– Я сказал им, что у деда снова будет приступ. И они решили поехать домой. Ты, пожалуй, отправляйся обратно и поставь машину в гараж. Двери я не запер.
– Хорошо. А ты не едешь?
– Нет, я хочу немножко поговорить с Феллинером.
У Николза поднялись брови.
– А как насчет другого парня? – спросил он.
– Прошел слух, что собирается в Экстер. Я немного подожду и посмотрю.
– Понятно. Собираешься использовать старую систему?
Калагэн усмехнулся.
– А почему бы и нет, Винди? – сказал он.
Калагэн сел в свою машину и закурил. Он сидел, думая о Блейзе и дожидаясь, когда раздастся звук отъезжающей машины. Прошло десять минут. Калагэн вышел из машины, бросил окурок в мокрую траву и, держась в тени изгороди, вышел на дорогу, направляясь в сторону Ярд Арма. Когда он прошел около тридцати ярдов, от дома на большой скорости отошла длинная, с низкой посадкой машина и свернула влево.
Калагэн прошел через сад и обошел коттедж сбоку. С его тыльной стороны, рядом с покрашенной белой краской бочкой для воды была дверь. Калагэн дернул за звонок. Через минуту внутри послышался какой-то шум, затем звук открываемой щеколды, и дверь распахнулась.
– Добрый вечер, Рупи, – сказал Калагэн.
Кто-то изнутри произнес:
– Какого черта… Калагэн…!
– Правильно, – подтвердил Калагэн. – Выйди сюда, Рупи. Я хочу поговорить с тобой.
В дверном проеме появился Рупи. Он был очень большим, с широкими плечами, похожий на боксера. По бокам свисали здоровенные, как у гориллы, ручищи.
– А если я не хочу с тобой разговаривать? – спросил он. – Какого черта тебе надо? Что здесь происходит? Ты уже второй за сегодняшний вечер.
– Я знаю. – произнес Калагэн. – Первым был Николз. Ты его не узнал. Твои глаза видят хуже, чем раньше.
– Короче, – оборвал Феллинер. – Чего тебе надо?
Калагэн закурил и сказал:
– Мне бы хотелось знать, что ты здесь делаешь.
– А что если, – чуть усмехнулся Феллинер, – я попрошу тебя заняться твоими собственными чертовыми делами?
Калагэн левой рукой аккуратно вынул сигарету изо рта и, почти одновременно, сделав шаг вперед, нанес Феллинеру удар кулаком правой руки точно в зубы. Здоровяк опрокинулся. Калагэн вошел в дверь и, когда Феллинер встал на колени, схватил его правой рукой за воротник и помог подняться на ноги. Когда тот почти распрямился, Калагэн нанес новый удар.
Феллинер с грохотом рухнул на пол. Через дверной проем проник лучик лунного света, и на другой стороне комнаты Калагэн заметил выключатель. Он подошел к нему и включил свет. Феллинер уже поднялся на ноги и, напрягая мощные как у быка бицепсы, стоял, глядя на Калагэна. Его губы кровоточили.
– Мне всегда хотелось измолотить тебя, Калагэн, – признался он. – И, ей богу, я сейчас это сделаю.
– Ну, хотеть никто не запрещает, Рупи, – усмехнулся Калагэн, – Надеюсь, что ты сейчас в более хорошей форме, чем тогда, когда ты работал на Габби, выкидывая из клуба "Черная лестница" всяких недоносков.
Феллинер что-то пробурчал себе под нос и резко пошел вперед. Калагэн положил руку на спинку стула, стоявшего под выключателем, и затем неожиданно метнул его в сторону Феллинера. Удар пришелся точно по голеням.
Феллинер грязно выругался и с неожиданным проворством прыгнул в сторону Калагэна, намереваясь нанести ему удар кулаком слева снизу. Калагэн отразил удар правой рукой, а левой схватил Рупи за кисть правой руки, как бы намереваясь пощупать его пульс.
Феллинер взвыл. Калагэн протянул руку и схватил его за пальцы. Затем слегка сжал их. Феллинер взвизгнул. Его лоб покрылся потом.
– Я всегда был сторонником дзю-до и не одобрял старомодные способы драки, Рупи, – произнес Калагэн. – Это один из самых лучших японских способов захвата рук, какие я знаю. А если ты попробуешь хоть чуть пошевелиться, я, по крайней мере, сломаю тебе пару пальцев. Будешь пробовать?
Он отпустил противника и засунул руки в карманы брюк. Рупи отошел к противоположной стене и сел, раскачивая руки, стараясь успокоить боль и массируя пальцы.
– Твоя беда заключается в том, Рупи, что ты всегда стремился достичь своей цели при помощи драки. А если ты так умен, как я о тебе думаю, то забудь про все эти штучки и подумай, в какое дерьмо ты вляпался.
– Черт возьми, я не знаю о чем ты говоришь, – огрызнулся Феллинер. – Послушай, ты ошибся адресом.
Калагэн поднял упавший стул и сел на него. Он начал быстро соображать, что еще придумать, и сказал:
– Рупи, ты чертовски хорошо усвоил, что я всегда знаю что делать.
Рупи зарычал:
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Тебе повезло, что здесь нет Блейза. Если бы он был здесь, то у тебя были бы неприятности. Он бы тебя прижал.
Калагэн ухмыльнулся.
– Я не очень в этом уверен, Рупи. А так как, по-моему, ты начинаешь умнеть, то, может быть, тебе хочется узнать: почему я думаю, что ты вляпался в дерьмо. Три месяца назад из поместья Вендейнов были украдены кое-какие драгоценности. Тебе понятно? Ну, а то, что ты, с твоим прошлым, крутишься здесь, мне кажется, выглядит не очень здорово.
Калагэн достал портсигар, выбрал сигарету и продолжил:
– Полиция, должно быть, проглядела тебя, когда они всех здесь проверяли.
Феллинер заулыбался и по его глазам было видно, что он испытывает облегчение.
– Я понял. Значит, ты пытаешься связать меня с этой кражей, правильно? Ну так тебе это не удастся. Меня здесь вообще не было, когда стянули это барахло. Я здесь только три дня. Как вам это нравится, чертов мистер всезнайка?
– Это не имеет значения, – заметил Калагэн. – И ни с какой стороны это ничего не доказывает. Хорошо, Рупи, если ты так в себе уверен, мне придется перекинуться по телефону парой слов с Валпертоном. Этот парень занимается этим делом в Скотланд Ярде. Я думаю, что он, вероятно, захочет немного поговорить с тобой. Но это, конечно, в том случае, если ты не захочешь поговорить со мной.
– Мне не нужны неприятности, но и бояться мне нечего. Но я не хочу иметь ничего общего с сыщиками. Ты же знаешь, что я их не люблю, – сказал Феллинер.
– Хорошо, Рупи, – согласился Калагэн. – Тогда давай станем друзьями. Может быть, благодаря этому никто не причинит новых неприятностей, кроме тех, что уже произошли.
Калагэн встал, обошел кухонный стол и сел на его краешек, глядя сверху на Феллинера.
– Знаешь ли, Рупи, ты не из тех людей, которые в центре Девоншира ищут себе работу в качестве сторожа или слуги, или чтонибудь в этом роде, просто потому, что им нравится свежий воздух. Это логично, не так ли? И что ты здесь делаешь?
Феллинер ничего не ответил, а Калагэн продолжил:
– Ты работаешь на Габби последние шесть или семь лет. И ты работал во всех принадлежащих ему клубах. И всегда, когда обстряпывалось какое-либо грязное дельце, ты принимал в этом участие. И очень непосредственное. Тут в округе происходит масса забавных вещей, а то, что ты появился здесь, свидетельствует, что у Габби есть какой-то интерес. Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это все мне рассказать.
– Ну хорошо, – сказал Феллинер. – Это ведь еще ничего не значит. Я приехал сюда и взялся за эту работу, потому что Габби велел мне это сделать.
– Понятно, – произнес Калагэн. – Значит, Габби знал, что здесь есть работа?
– Нет, он не знал, – ответил Феллинер. – В какой-то газете было объявление. Босс его увидел и велел мне ответить на него.
Калагэн кивнул.
– И что ты должен был делать?
– Поболтаться здесь и приглядеть за Блейзом. Габби думал, что он собирается втихаря смыться отсюда, и хотел узнать, куда он собрался. Я должен был сообщить ему все, что мне удастся выяснить.
Калагэн встал:
– Послушай моего совета, Рупи, – не ищи неприятностей. Подозреваю, что в здешних местах они могут возникнуть. На твоем месте я бы держался от них подальше.
– Да что ты говоришь? Я думаю, что все эти неприятности со мной уже случились. Я уеду.
– Нет, ты этого не сделаешь. Ты останешься здесь. И еще… Тебе не следует сообщать Габби о том, что ты видел меня. Давай сохраним эту небольшую беседу в секрете, как друзья, хорошо? – проговорил Калагэн приятным голосом.
Он подошел к двери, на мгновение остановился, разглядывая залитый лунным светом сад, затем неожиданно обернулся:
– Рупи, ты помнишь того парня, которого год назад ограбили в клубе "Черная лестница", того, которого подобрали в аллее? Ну так я не думаю, что полиция уже закрыла это дело, и все еще не хочет выяснить, кто это его выбросил из окна. Может быть, ты хочешь, чтобы я рассказал им?
– Ты ублюдок. Вот ты кто, – прохрипел Феллинер. – Ты можешь получить все не мытьем так катаньем.
Калагэн ухмыльнулся.
– Ты прав, Рупи. Мы пришли с тобой к соглашению и кому какое дело, как нам это удалось. Не нарывайся на неприятности, веди себя правильно, и все будет в порядке. Но, если ты затеешь что-нибудь против меня – я затолкаю тебя в это дело в клубе "Черная лестница". А ты знаешь, что я не шучу. Спокойной ночи, Рупи.
* * *
Калагэн сидел за рулем своего "ягуара", в течение длительного времени наблюдая за полем. Наконец, он надел перчатки, прикурил сигарету и выжал сцепление.
Не торопясь, он доехал до Марграуда, наслаждаясь ночным воздухом. У гаража его ждал Николз.
– По-моему, ты можешь читать мысли или что-нибудь в этом роде, Слим, – сказал он. – Мне захотелось первому сообщить тебе хорошие новости.
У Калагэна приподнялись брови.
– Что случилось?
– Все это чертовски смешно. Ты едешь в этот Ярд Арм, рассказываешь этим девочкам придуманную тобой историю о том, что у старикана приступ. А когда они приехали сюда, то все так и было. У него был приступ.
– Ну и…? – произнес Калагэн.
– Они его увезли, – ответил Николз. – Полчаса назад здесь была скорая помощь и отвезла его в Экзетер. Я думаю, что он в очень плохом состоянии.
– Интересно… – задумался Калагэн.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Николз. – Ты считаешь, что это все инсценировано?
– А почему бы и нет? Может быть, малышка Одри захотела убрать на какое-то время майора со сцены. А, может быть, она думает, что будет легче, если его здесь не будет.
– Значит, ты думаешь, что она собирается что-то предпринять? Калагэн направился к дому.
– Она должна что-то предпринять, – сказал он.
Глава V
ПРИМАНКА АЛЯ КЛАРИССЫ
За маленьким столиком кафе Грантли, расположенного на Хай стрите в Кингсбридже, откинувшись на спинку плетеного кресла, сидел Николз. Он выпил чашечку кофе и теперь усиленно размышлял. Заказав еще кофе с большим количеством девонширских сливок, он посмотрел на свои часы, затем на витрину, в которой, освещенные яркими лучами утреннего солнца, лежали свежий хлеб и пироженые, после чего критическим взглядом оценил линии бедер двух молодых женщин, стоявших за стойкой.
Было уже десять минут двенадцатого. Он пошарил в кармане, нашел одну сигарету и принялся перечитывать записку, которую получил от Калагэна:
"Попробуй после завтрака встретиться с Клариссой хотя бы на минуту. Назначь ей свидание в кафе в Кингсбридже в половине двенадцатого. Приди туда заранее и подожди меня. Когда она придет, расскажи ей твои старые шутки о сердечных делах. Если тебе покажется, что она заинтересовалась этим, то, когда я появлюсь, невзначай упомяни о Слэптонских песках. Старайся изо всех сил. Я думаю, что она клюнет на эту удочку.
С. К."
Николз достал зажигалку, поджег записку и, зажав ее между пальцами, смотрел, как она горела. Перед тем, как огонь погас, он прикурил от него сигарету и аккуратно ссыпал бумажный пепел в пепельницу.
Ему было интересно, прав ли был Калагэн в отношении Клариссы. Он понимал, что относительно женщин Калагэн был чаще прав, чем наоборот. С другой стороны, Николз полагал, что Кларисса весьма умна. У нее в голове были мозги, как и у всех женщин из семейства Вендейнов. При взгляде на нее это просто бросалось в глаза и поражало. И Николз, который сводил большинство проблем к заключению пари, решил, что в данном случае он мог бы поставить шесть к четырем на Калагэна. В кафе вошла Кларисса и направилась в его сторону.
Николз оценивающе разглядывал ее.
"Шикарная бабенка. Знает, как ходить, и бедра в порядке. А в одежде соображает так, как тебе и не снилось", – думал он.
Кларисса была одета в серо-зеленый жакет и юбку. Воротник подобранного в тон свитера был повязан желтым шнурком. Аккуратно причесанные рыжеватые волосы венчала лихо сдвинутая на бок серо-зеленая шляпка в стиле "Робин Гуд", опоясанная желтой, в тон шнурку, лентой. На ногах шелковые чулки, ярко начищенные, тончайшей кожи туфли, а на руках – водительские перчатки из мягкой свиной кожи.
– Привет, Винди, – произнесла она приятным голосом, увидев поднимавшегося ей навстречу Николза. – Я буду звать вас Винди. Я слышала, как Калагэн вас так называл. А почему вас зовут Винди?
Николз широко улыбнулся и сказал:
– Меня зовут Виндемир… Это черт знает что, а не имя, но я с этим ничего не мог поделать. Мой старик жил в местности с таким названием, прежде чем переехал в Штаты.
– Вы разве не американец, Винди?
– Какой черт американец? Я канадец. Я там родился. И моя мать тоже. Хотя я много лет провел в Штатах. Я там работал в одном сыскном агентстве до тех пор, пока какой-то парень не пристрелил помощника Слима Монти Келлза. Он тогда прислал мне телеграмму и я приехал сюда.
– А почему вы его зовете Слим?
Николз улыбнулся.
– А он такой. Его вынуждают быть таким. Он через все что хочешь может пройти насквозь или обогнуть, или подлезть снизу. Есть только одна вещь, где его можно подловить, – Николз сделал мрачную мину, – и это меня сейчас сильно беспокоит…
– Я бы заказала кофе. – Она стала снимать перчатки. – Пожалуйста, скажите мне, Винди, – промурлыкала она ангельским голосом, – что вас беспокоит.
Николз посмотрел в окно. На его лице появилась озабоченность, смешанная с некоторым сомнением. Николз был очень хорошим актером. Это качество могли распознать в нем немногие, а если и распознавали, то было уже слишком поздно.
Он посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом и затем серьезно произнес:
– Кларисса, я очень привязан к Слиму. Для этого парня я могу сделать все, что угодно. Для меня он самый лучший малый в мире… и я просто не хочу, чтобы ему было плохо.
Большие глаза Клариссы стали еще больше. Она сложила ладони и перегнулась через стол.
– Но это же чрезвычайно интересно. Я заинтригована. Пожалуйста… скажите мне… кто собирается причинить вред мистеру Калагэну?
Николз глубоко затянулся табачным дымом, медленно выпустил его из уголка рта и спокойно произнес.
– Это можете быть вы…
– Боже! – воскликнула Кларисса, – как здорово! А почему это могу быть я?
Николз затушил сигарету решительным жестом. На его лице было выражение человека, принявшего окончательное решение, и, смотря ей прямо в глаза, очень медленно он произнес:
– Кларисса,… Я хочу вам кое-что сказать. Но если вы меня когда-нибудь выдадите, то я перережу ваше симпатичное горлышко от уха до уха. Слим без ума от вас. Вам понятно? Как только он увидел вас вчера вечером, он сразу же потерял голову. А вы имейте в виду, что к этому парню женщины липнут, как мухи, а он просто не обращает на них внимания. Когда дело касается женшин, он как холодильник. Поэтому, если ему понравилась какая-нибудь женщина, то она от счастья должна поднять на мачту все флаги и дать в свою честь салют наций.
Он грустно пожал плечами.
– Может быть, мне и не следовало бы ничего говорить, – продолжил он, – но я несколько обеспокоен. Видите ли, когда он сегодня утром сказал, что собирается отказаться от этого дела…
Кларисса перебила его:
– А почему он собирается это сделать?
– Он говорит, потому, что не может найти никаких зацепок. Но я в это не верю. Я думаю, что это из-за вас. Я наблюдал, как он смотрел на вас вчера вечером после того, как вы вернулись из Ярд Армза и наливали нам чай. И я все понял.
Внезапно он замолчал и принялся рассматривать пирожные в витрине. Краешком глаза он следил за Клариссой и с удовлетворением заметил, что ее взгляд потеплел.
– Он не должен отказываться от этого дела, Винди. Он просто не должен этого делать. И вам не следует беспокоиться за меня. Я не могу сделать ничего такого, что бы могло повредить ему. Я никак не смогу это сделать. Я не такая, и кроме того… я думаю, что он ужасно милый. Как только я его увидела, я подумала, что он пугающе хорош. У него такой отсутствующий взгляд. Ну, вы знаете, Винди?
– Я знаю, тихо произнес Николз, а сам подумал: "Боже… Слим опять оказался прав. Она клюнула на все это".
Он накрыл ладонями ее лежащие на столе руки и серьезным голосом произнес:
– Кларисса, я доверяю вам… запомните. Если вы причините какой-нибудь вред Слиму, я лично перегрызу вам горло, если он не сделает это первым…
Кларисса потрогала горло рукой. Она счастливо улыбалась. Николз, глядя на нее, подумал:
– Черт… кажется, ей нравится, что ей перережут горло.
– Все это просто удивительно, Винди, я сделаю все, чтобы помочь. Просто все, что возможно…
Николз посмотрел в окно. На улице из своей машины выходил
Калагэн.
– А вот и он, – удивился Николз. – Нам лучше сделать вид, что мы встретились здесь случайно.
Когда вошел Калагэн, он быстро заговорил:
– Забавная вещь, Слим. Мисс Вендейн только что подошла выпить чашечку кофе. Может быть, ты хочешь поговорить с ней. А я хочу сходить поглядеть на Слаптонские пески. Мне сказали, что там великолепно ловятся щуки. – Он бросил быстрый взгляд на Калагэна, незаметно подмигнул и продолжил. – Мне говорили, что рыба клюет там на все, на любую приманку. Я с вами еще увижусь, – сказал он.
Посмотрев долгим взглядом на Клариссу, он встал из-за стола и ушел.
Калагэн заказал кофе. На нем был серый фланелевый костюм, желтовато-серая шелковая рубашка и коричневый галстук. Кларисса поймала себя на том, что смотрит на его губы, думая, что они были очень подвижными.
– Слим, – произнесла она. – Я буду звать вас Слим, а вы зовите меня Кларисса. Я хочу, чтобы вы знали, что я бы очень хотела сделать все, что могу, для того, чтобы помочь вам. Увидев вас, я сразу почувствовала, что мне хочется сделать все, что я смогу… Вы понимаете?
Калагэн смотрел на нее. Он казался взволнованным. Все черты его лица показывали, что им владеет почти безнадежное чувство.