- Осторожно, - сказала она Люси, - он горячий. - И подняла глаза на Рея. - А ты завтракать будешь?
- Нет, спасибо, перекушу что-нибудь попозже. Пойду приму душ.
Уходя, он на мгновение прислонился к дверному косяку, глядя, как они втроем едят.
- Нужно оставить калитку открытой для мойщика окон в понедельник, - сказала Мэгс, - так что не запирай ее, когда завтра вечером будешь выставлять мусорные баки. Да, я ходила к соседям насчет деревьев, и они пообещали подрезать их в ближайшую пару недель, хотя я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами.
Рей думал о том, напечатают ли в "Пост" репортаж о вчерашнем вечернем происшествии. В конце концов, по поводу дел, которые полиции раскрыть не удалось, они всегда реагируют очень оперативно и с особым рвением.
- Да, это классно, - рассеянно сказал он.
Мэгс отложила вилку и внимательно посмотрела на него.
- Что? - спросил Рей и отправился наверх принимать душ, прихватив с собой "Блэкберри", чтобы черкнуть пару слов дежурному офицеру по связям с прессой. Было бы позором не извлечь дивиденды из хорошо выполненной работы.
- Спасибо тебе за сегодняшний день, - сказала Мэгс.
Они вдвоем сидели на диване, но никто из них так и не удосужился пока включить телевизор.
- За что именно?
- За то, что хоть раз отложил работу в сторону.
Мэгс откинула голову назад и закрыла глаза. Морщинки в уголках глаз расслабленно разгладились, и она мгновенно стала выглядеть намного моложе. Рей вдруг понял, как часто в последнее время ей приходится хмуриться, и подумал, что он, видимо, делает то же самое.
Улыбка у Мэгс особенная: мать Рея называет ее "великодушной".
- Это всего лишь означает, что у меня большой рот, - рассмеявшись, сказала Мэгс, когда услышала это в первый раз.
При этом воспоминании губы у Рея скорбно скривились. Возможно, сейчас она реже улыбается, однако это та самая Мэгс, какой была все эти годы. Она часто стонала по поводу веса, который набрала после рождения детей, но Рею она сейчас нравилась даже больше, с округлым и мягким животом, с полной, чуть обвисшей грудью. Когда он говорил ей об этом, она его не слышала, и он давно уже оставил попытки раздавать подобные комплименты.
- Это было здорово, - сказал Рей. - Нам нужно делать так почаще.
Они весь день провели дома, занимаясь всякой ерундой, играя в крикет в саду и стараясь наилучшим образом использовать яркое солнце. Рей вытащил из сарая старый комплект для игры в свингбол, и дети баловались с ним весь остаток дня, несмотря на постоянные громкие высказывания Тома, что это "отстой".
- Приятно было снова видеть, как Том улыбается, - сказала Мэгс.
- В последнее время такое за ним замечалось нечасто.
- Я беспокоюсь за него.
- Хочешь еще раз пойти в школу и поговорить там?
- Думаю, это не имеет смысла, - ответила Мэгс. - Уже почти конец учебного года. Надеюсь, что новая учительница сыграет свою роль, плюс Том уже не будет там одним из самых младших - возможно, это добавит ему немного уверенности в себе.
Рей старался сочувственно относиться к сыну, который в последнем семестре учился с таким же отсутствием энтузиазма, какое тревожило его учительницу и в начале учебного года.
- Как бы мне хотелось, чтобы он сам поговорил с нами, - сказала Мэгс.
- Он клянется всем, чем угодно, что не делает ничего плохого, - вздохнул Рей. - Он типичный мальчик, который становится подростком, вот и все, но ему нужно выбираться из этого состояния, потому что если он будет относиться к занятиям так же, когда придет время получать аттестат о среднем образовании, то это его доконает.
- Похоже, вы с ним сегодня ладили получше, - заметила Мэгс.
Это было правдой: они прожили целый день, не вступая ни в какие перепалки. Рей прикусил язык и не реагировал на дерзкие ответы Тома, а тот, в свою очередь, не закатывал с мученическим видом глаза. В общем, это был хороший день.
- А еще ничего страшного с тобой не произошло, когда ты все-таки отключил свой "Блэкберри", - продолжала Мэгс. - Никакого зашкаливающего сердцебиения, холодного пота, приступов белой горячки, верно?
- Ха-ха. Нет, все, к счастью, не настолько запущено.
На самом деле он его, конечно, не отключал, и смартфон весь день отчаянно вибрировал у него в кармане. В конце концов он скрылся в туалете, чтобы просмотреть почту и убедиться, что в ней нет ничего срочного. Там же он ответил на письмо от шефа насчет операции "Брейк" и мельком взглянул на сообщение от Кейт по поводу расследования наезда на ребенка - его ему не терпелось почитать в спокойной обстановке. Мэгс не могла понять, что если он будет игнорировать "Блэкберри" все выходные, то в понедельник с утра на него навалится столько работы, что он будет разгребать ее до конца недели, не имея возможности заниматься вновь поступающими текущими делами.
Он встал.
- А сейчас я все-таки хочу пойти к себе в кабинет и часок поработать.
- Что? Рей, ты же сказал, что не будет никакой работы!
Рей смутился.
- Да, но ведь дети уже в постели.
- Да, но ведь я…
Мэгс запнулась и едва заметно встряхнула головой, как будто ей что-то попало в ухо.
- Что?
- Ничего. Все хорошо. Делай, что должен делать.
- Через час я спущусь, обещаю.
Прошло почти два часа, когда Мэгс толкнула дверь его кабинета.
- Я подумала, что тебе не помешает чашечка чая.
- Спасибо.
Рей потянулся и застонал, почувствовав, как в спине что-то хрустнуло.
Мэгс поставила кружку на стол и взглянула через плечо Рея на толстую пачку бумаг, которые он читал.
- Это насчет дела ночных клубов? - Она быстро пробежала глазами самый верхний листок. - Джейкоб Джордан? Это мальчик, который погиб в автокатастрофе в прошлом году?
- Тот самый.
Мэгс выглядела озадаченной.
- Я думала, что расследование давно закрыто.
- Так и есть.
Мэгс присела на подлокотник большого кресла, которое они поставили в кабинет, потому что оно не гармонировало по цвету с ковром в гостиной. На самом деле оно не подходило и к кабинету Рея, однако это было самое удобное кресло, в котором ему когда-либо приходилось сидеть, так что он отказался расставаться с ним.
- Тогда почему ОКР продолжает работать над этим делом?
Рей тягостно вздохнул.
- Отдел и не продолжает, - сказал он. - Дело закрыто, но документы в архив я не сдал. Мы просто просматриваем их еще раз, парой свежих глаз, чтобы убедиться, что ничего там не упустили.
- Мы?
Рей выдержал паузу.
- Наша команда.
Он не мог понять, почему не назвал имя Кейт, но было бы странно заострять на этом внимание сейчас. Лучше держать ее от всего этого подальше - на случай, если начальница все-таки что-то пронюхает. Нечего портить ей послужной список в самом начале карьеры.
- Ох, Рей, - мягко сказала Мэгс, - тебе что, не хватает текущих дел, что ты занимаешься пересмотром закрытого?
- Это дело еще теплое, - возразил Рей. - И я не могу отделаться от ощущения, что мы отложили его слишком поспешно. Если бы мы взялись за него еще раз, то могли бы что-то найти.
Мэгс отозвалась не сразу.
- Знаешь, тогда, с Аннабель, был совсем другой случай.
Рей напряженно сжал кружку с чаем.
- Конечно.
- Нельзя так мучить себя по поводу каждого дела, которое не удалось раскрыть. - Мэгс наклонилась вперед и сжала его колено. - Так можно совсем голову потерять.
Рей отхлебнул чая. Дело Аннабель Сноуден было первым, которое он расследовал в должности детектива-инспектора. Она пропала после школы, и ее родители сходили с ума от горя. По крайней мере, казалось, что они сходят с ума. Через две недели Рей обвинил отца Аннабель в убийстве дочери, после того как тело девочки было найдено в отделении для постельного белья под кроватью в его квартире - она больше недели находилась там еще живой.
- Я знал, что с Терри Сноуденом что-то не так, - наконец ответил он, взглянув на Мэгс. - Мне нужно было тверже настаивать на его аресте сразу после исчезновения Аннабель.
- Не было никаких улик, - возразила Мэгс. - Инстинкт копа - это, конечно, очень хорошо, но нельзя строить расследование на подсказках интуиции. - Она осторожно закрыла папку с делом Джейкоба. - Это совсем другое дело, - сказал она. - Другие люди.
- Он же ребенок, - сказал Рей.
Мэгс взяла его за обе руки.
- Но ведь он уже умер, Рей. Ты можешь тратить на это все свое время, только все равно ничего не изменишь. Отпусти это.
Рей не ответил. Он вернулся к столу и снова открыл папку; Мэгс бесшумно вышла из комнаты и отправилась спать. Снова зайдя в почтовый ящик электронной почты, он обнаружил там новое сообщение от Кейт, отосланное несколько минут назад.
Не спишь еще?
Ответ пришел через несколько секунд.
Смотрю, есть ли мать Джейкоба в Фейсбуке. Просматриваю предложения на аукционе иБэй. А вы?
Смотрю полицейские рапорты о сгоревших машинах в соседних районах. Посижу еще немного.
Классно, вы не даете мне уснуть!
Рей представил себе Кейт, сидящую с ногами на диване: ноутбук с одной стороны, пачка какой-нибудь еды - с другой.
"Бен и Джерри"?
Откуда вы знаете?
Рей ухмыльнулся. Он перетащил окошко почты в угол экрана, чтобы можно было одним глазом следить за ее новыми сообщениями, и начал читать присланные по факсу рапорты из больниц.
Разве вы не обещали Мэгс выходные без работы?
Я и не работаю на уик-энд! Просто выполняю кусочек работы сейчас, когда дети уже спят. Кто-то же должен составить тебе компанию…
Я польщена. Как еще можно лучше провести ночь с субботы на воскресенье?
Рей рассмеялся.
Есть что-нибудь веселенькое в Фейсбуке?
Есть пара возможных вариантов, но в профайлах нет фотографий. Погодите немного, мне звонят. Вернусь через минуту.
Он неохотно закрыл электронную почту и вновь переключил внимание на кипу докладов из больниц. Прошло много месяцев со смерти Джейкоба, и назойливый голос в голове Рея занудливо твердил, что эта дополнительная работа - бесполезное занятие. Обломок корпуса противотуманной фары, как оказалось, принадлежал машине домохозяйки, которая во время гололедицы въехала в одно из деревьев, высаженных по бокам улицы. Многие часы напряженной работы были потрачены напрасно, и все же они продолжали двигаться дальше. Рей играл с огнем, идя против желания начальства, не говоря уже о том, что позволил это делать и Кейт. Но теперь он уже слишком глубоко погрузился во все это и просто не мог остановиться, даже если бы захотел.
12
Позже днем будет теплее, но сейчас воздух все еще прохладный, и я зябко сжимаюсь, поднимая плечи куда-то к ушам.
- Сегодня холодно, - вслух заявляю я.
Я начала разговаривать сама с собой, как старушка, которую встречала в Бристоле на Клифтонском подвесном мосту, нагруженную двумя сумками, набитыми газетами. Интересно, где она сейчас, по-прежнему ли переходит по мосту каждое утро в одну сторону и каждый вечер возвращается по нему обратно? Когда уезжаешь откуда-то, легко может показаться, что жизнь там продолжает течь, как и раньше, хотя на самом деле ничего долго не остается неизменным. Моя жизнь в Бристоле могла бы принадлежать и кому-то другому.
Встрепенувшись и отбросив мысли в сторону, я натягиваю ботинки и повязываю на шею шарф. Затем происходит моя ежедневная битва с замком, который закусывает ключ и не желает его отдавать. В конце концов мне удается запереть дверь, и я с облегчением бросаю ключ в карман. Боу семенит за мной по пятам. Он следует позади как тень, ни на секунду не выпуская меня из виду. Когда он впервые попал сюда, то всю ночь проскулил, просясь ко мне в постель. Ненавидя себя за это, я прятала голову под подушку и игнорировала его вопли, зная, что если я позволю себе привязаться к нему, то пожалею об этом. Скулить он перестал только через несколько дней, но и теперь он, когда спит по ночам внизу лестницы, мгновенно просыпается, едва услышав, как скрипнули половицы в моей спальне.
Я пробегаю по списку дел на сегодня - я помню их все, но мне просто нельзя с этим ошибиться. Бетан продолжает рекламировать мои открытки отдыхающим, и я все время занята, хотя и не могу в это поверить. Занятость эта не та, что раньше, - не всякие там выставки и комиссионные, - но тем не менее я занята по-настоящему. Я уже дважды обновляла запас своих открыток в магазине парка трейлеров, а еще тоненький ручеек заказов течет через мой самодельный веб-сайт. Он очень далек от того навороченного сайта, который был у меня раньше, но каждый раз, когда я смотрю на него, меня охватывает чувство гордости за то, что я сделала его своими руками, без чьей-либо помощи. Это не бог весть какое свершение, но постепенно я начинаю думать, что не такая уж я безнадежная, как считала раньше.
На веб-сайте не указано мое имя, там просто галерея фотографий, довольно убогая и примитивная система для получения заказов и название моего нового бизнеса - "Написано на песке". Сочинить это название мне помогла Бетан однажды вечером за бутылочкой вина, когда мы разговаривали о моем новом деле с таким энтузиазмом, что я уже не могла удержаться, чтобы серьезно не заняться этим. "Как ты думаешь?" - постоянно спрашивала она у меня. Моим мнением до этого никто не интересовался уже очень и очень давно.
Август - напряженный месяц в парке трейлеров, и хотя я вижусь с Бетан минимум раз в неделю, я все же скучаю по спокойствию зимы, когда мы с ней могли болтать час или даже больше, прижавшись ногами к масляному обогревателю, стоящему в углу ее магазина. Все пляжи тоже заняты людьми, и, чтобы застать чистую полоску песка, мне приходится вставать на восходе солнца.
На нас кричит чайка, и Боу мечется по песку, лая на птицу, насмехающуюся над ним с безопасного расстояния, паря в небе. Я на ходу пинаю выброшенный морем мусор и подбираю длинную палку. Продолжается отлив, но песок теплый и уже начинает подсыхать. Сегодня буду писать свои послания вплотную к воде. Я вытаскиваю из кармана листок с записями и напоминаю себе первый заказ.
- Джулия… - говорю я. - Ну, это совсем просто.
Боу вопросительно смотрит на меня. Он думает, что я разговариваю с ним. Возможно, так оно и есть, хотя я не должна позволять себе полагаться на него. Я отношусь к нему так, как, по-моему, Йестин относится к своим пастушьим собакам: они - инструмент его ремесла и находятся здесь, чтобы выполнять свои функции. Боу - мой сторожевой пес. Защита мне не нужна, но в принципе может понадобиться.
Наклонившись, я рисую большую букву "Д", а потом отхожу назад, чтобы оценить правильность выбранного размера, прежде чем писать остальную часть имени. Удовлетворившись результатом, я откладываю палку и берусь за свою камеру. Солнце сейчас на нужной высоте, и его низкие лучи оставляют розовый отсвет на песке. Припадая к земле, чтобы смотреть через видоискатель, я делаю с дюжину снимков, пока моя надпись не покрывается белой морской пеной, словно инеем.
Я ищу чистую полоску песка для следующего заказа. Я работаю быстро и из того, что выброшено морем, собираю целую горсть палочек. Когда последний кусочек дерева помещен на свое место, я критическим взором оцениваю свое творение. Пряди все еще блестящих от воды водорослей цепляются за края палочек и камешков, которые я использовала для создания рамки своего послания. Выложенное из них сердце имеет в поперечнике шесть футов: достаточно пространства, чтобы вместить витиевато сделанную надпись "Прости меня, Элис". Я наклоняюсь, чтобы убрать кусочек древесины, когда из моря, возбужденно лая, вылетает Боу.
- Осторожно! - кричу я и выставляю руку, чтобы защитить прижатую к телу камеру, на случай, если он вдруг прыгнет на меня.
Но пес не обращает на меня внимания и, разбрасывая брызги мокрого песка, несется на другой конец пляжа, где принимается скакать вокруг идущего по берегу мужчины. Сначала я думаю, что это человек с собакой, который как-то заговорил со мной здесь, но потом он сует руки в карманы ветровки - и у меня перехватывает дыхание, потому что это движение мне знакомо. Как такое может быть? Я никого здесь не знаю, кроме Бетан и Йестина, и тем не менее этот человек, который сейчас находится в сотне шагов от меня, явно и целенаправленно идет в мою сторону. Я уже вижу его лицо. Я знаю его и в то же время не знаю, и эта неопределенность делает меня уязвимой. Я чувствую, как к горлу подкатывает волна паники, и зову Боу.
- Вы ведь Дженна, верно?
Мне хочется убежать, но ноги словно вросли в землю. Я мысленно лихорадочно перебираю всех, кого знаю в Бристоле, понимая, что уже видела его раньше.
- Простите, я не хотел вас напугать, - говорит мужчина, и тут я соображаю, что дрожу.
Он выглядит искренне раскаивающимся и широко улыбается мне, словно в качестве компенсации.
- Я Патрик Мэтьюз, ветеринар из Порт-Эллиса, - добавляет он.
И я тут же вспоминаю и его самого, и как он засовывает руки в карманы своего голубого халата.
- Извините, пожалуйста, - говорю я, наконец совладав со своим голосом, который звучит тихо и неуверенно. - Я не узнала вас.
Я бросаю взгляд на пустую тропинку вдоль берега. Скоро сюда начнут сходиться отдыхающие, защищенные от любых превратностей погоды щитами от ветра, экранами от солнца и зонтиками. Впервые я радуюсь, что сейчас разгар сезона и в Пенфаче полно людей: этот Патрик сердечно улыбается, но я уже однажды купилась на теплую мужскую улыбку.
Он наклоняется, чтобы почесать Боу за ухом.
- Похоже, вы сделали доброе дело с этим парнем. Как вы его назвали?
- Его зовут Боу.
Я не могу совладать с собой. Но я делаю два едва заметных шажка назад и мгновенно чувствую, как комок в горле размягчается. Я заставляю руки опуститься, но ловлю себя на том, что они сами подтягиваются куда-то на уровень талии.
Патрик приседает и дразнит Боу, который в восторге от столь непривычного для него внимания и сразу ложится на спину, чтобы ему почесали живот.
- Он, похоже, уже совсем не нервничает.
Такая расслабленная манера поведения Боу успокаивает меня.
- Да, с ним вроде все в порядке, - говорю я.
- Так оно и есть.
Патрик встает и отряхивает песок с колен, а я продолжаю стоять на месте.
- Насколько я понимаю, никаких проблем с Йестином не было? - улыбается он.
- Вообще никаких, - киваю я. - Он, похоже, думает, что собака является неотъемлемой частью любого дома.
- Я склонен с ним согласиться. Я бы и сам завел пса, но столько времени провожу на работе, что это было бы несправедливо по отношению к нему. С другой стороны, мне каждый день приходится сталкиваться с достаточным количеством животных, так что грех жаловаться.