Далглиш спросил, когда Калли рассказал ей об этом.
- Я знала, что фартук у него, потому что видела, как он его брал. Предполагая, что он сильно встревожен, встретилась с ним вчера утром. Когда Калли волнуется, у него начинаются боли в желудке, и я решила, что будет лучше, если кто-нибудь присмотрит за ним.
- А где фартук сейчас? - спросил Далглиш.
Мисс Саксон рассмеялась:
- Лежит в одном из мусорных баков Лондона, если только их уже не опорожнили. Бедный старый Калли не стал класть его в бак у своего дома, опасаясь, что это проверит полиция, и не смог его сжечь, потому что живет в муниципальной квартире с электрическим отоплением и без камина. Поэтому он подождал, пока жена уляжется спать, бодрствовал до одиннадцати часов, а потом разрезал фартук на куски кухонными ножницами. Он положил куски во множество бумажных пакетов, запихал их в портплед и поехал на автобусе номер тридцать шесть до Харроу-роуд, чтобы оказаться подальше от своего дома. Затем вышел из автобуса и опускал по одному пакету в каждый из встреченных по дороге мусорных баков, а металлические пуговицы бросил у решетки водостока. Это было для него страшное дело, и бедняга едва добрался домой живым от усталости и болей в желудке, так как опоздал на последний автобус. Когда я дозвонилась ему на следующее утро, он был не в. лучшей форме, но я убедила его, что это не является делом жизни или смерти, особенно смерти. И сообщила, что введу вас в курс дела.
- Благодарю вас, - сказал Далглиш. - Больше вам не в чем признаваться? Или ваша совесть возражает против передачи несчастного психопата правосудию?
Она рассмеялась, надела пальто, накинула платок поверх своих темных распущенных волос, завязала его.
- Ох, нет! Если бы я знала, кто совершил убийство, я бы вам рассказала. По правде говоря, мне не нравятся убийства и я вполне законопослушна. Но ведь речь идет о правосудии. Это ваш термин. Прошу вас, я бы хотела сама заплатить за свой кофе.
"Она не хочет считать, будто я купил у нее информацию, даже если речь идет о паршивом шиллинге", - подумал Далглиш, и едва удержался от искушения сказать, что кофе входит в официальные издержки, на мгновение представив сарказм тех выражений, которые обрушились бы на него. В целом она ему понравилась, хотя ее уверенность и самодовольство раздражали. Вероятно, то, что он чувствовал, можно назвать завистью.
Когда они выходили из кафе, Далглиш спросил, не направляется ли она в клинику.
- Нет, по утрам в понедельник я свободна. Но я буду в клинике завтра.
Фредерика Саксон чинно поблагодарила его за кофе, и они расстались. Он двинулся на восток, в сторону клиники, а она в направлении Стрэнда. Обернувшись на мгновение, чтобы посмотреть на ее стройную темную фигуру, он представил себе Калли, пробирающегося в ночном полумраке со своим трагическим узелком, почти оцепеневшего от страха. Далглиш не удивился, что старый портье настолько доверился Фредерике Саксон, на месте Калли, он, возможно, поступил бы так же. "Она, - думал Далглиш, - сообщила много интересной информации, но оказалась неспособной подтвердить алиби доктора Багли или собственное".
* * *
Миссис Босток, с блокнотом наготове, сидела рядом с креслом доктора Этериджа, скрестив элегантные ноги и приподняв голову в сознании торжественности момента, как всегда, когда выслушивала распоряжения главного врача.
- Старший инспектор Далглиш звонил по телефону и сказал, что скоро будет здесь. Он хочет снова видеть кое-кого из персонала и просил о беседе со мной перед ленчем.
- Не представляю, как вы сможете встретиться с ним до ленча, доктор, - сказала миссис Босток подавленно. - На два тридцать назначено заседание комитета профсоюза, а у вас даже не хватило времени взглянуть на повестку дня. Доктор Тэльмадж из Соединенных Штатов записан на двенадцать тридцать, а я рассчитывала, что вы подиктуете мне в течение часа, начиная с одиннадцати.
- Это подождет. Боюсь, старший инспектор займет большую часть предназначенного вам времени. У него какие-то вопросы по работе клиники.
- Я не вполне поняла, доктор. Вы имеете в виду, что его интересует расстановка высшего руководства?
Голос миссис Босток являл собой приятную смесь удивления и неодобрения.
- По-видимому, так, - ответил доктор Этеридж, - он упомянул о журнале регистрации деловых встреч, указателе диагнозов, журналах, где регистрируется входящая и исходящая корреспонденция, и системе медицинских записей.
Будет лучше, если вы лично свяжетесь с ним. Если мне надо будет диктовать, я пошлю за мисс Придди.
- Естественно, я сделаю все, что смогу, - произнесла миссис Босток. - К сожалению, он выбрал один из самых загруженных дней. Было бы проще составить программу заранее, если бы, конечно, я знала, что потребуется.
- Мне представляется, что мы все хотели бы это знать, - ответил главный врач. - Я могу лишь ответить на его вопросы, столь же полно, как и вы. И, пожалуйста, передайте Калли, как только он появится, чтобы позвонил мне.
- Хорошо, доктор, - сказала миссис Босток, признавая свое поражение, и удалилась.
Этажом ниже, в кабинете электроконвульсивной терапии, доктор Багли опустился в белое кресло, предложенное медсестрой Болам.
- Миссис Кинг будет проходить здесь курс лечения ЛСД, как обычно, в среду. Думаю, лучше всего было бы предоставить ей один из кабинетов психологической совместимости на третьем этаже. Ведь по вечерам в среду мисс Кеттл не бывает в клинике, не так ли? Поговорите с ней. В противном случае мы могли бы воспользоваться кабинетом мисс Калински или одной из тех маленьких комнаток для бесед, что расположены за ним.
- Это будет удобно для вас, доктор? - спросила медсестра Болам. - Вам придется подниматься на два лестничных пролета, когда я позвоню.
- Ничего со мной не случится. Я могу выглядеть впавшим в старческое слабоумие, но своими ногами пока еще пользуюсь.
- А как быть с кушеткой, доктор? Думаю, мы могли бы установить там носилки. Как вы считаете?
- Согласен. Поручите это Наглю. Я не хочу, чтобы вы в одиночку ходили по подвалу.
- Но я не боюсь. В самом деле не боюсь, доктор Багли.
Доктор Багли вышел из себя.
- Ради Бога, медсестра, пораскиньте умом. Конечно, вы не боитесь! Где-то в этой клинике находится проклятый убийца, и никто, за исключением вас, не будет чрезмерно счастлив оказаться в подвале в одиночку. Если вы в самом деле не боитесь, имейте достаточно здравого смысла скрывать это, особенно от полиции. Где старшая сестра? В главной канцелярии?
Он снял трубку и торопливо набрал номер:
- Старшая сестра? Это Багли. Я только что сказал медсестре Болам, что меня не приводит в восторг идея пользоваться на этой неделе подвалом.
Отчетливо донесся голос старшей сестры Амброуз:
- Как считаете нужным, доктор. Но подвал подходит больше. Если мы направим в отделение электроконвульсивной терапии подменную медсестру, я смогла бы охотно остаться с медсестрой Болам внизу. Мы могли бы обслужить миссис Кинг вдвоем.
Доктор Багли коротко бросил:
- Я хочу, чтобы вы, как обычно, были в отделении электроконвульсивной терапии, старшая сестра, а пациент, принимающий курс ЛСД, поднимется наверх. Я надеюсь, вы это наконец поняли.
* * *
Два часа спустя в кабинете главного врача Далглиш поставил на стол доктора Этериджа три черные металлические коробки, каждая из которых имела маленькие круглые отверстия на торце и содержала карточки телесного цвета. Это был указатель диагнозов. Далглиш сказал:
- Миссис Босток объяснила мне, что это. Если я правильно ее понял, каждая из карточек представляет пациента. Записанная по истории болезни информация закодирована, и код пациента помещен на карточку. Карточки прокомпостированы рядами маленьких дырочек, расстояние между которыми пронумеровано. Пробив любое число ручной машинкой, я разрезаю карточку между двумя соседними отверстиями, получая продолговатый разрез. Если затем пропустить металлический стержень через, скажем, номер двадцать и продеть его прямо сквозь карточки, а затем повращать коробку, все карточки, на которых пробито это число, окажутся на поверхности. Это в самом деле одна из простейших перфорационных карточных систем.
- Да. Мы используем эту систему главным образом в качестве указателя и для исследований.
Если главный врач и был удивлен заинтересованностью Далглиша, то не подал виду. Старший инспектор продолжал:
- Миссис Босток сказала мне, что вы не кодируете историю болезни до тех пор, пока пациент не закончит курса лечения, и что эта система вступила в действие в тысяча девятьсот пятьдесят втором году. Это означает, что наблюдаемые сейчас больные еще не имеют карточек, если, конечно, не лечились здесь раньше, а те пациенты, которые окончили лечение до пятьдесят второго года, вообще не включены сюда.
- Да. Нам хотелось бы включить более ранние случаи, но это вопрос рабочего времени персонала. Кодирование и перфорация отнимают много времени и сил, ведь это дополнительная работа. Сейчас мы кодируем записи февраля тысяча девятьсот шестьдесят второго года.
- Пробив однажды карточку больного, вы можете найти любой диагноз или категорию пациентов? Те, которые нужны?
- Да. - Главный врач слегка улыбнулся. - Я не хочу сказать, что мы можем сразу же выбрать карточки всех местных слабоумных, у которых были голубоглазые бабушки и которые родились в законном браке, потому что мы не кодируем информацию о дедушках и бабушках. Но то, что закодировано, может быть без проблем извлечено.
Далглиш выложил на стол тонкую папку из манильской пеньки.
- Миссис Босток одолжила мне инструкцию по кодированию. Я убедился, что вы кодируете пол, возраст, семейное положение, адрес, диагноз, консультанта, который пользовал пациента, даты первого и последующих обращений и значительное количество деталей, относящихся к симптомам, лечению и его результатам. Вы также кодируете социальное положение. Мне это кажется интересным.
- Конечно, это необычно, - ответил доктор Этеридж. - Думаю, такой подбор был сделан главным образом по чисто субъективной причине. Но нам это нужно, потому что во многом полезно для исследований. Мы постоянно пользуемся подборками из главной регистратуры. Они довольно точны.
Далглиш провел тонким металлическим стержнем по своим пальцам.
- Значит, я могу выбрать карточки пациентов первого класса, которые проходили курс лечения восемь-десять лет назад, были женаты, имели семью и страдали, скажем, сексуальными расстройствами, клептоманией или любым другим общественнонеприемлемым нарушением поведения личности?
- Вполне, - тихо подтвердил главный врач. - Но я не вижу, зачем вам это может понадобиться.
- Это может быть использовано для шантажа, доктор. Мне пришло в голову, что мы столкнулись с ловко придуманным механизмом предварительного отбора жертвы. Вы пропускаете сквозь карточки стержень, и вот вам нужная. А карточка в правом верхнем углу помечена номером. Внизу, в подвальной регистратуре, вас уже ждет заполненная история болезни.
- Это всего лишь предположение, - произнес главный врач. - Здесь нет ничего очевидного.
- Доказательств, конечно, нет, но это вполне вероятная версия. Обратимся к фактам. В среду днем мисс Болам видела секретаря правления после заседания и сказала ему, что в клинике все в порядке. Утром в пятницу, в двенадцать пятнадцать, она позвонила ему по телефону с просьбой о неотложном визите, так как здесь, в клинике, происходит нечто, что ему "следовало бы знать". Это было нечто серьезное, нечто, начавшееся задолго до появления здесь мисс Болам, то есть более трех лет назад.
- Что бы это ни было, вовсе не очевидно, что это послужило причиной ее смерти.
- Конечно, это не обязательно.
- На самом деле, если убийца хотел предотвратить встречу мисс Болам и Лоде, он сделал эту попытку довольно поздно. Ничто не помешало бы секретарю правления приехать сюда сразу после часа дня.
Далглиш возразил:
- Секретарь правления сказал, что не может приехать в клинику до окончания встречи, которая была намечена на послеобеденное время. Это позволяет нам задать вопрос: кто мог подслушать неофициальный разговор? Официально на коммутаторе сидел Калли, но большую часть дня он чувствовал себя неважно и время от времени, иногда всего лишь на несколько минут, его подменяли другие сотрудники. Нагль, миссис Босток, мисс Придди и даже миссис Шортхауз - все утверждают, что помогали ему на коммутаторе. Нагль не скрывает, что подменил его ненадолго в середине дня, прежде чем отправиться за пивом и ленчем, но утверждает, что не помнит точное время. Не помнит и Калли. Никто не берет на себя смелость признаться, что именно он дежурил на коммутаторе в момент звонка.
- Они могли не знать, даже если бы и дежурили, - возразил доктор Этеридж, - мы настаиваем на том, чтобы оператор не слушал разговоры. Это, помимо прочего, важно в нашей работе. Мисс Болам могла просто попросить соединить ее с конторой управления. Ей довольно часто приходилось звонить в финансовый отдел и отдел снабжения наряду со звонками секретарю правления. Она могла даже просто попросить дать городскую линию и позвонить по ней сама. Это возможно при пользовании определенной системой.
- Но и в таком случае разговор может быть подслушан человеком на коммутаторе.
- Думаю, это возможно.
- О том, что она ждет мистера Лоде, мисс Болам сказала Калли во второй половине дня, при этом могла упомянуть о предстоящей встрече и другим людям, - заметил Далглиш. - Мы этого не знаем. Никто, кроме Калли, не признается, что ему было об этом сказано. В подобных обстоятельствах это не удивительно. Сейчас же мне надо узнать, что именно мисс Болам хотела сказать мистеру Лоде. Одной из самых первых версий, которые могут возникнуть, я считаю версию шантажа. Бог знает, насколько это серьезно.
Минуту главный врач молчал. Далглишу показалось, что он обдумывает дальнейшие возражения, подбирая подходящие слова и выражения беспокойства или недоверия.
- Конечно, это серьезно, - наконец произнес он. - Бессмысленно тратить время, отрицая важность всего. Очевидно, сделав такое предположение, вы и проводили свое расследование. Чем я могу вам помочь?
- Надо попытаться выбрать предполагаемую жертву, позже, возможно, сделать несколько телефонных звонков.
- Вы знаете, старший инспектор, что истории болезни являются конфиденциальными документами?
- Я не прошу дать мне для ознакомления ту или иную историю болезни. Но если я и сделал бы это, ни вам, ни вашим пациентам не следует беспокоиться. Не начать ли нам? Давайте выберем больных первого класса. Вы могли бы назвать мне их коды?
К первому классу принадлежало значительное число пациентов клиники Стина. Обслуживаются только неврозы представителей высших слоев общества, подумал Далглиш. Поглядев секунду на поле предстоящего сражения, он сказал:
- Если бы я был шантажистом, мужчину или женщину я бы предпочел выбрать? Это, возможно, зависит от моего собственного пола. Женщина могла бы выбрать женщину. Но если важен постоянный доход, то лучше сделать ставку на мужчину. Давайте-ка пока отложим мужчин на потом. Мне представляется, что наша жертва живет вне Лондона. Рискованно выбрать бывшего пациента, который слишком легко может поддаться искушению обратиться в клинику и дать вам знать о происходящем. Думаю, что я бы выбрал себе жертву из маленького городка или деревни.
- Мы кодируем графство, если только адрес не лондонский, - произнес главный врач. - Лондонские пациенты закодированы иначе - городом. Наилучшим для нас шагом в действиях было бы изъять лондонские адреса и посмотреть, что останется.
Так и было сделано. Теперь количество карточек, подлежащих рассмотрению, составляло всего несколько дюжин. Большинство пациентов Стина, как и можно было ожидать, проживали в Лондоне. Далглиш сказал:
- Женатые или одинокие? Трудно решить, какие из них более уязвимы. Давайте оставим этот вопрос открытым и приступим к диагнозам. В этой части я особенно нуждаюсь в вашей помощи, доктор. Сознаю, что это глубоко конфиденциальная информация. Я имею в виду, что вы выберете коды тех диагнозов или симптомов, которые могли бы представлять интерес для шантажиста. Деталей мне знать не надо.
И вновь главный врач замешкался. Далглиш, держа в руке металлический стержень, терпеливо ждал, пока доктор раскрывал книгу шифров, и сидел в молчании. Казалось, доктор Этеридж не видел ее страниц. Через минуту он встрепенулся и поднял глаза.
- Попробуйте коды двадцать три, шестьдесят восемь, шестьдесят девять и семьдесят один, - тихо сказал он.
Теперь оставалось только одиннадцать карточек. На правом верхнем углу каждой из них был нанесен номер истории болезни. Далглиш отметил номера и сказал:
- Это все, что мы можем получить от указания диагнозов. Теперь следует поступить так, как, думается, поступил бы шантажист, взглянув на истории болезни и изучив более подробно предполагаемые жертвы. Спустимся в подвал?