Незнакомец сел за круглый стол, поправил в петлице розу насыщенного бордового цвета и достал из кармана смокинга пачку долларов.
- Дайте мне, пожалуйста, фишек. На все, - беспечно сказал он.
За его левым плечом бесшумно возник крупье, мягкой лапкой стянул со стола деньги, а взамен положил несколько аккуратных стопочек разноцветных фишек. Такие же стопочки - на десять тысяч долларов каждая - он положил перед Костылем и Каталой - седым благообразным мужчиной с невероятно чуткими и быстрыми пальцами. Затем крупье принес поднос с запечатанными колодами карт, поставил его на стол и тихо ретировался, заняв позицию в дальнем углу.
- Ну что же? - слащаво пропел Костыль. - Вы гость, вы и начинайте. Выберите любую колоду и сдавайте.
Незнакомец потянулся было за картами, но в это время за дверью послышался какой-то шум. Костыль недовольно поднял брови. Вошедший охранник что-то тихо сказал ему на ухо.
- Прошу прощения, - извинился Костыль. - Одну минуточку, - он встал из-за стола.
На пороге показался Васильич. Он протянул "авторитету" небольшой сверток; Костыль, не глядя, бросил его крупье:
- Пересчитай! - и, обращаясь к своим телохранителям. - Верните ему то, за чем он пришел! Можешь идти! - это уже Васильичу.
Но тот не тронулся с места:
- А если я тоже хочу поиграть? Вместе с вами?
Его слова сильно рассмешили Костыля:
- Понимаешь, дорогой, мы играем на деньги. У тебя таких нет. Так что иди с миром.
- Почему это нет? - заупрямился директор бродячего цирка. - Сколько надо?
Костыль перестал смеяться:
- Десять тысяч долларов. Ну что? Есть? - в его голосе сквозило раздражение.
Васильич непринужденно пожал плечами… и достал из кармана деньги.
Костыль изучающе посмотрел на него, затем взял из рук Васильича пачку и снова кинул ее крупье. Тот еле заметно кивнул: все в порядке, деньги настоящие, не фальшивые. Всего получается - двадцать тысяч долларов.
Костыль перевел взгляд на Каталу. Тот выразительно прикрыл глаза: мол, справлюсь.
- А действительно: почему бы и нет? Вчетвером играть гораздо интереснее, чем втроем. Я - за! Если у него есть деньги, пусть играет! - подал голос брюнет в смокинге.
Костыль подумал, оценил ситуацию и решил не возражать. Игроки расположились за столом, перед Васильичем поставили его фишки, и незнакомец начал сдавать.
* * *
Карты летали над зеленым сукном, сверкая глянцевыми розовыми рубашками. Яркий свет мощной лампы сбивал их полет и прижимал к столу; они недовольно шипели, подкрадываясь к рукам игроков.
Трефы и пики оставляли позади себя блестящий антрацитовый след; бубны и червы отзывались россыпью огненных искр; валеты глупо хихикали, предвкушая веселую драку; короли хранили величественное молчание; тузы, как и положено воздушным асам, норовили сорваться в рискованный штопор; мелочь нестройно гудела; дамы загадочно улыбались.
Колода жила своей жизнью; два джокера неодобрительно хмурились, но все же нехотя повиновались молниеносному насилию ловких пальцев Каталы.
Зыбкая и невесомая ткань Игры накрыла стол и людей, сидевших за ним.
Незнакомец постоянно проигрывал, как, впрочем, и Костыль. Васильич изредка срывал небольшой банк; горка фишек перед Каталой неуклонно росла.
- Что-то не везет мне сегодня, - деланно сокрушался Костыль.
- Пустяки! Вы просто еще не знаете, что такое настоящее невезение, - с улыбкой успокаивал его незнакомец. - Зато я чувствую - нам предстоит необычайно веселая и интересная игра!
Мужчины закурили (сигары за счет заведения! Отличные сигары, должен вам сказать!); густой сизый дым сполз на пол и слой за слоем стал постепенно укладываться все выше и выше, стремясь добраться до лепного потолка.
Заранее договорились играть ровно час. Время уже подходило к концу; оставалось несколько минут. Васильич сдавал. Он быстро раскидал двадцать карт - каждому по пять; началась торговля до смены. К тому моменту, когда ставки уравнялись, банк составлял весьма приличную сумму. Костыль поменял две карты, незнакомец - четыре, Катала - одну. Васильич сдавал, поэтому менял последним - тоже одну.
Снова завязалась ожесточенная торговля. Костыль, видимо, ничего не прикупил к своей тройке, а лезть вверх не хотел, поэтому он сказал "пас!" и скинул карты.
Незнакомец подвинул к банку все оставшиеся фишки. Улыбка не сходила с его лица. Непонятно было, на что он надеялся: меняя сразу четыре карты, глупо рассчитывать на сильную комбинацию.
Катала уравнял. Поди знай, до чего он прикупал: до стрита, фулла, флеши, флешь-рояля или покера. И ведь, не исключено, что прикупил.
Васильич дал сверху. Он решительно сгреб фишки и кинул их на центр стола.
Опять слово было за незнакомцем. Не переставая улыбаться, он пожал плечами: "Пас!" - деньги кончились.
Катала долго раздумывал: а не дать ли больше? Затем решил уравняться. Теперь он должен был вскрываться: у Васильича - последняя рука. Катала положил карты лицом вверх. Фулл: три пятерки и два валета.
Васильич нехорошо улыбнулся и стал медленно выкладывать по одной: двойка пик, семерка пик, десятка пик, дама пик… Последнюю карту он крепко сжал двумя пальцами и громко шлепнул ею об стол. Джокер!
Катала испустил тихий вздох. В глазах у Костыля появились злые огоньки. И вдруг…
Незнакомец расхохотался в полный голос:
- А это откуда? - он быстро нагнулся, поднял с пола и торжествующе показал всем… червонного короля. - Это ведь из вашего рукава выпало, - сказал он, обращаясь к Васильичу.
Тот не отвечал: сидел, сгорбившись, на стуле и молчал. Лицо его сначала покраснело, затем побледнело; глаза испуганно бегали; руки мелко тряслись.
- А ну-ка, пошел вон! - негромко, но очень грозно сказал Костыль; неудачливый жулик вскочил и быстро скрылся за дверью.
- Да-а-а! - явно наслаждаясь скандальностью ситуации, протянул незнакомец. - Только зря вы так… У нас была серьезная игра, каждый рисковал своими деньгами… Немаленькими деньгами, между прочим! А вы? "Пошел вон"? И только-то? Шулера подобны посредственным писателям, лишенным художественного чутья; вина их не в том, что врут, а в том, что нарушают законы Настоящей Игры. Я считаю: и тех и других нужно безжалостно истреблять. При всяком удобном случае. Сейчас именно такой случай. Его никто не заставлял мошенничать. Мы же с вами честно играем. Не мошенничаем, - и он обвел присутствующих пристальным взглядом; Катала с готовностью закивал головой - немного более рьяно, чем следовало бы; Костыль удивленно поднял брови.
- Эй! - крикнул незнакомец. Открылась дверь, и оба его охранника появились на пороге. - Человек, который только что отсюда вышел - шулер. Вы знаете, что нужно делать с шулерами? - охранники кивнули. - Проследите за ним и разберитесь.
Головорезы снова кивнули и вышли. Но через минуту один из них вернулся:
- Это нереально. С ним полно цирковых.
Брюнет недовольно поморщился и выжидающе посмотрел на Костыля:
- Может быть, посодействуете? Я-то думал, что вы - хозяин в этом городе. Вот и наведите порядок.
Костыль нехотя кликнул своих телохранителей:
- Помогите ребятам.
Теперь уже четверо бойцов выбежали на улицу, вскочили в джип и бросились вдогонку циркачам. Настроены они были весьма решительно; в напряженных позах чувствовалась всегдашняя готовность к насилию; в каждом движении таилась скрытая угроза. Одно было странно: если бы Костыль повнимательнее пригляделся к тем двум, что пришли вместе с беспечным брюнетом, то их лица показались бы ему знакомыми.
* * *
Тем временем игра завершалась. Незнакомец настоял, чтобы все фишки Васильича были поделены поровну между ним, Костылем и Каталой. Уговорились сыграть последнюю раздачу. Катала под шумок успел подменить колоду. К тому же подошла его очередь сдавать.
Колода была стасована таким образом, чтобы незнакомцу пришли четыре карты одной масти, а Катале - сразу каре. После предварительной торговли оба меняли бы по одной карте: незнакомец прикупил бы пятую той же масти, а Катала так и остался бы с каре, но ведь каре-то старше, чем флешь! Побить его могут только флешь-рояль или покер.
Торговля завершилась. У Костыля на руках была заведомо слабая комбинация, но он, чтобы подогреть азарт, поставил наравне со всеми: деньги, выигранные Каталой, все равно возвращались к нему.
Все трое поменяли по одной. Костыль притворно вздохнул:
- Ну что ты будешь делать? Не везет - так не везет! Не прикупил! - объявил он и сбросил карты. - Пас!
Незнакомец сделал ставку: все фишки, что у него были. Затем подумал и спросил, обращаясь сразу к обоим своим партнерам:
- Вы не будете возражать? Я хочу поставить свой перстень против всех денег, которые лежат на столе.
Костыль оценивающе посмотрел на его мизинец:
- Не возражаю. Только я думаю, что ваш перстень стоит больше.
- О да! - подтвердил незнакомец. - Он стоит приблизительно столько же, сколько составляет годовой бюджет города Энска. Это очень редкий голубой бриллиант.
- Ну что ж… Как вам будет угодно… Мы не против, - ответил Катала. - Значит, уравнялись? Тогда вскрывайтесь!
И брюнет выложил… Нет, не флешь, то есть - не любые пять карт одной масти, а флешь-рояль - масть, расположенная строго по порядку!
Катала от удивления выпучил глаза: откуда? Ведь он сам раскладывал колоду! Как это могло случиться? Он крутил головой, ощупывал каждую карту, едва ли не обнюхивал их, растерянно пожимал плечами; весь вид его выражал крайнюю степень недоумения.
Костыль тоже понял, что случилось непоправимое; он ужасно не хотел расставаться с деньгами. "Может, грохнуть его, да и все тут?" - подумалось ему. Но - телохранители, Квасной… Это - нежелательные свидетели. Однако двадцать тысяч долларов - за себя и за Каталу - отдавать совсем не хочется. А ведь он был так близок к выигрышу, и - проиграл! Что случилось?
Незнакомец поманил пальцем крупье, который все это время тихо сидел в дальнем углу:
- Обменяйте мне фишки на деньги!
Страдальчески морщась, крупье уставился на хозяина; Костыль угрюмо кивнул. Деньги Васильича, деньги Костыля, деньги Каталы и его собственные - всего сорок тысяч долларов, четыре тугие пачки исчезли в карманах незнакомца.
- Ну что же, - сказал он, вставая из-за стола, - благодарю за доставленное удовольствие! Очень приятно было с вами познакомиться! - мелодичный перелив мобильного телефона прервал его. Брюнет вытащил миниатюрную трубку и приложил к уху. - Да… Да… - отрывисто бросал он. - Сейчас приеду.
- Хотите повеселиться? - обратился к Костылю. - Ребята их прихватили. Сейчас начнется самое интересное. Поедете со мной?
"Вот он! Шанс!" - вихрем промелькнуло в голове у Костыля. "У него - двое бойцов, и у меня - двое. Больше брать нельзя - может заподозрить неладное. Поровну. Но если напасть внезапно… Да-а-а. Другой такой возможности не представится. А списать все можно будет на циркачей!"
- Да! Поеду! - неожиданно бодро отозвался он.
- Тогда спускайтесь: моя машина у подъезда. Это где-то на Фруктовой улице. Знаете, как туда доехать?
- Конечно.
- Вот и славно. Я жду вас внизу, - незнакомец попрощался с Каталой, который все еще не мог придти в себя, и ушел.
Костыль подбежал к своему письменному столу, достал из встроенного в тумбу сейфа пистолет, сунул в потайной карман пиджака и припустил следом за незнакомцем, бросив на ходу Катале:
- Ну смотри, тварь! Вернусь - кишки тебе выпущу! Ты, часом, не на него работаешь? А может, вы в доле?
Дверь за энским авторитетом с грохотом захлопнулась; Катала жалобно заскулил и от страха испортил воздух.
* * *
Угольно-черный БМВ-325 с кузовом купе стоял у подъезда и утробно урчал, нервно раздувая никелированные ноздри; мощный автомобиль словно изготовился к прыжку - он хищно припал на широкие передние лапы; поджарый мускулистый крестец еле заметно вздрагивал от нетерпения.
Незнакомец сидел за рулем; Костыль устроился рядом; сиденье нежно и страстно обхватило его, как старая дева - долгожданного дефлоратора: крепко, но осторожно, чтобы ненароком не задушить героя в нерастраченном пылу объятий.
Незнакомец, избегая банальностей, вместо "поехали!" просто кивнул. Чистый рокочущий бас рядной "шестерки" (такой низкий, что отзывался приятной щекоткой в низу живота) дробился на многочисленные фрагменты благородным сопрано цепких шин, восхищенно певших в особенно напряженных поворотах; так заостренные крючки знаков препинания делят аморфную ткань затянувшегося предложения на короткие динамичные отрезки.
Костыль, человек далеко не робкого десятка, был озабочен в большей степени не тем, чтобы показывать незнакомцу правильную дорогу, а тем, чтобы не выказать некоторого беспокойства, охватившего его; но чувство гордости не позволяло попросить лихого наездника ехать помедленнее.
До Фруктовой улицы добрались очень быстро. Молочные конусы света ксеноновых фар привычно расталкивали темноту.
"Старые заброшенные дома. Поблизости - ни души! Отличное место, лучше не придумаешь!" - обрадовался Костыль.
- Так… - сам себе сказал незнакомец. - Фруктовая, дом 24, квартира 32. Приехали. Конечная!
"Ну, посмейся, падла! Ты и не представляешь, как ты прав!" - подумал Костыль. Он вышел из машины, нежно толкнул дверцу; замок, явно издеваясь над ним, вместо короткого сухого щелчка изрыгнул смачное лязганье пистолетного затвора.
Они вошли в подъезд и стали подниматься в 32-ую квартиру. Незнакомец уверенно шел первым; его незащищенная спина искушала Костыля обманчивой легкостью убийства.
"Сейчас нельзя! Выстрел в подъезде одинаково насторожит всех: и моих горилл, и его бультерьеров. Когда зайдем в квартиру, нужно подать ребятам знак - и мы их быстро всех покрошим. В капусту!" - Костыль незаметно снял пистолет с предохранителя и, притворно закашлявшись, скрыл звук взводимого курка; патрон у него всегда в патроннике.
Незнакомец обернулся; на его губах играла заботливая улыбка:
- Ну что же вы так - совсем не заботитесь о своем здоровье? Надо беречь себя, уважаемый! - он гостеприимно распахнул дверь с крупными алюминиевыми цифрами 3 и 2, обитую наполовину истлевшим дерматином невнятного цвета. - Нам сюда!
"Это даже хорошо, что я войду первым", - решил Костыль, "успею подмигнуть ребятам; он и не заметит".
Он вошел… и понял, что подмигивать ребятам по меньшей мере бессмысленно. Оба его бойца, крепко связанные, сидели на полу, прислоненные к стене. Их головы были почему-то измазаны в побелке и покрыты клочьями грязной паутины с засохшими трупиками мух.
Навстречу ему, приветливо улыбаясь, вышел Васильич. За его спиной громоздился тяжело пыхтевший Козупей. Рядом стояли охранники незнакомца: переодетые Сержик и мой ловетор, Евгений.
- Ну вот, видите, как все ловко получилось! - сказал Васильич. - И товарища вернули, и деньги. Да вы не переживайте: ваши ребята целы. Мы же не душегубы какие. Если человека убьешь, как потом на манеж выходить? А что головы у них в побелке, так уж не обессудьте: Кузнеца Вакулу
на открытом месте со всех сторон видно, пришлось спрятать его в подъезде. Ваши-то - мужики здоровые, но против Юры - все равно что дети. Они как в подъезд зашли, так Юра их - в охапку и вверх подбросил. Они об потолок головами ударились и сразу же отключились. Военная хитрость! Ну, а как еще пистолеты можно было у них отнять? Мы ведь - безоружные.
- Безоружные, говоришь? - с лютой ненавистью в голосе прохрипел Костыль и вытащил из-за пазухи пистолет.
И в этот момент произошло нечто странное: всегда неторопливый Козупей перехватил его движение и стремительным броском закрыл Васильича своей необъятной грудью.
- А ну-ка! - раздался грозный голос незнакомца; он был очень сильно рассержен. - Что за плебейские манеры: превращать хорошую историю в сопливую мелодраму?! Оставьте пафос и глупое геройство для других, а у меня - не сметь!
Костыль нажал на спуск, но выстрела не последовало… Осечка! Незнакомец подошел и выхватил у него пистолет; передернул затвор; негодный патрон упал и покатился по растрескавшемуся линолеуму.
Евгений с Сержиком мигом связали Костыля и посадили рядом с его бойцами.