Глава 15
Зинаида сидела в своём магазине и переживала. Это было её нормальным состоянием, а повод она всегда умудрялась найти. Вот уже вторые сутки она волновалась за соседа, Николая. Домой он так и не вернулся. А ещё любезный Вадим Петрович вздумал её пугать. Вечером зашёл к ней на чай и рассказал, что не иначе как новый мэр решил загубить парня. Ребята из его автопарка видели, как машина начальника полиции, в которой, по всей видимости, находился болезный Николай, мчалась на всей скорости к реке, по дороге, которая вела на городской пляж. Зинаида всплеснула руками. Что понадобилось начальнику полиции на пляже зимой? Уж не надумал ли он утопить юное дарование?
Вадим Петрович успокоил добрую женщину, сказав, что в это время года лёд на реке такой крепкий, что взломать его просто невозможно. Но Зинаида знала, что не успокоится, пока лично не убедится, что в реке нет свежей проруби, где плещется бездыханное тело Николая. Она попыталась уговорить Вадима Петровича снарядить поисковую экспедицию, которая, как она очень надеялась, не станет в итоге поисково-спасательной. Бравый ухажёр был в замешательстве. С одной стороны он не хотел влезать в тёмные делишки мэра, а с другой – очень уж не хотелось выглядеть в глазах Зиночки трусом.
Несколько минут противоречивые чувства боролись в голове водителя и, наконец, любовь к Зиночке взяла верх над здравым смыслом.
– Слушай, Зинуль, а не позвонить ли нам сладкой парочке? – он достал визитку Фёдора.
– Вадик! – возмутилась Зинаида, – Не впутывай молодёжь. Вдруг это опасно! Мы с тобой своё отжили, а им ещё жить да жить.
От таких слов Вадиму Петровичу стало не по себе. Он совсем не был уверен, что отжил своё. Тем более что в последнее время как раз и пытался построить своё будущее с хозяйственной доброй Зинаидой.
– Зинуль, надо всё продумать, подготовиться.
– Некогда думать. Ступай домой и приготовь своё транспортное средство. Проверь, чтобы бензину было вдоволь, да там запаски всякие прихвати. Вдруг нам от погони придётся спасаться. Лишнее колесо не повредит. А остальное я возьму на себя.
Вадим Петрович пожал плечами и потопал в гараж.
– Что за мужчина! Бэтмэн! – причмокнула вслед удаляющемуся Вадиму Зинаида. – Нет, если мы останемся живы, обязательно выйду за него замуж.
Глава 16
Виктор Васильевич водил по карте указкой.
– Смотрите, ребята, и запоминайте: вот тут располагались пять лабораторий. Тут – комнаты отдыха персонала, кухня, столовая, комната охраны. Назначения этих помещений мне неизвестно, возможно, какие-то подсобки, хотя для подсобок великоваты.
– А что за узкие коридоры обозначены штриховкой? – Спросил Фёдор.
– Это, молодой человек, не коридоры, это вентиляционные шахты. А теперь, Дима, покажи, где ты с отцом нашёл странный вход?
Дмитрий взял указку и ткнул в точку на карте:
– Примерно здесь.
Профессор задумался:
– Насколько я помню, никакого входа со стороны реки не было. Значит, кто-то проделал лаз после закрытия научного центра, но кто?
– Думаю, скоро мы это узнаем, – сказал Дмитрий.
– Обязательно узнаем, – пообещал Фёдор, – а пока скажите, после закрытия института что осталось в его помещениях? Может быть, какие-то реактивы, документы, еда, в конце концов.
Профессор пожал плечами:
– А кто его знает, может, и осталось что. Вывозилось всё оттуда в такой спешке, что не мудрено и проглядеть что-то важное. А вот насчёт еды – это да. В институте был целый продовольственный склад. Да вот же он, – профессор ткнул указкой на карту, – как я мог забыть. Там консервов запас такой, что сотрудники могли питаться несколько лет, не выходя на поверхность.
Дмитрий и Фёдор переглянулись.
– По-моему, нам стоит взглянуть на этот вход, – сказал Фёдор.
Лебедев поджал губы:
– Не знаю, могу ли я об этом говорить, хотя прошло больше двадцати лет… Эх, ладно. Не стоит вам ходить туда, молодые люди. То, что ты Дмитрий, ощутил на берегу реки панический страх – не случайность. В лаборатории профессора Гвоздева – слышали о таком? – разработали прибор, который действовал на психику человека. Этот прибор должен был вызывать панику в рядах потенциального противника. Вывезти прибор не удалось – он занимал два этажа. Тогда его просто закодировали. Гвоздев ещё шутил, мол, если знать код, можно опять запустить устройство. Но код знал только он, царство ему небесное. Да, столько лет прошло. Видимо, кто-то сумел запустить агрегат.
– А каков принцип действия прибора? – спросил Фёдор.
– Да, шут его знает. Я ведь не биофизик, я генетик. А зачем тебе?
– Зная, как он устроен, можно найти способ отключить его или хотя бы защитить себя от его действия.
– Насчёт защиты не знаю. Помню, что сотрудники лаборатории ходили в шлемах, наподобие мотоциклетных. Причём защищали не только уши, но и глаза.
– У тебя есть шлем? – спросил Фёдор Дмитрия.
– Найдём, – пообещал тот.
Глава 17
Катерина свернула на узкую просёлочную дорогу. Указатель гласил, что до пункта назначения оставалось 60 километров. Катя была вынуждена снизить скорость и плестись как черепаха, что её очень раздражало. Нет, ну почему так устроен мир? Города всегда соединяет вполне сносная центральная трасса, а на строительство дорог, ведущих к сёлам, денег вечно не хватает.
Промучившись минут сорок по кочкам и ямкам, девушка поблагодарила Бога уже за то, что он вразумил её купить приличный внедорожник. На обычной легковушке проехать по таким колдобинам в Кедровку было просто немыслимо. Но уже через минуту Катерину ждало новое разочарование: дорогу преградило упавшее дерево.
Девушка вышла из машины и просто завыла от бессилия. Объехать старую сосну не было никакой возможности, а оттащить с дороги и подавно. Она вернулась к машине, не зная, что теперь делать, как вдруг увидела маленькую старушку, бодро топающую по дороге.
– Здравствуйте, бабушка, – обрадовалась Катя.
– И тебе не хворать, девица, – ответила старушка. – Ты не в Кедровку собралась?
Катя кивнула:
– В Кедровку.
– Не повезло тебе. Вчера такой ветер был. Много беды он наделал.
Катя быстро достала из машины сумочку, захлопнула дверцу и поспешила вслед за старушкой.
– А Вы сами в Кедровке живете?
– В ней, родимая.
Старушка ловко перелезла через сосну и так быстро засеменила по дороге, что Катя едва успевала за ней.
– А зовут Вас как? – спросила она старушку.
– Баба Луша.
– Лукерья, значит?
– Лукерья.
– А по отчеству?
– Семёновна я.
– А я Катя, – обрадовалась новому знакомству девушка.
– А ты по какой надобности в Кедровку приехала?
– Я, Лукерья Семёновна, ищу Святую Землю.
– Хворая, что ли? – старушка внимательно посмотрела на Катерину.
– Почему это хворая?
– Да частенько к Отцу Павлу люди приезжают. Он всех лечит, никому не отказывает. Только сейчас ты к нему не попадёшь.
– Это почему?
– Монастырь, что на Святой Земле – мужской, и ни девок, ни баб туда не пускают. Да и путь неблизкий. А вот ты, милая, погости у меня недельку. Так Отец Павел сам пожалует в Кедровку. Раз в месяц он приезжает службу отслужить в нашей церкви, да страждущим помочь.
Катерина остановилась:
– Нет, Лукерья Семёновна, не могу я так долго гостить у Вас. Нет у меня времени.
– Ты не останавливайся, болезная, – старушка взяла Катю за руку и потащила за собой. – Места тут гиблые. Нужно до заката в село воротиться. А то сгинем с тобой.
Катя ускорила шаг:
– А что, тут звери водятся дикие?
– Эх, кабы звери, наши мужики уже давно бы их изловили. Нечистая сила тут шалит. А тем паче, сегодня полнолуние будет.
Катя попыталась пошутить:
– Полнолуние? И что, в полнолуние все ведьмы слетаются на шабаш в Кедровку?
Старушка перекрестилась и прибавила шаг:
– Ты, девка, не болтай – дыхание сбиваешь. Вот домой придём, и отвечу на все твои вопросы.
Оставшуюся часть пути они прошли молча. Дом Лукерьи Семёновны стоял в центре села, большая добротная деревянная изба с резными наличниками и ставнями. Баба Луша открыла калитку и впустила гостью.
– Уф, кажись, успели до заката. Заходи.
Лязгнул дверной засов, и старушка открыла тяжёлую входную дверь. Катерина очутилась в просторной светлой горнице, чистенькой и уютной.
– Не стой у порога, заходи. Сейчас печку растопим и ужинать будем.
Катерина прошла в избу.
– Ты, девка, пока ставеньки-то закрой! – выкрикнула баба Луша из кухни.
Девушка подошла к окну и ойкнула. Это снаружи дома красовались весёлые резные ставеньки. Внутри к оконным рамам были приделаны массивные щитки, снабжённые тяжёлыми засовами.
Баба Луша вошла в комнату, волоча за собой вполне современный столик на колёсиках, заставленный деревенскими деликатесами:
– Вот картошечка, огурчики, капустка, всё своё, без химикатов. Садись, дочка, к столу, угощайся, а я самовар поставлю.
Самовар у бабы Луши оказался тоже современным, электрическим. И чай вкусный, с чабрецом и мятой, и сушки ванильные с маком.
Лукерья Семёновна проверила, крепко ли Катерина заперла ставни, подпёрла засовом входную дверь и тоже села за стол.
– У Вас не дом, а крепость, – не удержалась от комментариев Катерина.
– Этот дом ещё мой дед строил, строил на века. Да не только у меня такой дом, все в Кедровке так живут. После войны тут оборотень объявился. Вот местные мужики и расстарались. Укрепили избы свои, да заборы высоченные поставили. Я это время не помню, маленькой была совсем. А как бабка моя заводила об этом разговор – только посмеивалась, мол, сказки все это. Не знала, не ведала, что на старости лет сама оборотня увижу.
Катерина чуть не подавилась сушкой:
– Оборотня?
Баба Луша пересказала девушке историю Ивана Соломонова, которую та уже знала. А потом последовало продолжение.
Возвращалась старушка летом от дочки своей, из соседнего села. Молодёжь нынче хворая пошла, приболела её Галюся, ревматизм совсем замучил. Отнесла ей Лукерья мази на травках, в суставы втирать, да настоечку кедровую. Задержалась, за разговорами не заметила, как время пролетело. Транспорт старушка не любила, всегда пять километров между двумя сёлами преодолевала пешком. На просьбы дочери заночевать у неё – ответила отказом. Корова Зорька стояла не доенная, да поросятам нужно корму закинуть.
Поэтому баба Луша посеменила домой, а чтобы срезать путь, пошла по лесной тропинке. Вышла она в деревню, когда совсем стемнело, и заметила, что в крайней избе свет горит, неяркий такой, словно кто-то свечу зажёг. И не было бы в этом ничего удивительного, если бы изба эта не пустовала уже лет шестьдесят. Когда-то в ней и жил тот самый Иван Соломонов. Мужики хотели спалить избёнку, да побоялись, что всё село сожгут. Так и стоял ветхий домик одиноко на краю деревни, а люди обходили его стороной. Старушка была не из робкого десятка и весьма любопытна. Подкралась она поближе, да тут же пожалела, что в окошко заглянула. На полу были начерчены непонятные знаки, расставлены свечи, а в центре сидело существо в чёрном плаще. Лица его Лукерья не разглядела – оно было прикрыто капюшоном. Да и было ли это человеческим лицом или звериной мордой, она сказать не могла. Но вот в том, что существо рычало, как зверь, была уверена.
Старушка побежала домой и заперлась на все засовы. Рассказать об увиденном односельчанам она побоялась – вдруг примут её за сумасшедшую, но с Отцом Павлом поделилась. Ей показалось, что священник совсем не удивился.
– Зло возвращается, – сказал он, – но ты ничего не бойся, ступай домой с миром. Я знаю, что делать.
Лукерья Семёновна ничего не поняла, но не стала гневить Отца Павла расспросами. Она пошла домой, как он и велел. Только в полнолуние запирала дверь и окна на все засовы, окропляла себя святой водой и усердно молилась.
– Вы сказали, что сегодня полнолуние, бабушка? – спросила Катерина.
Старушка перекрестилась:
– Да, дочка.
– Так давайте проверим, что там творится в брошенной избушке.
Баба Луша заохала:
– Что ты, что ты, Бог с тобой! Я и сама не пойду и тебя не пущу.
Девушка не унималась:
– Послушайте меня, Лукерья Семёновна! На дворе двадцать первый век. Оборотней нет. Это доказанный наукой факт. В избе, скорее всего, сидит человек из плоти и крови. Если бы это был какой-то злой дух или, как вы говорите оборотень, он бы не прятался, а уже давно кого-нибудь покусал или даже убил.
Катерине почему-то стало очень весело:
– Значит, – продолжала она, – он сам нас боится.
– Не смейся, девочка, над тем, чего не понимаешь… – прошептала старушка.
– Ладно, – вздохнула Катерина, – давайте сделаем так: сейчас я пойду к тому дому, тихонечко загляну в окошко, а потом вернусь живой и невредимой и всё расскажу Вам. А хотите, даже сфотографирую его.
Катя потрясла в воздухе своим сотовым телефоном.
После долгих препирательств баба Луша всё-таки открыла дверь, но незаметно окропила девушку святой водой.
– Ступай на тот край села, – махнула старушка, – увидишь покосившуюся избу – это и будет пристанище оборотня.
Катерина бодро пошла по сугробам, а Лукерья долго смотрела ей вслед и крестилась.
На улице горели фонари, освещая заснеженную дорогу. Катя шла и весело улыбалась. Но вот дорога перешла в узкую тропинку, фонари остались позади, и девушке стало жутковато. Теперь путь ей освещала только огромная жёлтая луна. Вдруг Катерина услышала шум мотора. Она сошла с тропинки и прижалась к дереву. Мимо неё на полной скорости пронёсся чёрный "джип", обдавая всё вокруг вихрем снежных брызг. Девушка присвистнула. Как сей "джип" попал в Кедровку, обойдя серьёзную преграду – упавшую сосну, – она не понимала. Хотя в село с трассы могла вести и другая дорога. Но на такой скорости мчаться по бездорожью мог только человек, знающий окрестности, как свои пять пальцев.
Катя вылезла из сугроба и, озираясь, продолжила путь. Минут через пятнадцать она увидела покосившуюся избу. Медленно, прячась за деревьями, девушка приблизилась к ветхому жилищу и обнаружила рядом с домом знакомую машину. "Так вот на чём разъезжают современные оборотни", – усмехнулась она. Теперь ей предстояло решить самую сложную задачу: покинуть спасительную лесополосу и метров пятьдесят идти к дому по открытой и хорошо просматриваемой местности.
Катя перевела дух и пошла к избушке.
"Смелей, – подбадривала она себя, – видишь, ничего страшного не происходит".
Девушка подошла к деревянному строению и заглянула в окно. Баба Луша не солгала. Весь пол был уставлен свечами. В центре нарисован круг, а в круге Катерина ясно увидела китайский иероглиф – знак Чёрного Братства. Но комната была пустой. Катерина уже пожалела, что не послушала Лукерью Семёновну, но было поздно. Резкая боль в затылке оторвала её от внешнего мира. Сознание оставило девушку не сразу – в ярком свете луны она увидела зловещую фигуру в чёрном плаще с капюшоном, склонённую над ней. Катерина вскрикнула и погрузилась в темноту.
Глава 18
Зинаида поджидала любезного Вадима Петровича на улице. Она была полностью экипирована для опасной экспедиции. Старая камуфляжная форма зятя, в которой он ходил на рыбалку, не скрывала, а напротив, подчёркивала её пышные формы, которые так привлекали Вадима Петровича. Голову украшала шапка-ушанка, кокетливо сдвинутая набок, на ногах красовались "патрули" старшего внука, который тоже носил обувь сорок второго размера. В руках женщины был увесистый рюкзак. Вадим Петрович, как истинный джентльмен, попытался поднять его, но почувствовал резкую боль в пояснице.
– Что ты туда напихала, Зинуля? – крякнул горе-ухажёр.
– Не надрывайся так, – успокоила его Зинаида, – мужики не привыкли тяжести таскать. Это мы, бабы, авоськи по двадцать килограмм в обе руки, дитя под мышку, мужа на шею, и вперёд, на седьмой этаж, без лифта.
Зинаида с удовольствием осмотрела транспортное средство Вадима Петровича, которое и машиной-то назвать нельзя. Великолепная конструкция, собранная её обожателем собственноручно, больше напоминала танк на колёсах или одну из бронемашин пехоты. Такой транспорт обычно проезжал по Красной Площади девятого мая.
Обойдя "танк" со всех сторон и не найдя багажника, Зиночка легко втолкнула рюкзак прямо в "салон" на заднее сидение. А своё пышное тело умостила спереди.
– Поехали, что ли?
Вадим Петрович завёл мотор, и "танк" бодро рванул с места, набирая скорость.
– Так что ты там насобирала? – Вадим Петрович кивнул на рюкзак.
– Да так, по мелочи, – пропела Зинаида, – еду кой-какую, одежду тёплую, лопатку сапёрную, авось не пригодится, котелок, медикаменты, воды канистру…
– Ты бы ещё топор взяла, – засмеялся мужчина.
Зинаида расстегнула куртку, и Вадим Петрович увидел, что за поясом у неё торчат совершенно странные вещи: большой охотничий нож в кожаном чехле, топорик для отбивания мяса и деревянная скалка.
– А скалка зачем?
Вооружённая до зубов Зина усмехнулась:
– Я ею лучше всего орудую. Круче всякой биты бейсбольной будет. Знаешь, опыт у меня какой? Сколько раз я ей муженька своего пьяного в нокаут посылала! Убить не убьёшь, а вот чувств лишить – это пожалуйста!
Вадим Петрович только плечами пожал. Он включил музыку и всю дорогу слушал, как Зинуля подпевала Пугачёвой. Голос у его любимой был громкий, жаль только слух отсутствовал.
На покрытый снегом пляж Вадим Петрович решил не въезжать, и припарковаться на повороте. Но хозяйственная Зинаида категорически отказалась от этой идеи: оставлять без присмотра такую машину было, по меньшей мере, преступлением. Такую красоту могли угнать в два счёта.
– А что мы скажем, если нас заметят враги? – спросил Вадим Петрович.
– Что рыбку решили половить.
– Какую рыбку, радость моя, тут лёд ничем не прорубишь.
– А мы сделаем вид, что не знаем этого.
Вадим Петрович вздохнул и вышел из машины. Зинуля выплыла следом.
– Ну, куда теперь?
– Обследуем пляж и прилежащие к нему окрестности, – Зинаида пошла вперёд, внимательно изучая местность.
Минут через двадцать, не обнаружив присутствия Николая, Зинаида решила подняться на пригорок и осмотреться. Подъем был крутым, ледяная корка мешала женщине удерживать равновесие. Вадим Петрович подталкивал её сзади, но несколько раз соскальзывал сам.
Наконец Зинаиде удалось вскарабкаться и подтянуть наверх неповоротливого Вадюшу.
– Включай, – задыхаясь, простонал мужчина.
– Что включать то? – не поняла Зинаида.
– Включай, ну, эту… женскую интуицию.
Ох, зря он это сказал! Зиночка включила свою интуицию на полную мощность и, как бульдозер двинулась вглубь обступающего пляж леса. Вадим Петрович едва поспевал за ней. Неожиданно женщина остановилась и взглянула на него:
– Ты что-нибудь чувствуешь?