- Не ждал? - спросил он басом.
- Хряк, кореш! - Нечистый сграбастал гостя в охапку и втащил в прихожую. - Ждал, как же, ждал! Каждый день жду! Когда откинулся?
- Три дня как на свободе… Да хватит тебе лапать-то меня, чай не баба! - Хряк освободился от объятий Алиферова и теперь уже крепко по-мужски пожал Алиферову руку.
- Чего же ты ко мне сразу не зашел? - пропуская мимо ушей последнюю реплику приятеля, спросил Нечистый.
- Дык, сам знаешь, браток, - басил Хряк и его густой трубный голос, казалось, заполнил все уголки квартиры, - на радостях-то все эти дни водку хлестал, жрал да на диване отлеживался в комфорте. А как отошел маленько, так сразу к тебе подался.
- Ну, молодец, молодец! - похлопывая приятеля по плечу, не мог нарадоваться Алиферов. - Проходи, я тебя коньячком угощу!
- Угости, Нечистый, корешка. Я не против. Коньячком на свободе я еще не баловался.
- Давай, давай, проходи, не стесняйся, - легонько подталкивая гостя в спину, хозяин повел его на кухню. - Ох, и рад же я тебя видеть, Хряк!
Свой последний срок Нечистый отсидел на одной зоне с Деевым Сергеем или попросту Хряком. Этот крупный, налитый воловьей силой мужик сел на три года раньше Алиферова и вышел на три месяца позже. Приятели были не разлей вода, даже койки в бараке стояли рядом. Оба злые, жестокие, готовые вспыхнуть по любому поводу, они могли перегрызть глотку любому, кто скажет им поперек слово. Парочку побаивались даже отъявленные уголовники, чего уж говорить о законопослушных мирных гражданах на воле.
На кухне Нечистый усадил приятеля за стол и, не скупясь, вывалил перед ним целую кучу деликатесов. Потом достал из холодильника бутылку коньяку и наполнил им две рюмки.
- Кучеряво живешь, - похвалил Хряк, разглядывая рыбу в вакуумной упаковке.
- Да ты ешь! - Нечистый поднял рюмку. - На зоне именно о такой жратве мы с тобой и мечтали.
- Да-а, - протянул Деев. - Баланды мы в волюшку наелись, кореш. Нехай ее другие поедят… Ну-с, с возвращеницем!
Приятели чокнулись рюмками и выпили коньяк. После пятой порции спиртного разомлевший Хряк вытер ладонью рот и, вальяжно откинувшись на спинке стула, заявил:
- Мне бы, Нечистый, приодеться нужно. А то хожу как оборванец. Даже обуви приличной нет.
Действительно на Дееве были старенькие потертые джинсы и застиранная, давно вышедшая из моды рубашка.
- Пожалуйста! - с готовностью щедрого человека откликнулся Алиферов. - Ты только скажи, сколько тебе бабок нужно. Я дам.
Хряк остановил, порывавшегося встать и отправиться в зал за деньгами приятеля.
- Да погодь, Вовчик, не торопись! Сам знаешь, не люблю я одалживаться. Пока руки есть, - Деев растопырил перед носом Нечистого свои огромные лапы. - Сам бабки добуду. Вместо денег ты мне лучше пособи одно дельце провернуть, а барыш поделим.
- Ладно, - не колеблясь, согласился Алиферов. - Что за дело?
- Хавиру взять надо, - заявил Хряк и вдруг воскликнул: - Да дай ты мне лучше водки и тару побольше, а то надоело эту дрянь наперстками хлебать!
- Не интеллигент ты, Хряк, - посмеиваясь, сказал Нечистый, принес водку и до половины наполнил ей граненый стакан.
- Вот это по-нашему, - одобрил Деев, смачно выпил прозрачную жидкость и, крякнув, заявил: - Ничего слаще в жизни не пил… В общем, фраерок меня один на хату навел. Старушка в ней живет лет под шестьдесят пять, одинокая. Бабки у нее кой-какие завелись. Раньше она крутая баба была - научный сотрудник какой-то там или профессор, хрен их разберешь. Было у нее, короче, все: машина, дача, золотишко да барахло кой-какое, что из загранки, по командировкам мотаясь, навезла. Ну, а после этой долбанной перестройки туго ей пришлось. На пенсию, сам знаешь, не разжиреешь. А старуха-то привыкла ни в чем себе не отказывать. Вот и продала она тачку, дачу да барахло - хрусталь там всякий, посуду. А теперь на эти бабки и живет. А что?.. Правильно. Наследников у нее нет, кому после смерти барахло оставлять? - Хряк цинично улыбнулся, обнажая крупные мощные зубы. - Вот я и думаю, Нечистый, чем мы с тобой не наследники? А раз так, пусть старая отдаст, причитающуюся нам долю! - и Деев пьяно заржал.
Алиферов тоже расхохотался и, подлив еще водки в стакан приятеля, спросил:
- Как хату брать будем?
- На деловой вопрос, деловой ответ, - посерьезнел Хряк. - Вломимся да припугнем старую. Сама бабки отдаст. - Деев опрокинул в рот водку и, щедро намазав на хлеб с маслом красную икру, откусил от бутерброда. - Только ни тебе, ни мне старуха дверь не откроет. Испугается рож наших протокольных. Баба нам, Нечистый, для дела нужна. Причем приличная, чтобы доверие вызывала.
Алиферов секунду раздумывал, потом подмигнул приятелю.
- Будет тебе баба, Хряк!
24
Вчера, выйдя от Нечистого, Зойка некоторое время бесцельно бродила по улицам, а потом отправилась по магазинам да базарам, и на часть денег, что дал ей Вовка, накупила себе барахла. Нечистого она все же ослушалась и ближе к вечеру отправилась к себе домой. А куда ей, в конце концов, идти? Не под забором же ночевать. А если заберут, так даже лучше. Поскорее бы уж чем-нибудь закончилась эта история с теткиными иконами. А то живешь с ощущением, будто над твоей головой меч висит. Дамоклов, кажется, называется.
Долженкова в этот день так ни грамма и не выпила. Может быть, поэтому плохо ночью спала, все кошмары снились. Страшновато одной в пустом доме торчать. Да уж лучше одной, чем с этим придурком, так называемым мужем. То что Сашку арестовали Зойка нисколько не жалела. Кто бы о ней пожалел, если ее, не дай бог, за решетку упрячут. А без Шиляева воздух в доме и тот стал чище.
Утром Зойка встала сама не своя. Чувство беспокойства не оставляло ее и, чтобы отвлечься от дурных мыслей, она взялась за уборку дома. Помыла полы, окна, отдраила газовую плиту, обмела паутину. Потом притащила из сарая старый колченогий стол, поставила его в зале и повесила на окна вместо занавесок какие-то тряпки, которые отковыряла в куче хлама все в том же сарае.
Когда делать стало нечего, Долженкова снова, в который уже раз, решила примерить обновки. Надела маленькие кружевные трусики, точно такие же, в каких артистки снимаются в эротических сценах. Примерила бюстгальтер - грудь сразу же обрела форму. Затем влезла в юбку, чуть выше коленей - не молоденькая уже, нечего ляжками светить, а в довершение туалета напялила маечку. А вот маечка была ультрасовременной с бахромой снизу и чуть-чуть коротковатой так, что оставалась незакрытой узкая полоска кожи. Босоножки Зойка купила легкие, изящные на невысоком каблучке. На шпильке она поди уж и ходить-то разучилась. За неимением трюмо стала вертеться перед осколком зеркала. Да разве в него многое увидишь? И Долженкова принялась разглядывать лицо.
Между прочим, Зойка чуть-чуть похорошела, посвежела как-то. Не "Аленький цветочек", конечно, но все равно кожа, вроде, мягче стала, эластичнее, да и преждевременные морщинки не так в глаза бросаются. Снова в лице хищность какая-то появилась. Долженкова где-то слышала, что если мужчина в возрасте имеет интимную связь с девушками, сами молодеют. Не душой, это понятно, а именно телом. Гормоны от юных какие-то получают, что ли. Здоровье вроде улучшается, да и внешне начинают выглядеть значительно лучше. Может быть, такой эффект получается, и… когда женщина с мальчиком?.. Хотя Зойке всего тридцать три, и совсем она не старая. Просто вид у нее потасканный из-за распутства да пьянства. А вот вчера не пила и, пожалуйста, - результат на лице!
И какого черта она дома торчит? Ведь не сегодня завтра арестовать могут. Так хоть оставшееся ей на свободе время с толком использовать нужно. Долженкова еще немного покрутилась перед осколком зеркала, сделала неброский макияж и вышла на улицу.
Две старухи, судачившие у калитки соседнего дома, увидев Зойку, пораскрывали рты. И куда эта лярва вырядилась-то? А потом долго глазели вслед гордо удалявшейся по переулку Долженковой.
На перекрестке Зойка свернула к магазину и некоторое время кружила вокруг телефонной будки, не решаясь войти. И чего это она волнуется, будто девочка перед первым свиданием? Такого с ней еще никогда не бывало. Усмехнувшись, решительно вошла в телефонную будку, сняла с рычага трубку и набрала номер Женьки.
К парню у Зойки было двойственное отношение. С одной стороны она испытывала огромное наслаждение от интимной близости с ним, а с другой… Он был такой юный, милый и неопытный в жизни, что ей хотелось оберегать, защищать и лелеять его, как матери горячо любимого сына… Глупо конечно, но что делать, раз в Зойке с большим опозданием, но просыпался-таки материнский инстинкт… И того и другого чувства Долженкова стыдилась.
- Алло! - после щелчка ответил громкий мальчишеский голос.
Зойка совсем разнервничалась. Каким-то чужим тихим голосом сказала:
- Здравствуй, Женя.
- А, это ты, Зоя? - парень не очень-то обрадовался телефонному звонку. Говорил он бесцветным голосом, не проявляя никакого интереса.
Зойка совсем смутилась и пробормотала:
- Как дела?..
- Да ничего, вроде, - пробубнил парень. Он тоже чувствовал себя сконфуженным.
Наступила неловкая пауза. Когда Зойка заговорила вновь, язык ее заплетался:
- Ты бы это, Женя… Не хотел со мной сейчас увидеться?.. Посидели бы где-нибудь в кафе… Мороженого поели… Шампанского выпили… - Зойка отлично сознавала, что навязывается, но ей просто необходимо было увидеться с парнем, иначе она, наверное, свихнется. И куда же эта чертова гордость-то запропастилась? И чего же она дура волнуется-то так? Аж взмокла вся. Зойка ругала себя последними словами, стараясь приободриться, однако вслух вдруг жалобно попросила: - Давай увидимся, Женечка, пожалуйста, мне так плохо…
В голосе женщины звучала, чуть ли не мольба, и Женька не посмел отказать.
- Ладно, Зоя, - сказал он удивленный ее тоном. - Куда подъехать?
Заполучила-таки парня чокнутая. Не скрывая радости, Долженкова стала объяснять:
- Доедешь до сквера, там памятник Пушкину стоит, знаешь, наверное… Вот у него я тебя и буду ждать.
- Договорились! - Женька положил трубку.
Парень тоже испытывал к женщине двойственное отношение. С одной стороны заниматься с ней сексом здорово. И это влекло к ней. А с другой… Разница в возрасте уж больно большая. В матери Зойка ему годится. Поэтому общество женщины тяготило Женьку, особенно на людях, особенно, когда трезвый. Однако именно сейчас, когда над ними нависла общая угроза, парень нуждался в компании Долженковой. Он так же как и Зойка был в смятении. Неизвестность пугала его, и он испытывал потребность выговориться, о том что наболело у него на душе. Колька для этой цели не подходил - такой же пацан, как и Женька. Зойка дело другое - женщина, взрослый человек. Она могла помочь развеять страхи, утешить, а если потребуется, то и приголубить.
Женька оделся и вышел из дому.
Встретившись с Долженковой, парень был крайне удивлен произошедшей в ней переменой. Из Золушки она превратилась, скажем прямо, не в принцессу, но уж в маму принцессы это точно. С такой не то что в кафе, в самый дорогой ресторан пойти не стыдно. Они прошлись по центральной улице, затем поднялись на открытую летнюю площадку кафе "Гуливер". Посетителей в этот час было мало, и парочка облюбовала столик у перил с видом на внутренний дворик, расположенный этажом ниже. Заказали шашлык, шампанское и мороженое. Зойка почти не пила, она большей частью слушала, наслаждаясь обществом Женьки, который много пил и болтал без умолку. Когда парень выговорился, она с тихой нежной грустью сказала:
- Дурачок ты, Женька. Ну, зачем ты связался с Нечистым? Он же тебе всю жизнь исковеркает. Не ходи больше к нему и дрянь эту не кури.
Пьяненький Женька клятвенно заверил, что больше к Вовке в дом ни ногой.
Когда шампанское было выпито, а шашлык и мороженое съедено, Зойка взяла руку парня в свою и, легонько сжав ее, томно предложила:
- Давай, поедем ко мне домой, Женечка, а?..
Парень втайне о таком предложении только и мечтал. Он тут же с радостью согласился. С официанткой расплатилась Долженкова, несмотря на протесты Женьки, который, как истинный джентльмен, порывался сделать это сам. Деньги у него были - доля, что всучил ему Нечистый за иконы. Из нее он пока не потратил не копейки. Прикупив в баре бутылку шампанского и сладости, парочка вышла на улицу, поймала такси и отправилась к Зойке домой.
В апартаментах Долженковой парень даже не успел как следует подивиться убранству комнат, а точнее отсутствию в них такового, как был раздет, уложен на сброшенный на пол матрас и оседлан сгоравшей от сумасшедшей страсти женщиной.
25
Витьку Дудника вычислили быстро. Черноусый, чернобровый, с орлиным профилем энергичный капитан, которому подполковник Рахимов поручил вести дело об иконах поехал в ресторан "Кооператор" и навел там справки об интересующем его человеке. Оказалось Дудник снимал однокомнатную квартиру в двух кварталах от ресторана "Кооператор", завсегдатаем которого он был. Хошимов Мурат, именно так звали человека, с кем предстояло работать в столице Шатохину, послал своих ребят к Витьку домой, где они и взяли Дудника прямо из постели, в которой он отсыпался после ночной оргии с двумя девицами. Оперативники особо с Дудником не церемонились. На глазах у полуголых ошалевших девиц, заломили Витьку руки за спину, защелкнули наручники и на "УАЗИКе" доставили его прямиком в ГУВД в кабинет Хошимова. На первом допросе присутствовал и Шатохин.
- За что взяли? - исподлобья глядя то на капитана, то на человека в штатском спросил Дудник, когда его усадили на стул и сняли наручники.
Сидевший за столом и что-то писавший Хошимов, двинул в сторону задержанного своими густыми черными бровями.
- А ты разве не догадываешься?
- Нет! - не без амбиции заявил Дудник.
Капитан отложил ручку и с любопытством взглянул на Витьку.
- Не прикидывайся, Дудник, - сказал он тоном добродушного дядьки, решившего пожурить соседского мальчишку-озорника. - Ты прекрасно знаешь, что "повязали" тебя за иконы, которые ты приобрел у Шиляева Александра.
На неподвижном, похожем на каменную маску лице Дудника, чуть-чуть опустились уголки губ.
- За такую ерунду? - спросил он презрительно. - Я даже и не знал, что у этого "бича" такая фамилия.
- Правда?! - капитан бросил на своего визави ироничный взгляд. - Но иконы-то взял?
- Ну, взял. Подумаешь… Подошел на улице алкаш какой-то, предложил иконы, я у него и купил по дешевке. - Дудник намеренно плел небылицы, тянул время, дожидаясь когда капитан первым раскроет свои карты, выложит, что ему известно об этом деле.
Так оно и вышло.
- Лжешь ты Дудник! - повышая тон, произнес Хошимов. - Ты отлично знал Шиляева. Он именно к тебе приезжал из другого города. Повязали его там, Витек. И вот товарищ майор специально издалека к нам в столицу прилетел, чтобы с тобой встретиться. Будешь и дальше запираться?
- Да нет, чего уж там, - с интересом взглянув в сторону Шатохина, сказал Дудник. - Но я действительно не знаю этого Шиляева… А может быть, встречался когда-то с ним да забыл, а он меня запомнил. А может, кто-нибудь из знакомых его ко мне послал. Короче не знаю уж каким образом, но он меня отыскал в "Кооператоре" и предложил эти самые иконы. Жалко мне стало мужика, уж больно вид у него был несчастный. Дал ему немного денег и взял иконы, хотя они мне ни к чему. На том и расстались.
Витек замолчал. Хошимову стало ясно, что откровенного разговора не получится. Бывший "зек" калач тертый, и будет признавать только те факты, которые капитану известны.
- Ладно, Витек, колись, не томи душу! - сделал нетерпеливый жест капитан. - Шиляев признался, что вы ездили к Султану. Ему он и передал иконы. Был там еще какой-то старик.
Дудник развел руками.
- Ну, раз вам все известно, чего же вы от меня хотите?
- Адрес.
- Чей?
- Конечно же, Султана и старика.
Каменное лицо Витька шевельнулось, изображая подобие улыбки.
- Чего же вы в "Кооператоре" о нем не поинтересовались? - спросил он добродушно. - Там его все знают. Зовут его Алексей Егорович, а фамилия Ким. Султан это прозвище. Живет он на Кара-су улица Ойбека пятнадцать. Фамилии старика я не знаю, знаю только, что зовут его Эдуард Владимирович. Где живет понятия не имею. Слышал, будто художественная мастерская у него на Максима Горького… Только учтите, граждане начальнички, я к этому делу никакого отношения не имею. Просто довез одного "бича" от ресторана "Кооператор" до дома Султана.
- Ладно, Дудник, - проворчал капитан, - суд разберется кто к чему отношение имеет. А сейчас бери-ка ручку, лист бумаги и подробно напиши обо всем том, что только что нам рассказал.
- Как скажешь, начальник, - пожал плечами Витек и придвинулся к столу, весьма довольный тем, что в разговоре не был упомянут Нечистый, иначе пришлось бы признаваться в том, что иконы добывались по Витькиному заказу, а это уже другая статья.
…Султана дома не оказалось.
- Уехал с друзьями то ли на рыбалку, то ли на охоту, - заявила узкоглазая круглолицая молодая женщина жена Султана. - Когда вернется не знаю.
При обыске в художественной мастерской были обнаружены и изъяты иконы, несколько самоцветов.
Самого хозяина предприятия Худякова Эдуарда Владимировича доставили в изолятор временного заключения, а иконы отправили на экспертизу. Предварительный допрос проводили во второй половине дня в шестнадцать часов. Допрос также вел Хошимов и снова в присутствии майора Шатохина.
- Итак, Эдуард Владимирович, - начал капитан, когда привели Худякова и усадили на стул в середине кабинета, - откуда у вас в мастерской иконы?
Тщедушный старикашка с плешивой макушкой и морщинистым злобным лицом, был мрачен, изображая обиду, и на вопросы отвечал с явным нежеланием.
- Иконы привез мне незнакомый ранее человек. Он сказал, что достались они ему в наследство, и хотел реставрировать их, как память от бабушки…
Да, совесть мучает… Да, брал иконы на реставрацию… Да, занимался не зафиксированным в прейскурантах промыслом, за что заслуживаю осуждения и наказания, и готов за это ответить, но больше ни в чем виновным себя не считаю…
Хошимов спокойно выслушал задержанного и кивнул:
- Я вас понял, Эдуард Владимирович, и приму во внимание ваше заявление. Но все-таки давайте уточним: фамилия Шиляев вам знакома?
- В первый раз слышу такую фамилию, - насупившись, заявил Худяков.
- Как же так получается, Эдуард Владимирович, - разыгрывая добродушие, сказал капитан. - Вы заявляете, что не знаете Шиляева, а вот он на допросе у товарища майора показал, что с вами знаком. Может быть, вам хочется очной ставки, так мы вас отвезем в соседний округ. Путь, правда, не близкий, зато за казенный счет. И прокатимся, я думаю, мы не зря. Шиляев обязательно вас узнает, и тогда вам будет предъявлено обвинение в организации покушения на убийство. Шиляев-то иконы из дома старухи с боем выносил. Она до сих пор в больнице искалеченная лежит.
Миролюбивый не лишенный иронии тон Хошимова возымел на Худякова обратное воздействие.
- Что вы меня запугиваете?! - неожиданно вскричал он, багровея. - Я буду жаловаться прокурору на использование следствием угроз и шантажа!