое-то время он словно лишился дара речи. Потом, приходя в себя, виновато хихикнул:
- Скажи, какое совпадение, а?.. Тут, ясно дело, на меня шишки валются. Ох, Вениамин Юрьевич - бедовая голова!.. Изольду мне подсуропил, через нее Водорьяпов в колхоз проник. В придачу еще и сам, охотник липовый, в подраненных лосях пули оставил. Зачем я с ним связался? Теперь кусаю локти, да поздно. Не знаю, как перед вами оправдаться…
- Где вы находились в ночь убийства? - спросил Бирюков.
- По ночам я стерегу склад горюче-смазочных материалов. Там и находился.
- Не отлучались со склада?
- Куда мне отлучаться?.. Из озорного возраста я уже выжил. Да и в молодости распутством не грешил. Так что сторожевую службу несу исправно, чтобы без пенсии не оказаться.
- Не спали той ночью?
- Как можно на посту спать?! - будто удивился Манаев. - Нет, я добросовестно отношусь к своим обязанностям. Слово себе дал, дотянуть служебную лямку без дальнейшего позора.
- В селе подозрительного в ту ночь не заметили?
- Вроде ничего не видел. Ночь была светлая. Вот, припоминаю, где-то возле полуночи Виталий Ложников на "Волге" со стороны райцентра прикатил домой.
- А Баранов в какое время приехал в Караульное?
- Разве Эдуард куда-то ездил?..
- Ездил.
- Значит, опять тайком от жены по любовным делам шустрил. Красный "Запорожец" Баранова я знаю, но в ту ночь он мне на глаза не попадался.
- И верхом на лошади никого не видели?
- Верховых у нас часто можно встретить… - Иван Данилович улыбнулся. - К примеру сказать, я сам тем вечером, перед дежурством, по селу гарцевал в седле. На пасеку к Гоше Клепикову ездил. Трехлитровый бидончик меду привез. Там два моих улея присоседились, чтобы медком иногда побаловаться. Вернулся засветло. Супруга даже удивилась, мол, очень уж быстро прискакал. Ну а чего долго валандаться, если Гоша по договоренности заранее из моего улея мед откачал.
- Клепиков на пасеке был?
- Да, с Анной Ивановной в "Ниве" раньше меня туда приехал.
- А когда они домой вернулись?
- Вот этого не видел.
Глава 15
От разговора с Манаевым у Антона Бирюкова остался тяжелый осадок. Создавалось впечатление, что Иван Данилович что-то утаивал, недоговаривал до конца. Это же заметили и Слава Голубев со следователем. Укладывая протокол допроса в "дипломат", Лимакин задумчиво сказал:
- Изольда, оказывается, метко стрелять умела… - И с упреком посмотрел на участкового: - Видишь, какие дела на твоем участке творились…
Сидевший словно в воду опущенный Ягодин виновато дернул плечами:
- Я здесь участковым всего три года.
- А до этого двадцать с лишним лет в Караульном прожил и о винтовке у Манаева не знал.
- Иван Данилович мужик хитрый, насобачился из любых положений выкручиваться. Его запросто не расколешь.
- Вот что, друзья, - сказал Бирюков. - Надо кому-то из нас побеседовать в домашней обстановке со стариком Широниным, который был понятым. Он после операции по ночам "супчик хлебает", авось за трапезой что-нибудь видел из окна.
Лимакин крутнул головой.
- Ничего Кузьма Трофимович не скажет. При осмотре места происшествия в Выселках я на эту тему заговаривал с ним. От всего старик отказывается.
- Знаешь, тогда была необычная ситуация. Не каждый же день в селе убийства случаются. - Антон посмотрел на Ягодина: - Ты не против поговорить с Широниным?
Участковый смущенно потупился:
- У нас с ним напряженные отношения. Кузьма в обиде на меня за антиалкогольную профилактику.
Антон повернулся к Голубеву.
- Придется, Слава, тебе сходить к старику и побеседовать, что называется, по душам. А ты, Андрюша, постарайся выяснить алиби Тимофея Григорьевича Слабухи. С ним-то в каких отношениях?
- Слабуха побаивается меня, но жена его, баба Варя, уважает за то, что сдерживаю Тимофея от выпивки.
- Вот с бабой Варей и поговори. Не отлучался ли старик из дома в ту печальную ночь?
Голубев кивнул участковому:
- Пошли, покажешь, где живет Широнин.
Оставшись вдвоем с Лимакиным, Бирюков вернул следователю лежавшую на столе подшивку бухгалтерских документов.
- Надо тщательно проштудировать этот талмуд. По-моему, в нем что-то не чисто…
- Вчера мельком уже полистал наряды. На первый взгляд ничего особенного. Обычные хозяйственные работы, с обычной тарифной оплатой. Вернемся домой - изучу досконально. Чтобы разобраться в этой цифири, нужно основательно попотеть, - ответил Лимакин и усмехнулся: - Смотри, как вывернулся Манаев с винтовкой! Украли, мол, и концов нету…
Антон встал из-за стола, подошел к окну:
- Хорошо, что Иван Данилович не сказал, будто утопил винтовку в пруду. Пришлось бы понырять. А он, кажется, близок к такому ответу был, да, видимо, испугался, что мы заставим осушить пруд.
- У меня насчет пруда тоже мысль зашевелилась, когда Данилыч изворачиваться начал. Соврал он, конечно, о краже, но попробуй теперь уличи.
- Да.
- Что-то об Изольде я задумался. Как тебе понравилась ее меткая стрельба по пустым бутылкам?
- Таежница…
- Не избавилась ли она от подельника по мошенничеству с автомобилями?
- Все может быть. Посмотри, Петя. Вроде бы Эдуард Баранов на всех парусах катит…
Из остановившегося у конторы "Запорожца" действительно вылез главный зоотехник колхоза. Ладонями стряхнув пыль с защитного цвета рабочей куртки-штормовки, он сунул в карман цепочку с автомобильным ключом зажигания и решительно вошел в контору. Через несколько секунд, громко поздоровавшись в приемной с Людой-секретаршей, Баранов без стука заглянул в председательский кабинет и растерялся:
- Извините, Сергея Игнатьевича нет?
- Проходите, пожалуйста, садитесь, - сказал Антон. - Это по нашей просьбе председатель оторвал вас от работы.
Зоотехник осторожно прикрыл за собой дверь, уселся возле стола и принялся нервно чесать искусанные комарами руки. Бирюков подал ему подшивку бухгалтерских документов:
- Посмотрите внимательно. Вам знакомы эти бумаги?
Баранов полистал бланки нарядов и, возвращая Бирюкову, с недоумением проговорил:
- Обычные наряды на выполненные работы из прошлогоднего архива.
- Раньше доводилось держать их в руках?
- Где? Может, в бухгалтерии только…
- А в своем кабинете?..
- У себя я бухгалтерского архива не держу.
Антон напомнил Баранову о прошлогоднем визите в "Верный путь" сотрудников милиции и о том, как к нему в кабинет входила Анна Ивановна с подшивкой документов, а вышла без них. Баранов подтвердил, что такой милицейский "визит" на самом деле был, но когда и с чем заходила к нему Клепикова, он не помнил.
- Давайте вспоминать вместе, - предложил Антон. - Сразу после ухода Анны Ивановны у вас в кабинете побывал Водорьяпов. Зачем Леонид Николаевич заходил и какой разговор с ним состоялся?
Внезапно на сосредоточенном лице Баранова мелькнула радость:
- Вон что!.. Ну, вспомнил. Правильно, заходил Водорьяпов. Только мы с ним ни о чем не говорили. Он забрал оставленные Клепиковой документы и тут же вышел.
- Постарайтесь вспомнить подробности.
Зоотехник задумался.
- Собственно, что касается подробностей, то я не в курсе дела… - заговорил он. - Утром, едва вошел в кабинет, вижу, милицейская машина к конторе подъехала. Удивился: чего ради?.. Не успел отойти от окна и сесть за стол - заходит Анна Ивановна Клепикова. Быстро подает документы и говорит: "Эдуард Федорович, сунь подальше в стол". Сразу ушла. Только я в нижний ящик стола положил бумаги - на пороге Водорьяпов. Раскрывает черный портфель: "Клади сюда!" - "Чего тебе?" - спрашиваю. Он: "Документы, которые Аннушка оставила". Я ничего не могу понять, а Водорьяпов шепотом: "Быстро шевелись, пока менты за глотку не взяли". Ну, честное слово, я, даже не поняв, что за документы оставила Клепикова, отдал их Водорьяпову. Тот захлопнул портфель, приложил палец к губам - молчи, дескать, и спокойно вышел из кабинета… Если это, на ваш взгляд, не подробности, то больше мне сказать нечего.
- После ни Клепикова, ни Водорьяпов по поводу этих документов к вам не обращались? - спросил Антон.
- Анна Ивановна обращалась, но я так и не понял, чего она хотела… - Баранов снова зачесал руки. - Когда милиция уехала, Клепикова опять зашла ко мне и попросила папку. Я ответил, что отдал Водорьяпову. Она глаза на меня вытаращила: "С ума сошел?! Я об этом тебя просила?!" Пришлось рассказать подробно, как вам сейчас рассказывал. Анна Ивановна в сердцах нахамила мне, мол, дурак ты, Эдуард Федорович, и дверью хлопнула. На следующий день встретил Водорьяпова, стал ему выговаривать, дескать, ну, друг, подвел ты меня так, что Клепикова дураком обозвала. Он расхохотался чуть не до слез: "Не расстраивайся зря. Мы с Аннушкой уже разобрались. Это она с испугу диагноз дурака тебе поставила". И правда, Клепикова будто забыла о документах, ни разу не заикнулась о них.
Антон взглядом указал на подшивку:
- Эти документы были или не эти?
- Товарищ прокурор, - словно взмолился Баранов, - ну, честное благородное, я тогда не разглядел их. Переплет похожий, так ведь у нас весь колхозный архив в одинаковом переплете…
Бирюков задал ему еще несколько вопросов. Потом спросил:
- А в котором часу вы вернулись в Караульное той ночью, когда был убит Водорьяпов?
Баранов повторил прежние свои показания:
- Приехал поздно, наверное, в первом или во втором часу ночи.
- Однако Манаев, охранявший склад, почему-то в ту ночь не видел красного "Запорожца", возвращавшегося в село.
- Когда я приехал, Манаева на складе не было, - заявил Баранов и запальчиво стал объяснять: - Понимаете, у меня бензин был на нуле! Думал, не дотяну до дома. А на складе есть бензоколонка для заправки частных автомашин. Подрулил попутно, хотел заправиться. В сторожке - темнота. Постучал в окно - Манаев не отозвался. Глянул на дверь, там замок висит!..
- Куда же сторож исчез? - спросил Антон.
- Будто я знаю, да?.. - обидчиво проговорил зоотехник. - Наверно, опохмеляться домой бегал. Пусть не выкручивается, алкаш, и не плетет на меня что попало!
Ситуация менялась прямо на глазах.
Только Баранов подписал протокол допроса, в кабинет ворвался рассерженный Сергей. Увидев главного зоотехника, хмуро бросил:
- Привет, Эдуард Федорович.
- Привет, - с вызовом ответил Баранов, поднимаясь со стула.