* * *
Я стряхнул охватившее меня оцепенение и посмотрел на дом. В четвертом этаже зажегся свет, и женский силуэт, промелькнувший в окне, показался мне знакомым!
Я бросился к подъездной двери, но она не поддавалась. Кодовый замок оказался крепким. Все попытки - признаюсь, весьма непродолжительные - подобрать заветные цифры окончились неудачей. И, как назло, никто из жильцов не хотел в этот час возвращаться домой.
Я начал терять терпение, и уже собирался постучать в стекло кому-нибудь на первом этаже, как вдруг мне в голову пришла блестящая мысль. Поблизости росло несколько высоких тополей. Верхушка самого большого находилась как раз вровень с крышей дома. Я прикинул: ветки на уровне четвертого этажа достаточно толстые и крепкие для того, чтобы выдержать мой вес. Долго я не раздумывал; забраться на нужную высоту оказалось делом - чуть было не сказал "одной минуты" - нет, мне потребовалось куда меньше минуты.
Свет в окне вдруг погас. Правда, не совсем - выключили только яркую люстру под потолком, а, торшер, стоявший в глубине комнаты, продолжал гореть.
Я обхватил ногами шершавый ствол дерева и лег животом на ветку; протянул руку к приоткрытым рамам. Из квартиры доносились голоса: мужской и женский. Разобрать что-то было невозможно. Я вспомнил слова Вики про "строгого папу". Интересно, кого она имела в виду? Неужели этот незнакомец - ее отец? Нет, не может быть! Хотя… Я уже тогда начал понимать, что в жизни может быть все, что угодно: и даже гораздо больше, чем может придумать самая изощренная человеческая фантазия. Скорее наоборот: по сравнению с реальностью расписные плоды буйного воображения - пусть вполне съедобные, но всего лишь сухие и пресные ягодки; сотая, а то и миллионная доля того разнообразнейшего богатства сюжетных поворотов и ходов, которые всегда находятся под рукой у Судьбы, пишущей свои головоломные истории - порою настолько сложные и неожиданные, что мы даже не в состоянии их по достоинству оценить.
Я продвинулся чуть вперед. Ветка предостерегающе захрустела. Я посмотрел вниз: высота очень приличная, вот только сетки нет. Что ж, очень жаль. Буду поосторожнее.
В полумраке комнаты возникла женская фигура в белом. Рассмотреть ее подробно я не смог: во-первых - она стояла ко мне спиной, а во-вторых - мешал тюль занавески.
Женщина погасила торшер, и я вообще перестал что-либо различать. Бледным пятном промелькнуло платье: сначала взметнулось вверх, над головой, затем - упало вниз, под ноги. Женщина разделась. Бодро загудели пружины дивана.
Отчетливо послышался мужской голос. Точнее, не голос, а смех. Этакий уверенный в себе баритон с утробными переливами.
Теперь я понял все! Я стал жертвой глупого и жестокого розыгрыша! Несомненно, они знакомы - Вика и этот импресарио. И сейчас они смеются надо мной, над тем, как ловко им удалось меня одурачить, воспользовавшись моей слабостью и честолюбием. Вот только зачем им это понадобилось - никак не могу понять! Ну ничего! Сейчас я все узнаю! Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!
Я медленно согнул ноги и вернулся назад, к стволу. На глаз прикинул расстояние до окна и залез чуть повыше - еще метра на полтора. Крепко обхватил руками сучья и начал раскачиваться вместе с деревом. Наконец, когда концы веток стали уже стучать в стекло, я оттолкнулся что было сил и прыгнул.
Расчет оказался точным: мне удалось зацепиться за подоконник. Еще пара мгновений - и я очутился в комнате, как вдруг… перед самым своим носом увидел пистолет! Раздался громкий женский крик, который тут же сорвался на визг и, едва я успел броситься на пол, как прогремел выстрел; мне даже показалось, что пуля взъерошила волосы.
Потом я услышал тяжелый топот нескольких пар ног (судя по звуку - явно мужских), несколько пар сильных рук уперлись в мои плечи, не давая встать, и в голове оглушительным раскатом разлился какой-то необычайно болезненный звон. Потом еще и еще раз. В ту секунду, когда он переполнил черепную коробку и, выплеснувшись наружу, материализовался в виде теплой и липкой жидкости с неприятным металлическим вкусом, я потерял сознание.
* * *
Далее из моего повествования выпадает целый кусок - по вполне понятным и извинительным причинам. Я попытаюсь воссоздать последовавшие события со слов очевидцев, в чьей правдивости сомневаться не приходится. Истинность этих рассказов подтверждается тем удивительным фактом, что они почти не противоречат друг другу. Но если вы мне все же не поверите - с меня и взятки гладки. Я здесь ни при чем.
Итак, продолжаю…
* * *
В цирке были обеспокоены моим долгим отсутствием. Меня искали повсюду - ребята хотели поздравить. Еще бы! Наличие в программе ТАКОГО рекордного трюка резко повышало статус всей труппы. Васильич даже надеялся, что от этого увеличатся сборы. Он вытащил из директорского сейфа отложенные на случай непредвиденных расходов деньги (в основном - грязные измятые десятки) и послал Женьку, моего ловетора, за шампанским. Где поздно вечером в провинциальном городке можно купить шампанское? Естественно, на привокзальной площади. Женька вскочил в седло велосипеда и помчался по направлению к станции. (Велосипед этот в сломанном виде достался нам от семьи эквилибристов, выступавших с цирком несколько сезонов назад. Всего за полтора года Козупей умудрился его починить, и теперь двухколесное средство передвижения находилось в общественном пользовании.)
Сержик, правда, предлагал купить "водочки хотя бы пару бутылочек", но Васильич посмотрел на него строгим взглядом: "только по бокалу шампанского!", и коверный замолчал. Козупею было все равно - он вообще не пил. "Племянница" крикнула вдогонку: "Бери полусладкого!" и облизнула усики.
И в этот момент появился ОН.
Васильич хорошо его разглядел, поэтому представляю подробное описание. Роста он был выше среднего; худой, немного сутулый; носки при ходьбе разворачивал кнаружи.
Лицо - скорее загорелое, нежели смуглое; кожа матовая, не совсем безупречная; щербинки и оспинки заботливо припудрены. Черные волосы густо набриолинены и зачесаны назад. Несмотря на поздний час, незнакомец был гладко выбрит; выступающий, но слегка скошенный подбородок отливал синевой.
Нежданный визитер был одет в самый настоящий смокинг, весьма ладно облегавший его не слишком идеальную фигуру. Пластрон ослеплял совершенной белизной, и бабочка тоже была самой настоящей, а никакой не бутафорской обманкой на постыдной резинке; из хорошего шелка, темно-лиловая в мелкий белый горошек. Уголок платка из этой же ткани неброско выглядывал из нагрудного кармана.
Васильич обратил особое внимание на туфли: черные, блестящие, старомодно лакированные, с подчеркнуто острыми носами.
На сей раз в петлице у странного гостя красовалась маленькая бледно-желтая роза.
Брюнет подошел и ощерился в дружелюбной усмешке; однако острые белые клыки придавали его лицу хищное выражение.
- Добрый вечер! - с томным придыханием сказал он. - Приношу тысячу извинений за столь поздний визит, но дело, которое привело меня к вам, весьма срочное и потому не терпит отлагательств. Скажите, пожалуйста, могу ли я побеседовать с директором труппы? - и он учтиво поклонился Васильичу.
Тот недовольно посмотрел на незнакомца, но отказать не мог:
- Я директор. Проходите, пожалуйста, в мой кабинет, - и Васильич широко повел рукой, приглашая незваного гостя проследовать в маленькую конурку, которую он пышно именовал "кабинетом директора".
Едва дверь за ними закрылась, как Сержик вместе с Козупеем тихонько подошли к ней поближе и стали осторожно прислушиваться к разговору, происходившему между директором и загадочным посетителем.
- Чем могу помочь? - сухо поинтересовался Васильич. - И, простите за любопытство, с кем имею честь?
Вместо ответа незнакомец протянул визитку: прямоугольный кусочек плотного картона с золотым обрезом. Васильич не торопясь достал из потайного кармана футляр, из футляра - очки в металлической оправе, медленно протер квадратные стекла, степенно охватил дужками мясистый нос и большие красные уши, после чего внимательно изучил четыре ровные строчки, набранные кудрявой латиницей.
- Ну что ж, очень приятно, - произнес он и даже привстал со стула; голос его потеплел. - Чем, как говорится, могу? - повторил он.
Таинственный собеседник одарил его лучезарной улыбкой, подпустив самую малую - но все же заметную - толику высокомерия, и фамильярно потрепал по руке:
- Да ну что вы, любезнейший! Разве ж я за помощью пришел? Откровенно говоря, я осмелился придти потому только, что не могу сдерживать охватившие меня чувства! Позвольте выразить самое искреннее восхищение вашим феерическим представлением! Право же, никогда не видел ничего подобного! У вас в труппе все - замечательные артисты! Все, как на подбор! Уж можете мне поверить: я в своем деле - специалист из лучших!
Васильич от удовольствия даже покраснел; но надо отдать ему должное - он не стал упиваться наигранной скромностью и фальшиво восклицать: "Ой, ну что вы! Вы нам льстите!". Он с достоинством поклонился и сдержанно подтвердил:
- Да. Вы правы. Артисты у нас хорошие. Мне очень приятно встретить настоящего ценителя, подлинного знатока циркового искусства.
В глазах у незнакомца сверкнули зеленые искры; бриллиант на мизинце ответил слепящим голубоватым проблеском.
- Да, я действительно знаток, - самодовольно повторил импресарио. - Я знаю очень многое, - он, казалось, о чем-то глубоко задумался; затем стряхнул внезапно нахлынувшее оцепенение и продолжал. - Труппа ваша чудо как хороша, и будь моя воля, я бы устроил ангажемент всем! Всем без исключения, но… К сожалению, публику в последнее время не интересуют просто хорошие артисты; ей подавай либо вовсе уникальных, либо - самую обычную посредственность, не слишком талантливую, зато простую и доступную для понимания. Увы! - он с печальным видом развел руками.
Васильич сочувственно покачал головой; но сам весь внутренне подобрался - он уже начал догадываться, куда клонит этот "подлинный знаток" и "настоящий ценитель".
- Видите ли, я хочу подписать длительный и очень выгодный контракт с вашим воздушным гимнастом, тем самым, который сегодня исполнил тройное сальто - на мой взгляд, просто блестяще исполнил.
Васильич снова покачал головой - на этот раз уже озадаченно:
- Понимаете… Боюсь, что ваше предложение несколько преждевременно… Мы сейчас гастролируем… Все артисты связаны определенными обязательствами… К тому же, я не уверен, что это правильно - приглашать одного только летающего. У них - слаженный, отрепетированный номер; Евгений - прекрасный партнер…
- Нет, ловетор мне не нужен, - прервал Васильича незнакомец, - один только летающий. Я собираю сводный отряд ангелов - своих собственных, с синими крылышками на плечах, - и он весело рассмеялся.
- Ну нет, - ответил Васильич, - думаю, что он на это не пойдет. Зачем разбивать хороший аттракцион? Не хочу вас огорчать, но…
- Вы меня нисколько не огорчите, - снова улыбка, но теперь немного снисходительная, - тем более, что мы с ним обо всем уже договорились. Остались сущие пустяки - подписать бумаги; формальность, не более того. Просто я хотел бы сделать это в вашем присутствии - чтобы сразу обсудить размер неустойки.
- Как?! Какой неустойки?
- Я готов выплатить определенную сумму - в качестве компенсации за преждевременное расторжение контракта. Какая сумма указана в вашем договоре?
- В договоре? Да у нас, собственно… Я давно его знаю… И я никогда бы не подумал…
- Если я вас правильно понял, подобная возможность никак специально не оговаривалась?
- Нет.
- Тем более. Значит, артист свободен от любых обязательств перед цирком. Ну что ж, тогда всего вам хорошего! - импресарио встал и вышел из кабинета.
Некоторое время директор сидел неподвижно, упершись невидящим взглядом в старую потрепанную афишу, висевшую на стене.
За дверью послышался шум. Васильич тяжело поднялся, раздумывая, что сказать труппе; и, главное, как объяснить ловетору, Евгению, что он остался не у дел. Но хлипкая дверь вдруг распахнулась от мощного удара; в кабинет ворвался взбешенный Костыль. Он был вне себя от ярости: размахивал пистолетом, брызгал слюной; двое охранников держали на мушке Козупея и Сержика.
- Какого черта?! - закричал Костыль. - Я с тобой обошелся, как с человеком - даже денег не взял! А ты? Что ты делаешь? Как это понимать?
- Что вы имеете в виду? - опешил Васильич.
- Что я имею в виду?! - раззадоривая себя еще больше, грозно повторил Костыль. - А вот что: почему твои люди залезают ко мне в окно? На четвертый этаж, между прочим! Чего он забыл в моей квартире?
- Кто? - кротко спросил Васильич. От всех потрясений, выпавших на его долю в этот вечер, он был близок к умопомрачению.
- Кто-кто!! Этот твой… Гимнаст! Забрался по дереву и прыгнул ко мне в окно!
Васильич глубоко вздохнул и снова медленно опустился на стул.
- Короче, слушай внимательно, - резал Костыль. - Ты меня сильно разозлил! Хочешь получить своего дебила назад - гони десять штук "зеленых" и забирай! Найдешь меня в казино. Если завтра вечером денег не будет - до послезавтра он не доживет, - и, развернувшись на каблуках, Костыль вышел, не оглядываясь. Телохранители последовали за ним.
Обеспокоенные артисты вбежали в кабинет директора и столпились вокруг стола.
- Мы все слышали! - категорично заявила "племянница". - Надо спасать товарища!
- Да я их! - сказал Козупей, потрясая кулаками, каждый из которых превосходил величиной пивную кружку.
- Будет тебе! - отмахнулся Васильич. - Ну куда переть против пистолета? Зачем на пулю нарываться? Надо думать, где деньги брать. Кстати, никто не видел, куда ушел этот, в смокинге?
- Нет, - пожал плечами Сержик. - А что? Кто это был?
- Кто-кто? - горько усмехнулся Васильич. - Новый импресарио нашего верхолаза. Приходил договор с ним подписывать, а он в это время залезал в окно к местному авторитету. Вот так вот. Останешься ты, Евгений, один. Считай, нет у тебя больше партнера.
Все замолчали.
- Ну? Что делать-то будем? - повторил Васильич.
И в этот момент в кабинете снова появился незнакомец.
- Извините, что вернулся. На выходе столкнулся с какими-то неприятными джентльменами, и мне показалось, что у вас возникли некоторые трудности. Разве нет?
- Нет. Это у вас возникли трудности, - со злобой процедил ловетор. - Ведь теперь это ваш артист. Вот и разбирайтесь.
- Ну подожди, Евгений, - осадил его Васильич. - Не горячись. Давайте постараемся вместе решить эту проблему, - обратился он к незнакомцу.
- Конечно. Для этого я и пришел. Что они требуют? Денег? Сколько?
- Десять тысяч долларов. Где их взять - ума не приложу…
- У меня, - не моргнув глазом, ответил импресарио. - Я могу дать вам деньги. В долг.
- Как в долг? - поразился Васильич. - Давайте хотя бы пополам… Все-таки вы тоже заинтересованы…
- Нисколько! - отчеканил брюнет. - Какой мне интерес выкупать вашего артиста? Ведь он, по сути дела, ваш артист. Пока еще ваш. А я здесь ни при чем. Пока еще ни при чем. Хотите - одолжу денег, не хотите - не надо.
Повисло напряженное молчание. Никто не решался заговорить первым. Васильич обвел всех присутствующих долгим взглядом.
- Ладно, - кивнул он. - Одолжите нам, пожалуйста, денег. Десять тысяч долларов. Для того, чтобы выручить нашего друга.
- Вот и хорошо! - просиял незнакомец. - Конечно же, одолжу. Не десять, а двадцать. Единственное условие… Это деньги немалые. Я бы хотел получить от вас что-нибудь в залог. Ну, скажем, шатер плюс грузовики. Согласны?
- Согласны… - после долгой паузы еле слышно проговорил Васильич.
- Вот и славно! Напишите расписку, и - по рукам! - незнакомец достал из кармана две плотных пачки стодолларовых купюр и небрежно бросил на стол. - Только сначала позвольте еще один вопрос: вы ведь иллюзионист?
- Ну… - неохотно ответил Васильич.
- Вы карты в руках держать умеете?
* * *
Вечером следующего дня Костыль сидел в своем казино - невзрачном двухэтажном кирпичном здании - и откровенно скучал.
Посетителей было немного; точнее сказать, их почти совсем не было. Игровые залы стояли пустыми; энская "братва" предпочитала играть на бильярде или околачиваться в баре; рулетка и "блэк-джек" популярностью не пользовались.
Тем более был удивлен Костыль, когда к нему в кабинет прибежал запыхавшийся крупье:
- Босс, в зале очень необычный клиент! Упускать такого нельзя! Он уже проиграл в рулетку три тысячи долларов, но теперь заскучал и хочет уйти.
- Три тысячи?! - и без того длинное лицо Костыля еще больше вытянулось. - А почему заскучал?
- Рулетка ему надоела. Он хочет сыграть в покер и послал меня узнать, не найду ли я ему партнеров.
- Партнеров? - Костыль плотоядно усмехнулся; у него отлегло от сердца. - Ну что ж, это можно. Я сейчас сам приду. А ты пока сбегай за Каталой. Вот и поиграем: втроем!
Он поднялся из глубокого мягкого кресла и, одернув пиджак, направился в игровой зал. На пороге зала Костыль натянул на лицо самую широкую и дружелюбную из своих улыбок:
- Добрый вечер! Очень рад видеть Вас в своем заведении! Прошу прощения, что не вышел раньше - мне только что о Вас доложили. Могу я предложить Вам партию в покер?
Странный посетитель изо всех сил старался перещеголять радушного хозяина; казалось, он весь лучился от счастья:
- Да, конечно. Вы меня премного обяжете. Видите ли, я приехал в Энск только сегодня - по приглашению Ильи Ефимовича Квасного.
Костыль понимающе кивнул:
- Илья Ефимович - один из самых уважаемых людей в городе. Мы с ним большие друзья. А друзья моих друзей - мои друзья, - они оба засмеялись, после чего посетитель продолжал:
- Я, знаете ли, не очень люблю играть один. А вот посидеть в теплой компании за картами - это совсем другое дело. Я настроен проиграть какую-нибудь мелочишку, тысяч десять - у меня с собой больше нет. Главное - хорошенько встряхнуться, развеселиться, - он неопределенно взмахнул рукой.
- Ну что же, - важно надулся Костыль, - я, как хозяин этого заведения, просто обязан спасти гостя от скуки. Почту за честь сыграть с Вами. Пойдемте ко мне в кабинет - там очень удобно, и посторонних нет. Я уже послал за третьим партнером. Обещаю Вам, игра получится азартной.
У незнакомца загорелись глаза:
- Кажется, сегодняшний вечер обещает быть интересным. Вы не будете возражать, если моя охрана устроится где-нибудь поблизости от дверей вашего кабинета?
Костыль предупредительно поднял руки:
- Ну что вы? Конечно же, нет! Более того, к их услугам - все напитки и закуски, которые они найдут в меню нашего ресторана. За счет заведения! Такие гости не каждый день приходят!
Не переставая обмениваться взаимными любезностями, они поднялись на второй этаж и оказались в просторном кабинете Костыля. Снаружи у дверей остались два охранника богатого гостя. К ним присоединились два телохранителя Костыля.