3
- Как вы думаете, почему нас оставили вдвоем? - спросила Джилл, снова пригласив Алана к столу. - Неужели они воображают, что вы уговорами потихоньку-полегоньку вытянете из меня еще что-нибудь полезное? Едва ли у вас это получится.
- Я хочу повторить лишь то, что сказал Солту и сестре. Я сказал, что буду рад поговорить с вами, но считаю, что вы рассказали все, что вам известно. И еще я им напомнил, что ваша точка зрения не обязательно должна совпадать с их точкой зрения. Я хотел бы стать вашим другом, а не следователем по вашему делу.
- Вы уже мой друг, если так говорите. А теперь скажите, ошибаюсь ли я, - а я неплохо разбираюсь в людях, - ведь это Солт втянул вас в эту историю, да?
- Верно. Когда я наблюдал за ним в клубе, мне показалось, что он просто дурак. Я уже встречал подобных людей и раньше. Прошлым летом я участвовал в научной конференции, так там один весельчак - между прочим, достаточно известный физик - болтался с видом полного кретина, но как только я с ним заговорил, он взял меня в оборот.
- Большинство мужчин, которых я встречаю в последнее время, тоже пытаются взять меня в оборот, правда, они действуют в основном руками. Однако доктор Солт - это что-то новенькое для меня. Но хватит о нем. И вообще, если вы еще раз упомянете Норин Уилкс, я выставлю вас за дверь. Расскажите о себе.
- Это неинтересно, Джилл. Мне тридцать три года, я всего лишь университетский лектор, физик, холост, живу с мамой, Мэгги и отцом, когда он на месте. Помимо работы увлекаюсь коллекционированием. Собираю бабочек. Они так милы. Я умнее, чем это может показаться, однако не гигант мысли.
- У вас есть подружка?
- Сейчас нет. Но их конечно, было немало. В университете легко смотрят на проблему секса, видимо, пытаясь доказать широту своих взглядов. Кстати, а кто был тот неопрятный краснолицый здоровяк, с которым вы как-то раз появились в книжном магазине моего отца?
- Он только что звонил из Нью-Йорка, это Томми Линсдейл.
- Вы его любите?
- Если вас это действительно интересует, то, конечно, нет, Алан. Но мне с ним тепло и уютно. Он такая же фальшивка, как и я. Изображает из себя грубияна, циничного торгаша, подделывается под американца. Томми отличный работник, иначе Доннингтон, который не особенно его жалует, не стал бы так хорошо ему платить. На самом же деле за всем этим ухарством и попойками умишко семнадцатилетнего юнца. Когда Томми трезв, он боится всего на свете. Но он был добр ко мне в те времена, когда я уже решила, что повсюду только черствость и безразличие. Я действительно многим ему обязана, всеми теми прелестями жизни, которыми мы сейчас наслаждаемся, например. И не надо говорить, что вы не представляете, о чем речь. Вспомните, как я наповал сразила вас в вашем магазине. Я знаю все и избавлю вас от необходимости в этом признаваться. Мои прекрасные глаза, мой очаровательный носик, мои чувственные губы - все это было вами замечено, и вы помнили обо мне много дней, много недель.
- Месяцев, - сказал Алан. - Это правда. Я не мог вас забыть, хотя даже не запомнил как следует.
- По правде говоря, мой сладкоречивый друг, когда я приехала в Бекден, у меня не было денег, чтобы заниматься своей внешностью, и если бы вы увидели меня тогда, то тут же забыли бы и побежали за очередной бабочкой для вашей коллекции.
- Не думаю, - ответил Алан. - А где вы жили раньше?
- В огромном городе, мой дорогой. Конечно, в Лондоне. И конечно, была любовная связь, жгучая страсть до потери пульса.
- Как у Мэгги.
- Интересно, что вы об этом вспомнили.
- Три года… Ее парень был женат.
- У меня было по-другому. Мой любовник шел на все, чтобы не жениться. Очень осторожный молодой человек. Снял с девочки пеночки, такие сладкие для него поначалу, а потом исчез, вонючка. Длилось это года два.
- А что потом?
- Великое отступление от Москвы на запад. Работа в Гемпстеде сиделкой, паровые омлеты, вечные насморки, аспирин, горячий джин… Потом одна моя подружка поведала мне о Томми Линсдейле и клубе "Юнайтед Фэбрикс". Она уже проводила там вечера. Я потратила последние сбережения на костюм, шляпку, туфли, приличную косметику, приехала сюда с девятью фунтами в кармане и настояла на свидании с Томми. Таким образом я получила работу в торговом отделе, а очень скоро мне пришлось заняться торговлей дешевыми девчонками для вечеринок. Я сама несколько раз выступала в роли хозяйки закрытых вечеров. Иногда в клубе, а порой и здесь, в этой квартире.
- Это квартира Линсдейла?
- Нет. Этот многоквартирный дом принадлежит попечительскому управлению развития Бекдена, которому патронирует - вы понимаете меня, Алан? - "Юнайтед Фэбрикс". Поэтому, когда они поймут, что я им больше не ко двору, меня выставят вон, и все.
- Может быть, вам лучше уйти самой?
- Глупости.
- А вам приятно в постели с этим Линсдейлом?
- О, прекратите.
- А что вы скажете о девицах, которых поставляете для вечеринок?
- Вы же слышали, что я о них сказала. И хватит об этом! - Джилл вдруг вскочила, покраснев от гнева. - Мне уже достаточно наговорили этот мерзкий Солт и ваша сестра! Если вы добавите хоть слово… Лучше уходите!
Он встал, подошел к ней совсем близко и с высоты своего роста уставился в лицо Джилл. Она, подняла на него настороженный взгляд.
- Не трогайте.
- Что вы имеете в виду?
- Не вздумайте меня обнять. Я не в том настроении. Не обещаю боксерской схватки, но я умею постоять за себя. Так что лучше сядем и продолжим наш приятный разговор, но без провокационных вопросов и благих пожеланий. Или можете убираться.
Длинные руки Алана стиснули ее плечи так, что она даже не стала пытаться вырваться.
- Не будет ни схватки, ни объятий. Джилл. Я не коснусь вас больше, не коснусь до тех пор, пока вы сами не попросите меня об этом. Я говорю серьезно. - Он отпустил ее и сел на место. - Я пришел не за тем, чтобы провести с вами ночь.
- И вообще не для того, чтобы встретиться со мной, да?
Резко прозвенел дверной звонок.
- Ах, черт! - вскрикнула Джилл и пошла открывать.
Алан услышал женский голос:
- Дорогая, это всего лишь я.
Гостье ответила Джилл:
- О Боже, это ты.
- Ты не одна? Я ревную! Ну-ка пропусти, дай мне пройти.
Опередив Джилл, в комнату вбежала девушка лет двадцати. Ее узкое личико казалось несколько помятым и отечным. На ней были роскошная меховая шубка, черный свитер и линялые синие джинсы. Она уставилась на Алана, открыв рот.
- О, мужчина. А он ничего, дорогая. Слушай, если тебе надо…
Отрывисто и холодно Джилл проговорила:
- Алан Калуорф - Эрика Доннингтон.
- Какой серьезный джентльмен. Но смотрится неплохо, - заявила Эрика. - Ах, дорогая, ты же меня знаешь, я ведь не обращаю внимания на мужиков.
Типичная невротичка, да к тому же изрядно навеселе.
- Дорогая, мне нужен хороший глоток джина с тоником.
- По-моему, ты уже достаточно наглоталась.
- Джилл, дорогая, это была такая гадость. Одна девчонка затащила меня в клуб "У Баззи", ну, знаешь, где заправляет этот толстяк - бззз, бззз… Они не представляют, что такое настоящая выпивка, подают какую-то лимонно-апельсиновую дрянь, но по знакомству могут подкинуть бутылочку. Правда, даже джин там какой-то странный. Мне кажется, сам старина Баззи его и гонит. - Она налила себе в стакан куда больше джина, чем тоника, и выпила одним махом. - Ну вот, теперь другое дело.
- Идиотка, зачем ты туда ходила?
- Я же тебе сказала, я пошла с одной девчонкой, но эта дура оказалась такой недотрогой, ужас один… - Эрика подошла ближе к Алану. - Давайте поговорим?
- Давайте, мисс Доннингтон.
- Зачем так официально. Зовите меня просто Эрика, весь город так меня зовет. И другие города тоже. Вас не удивляет, что Джилл груба со мной? Не заметили? Должны были заметить. Все потому, что я влюблена в нее, а она не хочет меня любить.
- Сядь и замолчи, Эрика, - сердито сказала Джилл.
- Как вас зовут? Алан? Алан, а с вами такое было? Вы любите кого-то, а вас - нет.
- До сих пор этого не случалось, - ответил ей Алан. - Правда, возможно, я слишком самоуверен. Но сейчас, мне кажется, такое вполне может произойти.
Он посмотрел на Джилл, но та сморщила носик и медленно покачала головой. Алан почувствовал, что она хочет предупредить его, чтобы он не болтал лишнего в присутствии Эрики. Джилл смотрела на нее с явным отвращением. Но Алан решил, что следует все же что-то сказать.
- Эрика, сэр Арнольд Доннингтон - ваш отец?
- Да. И это ужасно.
- Почему?
- Вы его не знаете.
- Да, не знаю.
- А кого вы знаете?
- Ну, примерно человек пятьсот - шестьсот.
- Господи, да откуда же столько знакомых?
- В основном из университета, я там преподаю.
- Так и знала! А я чуть было туда не поступила, чтобы угодить папочке, но потом подумала, к чему мне эта волынка, тем более папочка не особо старается меня порадовать. - Она притянула к носу прядку волос и дунула на нее. - Ну а что вы тут делаете? Пытаетесь трахнуть Джилл, пока нет Томми Линсдейла?
- Нет, не пытается! - резко бросила Джилл.
Эрика взмахнула рукой, в которой она держала стакан, и половина джина выплеснулась на пол.
- Я не с тобой говорю, дорогая! Вам нравится Джилл, Алан? Она нравится большинству мужчин. Так в чем дело?
- Да ни в чем.
И тут зазвонил телефон.
- Дональд, дорогой, я тебя слушаю. - В любезном тоне Джилл явственно слышалась ядовитая нотка. - Слабоумный доктор Солт уже ушел. Этот придурок только разок взглянул на нас и увидел насквозь. Нет-нет, не надо. Он сам рассказал мне в деталях, что думали и что говорили вы с Джорджем. Однако вышло все наоборот. Да, и еще, дорогой, если ты собираешься играть дальше, то, пожалуйста, без меня. Да, оставь меня в покое. Да, я чертовски испугалась. Это был просто ушат холодной воды. Доктор Солт не из тех, кому можно морочить голову. Эйриксон? И не надейся. Солт сейчас у него в гостях. Самое лучшее, что мы можем сделать, дорогой мой Дональд, это сидеть тихо, как мышки. Пока!
- Что случилось, дорогая? - заинтересовалась Эрика.
- Ничего особенного. Клубные дела.
- А кто такой доктор Солт, вы так много о нем говорите?
- Кто это мы?
- Ты, Дональд и мой папочка. Вчера вечером, только я собралась уходить, кто-то позвонил. Папочка взял трубку, и мне было слышно, что он как сумасшедший твердит о каком-то докторе Солте. Кто он? Откуда? И вообще мне нужен новый доктор. Так надоел этот старикашка Беннет. Почему бы не послать за доктором Солтом?
Джилл рассмеялась.
- По-моему, ничего смешного. - Эрика повернулась к Алану. - А вы его знаете?
- Встречался. Но думаю, не стоит посылать за ним. Он закончил практиковать здесь.
- А из-за чего тогда вообще такой шум по поводу него? К чему этот разговор Джилл с Дональдом Дьюзом? И чего мой отец голову ломает? Подождите, не рассказывайте, мне нужно пойти облегчиться…
Как только Эрика вышла, Джилл бросилась к Алану и, коснувшись пальцами его щеки, жарко зашептала:
- Вы должны сделать вид, что действительно остаетесь здесь на ночь. Иначе Бог знает когда она уйдет. Пожалуйста, оставайтесь.
- Спасибо за любезность. - Алан прижал ее ладонь к своему лицу.
- Ну что ж, я подошла первой и сама попросила тебя остаться, стало быть, можно поставить крест на всех торжественных клятвах.
Так Алан остался у прекрасной Джилл.
Глава седьмая
ЭЙРИКСОН И ДРУГИЕ
1
Эйриксон жил в одном из особняков, которые они проезжали по дороге в клуб "Юнайтед Фэбрикс". Дверь открыла высокая светловолосая девушка с бесцветной улыбкой. Она проводила их через холл в гостиную. Мэгги решила, что они попали в какой-то рекламный проспект. Комната, казалось, была обставлена и убрана специально для фотосъемки, а ее обитатели, разодетые, как супермодели, уже словно позировали незримому фотографу. На миссис Эйриксон были очаровательные бирюзовые бархатные брючки и блуза в синюю клетку. Она вышивала. Эйриксон в продуманно-небрежном костюме для дома листал иллюстрированный журнал. Светловолосый и ладно скроенный, он принадлежал к тому безликому американо-скандинавскому типу, который Мэгги нередко доводилось видеть в лондонских конторах, и не только в них, - преуспевающие, не знающие сомнений люди, не имеющие ничего общего с обычной публикой.
Доктор Солт, как она поняла, тут же вернулся к своей роли маленького человека, желающего нравиться сильным мира сего. Он долго извинялся, что приехал так поздно, извинился, что приехал с Мэгги, и казалось, вот-вот начнет извиняться за сам факт своего существования. Миссис Эйриксон была крайне любезна, но вскоре заявила, что ей необходимо переговорить с Эльзой, которая совсем недавно в их доме и которую нужно еще так многому учить. Она вышла, видимо, к той самой скандинавке-горничной, что встретила их в холле. Мистер Эйриксон был сдержанно вежлив, он рассадил всех так, чтобы новые "модели" не испортили очередного рекламного снимка, однако не предложил даже чаю. Впрочем, эта гостиная предполагала рекламу мебели и предметов роскоши, а не напитков.
- Итак, доктор Солт, что вас беспокоит? - спросил Эйриксон таким тоном, словно он был врачом, а доктор - его пациентом.
Несмотря на фамилию с намеком на шведское происхождение, скандинавскую внешность и прочее, он говорил по-английски без всякого акцента, как уроженец Средней Англии.
Доктор Солт уставился на хозяина дома тяжелым взглядом, и Мэгги поняла, что он решил отбросить роль скромника.
- Где Норин Уилкс, мистер Эйриксон?
- Извините, доктор Солт, я не имею об этом ни малейшего представления.
Конечно же, Эйриксон не из тех, кого можно, припугнув, заставить в чем-то признаться.
- Вы знаете, о ком я говорю?
- О да. Я видел ее несколько раз с Дереком Доннингтоном. Она ваша пациентка?
- Была. - И доктор Солт вновь рассказал историю исчезновения Норин, пояснив, почему он, врач, вынужден ее искать. - После вечеринки двенадцатого сентября…
- Я не имею к этому никакого отношения. Ведь вы говорите о приемах в клубе "Юнайтед Фэбрикс", не так ли? Я ими не занимаюсь, хотя Томми Линсдейл, мой патрон, настаивает на этом. Сейчас его нет в городе, но, когда он бывает в отъезде, этими делами ведает одна из его помощниц, Джилл Фринтон. Но, как я понимаю, Норин Уилкс не было на вечеринке двенадцатого сентября. Вы справлялись в клубе?
- Да. Сегодня. - Солт ничего не добавил, хотя Эйриксон, видимо, ожидал услышать что-то еще. Вынужденный продолжать разговор, Эйриксон небрежно заметил:
- И конечно, вы выяснили, что девушки там не было?
- Я выяснил, что она там была.
Мэгги поняла, как умно и точно был рассчитан этот удар. Каким бы ни был ответ, Эйриксон уже не мог держаться так же надменно и независимо, как прежде, он явно сдавал позиции.
- Вы уверены? - Удивление было плохо сыграно Эйриксоном. - Я спрашиваю, потому что звонил Дьюзу, он обещал мне посмотреть в своей книге, а потом сообщил, что ее в клубе не было…
- А почему вы ему звонили? - мягко спросил доктор Солт.
- А почему я не мог ему позвонить?
- Смотрите, что получается, мистер Эйриксон. Вы не занимаетесь приемами в клубе "Юнайтед Фэбрикс", следовательно, вы не ответственны и за Норин Уилкс.
- Конечно.
- Тогда почему вы звоните Дьюзу и спрашиваете, была ли она на вечеринке три недели назад?
Если Эйриксон и осознал, что ему вновь придется отступать, то вида не подал. Но Мэгги поняла - эти двое скрестили шпаги.
- Никаких секретов тут нет. Как официальное лицо, отвечающее за связи с общественностью, я вынужден заниматься не только делами самой компании, но и клуба. Ведь так?
- Не совсем так. Двенадцатого сентября некая девушка то ли приходит, то ли не приходит на вечеринку. Это имеет отношение к связям с общественностью?
Эйриксон слабо улыбнулся.
- Не стоит давить на меня, доктор Солт. - Он посмотрел на Мэгги. - Простите, я не понимаю, каким образом ваши интересы, мисс…
- Калуорф. Мэгги Калуорф. - Она заметила, что доктор Солт ей кивнул, и продолжила: - Видите ли, мистер Эйриксон, мой отец приехал в Бекден в понедельник. Он интересовался Норин Уилкс. С тех пор мы не знаем, где он. Нам непонятен и его интерес к этой девушке. Но доктор Солт считает, что мой отец, очевидно, заходил в клуб "Юнайтед Фэбрикс", чтобы разузнать о Норин. Все это так странно.
- Мне тоже это кажется странным, мисс. О вашем отце я вообще ничего не знаю и фамилию Калуорф слышу впервые.
На сей раз, похоже, он был вполне искренним, или же его следовало считать выдающимся актером.
- Я верю вам, - снова вступил в разговор доктор Солт. - Но разве я на вас давлю? Действительно, какое отношение имеет обычная вечеринка и какая-то Норин Уилкс к связям с общественностью?
- С любой точки зрения никакого.
- И зачем спустя три недели звонить по этому поводу Дьюзу?
- Затем, что я работаю на сэра Арнольда Доннингтона, - с раздражением выпалил Эйриксон. - Я им восхищаюсь. Это большой человек. Необыкновенно внимательный к нуждам общественности. Никто так не заботится о городе, никто так не работает для него! Что случится, когда вы уедете из Бекдена, доктор Солт?
- Ровно ничего.
- Отдаю дань вашей скромности. Но если в Бекдене не будет сэра Арнольда, город рассыплется на куски.
- Иногда мне приходит в голову, что это было бы не так плохо. И что же, вы готовы сделать что угодно для сэра Арнольда только потому, что искренне восхищаетесь им?
- Да, я им восхищаюсь. И к тому же дорожу своим местом. "Юнайтед Фэбрикс" платит мне больше, чем я стою. Это, если хотите, новый вид тирании. Тирания повышенного оклада. Вы привыкаете к жизни с высоким уровнем доходов, к этому привыкает и ваша семья. И вот ловушка захлопнулась. Вы понимаете, о чем я говорю. В итоге даже очень мягкий человек становится жестоким и неразборчивым в средствах.
Солт принялся раскуривать трубку.
- Интересно, - проговорил он, выпустив колечко дыма, - зачем вы мне об этом рассказываете?
- А чтобы объяснить: мне есть что терять.
- Это предупреждение?
- Вы же умный человек, а не просто мелкий специалист широкого профиля. Умный человек, а ведете себя глупо.
- Почему вы так считаете?
- Да потому, и вам это прекрасно известно, что вечеринку двенадцатого сентября нельзя считать обычной. Ведь именно в ночь с двенадцатого на тринадцатое Дерек Доннингтон стал жертвой несчастного случая. Да, он застрелился, но не стоит громогласно объявлять об этом: у вас сразу могут начаться неприятности. Вот почему я считаю, что вы ведете себя глупо. То, что вы сейчас делаете, может привести к серьезным осложнениям. Я откровенен с вами. Многое зависит, конечно, от сэра Арнольда. Его единственный сын разнес себе череп, а он прикрыл это дело. Я его не осуждаю и вам не советую.
- Я никого не осуждаю, мистер Эйриксон. Я только хочу узнать, что произошло с Норин Уилкс.