- А где же его жена?
- Гуляет с ребенком. У меня уже есть внук, ему семь месяцев. Они скоро вернутся.
- Невестка и является камнем преткновения?
- Вы проницательны. Впрочем, здесь нет ничего удивительного. Дети и родители должны жить раздельно. Но Андрея устраивает такое положение дел. И все же я хочу знать, что такого мог натворить мой сын? Я всю свою жизнь вложила в его воспитание и знаю, как свои пять пальцев. Он не способен пойти ни на какие правонарушения.
- Об этом пока речь не идет. Я думаю, что мы с вами можем пойти на сделку. Мы вам кое-что расскажем, а вы ответите на наши вопросы.
- Согласна. Только начнем с вас.
- Хорошо. Скажите, пожалуйста, у вашего сына есть вишневый "мерседес С 200"?
- Есть. Ему муж подарил два года назад, когда Андрей с отличием закончил институт.
- Где сейчас находится машина?
- В гараже.
- Уверены, что она там?
- А куда ей деваться! Ну хватит загадок, говорите, что случилось!
- На машине вашего сына совершено преступление. Сбит человек. Авария имела самые худшие последствия. Потерпевший умер, а сбивший его водитель удрал с места происшествия. Следствию удалось установить машину, причастную к преступлению, и эта машина принадлежит вашему сыну. Она найдена, исследована криминалистами, участие "мерседеса" в наезде на пешехода доказано экспертами. Остается найти водителя, сбившего человека.
Женщина заметно занервничала.
- Черт! Я понятия не имею, где ключи от гаража. Надо ждать Веронику. Она знает. Я не захожу к ним в комнату. Мы даже обедаем в разное время. Мы с мужем в столовой, а они на кухне. Двум женщинам с характерами очень трудно понять друг друга, и дело даже не в разнице в возрасте. Мне сорок семь, ей двадцать два.
- Мы можем подождать ее здесь?
- Конечно. Но уверяю вас, Андрей не мог участвовать в грязных делах.
- Никто и не утверждает, будто наезд был совершен умышленно. Среди водителей можно встретить разных людей: и милиционеров, и преступников, а на дороге всякое случается.
- Не успокаивайте меня. Я не верю в участие сына. Даже то, что он попадает под категорию подозреваемых, уже нелепость. - Татьяна Георгиевна не скрывала своего возмущения. - Ему через месяц диссертацию защищать, вот он и поехал мозги проветрить, сил поднабраться.
- Вы можете назвать базу, адрес, где он сейчас находится? - перебил ее Куприянов. - Это очень важно. Нам необходимо срочно его найти и допросить. И еще неплохо бы глянуть на его фотографию. Чем быстрее мы убедимся в его невиновности и четком алиби, которым может быть отсутствие в городе и пригороде на момент происшествия, тем будет лучше всем, и нам, и Андрею, и вам в том числе, сами понимаете.
- У меня есть от него открытка с обратным адресом. Андрюша прислал мне ее с базы. Неделю назад у меня был день рождения. Сейчас я соображу, где она лежит.
Открытка нашлась и семейный альбом тоже. Татьяна Георгиевна показала последнюю фотографию Андрея, где он очень четко получился. Трифонов занялся открыткой, а Куприиянов пролистал альбом. Он обожал это делать. Совать свой нос в чужие дела было частью его профессии.
- База "Серпантин-3", корпус шесть, комната
3116, - прочитал вслух Трифонов. - На открытке, как я догадываюсь, изображена та самая база?
- Да. Я очень тронута была его открыткой. Даже написала ему письмо. Андрюша такой рассеянный, он никогда ничего не помнит. Приходит поздно вечером домой и спрашивает: "А по какому поводу гости собрались?" Я отвечаю: "У твоей мамочки сегодня день рождения". "Серьезно?" - удивляется он. А тут вспомнил и даже открытку прислал.
- Извините, - снова перебил ее Куприянов, показывая фотографию человека лет тридцати, где тот играет в волейбол на пляже. - Вы не подскажете, кто этот мужчина?
- Татьяне Георгиевне был явно неприятен этот вопрос.
- Мой первый муж Гена. Мы не живем уже двадцать лет. Ошибка молодости. Почему он вас заинтересовал?
Трифонов глянул на снимок. Фотография была нечеткой, черно-белой, но он понял, почему Куприянов задал свой вопрос. На плече молодого человека имелась татуировка, очень похожая на ту, что обнаружили на человеке, сбитом машиной.
- Гена, говорите? А как его фамилия?
- Он Бесфамильный.
- Как это так?
- А так. Фамилия у него такая - Бесфамильный.
Теперь Куприянов вспомнил, где видел хозяйку раньше. В фотоальбоме, с красавчиком в обнимку. Годы не сильно изменили ее нордическую холодную красоту.
- Он служил на флоте?
- Служил. Тогда мы и познакомились. Ему очень шла морская форма и вообще он был красивым парнем. Да и сейчас мужчина очень интересный. Но мы не видимся. Года два назад я встретила его на похоронах одного нашего общего друга.
- Андрей его сын?
- Совершенно верно. Андрей с ним видится. Не скажу, что часто, но они встречаются.
- Но у вашего сына фамилия Курносов.
- Видите ли, когда мы с Геной разошлись, я не получала от него никакой помощи. Материальной. Он приезжал к нам раз в месяц, гулял с сыном, но денег не давал. Несколько лет перебивался случайными заработками. Так, во всяком случае, он мне говорил. Потом я вышла замуж за Костю. Очень серьезный и ответственный человек. Он усыновил Андрея и дал ему свое имя, фамилию.
- При живом отце?
- Андрей сам решал, кто ему настоящий отец. Когда получал паспорт в шестнадцать лет, тогда и решил, какую фамилию вписать. Но какое это имеет отношение к аварии на дороге?
- Прямое, - подал голос Трифонов. - У сбитого мужчины на плече такая же татуировка. Вот только фамилия погибшего была Чаров.
Женщина вздрогнула и побледнела. Гости насторожились.
- Вам плохо? Может быть, водички принести?
- Не надо, - с трудом выдавила она. - Дело в том, что моя девичья фамилия Чарова. И когда мы с Геной поженились, он взял мою фамилию.
- Значит, погибший Геннадий Устинович Чаров - ваш первый муж. И задавлен он был машиной собственного сына. Я понимаю, конечно, что мир тесен. Но не до такой же степени. С вашего позволения, мы заберем, на время, конечно, фотографию вашего сына и присланную им открытку. И еще. Поищите, пожалуйста, какие-нибудь фотографии первого мужа, где видно его лицо.
- Костя по началу меня очень ревновал к Геннадию, порвал все его фотографии. Но одну, мою любимую, я успела спрятать. Я вам ее дам, но только вы мне ее вернете.
- Мы все вам вернем в обязательном порядке.
Татьяна Георгиевна встала и вышла из комнаты.
- Вот, Алексан Ваныч, почему в архивах Северного флота никакого Чарова не нашли. Был он тогда Геннадием Бесфамильным. Придется копать по новой. И еще. Я знаю, какую фотографию она принесет. У нас такая уже есть в альбоме, найденном в гараже убитого лжесвидетеля.
- Не волнуйся, Семен. Я узнал ее. Не ты один такой глазастый. Думаю, что ей стоит показать тот альбомчик. - Там есть фотографии Дейкина и общий снимок всей корабельной команды. Может быть, она кого-то знает.
- Хочу спросить, Алексан Ваныч, почему вас так интересует прошлое Чарова?
- Потому, что о его настоящем никто ничего сказать не может.
- Но факты, о которых вы неустанно повторяете, говорят о другом. Наш погибший таинственный свидетель - молодой парень, сын Чарова - его ровесник. Возле гаража, где мы нашли "мерседес" болтались двое молодых парней. Убийца в "девятке", тоже совсем еще щенок с наклеенными усами. Тот, что вышел из машины и зашел в дом, где растворился, также не старик. Мы имеем дело только с молодежью, а это никак не вяжется с прошлым Чарова.
- Ты перечисляешь исполнителей, а меня интересуют заказчики, Семен. Мы должны охватить все направления, если они есть, и не пропустить ни одной тропиночки, пока не выясним, куда она ведет.
В комнату вернулась хозяйка с черным конвертом в руке. Она достала из него снимок и протянула Трифонову.
- Вот. Здесь мы сфотографировались вместе, сразу как вернулись из Франции. Совсем еще молоденькие.
На фотографии, прижавшись друг к другу, сидела парочка очаровательных голубков. Они казались идеальной парой. На оборотной стороне надпись: "Вильнюс, 1976 год". Куприянов не ошибся. Это была копия с того же негатива, и в их архиве снимок уже имелся. Теперь они точно знали, кто на нем изображен.
- Вы сказали, что вернулись из Франции? А фотография сделана в Вильнюсе.
- Это долгая история. Из Франции мы вернулись в семьдесят пятом. Гена встал на учет в военкомате, получил паспорт, устроился на работу, а потом мы поехали в Вильнюс и там расписались. Нам этот город очень понравился. Из Франции мы прибыли в Калининград на торговом корабле, а потом через Прибалтику на экскурсионном автобусе добрались до Питера. Гена еще три месяца в окружном госпитале пролежал. А уж потом мы начали строить планы на будущее.
- Вы вместе ездили во Францию?
- Наше знакомство состоялось в Африке. Мой отец был консулом. В тот год произошел военный переворот. Все посольства и представительства должны были эвакуироваться за сутки. А как? Аэропорты закрыты. Оставалась одна лазейка. Через океан. Но гражданские суда были арестованы военными. Атомный крейсер "Адмирал Кузнецов" решился подойти к берегу и забрать нас. Против такой мощной машины африканские бунтовщики ничего сделать не могли. Тем же способом сумели выехать представительства США, Англии и Франции. Остальные попали в лапы военщины и, как мы потом слышали, никто домой уже не вернулся. Нам повезло, что мы родились в мощной сверхдержаве. Такой, во всяком случае, она считалась в те времена. Трудно передать словами, что нам пришлось пережить тогда. Сейчас я не могу вспоминать без содрогания те страшные дни.
Хроника событий
1975 год
14 часов 40 минут
Тяжелый атомный крейсер "Адмирал Кузнецов" встал на рейд у берегов Забирии в полумиле от порта. Огромный корабль тут же был окружен сторожевыми катерами береговой охраны с полным вооружением на борту. Это выглядело смешно: будто громадного кита атаковала стая килек. Никакой опасности сторожевики не представляли: советский крейсер, мог несколькими залпами разнести в щепки порт и десяток близлежащих районов столицы, где к власти пришли военные.
В смысл смены режима никто не вникал. Правительство арестовали и, по некоторым слухам, расстреляли. К власти пришел диктаторский режим. Бунтовщики не выдвигали никаких политических программ и лозунгов. Однако все иностранцы и дипломаты были арестованы и размещены на крупных стадионах под присмотром вооруженной охраны. Аэропорты закрыли, границы тоже. Ни въехать, ни выехать. Корпункты мировых информационных агентств разгромили в первую очередь, аппаратуру конфисковали, а журналистов изолировали. Советского корпункта в этой стране не было. Здесь работали рабочие, выполняющие заказ законного правительства по строительству очистных сооружений.
На первых порах Советский Союз не собирался вмешиваться в дела африканского государства. Задача была поставлена одна: срочно вывезти советских граждан. Пришлось задействовать военно-морской флот. Ракетный крейсер "Адмирал Кузнецов" находился в это время в водах атлантического океана. Флагман Северного флота мог стать самым серьезным аргументом в переговорах с вооруженными бунтарями, дорвавшимися до власти.
На подходе к берегам западной Африки командир крейсера капитан первого ранга Дружников получил из Москвы радиограмму со списком соотечественников, находящихся в Забирии. Общая цифра сводилась к двумстам тридцати шести гражданам Советского Союза. Но список требовал уточнений, так как не успели в точности установить, кто из наших находился в отпусках, отъездах и кто их подменял. События развивались слишком быстро, бюрократический аппарат Министерства иностранных дел не был готов к такой работе в сжатые сроки. Как издавна принято у нас говорить: "Зима застала нас врасплох". Уповать приходилось на удачу и демонстрацию мощи сверхдержавы.
На борт крейсера были допущены трое представителей новой власти и переводчик. Командир корабля потребовал выдачи советских граждан в срочном порядке. Но ни ультиматум, ни грозный вид крейсера и его командира не подействовали на наглых чернокожих.
- Капитан, все, что вы можете сделать, это открыть огонь по городу, - уверенно заявил офицер с непонятными знаками различия, холодно взирая на командира корабля. - Этим вы погубите не только своих соотечественников, но и сотни мирных граждан нашей страны. Пожалуйста. Мы их спишем. А также под ваш огонь спишем и тех, кого вы не заденете. Это лишь сыграет нам на руку. Пугать нас бессмысленно. Вы вошли в наши воды и не вам диктовать условия. Если вы гости, то мы поможем вам осуществить задачу. Но условия здесь диктуем мы. Я не знаю, сколько уйдет времени на поиск ваших сограждан. Все иностранцы разбросаны по временным лагерям не по принципу разделения по национальности и подданству, а с целью уберечь их от случайной гибели на улицах городов, где идут ожесточенные схватки между бывшим марионеточным коммунистическим правительством и повстанцами, освобождающими страну от чуждой нам идеологии.
- Эта чуждая идеология дала вам образование, как и тысячам ваших соплеменников. Не в Забирии же вы так выучили русский язык!
- Да. Большинство из нас закончили военные академии в Москве. Не вижу в этом никаких преимуществ. Зато отлично знаю, к чему приводит тоталитарный коммунистический режим. Чем вы кичитесь? Тем, что африканцы учились в Союзе? А кого вам еще учить? Англичан? Итальянцев? Бельгийцев? В капиталистических странах ваше образование не признается. Оно пригодно только для слабоумных азиатов.
- Себя вы причисляете к слабоумным?
Вопрос остался не услышанным.
- Русских будут привозить в сектор "Б" морского порта по мере их обнаружения в лагерях для перемещенных лиц. Мы выделим вам один или два катера для доставки их с берега на крейсер. Управлять катером будет наш человек, сопровождать людей будут ваши матросы. Не более четырех человек без оружия. Сроки оговаривать бесполезно. Очередность соблюдайте сами. Сектор "Б" будет оцеплен нашими людьми, на катер ваши граждане будут проходить через наш паспортный контроль. Это все, что я уполномочен вам сообщить.
Офицер отдал честь, развернулся и направился со своими людьми к трапу.
- Афанасий Григорьевич, почему вы не потребовали убрать сторожевики, облепившие нас со всех сторон? - задал вопрос старпом.
- Бесполезно. Они в своем порту и делают то, что считают нужным. Соберите команду. Я должен дать матросам инструкции.
22 часа 15 минут
На крейсер со сторожевиков были направлены мощные прожектора, и он превратился в отличную мишень для авиационных налетов.
Все чего-то ждали. Боевые расчеты были приведены в готовность номер один. Но на борту корабля соблюдалось полное спокойствие. Команда всячески пыталась скрыть напряжение.
Наконец поступил сигнал: "Первая партия для переправки готова".
- Определите четырех матросов для высадки на берег и подготовьте еще две четверки в резерв, - приказал капитан старпому.
- Так точно, будет исполнено, товарищ командир. На борт хлипкого прогулочного корыта спустились
четверо матросов. Юра Дейкин, Гена Бесфамильный, Толя Рубцов и Галкин. Легкий катерок направился к берегу. Ребята немного волновались, но старались держаться с достоинством.
Десять минут, и они подошли к пирсу. Вдоль берега вытянулась шеренга вооруженных повстанцев.
- Сколько их? - спросил Дейкин и сам же ответил: - Не менее тысячи. Интервал - метр. Живой забор из пушечного мяса, вооруженный нашими же автоматами. И что ты натворил, дядя Калашников?
На берегу их встретил офицер и провел сквозь кордон в стеклянный корпус порта.
Людей держали за ограждениями, будто табун лошадей. На узких переходах второго этажа стояли солдаты с автоматами и с холодным презрением наблюдали за происходящим внизу. В "загоне" толпилось человек пятьдесят, кондиционеры не работали, и люди обливались потом.
- Оставайтесь здесь, - приказал морякам офицер. Он говорил по-русски, но с сильным акцентом. - Катер нам дали только один. Будем отправлять с вами на крейсер по пятнадцать человек. Ждите. Мы обязаны проверить документы каждого. На это уйдет время. И еще. Можете подойти к турникетам и объяснить своим соотечественникам, что кроме паспортов, они ничего с собой не вывезут. Нам некогда устраивать таможенные досмотры. Пусть забудут о своих вещах и думают о себе. К утру тут наберется еще столько же.
Офицер направился к узкому проходу, где стояли солдаты с повязками и готовились к проверке документов. В этом узком горлышке собралась толпа сильнейших, выигравших схватку в давке.
- Обосрались скоты! - проворчал Бесфамильный. - Бугаи вылезли вперед, а всех баб на задворках бросили. Рыцари хреновы. И вот это быдло мы должны спасать!
- Злой ты мужик, Гена, - усмехнулся Дейкин. - Самим бы вернуться. А то ведь чернокожие и передумать могут. Кто знает, что в их обезьяньих черепушках творится.
Геннадий его не слышал. Он не мог оторвать взгляда от девушки, прижатой к парапету где-то в конце загона. В отличие от обезумевшей толпы, она выглядела спокойной и с некоторым презрением наблюдала за своими земляками.
- Класс! Это моя группа крови.
Дейкин поймал его взгляд и вздохнул.
- Кто о чем, а вшивый все о бане. Ты неисправим, Гена. Как бабу симпатичную увидишь, так море по колено.
- Катись оно все к едрене-фене!
Бесфамильный прямиком направился к девушке.
- Красавица! Ты веришь в любовь с первого взгляда?
Девушка даже не взглянула на него.
Она действительно была очень красивой, с огромной притягательной силой. Мимо такой трудно пройти, не оглянувшись.
- Что, матросик, давно за женскую юбку не держался? Сочувствую. Подыщи себе черномазую, они сговорчивее, а морду ей платочком прикроешь.
- Фу, какая грубятина. Глядя со стороны не скажешь.
- А ты поживи пару лет среди горилл, не так заговоришь.
- Значит, тоже по белым мальчикам соскучилась. Глянь на меня. Разве я похож на гориллу?
И она глянула. Сердечко екнуло. Бывает и такое. В любовь с первого взгляда девушка не верила, но оторваться от синих бездонных глаз не могла. Кажется, она влипла. Этого только не хватало.
- Меня зовут Геннадий. Два "н". Можно Гена.
- Таня.
- Чудное сочетание. Геннадий и Татьяна. Я подумал и решил, что ты будешь моей женой. Сотни женщин мелькали перед моими глазами на близких и дальних дистанциях, но мысли о женитьбе никогда не возникало. Осенью я на дембель ухожу. Подождешь меня пару месяцев?
- Только об этом и мечтаю. Матрос-спаситель.
Сам-то ноги унесешь из этой дыры? Я знаю это кровожадное племя. Здесь живы традиции охотников за головами.
- Советский флот непобедим. Мы их бескозырками закидаем, даже карабин в руки брать не нужно.
- Герой. С броненосца "Потемкин", что ли?
- С ракетного крейсера. Так ты выйдешь за меня замуж?
- Подумаю. Когда вернемся в Советский Союз, ты встанешь передо мной на колени с букетом роз в руках и после долгих признаний в любви сделаешь предложение. А в сортире такие вещи не обсуждаются.
- Хорошо. Я человек слова. Скоро мы вернемся домой. Обязательно. Не морем, так на крыльях любви, но я тебя унесу к родным берегам. И розы тебе будут, и предложение.
Девушка рассмеялась. Ей так шла веселость. Жемчужные ровные зубки в сочетании с нежными алыми губками, могли свести с ума в считанные минуты.