Отсутствие критического мышления, которое выражается в нежелании пересматривать позиции при помощи "стоп-лосса". Трейдеры-обыватели не любят продавать, если актив имеет "даже большую привлекательность". Они не думают, что, возможно, применяют неверный метод определения стоимости, вместо того, чтобы считать, что рынок не в состоянии приспособиться к их измерителю. Может быть, они и правы, но к своим методам надо относиться критически. При всех своих недостатках, Сорос, по-видимому, редко исследует неблагоприятный результат без проверки своей собственной структуры анализа.
Опровержение. При падении котировок нет никакой ясной реакции на принятие случившегося. Цена на экране потеряла свою реальность в пользу некоторой абстрактной "стоимости". В классическом способе опровержения реальности предлагаются обычные аргументы, типа "это лишь результат ликвидации, бедственных продаж". Наши герои последовательно игнорировали послание от действительности.
Как могли трейдеры, сделавшие все перечисленные в книге ошибки, стать настолько успешными? На помощь пришел фактор случайности, проявилось пристрастие выживания. Мы склонны думать, что трейдеры делают деньги, потому что талантливы. Возможно, мы переворачиваем причинную связь с ног на голову; считая их хорошими только потому, что они успешны. На финансовых рынках делать деньги можно совершенно случайно.
И Карлос, и Джон принадлежат к классу людей, которые извлекли выгоду из рыночного цикла, не просто потому, что были вовлечены в "правильные рынки". А именно потому, что стиль их работы в наибольшей мере соответствовал свойствам повышений, происходивших на рынке в тот период. Они были покупателями на падении. Такой подход на рынках, в которых эти два человека специализировались, был наиболее выгоден между 1992 годом и летом 1998. Большинство из тех, кто, как оказалось, работал по этой схеме в течение данного исторического сегмента, доминировали над рынком. Их счета были крупнее, и они вытесняли людей, которые, возможно, были лучшими трейдерами.
Наивная теория эволюции
Эта история иллюстрирует, как плохие трейдеры могут иметь кратко– и среднесрочное преимущество выживания перед хорошими трейдерами. А затем мы перейдем к аргументу более высокого уровня общности. Нужно быть либо слепым, либо глупым, чтобы отрицать дарвиновскую теорию естественного отбора. Однако простота концепции заставила какую-то долю любителей (и нескольких профессиональных ученых) слепо поверить в непрерывный и безошибочный дарвинизм во всех областях, и, в том числе, в экономике.
Биолог Жак Монод горевал пару десятилетий назад, что каждый думает о себе как об эксперте в области эволюции. С тех пор дело стало еще хуже. То же можно сказать о финансовых рынках. Множество любителей полагают, что растения и животные воспроизводятся в одностороннем движении к совершенству. Переводя идею в социальные термины, они полагают, что компании и организации, благодаря конкуренции и дисциплине ежеквартальных отчетов, необратимо движутся к процветанию. Самые сильные выживут, слабые будут вымирать. Относительно инвесторов и трейдеров, полагают они, что конкуренция выберет лучших, а худшие пойдут изучать новое ремесло (например, газовые насосы или лечение зубов).
Однако все не так просто. Мы даже можем игнорировать тот факт, что неправильно употребляются дарвиновские идеи, ведь организации не воспроизводятся подобно живым организмам в природе. Дарвиновские идеи относятся к репродуктивной пригодности, а не к выживанию. Проблемы, как и все остальное в этой книге, появляются по воле случая. Зоологи пришли к выводу, что при вводе в систему фактора случайности результаты могут оказаться весьма удивительными. То, что кажется эволюцией, может оказаться простым отклонением или даже регрессом. Например, Стивен Джей Гоулд (по общему мнению, больше популяризатор, чем подлинный ученый) нашел достаточные свидетельства того, что он называет "генетическим шумом", или "отрицательными мутациями". Он вызвал гнев некоторых коллег, поскольку развил идею чересчур далеко. Последовали академические дебаты, где Гоулд выступал против коллег, которые рассматривали его как более умелого вероятностного математика. Отрицательные мутации ― это черты, которые выживают, будучи худшими, с точки зрения репродуктивной пригодности, чем те, которые они заменяют. Однако вряд ли можно ожидать, что они будут длиться дольше, чем жизни несколько поколений (поэтому это называется временным агрегатом).
Еще более удивительные результаты получаются при переключении режима и смене факторов случайности. Это соответствует ситуациям, в которых все признаки системы изменяются до такой степени, что она становится неузнаваемой для наблюдателя. Дарвиновская пригодность обращается к образцам, развивающимся в течение очень долгого времени, но не наблюдаемых в короткие сроки. Длительное (агрегированное) время устраняет многие эффекты случайности. Люди говорят, что все (я говорю шум) уравнивается на длинном временном интервале.
Благодаря значительным редким событиям, мы не живем в мире, где вещи непрерывно "конвергируют" к улучшению. И при этом в жизни ничто не двигается непрерывно . До начала двадцатого столетия в нашей научной культуре вера в непрерывность была незыблемой. Говорили, что природа не делает скачков, по латыни это звучало так: natura no facit saltus. Обычно это выражение приписывается ботанику восемнадцатого столетия Линнею. Также оно использовалось Лейбницем в качестве упрощения исчисления, поскольку он полагал, что вещи непрерывны, независимо от разрешения, с которым мы смотрим на них. Однако, по аналогии с многими, казалось бы, "имеющим смысл" типами утверждений, такая динамика оказалась полностью неправильной, что доказала квантовая механика. Мы обнаружили, что в микромире частицы перепрыгивают (дискретно) между состояниями, а не скользят между ними.
Можно ли одурачить эволюцию случайностью?
Заканчивая эту главу, я выражу следующую мысль. Вспомним, что кто-то, мало знакомый с проблемами случайности, считает, что животные максимально пригодны для условий и времени своего существования. Но эволюция означает совсем не это: животные будут пригодны в среднем , но не каждый отдельный организм из них, и не во все времена. Просто потому, что животное могло выжить, его выборочная траектория оказалась удачной. Также и "лучшие" операторы в данном бизнесе могут появляться из подмножества операторов, которые выжили из-за пригодности к выборочной траектории, свободной от эволюционного редкого события. Чем дольше и животные, и операторы будут идти без того, чтобы столкнуться с редким событием, тем они будут более уязвимы к нему. Если продлить время до бесконечности, то в силу эргодичности редкое событие случится однозначно ― и разновидность будет стерта! Ведь эволюция означает пригодность к одной и единственной временной последовательности, а не среднее число для всех возможных окружающих сред.
Из-за некоторой злобности воли случая удачливый человек, подобный Джону, полностью проиграл, в конечном счете он стал непригодным к выживанию. Вспомните, на гормональном уровне передаются сигналы об успешном социальном положении человека другим потенциальным партнерам. Чужой успех (или псевдоуспех, вследствие недолговечности) сделает баловня судьбы кумиром, его образ станет маяком. Невинный потенциальный партнер будет одурачен соображениями, что счастливчик имеет превосходный набор генов, но это ― до следующего редкого события. Солон, кажется, получает поддержку, но попытайтесь объяснить проблему наивному бизнес-дарвинисту или вашему богатому соседу через улицу.
Глава шестая Смещение и асимметрия
Представляем концепцию смещения: почему термины "бык" и "медведь" имеют ограниченное значение вне зоологии. Порочный ребенок разрушает структуру случайности. Проблемы эпистемологической непрозрачности. Предпоследний шаг перед проблемой индукции.
Медиана не дает информации
У писателя и ученого Стивена Гоулда (который некоторое время служил мне образцом для подражания) диагностировали смертельную форму рака кишечника. По первоначальной информации, средняя продолжительность жизни при этой болезни составляет порядка восьми месяцев, судя по его ощущениям, ему нужно было следовать предписанию Исайи царю Иезекии и готовить дом к смерти.
Медицинский диагноз, особенно такой серьезный, может мотивировать людей на проведение интенсивных исследований. Писатель Гоулд оказался одним из таких больных, ведь ему нужно было время, чтобы закончить несколько книжных проектов.
Дальнейшее исследование Гоулда показало, что первоначальная информация неверна: предполагаемая (средняя) продолжительность жизни значительно больше, чем восемь месяцев. Это привело его к заключению, что предполагаемое и медиана вообще не означают одного и того же. Среднее означает, что грубо 50 % людей умирают до восьми месяцев, а 50 % проживают больший временной срок. При этом некоторые из тех, кто выжил, жили значительно дольше, вообще говоря, столько же, сколько обычный человек, и достигали среднего возраста 73.4 или около того, как предсказывают таблицы смертности страховщиков.
Существует асимметрия. Те, кто умирают, делают это очень рано, в то время как выжившие продолжают жить очень долго. Всякий раз, когда есть асимметрия в результатах, среднее выживание не имеет никакого отношения к срединному (медиане) выживанию. Это побудило Гоулда, который таким образом обнаружил концепцию смещения, написать прочувствованное сердцем утверждение: "Медиана не дает информации". Он считает, что концепция медианы, используемая в медицинских исследованиях, не характеризует распределение вероятности.
Для пояснения точки зрения Гоулда, я представлю концепцию среднего (называемую также ожиданием), используя другой пример, а именно азартной игры. Я покажу пример и асимметричных шансов и асимметричных результатов, чтобы объяснить пункт обсуждения. Асимметричные шансы означают, что вероятности не равны 50 % для каждого события, но вероятность одного исхода больше, чем вероятность другого. Асимметричные результаты подразумевают неравные вознаграждения в каждом исходе.
Предположим, я участвую в стратегии игры на деньги, которая имеет 999 шансов из 1000 получить выигрыш размером в 1$ (событие A) и 1 шанс из 1000 проиграть 10 000$ (событие B), как показано в таблице.
Мое ожидание ― это потеря около 9$, полученное, умножением вероятности на соответствующий результат. Частота или вероятность потери, сама по себе, является полностью безотносительной, ее необходимо оценивать только в связке с величиной результата. Здесь А гораздо более вероятно, чем B. Есть шансы, что мы делали бы деньги, ставя на событие A, но такие действия ― не слишком хорошая идея.
Этот пример довольно обычен и прост; он понятен любому, заключающему простое пари. Все же мне приходилось всю свою жизнь бороться на финансовых рынках с людьми, которые, кажется, не усваивают это. Я не говорю о новичках, речь идет о людях продвинутых, со степенями (хотя бы MBA), кто не в состоянии уловить разницу.
Как люди могут пропускать такие соображения? Почему они путают вероятность и ожидание, то есть вероятность и вероятность, умноженную на вознаграждение? Главным образом потому, что многие примеры при их обучении берутся из симметричного окружения, подобно броску монеты, где такое различие не имеет значения. Действительно, так называемая "колоколообразная кривая", которая, кажется, находит универсальное применение в обществе, полностью симметрична. Но об этом чуть дальше.
Зоология быков и медведей
В массовой печати используют определения типа бычий и медвежий, так как они означают эффект повышения (бычьи) или понижения (медвежьи) цены на финансовых рынках. Но мы также слышим, что люди говорят "я настроен по-бычьи в отношении Джонни" или "я настроен по-медвежьи в отношении того парня сзади, Нассима, которого я не понимаю", чтобы обозначить веру в вероятность чьего-то повышения в жизни. Я должен сказать, что понятия бычий или медвежий часто являются пустыми словами, которые не применимы в мире случайности, особенно в таком, как наш, с асимметричными результатами.
Когда я работал в нью-йоркском офисе большого инвестиционного дома, то иногда участвовал в утомительных еженедельных "встречах для обсуждения", на которых собиралось большинство профессионалов торговых залов Нью-Йорка. Не скрою, что я не любил такие сборища, и не только потому, что они сокращали время моих занятий гимнастикой. Хотя в этих встречах участвовали трейдеры ― люди, работу которых можно оценить количественно, главным образом, это был форум для менеджеров по продажам ― людей, способных очаровывать клиентов, и конферансье, по имени "экономисты" Уолл-Стрит или "стратеги". Последние делают свои заявления о судьбе рынков, но не принимают на себя никакого риска, и, таким образом, их успех скорее зависит от риторики, чем от действительно проверяемых фактов. Во время дискуссии люди представляли свои мнения относительно состояния мира. По мне, так эта встреча была чистым интеллектуальным балаганом. У каждого была история, теория и понимание, которые они хотели разделить с другими. Я негодую на человека, который, не изучив всего, что есть в библиотеках по интересующему вопросу, думает, что способен на кое-что довольно оригинальное и проницательное в данном предмете. И уважаю людей с научным умом, подобных моему другу Стэну Джонасу, которые чувствуют необходимость досконально изучить предмет, пробуя оценить то, что было сделано другими, перед тем, как высказать свое мнение. Будет ли читатель слушать мнение доктора, который не читает медицинские газеты?
Я должен признать, что моя оптимальная стратегия (чтобы умерить скуку и аллергию на обычную банальность) состояла в том, чтобы говорить столько, сколько я мог, при этом, не слушая ответов других людей, и пробуя решить какие-нибудь уравнения в голове. Разговаривая слишком много, я мог прояснить свое мнение, а если повезет, мог быть не "приглашенным" снова (то есть не быть вынужденным посещать это мероприятие) на следующей неделе.
Однажды на одной из таких встреч меня попросили выразить свои взгляды относительно рынка акций. Я заявил, не без помпы, что с высокой степенью вероятности рынок будет слегка расти в течение следующей недели. Меня спросили: "Насколько высокой вероятностью?". "Приблизительно 70 %",― ответил я. Ясно, что это было очень смело сказано. Кто-то вставил замечание: "Но, Нассим, Вы только хвастались, что имеете очень большую короткую позицию по SP500 фьючерсам, делая ставку на понижение рынка. Что заставило Вас передумать?". "Я не передумал! Я глубоко верю в мою ставку! (смех аудитории). Фактически, я теперь испытываю желание продать даже больше!" Другие служащие в комнате казались крайне смущенными. "Вы настроены по-бычьи или по-медвежьи?" ― спрашивал меня стратег. Я ответил, что я не понимаю значения этих слов вне их зоологического контекста. Также, как с событиями А и В в предшествующем примере, мое мнение было таково, что рынок, более вероятно, повысится ("я буду быком"), но предпочтительнее открывать короткие позиции ("я буду медведем"), потому что в случае понижения рынка котировки могут понизиться сильно. Немногие трейдеры в комнате поняли мое мнение и стали высказывать подобные мысли. И меня перестали привлекать посещать следующее обсуждение.
Позвольте предположить, что читатель разделил мое мнение о том, что в течение следующей недели рынок имеет вероятность 70 % повыситься и 30 % ― понизиться. Однако, предположим, что повышение составило в среднем 1 %, в то время как мог бы снизиться в среднем на 10 %. Что сделал бы читатель? Читатель ― бык, или же он ― медведь?
Соответственно, бычий или медвежий ― это термины, используемые людьми, которые не практикуют неопределенность, подобно телевизионным комментаторам или тем, кто не имеют никакого опыта анализа рисков. Увы, инвесторам и предприятиям не платят вероятностями, им платят долларами. Соответственно, не имеет значение, насколько вероятно событие, но рассматривать надо насколько значительный результат будет получен, если оно случится. Как часто появляется прибыль, не имеет значения, важна лишь величина результата. Это простое правило бухгалтерского учета! Кроме комментаторов, очень немногие люди приносят домой чек, подтверждающий, как часто они были правы или неправы. Они получают либо прибыль, либо убыток. Только у комментаторов успех определяется тем, как часто они оказывались правыми или неправыми. Эта категория включает "главных стратегов" основных инвестиционных банков, вещающих для публики с экранов ТВ, и которые, по сути, ничем не лучше, чем конферансье. Комментаторы известны, их речи кажутся аргументированными, они заваливают Вас числами, но их функция ― развлекать публику. Ведь чтобы предсказания имели какую-то значимость, их следует подвергнуть статистическим испытаниям. Известность таких людей ― не результат некоего сложного тестирования, а скорее результат презентационных навыков.
Высокомерный 29-летний сын
На этих еженедельных "встречах для обсуждения" я как трейдер сопротивлялся высказыванию "рыночных перспектив", что приводило к напряженности в личных отношениях с некоторыми из моих друзей и родственников. Однажды друг моего отца ― богатый и уверенный ― позвонил мне, прибыв с визитом в Нью-Йорк (чтобы сразу установить некий элемент иерархии, он намекнул во время разговора, что прилетел на Конкорде, при этом позволив себе уничижительный комментарий относительно комфорта такого метода транспортирования). Он хотел узнать мое мнение о некоторых финансовых рынках. По правде говоря, я не имел никакого мнения и не делал никаких усилий, чтобы сформулировать его, более того, я даже не интересовался рынками. Джентльмен продолжал заваливать меня вопросами о состоянии экономики, о центральных европейских банках. Это были направленные, без сомнения, имеющие цель сравнить мое мнение с мнением некоего другого "эксперта", ведущего его счет в одной из больших нью-йоркских инвестиционных фирм. Я не скрывал, что не имею никакого мнения, и не высказывал сожаления об этом. Я не интересовался рынками ("да, я ― трейдер") и не делал предсказаний на будущий период. Мои попытки объяснить ему некоторые из моих идей относительно структуры случайности и проверяемости рыночных перспектив были безуспешными. Он хотел более точных заявлений о перспективах европейских рынков облигаций в рождественском сезоне. Он уехал под впечатлением, что я ломал комедию. Это почти нарушило отношения между моим отцом и его богатым и уверенным в себе другом. Джентльмен позвонил ему с обидой: "Когда я задаю юридический вопрос адвокату, он отвечает мне с любезностью и точностью. Когда я спрашиваю у доктора медицинский вопрос, он говорит мне свое мнение. Ни один специалист не выказывал мне когда-либо непочтительность. А ваш наглый и тщеславный 29-летний сын играет примадонну и отказывается отвечать мне о направлении рынка!".
Редкие события