Сопровождающий пропустил посетителя вперед. Все правильно, согласно инструкции.
Лестница из белого мрамора, золоченые люстры с хрустальными подвесками, картины маринистов, ковровые дорожки на полированном паркете, шелк на окнах. Обстановка не казарменная.
Поднявшись наверх, они пошли по широкому коридору, по обеим сторонам которого располагались кабинеты с образцовыми именными табличками. Но ни одна из них не принадлежала Егору Рубину. Они свернули налево и дошли до конца. Бронзовая табличка на двери гласила: "Лазарь Большаков".
И о чем с ним разговаривать? Начинать надо с конвоира. Журавлев вел себя послушно и этим усыпил на мгновение бдительность сопровождающего. Тот сделал шаг вперед, поравнялся с гостем, поднял руку и сам постучал в дверь. Стук, стук, стук… Журавлев успел выхватить из его кобуры пистолет и сделать четвертый "стук" по затылку конвоира.
Достучались оба. Один завалился на пол, а другой вошел в кабинет. Второй этап выигран.
- Встать! Руки на затылок! К стене!
Журавлев подскочил к столу, выдернул из-за стола плюгавого мужичка, словно авторучку из колпачка, и швырнул на диван. Падал тот долго и шумно, снося по пути журнальный столик со стеклянной крышкой и кресло.
Мужичка напугали не пистолеты, а горячий кофе, которым он облил брюки. Больно же, горячо!
Худенький, низенький, в очках, с непропорционально большой головой и курчавой шевелюрой, как у периферийного скрипача.
Журавлеву стало стыдно, ему показалось, что он обидел ребенка. Правда, покой этого хлюпика охраняли железные мускулы тех, кто остался за дверьми. И все же…
- Бог мой! Как вы меня напугали! - возмутился странным образом хозяин, усаживаясь на диван и стряхивая с брюк невыводимое пятно.
- Заткнись, Лазарь. У меня три минуты и тридцать три вопроса. Не ответишь, я еще одно пятно посажу на твоем костюме. Кровавое.
Поправив очки, хозяин оценил обстановку и все понял.
- Вы меня спутали с бухгалтером. Деньги у него, а я старший метрдотель. Сижу на телефоне и принимаю заказы на вечер.
- Ах ты, пудель недорезанный, так ты здесь единственный хозяин?
- Ответственный, а не хозяин. Днем здесь никого не бывает. Клуб открывается в восемь вечера и работает до шести утра.
- И Рубин будет вечером? Где его кабинет?
- У него нет своего кабинета, и он не докладывает, когда будет, а когда нет. Он человек очень занятый. И со мной он не общается. Один только раз выплеснул мне в лицо вино. Ему не то подали. Вам надо обратиться к управляющему, они на короткой ноге с Рубиным и часто видятся.
- Где управляющий?
- Будет, как всегда, к восьми вечера. Журавлев понял, что третий этап он проиграл. Но хоть какая-то польза должна быть от этого бездарного похода.
- Где мне найти управляющего?
- Дома. Збруев Василий Павлович живет в районе Новой Зари на улице Макаренко, дом два. Очень милый домишко.
- Его дом охраняет такая же свора?
- Никто его не охраняет. Кому он нужен? Спит человек, ему еще всю ночь перед капризными барышнями изголяться.
- Напиши ему записку, я продиктую.
- Зачем? Я для него халдей, он меня и за человека не считает.
И то верно. Журавлев злился на самого себя. Все впустую! Сам перед собой строит заборы, чтобы доблестно преодолевать их. А люди идут прямой дорогой и только смеются над ним: мол, куда тебя, дурака, понесло, тротуара тебе мало?
- Позвони гориллам на ворота и прикажи им вернуть мой пистолет. Живо, пудель!
- Боже мой, ну причем здесь обезьяны и собаки? Вы можете говорить по-человечески. Вас никто не обзывает.
Детектив подхватил метрдотеля за шиворот и подтащил к телефону.
- Звони, и не балуй!
Он приставил пистолет к щеке несчастного. Тот набрал три цифры и ждал.
- Але, кто это? Степан? Пудель гово… Это я. Сейчас выйдет наш дорогой гость, верните ему пистолет и непременно извинитесь… Он возмущен, и совершенно справедливо. Все!
Подвешенный за ворот смокинга, Лазарь опустил трубку, после чего его поставили на твердую почву.
- Насчет извинения ты прав, - улыбнулся налетчик и спросил: - Куда ведет эта дверь?
- В чулан. Там у меня гардеробная.
- Отлично. Ты мне поможешь. Идем.
- Куда?
- Поможешь затащить в подсобку твоего дружка. Он уснул прямо перед твоим кабинетом.
- Вы его…
- Нет. Он спит. Давай, Лазарь, поторапливайся. Надеюсь, его туша поместится в чулане.
Поднять тушу им не удалось, дотащили до подсобки волоком. Задыхаясь, метрдотель достал из кармана ключи и открыл подсобку.
- Отличная квартира. Здесь места на двоих хватит.
- Что значит "на двоих"?
- Я не хочу, чтобы после моего ухода ты схватился за телефонную трубку. Через часок твой дружок очнется и вышибет дверь. Не очень-то расстраивайся.
Лазарь не сопротивлялся. Журавлев запер их в чулане, оставив ключ в двери. Кабинет опустел.
Охранники встретили гостя, насупив физиономии. Правда, прежней злобы во взглядах уже не было. Витек вернул ему пистолет и сухо пробормотал:
- Ладно, мужик, ты нас извини, но уж больно вид у тебя затрапезный.
- Через недельку у вас будет такой же. По ту сторону забора приходится работать, чтобы не сдохнуть с голоду.
Журавлев вышел в открытую калитку. За спиной заскрипели петли, зазвенели ключи, лязгнул замок. Ему показалось, будто его выпустили на свободу после долгой отсидки. Трава показалась слишком зеленой, а небо - слишком голубым.
2.
Появление Елочки в офисе четырнадцатого этажа в гостинице "Приморская" Рубиным не планировалось. Ее неожиданные появления начинали раздражать вице-мэра. Сейчас он находился в запарке, приходилось решать массу вопросов, и он не хотел отвлекаться от главных дел. С другой стороны, идея снять Берзина с политического Олимпа принадлежала ей, и она права в том, что такую рокировку должен сделать губернатор. Однако жена Берзина, отстраненного от дел, ему больше не нужна. Женщин и без нее хватает, а такие, как Елена Иконникова, становятся опасными. Слишком умна и слишком много знает. И если она найдет себе нового покровителя из стана врагов, то положение может стать непоправимым.
Елочка должна уйти из жизни тихо и незаметно, но чуть позже, когда решат проблему с ее мужем.
Другого выхода Рубин не видел. Елочка сильная женщина, и ее не устроит положение жены отставного спикера или его вдовы. Она захочет играть по-крупному. А сейчас с ней надо обходиться почтительно, дабы не настораживать раньше времени.
Рубин старался, но скрыть свое раздражение ему удавалось плохо.
- Ты ведешь себя неосторожно, дорогая. Не забывай, что ты в городе человек заметный, - сказал он, целуя ей руку.
- В отеле остановился мой знакомый продюсер из Греции. Это что касается публики. Но я привезла сюда госпожу Зернову. Она в таком состоянии, что способна наделать шум. Не забывай: они с мужем были единым целым. Она в курсе всех его дел. Разумеется, Оксана никогда ничего не расскажет. Даже со мной, своей лучшей подругой, Оксана всегда держала рот на замке. Она внизу, в холле.
- Ее сюда никто не пропустит.
- А ты сделай так, чтобы пропустили. Женская месть не всегда разумна, но всегда коварна. Она сейчас осталась в полном одиночестве, и я не знаю, что ей может прийти в голову. Мне удалось убедить ее не объяснять журналистам причину смерти мужа. Она согласилась, но тогда, в тот момент, Оксана не отошла еще от шока. Кажется, временная заморозка начала отходить. Я вижу в этом только вред, а не пользу.
- Убедительно аргументируешь.
Иконникова выдала ему все о женской логике поведения, и он лишний раз убедился, что и сама Елочка в ближайшее время, оказавшись на месте Зерновой, не будет молча утирать слезы. Она еще страшнее и коварнее. По сути, в интригах ей нет равных.
С вымученной улыбкой Рубин поцеловал даме ручку и, подойдя к столу, нажал кнопку звонка.
В кабинет вошел тяжеловес, отталкивающая внешность которого явно свидетельствовала о том, что этот человек большую часть своей жизни провел на ринге и в спортзалах.
- Спустись вниз, найди даму. Ее зовут…
- Оксана Борисовна, - добавила Иконникова.
- Приведи ее сюда и оставь пару халдеев за дверью. Возможно, ее придется обслужить.
- Ее нетрудно узнать, она в трауре, - уточнила женщина.
- Я все понял.
- Будь с ней деликатен и почтителен. Телохранитель вышел.
- Ты виделся с губернатором, Егор? - спросила гостья, закуривая сигарету и отходя к окну.
- Он недавно ушел отсюда. Мануйлов сделает все, что нужно. Я ему напомнил о своем участии в период выборов.
- Напрасно. Он и сам все помнит. А у тебя и без того врагов хватает. Положение наше - дрянь! Время работает на противника…
- У страха глаза велики, Елочка. Работа ведется по всем направлениям. Пять минут назад Духонин получил взбучку. Теперь зашевелится. Все механизмы закрутились на полную мощь. Этот день войдет в историю.
- А последствия?
- Ситуация у меня под контролем. Твой муж не опасен. Не идеализируй его. Без поддержки, документов и единственного сына он бессилен. Остается убрать лишних свидетелей. Найти человека и уничтожить его проще, чем искать спрятанный им конверт. Я понял главное: они не знают, что им делать с документами и кому их передать. А значит, документы лежат мертвым грузом в тайниках. И найдет их тот, кто спрятал. А если его уже нет в живых? В этом я вижу главную задачу на сегодняшний день.
- Мелкий подход, слабый размах. Проблема состоит в том, что ты до сих пор не знаешь, с кем воюешь. Есть человек или люди, которые тоже не сидят на месте. Существует адресат, не получивший конверты вовремя, и он их ищет. Я думаю, что им тоже известны имена курьеров. И в этом случае ты лишь пытаешься вбить клин между теми, кто стремится друг к другу.
- На меня работает весь город.
- Всего лишь скачки! Ипподром - это игра. Помни, что ты поставил все на темную лошадку.
В дверь постучали. В кабинет вошла вдова.
Рубин окинул ее оценивающим взглядом. Перед ним стояла высокая стройная женщина лет сорока, каштановые густые волосы которой были покрыты черной газовой косынкой. Без макияжа она выглядела обычной и неприметной, хотя черты лица казались правильными и даже приятными. О возбужденном состоянии гостьи можно было судить по нервным движениям ее рук, которыми она мяла сумочку, отделанную черным бисером.
- Примите мои соболезнования, уважаемая Оксана Борисовна, и простите, что не смог приехать на панихиду. Срочно отозвали из отпуска в связи со съездом высокопоставленных персон из Москвы. - Рубин глянул на своего телохранителя, стоявшего за спиной у гостьи. - Возьми ключи у Оксаны Борисовны и загони ее машину в гараж. Сегодня запретили оставлять личный транспорт у подъезда. Слет есть слет.
- Будет сделано.
Вдове ничего не оставалось, как передать ключи охраннику. Выражение ее лица не предвещало благостности предстоящему разговору.
- Проходите. Устраивайтесь поудобнее. Готов сделать все, чтобы помочь вам в трудную минуту. Ваш покойный муж был моим соратником и единомышленником.
- Мне нельзя помочь, господин Рубин, - тихо сказала вдова, не трогаясь с места. - Моего мужа, убитого вами, уже не вернешь.
- Я понимаю, вы взволнованы и убиты горем, но советую вам держать себя в руках.
- Стараюсь как могу. Вы, очевидно, знаете из докладов своей агентессы, - Оксана кивнула в сторону стоявшей у окна Иконниковой, - что я читала доклад, составленный убитыми вами мэром, моим мужем и еще живым Берзиным, супругом этой дамы. Думаю, его смерть не за горами. После того как вы похитили сына Берзина, он не смог закончить работу, и это сделал за него мой муж.
- Вы тронулись рассудком. Свою лучшую подругу обвиняете в предательстве.
- Ни сумасшедших, ни дураков среди нас нет. Ни покойный мэр, ни Берзин, ни мой муж не могли вам ничего рассказать о докладе и о том, что вас ожидает разоблачение. Вы могли узнать об этом от губернатора. Но куда этот доклад попал, в чьих руках оказался после смерти мэра, вам могли рассказать только я или она. Я этого не делала. Вывод прост. Поняв суть, я поинтересовалась, как и каким образом ваша Елочка вылезла в свет. Мне помогли раскопать ее прошлое. Я думаю, что Берзин пересмотрит свои взгляды на собственную слабость и нерешительность, когда узнает правду.
- Спасибо, что предупредили. Будем считать и вас моей агентессой. Но мне непонятна все еще цель вашего визита. То, что сделали муж Лены и ваш супруг, в наших кругах называется предательством и сурово наказывается. Эти продавшиеся политиканы поднялись на свои пьедесталы с моей помощью. Они были пустым местом. Никем. Я их вывел в люди. А они нагадили в ту миску, из которой их кормили! Решили жрать с чужих рук?! Гангрена подлежит ампутации. Надо уметь проигрывать. Хочу подчеркнуть: я не начинал войну. Я защищаю свои интересы и тех, кто этого достоин. А самооборона не наказуема!
- Заблуждаетесь.
Оксана расстегнула сумочку, и в ту же секунду в комнату вошли два официанта в белых смокингах. Один остался стоять в дверях, другой подошел с подносом к столу, на котором стоял штоф запотевшей водки, стаканы и нарезанный черный хлеб.
- На помин души усопшего.
Возвращаясь к двери, он ловким движением вырвал сумочку из рук вдовы и высыпал содержимое на поднос. Среди женских безделушек лежал короткоствольный револьвер.
- Извините, но у нас свои правила гостеприимства.
- Идите, - коротко приказал Рубин. Официанты вышли.
Лена Иконникова стояла спиной к двери и не реагировала на происходящее. Она наблюдала в окно, как машину подруги отгоняют в гараж. Она улыбалась. Одно то, что она здесь присутствует, грело ей душу. Оксана была ей ненавистна. За все. За то, что родилась в хорошей крепкой семье, получила образование, вышла замуж по любви, родила и воспитала сына. Ничего подобного в жизни Елочки не случилось. Грязь, унижения, послушание, ненужные ей мужчины, фальшивые улыбки, ложь и опустошение.
- Я думал, вы умнее, уважаемая Оксана Борисовна, - холодно цедил вице-мэр. - Наивно рассчитывать на успех, выстраивая планы, заведомо обреченные на провал. Вы очень огорчили меня.
- Огорчу еще больше. Я и сама составила доклад. Сделала копию. Пусть он не так больно стегнет вас по зараженным гангреной ногам, но будет чувствительным. Копия - не оригинал, но тоже жалит. Хотите вы того или нет, но он попадет в руки правосудия. Мои адвокаты знают, что надо делать.
- Блефуешь, дорогуша! - злорадно усмехнулся Рубин. - Любое обвинение требует доказательств. Документов, печатей, подписей. А ты сумасшедшая. Вот это я сумею доказать. Полежишь в клинике доктора Веймера - и любая комиссия признает тебя полной идиоткой. Свихнулась баба на почве смерти своего мужа. Твоя попытка шантажа обернулась тебе же во вред. Ты подбросила монетку и загадала "орла". Но в политике не рассчитывают на удачу. Я поймал твою монетку в воздухе и повернул ее той стороной, какая устраивает меня.
Он вновь нажал на кнопку звонка. Официанты вернулись. У одного из них вместо подноса в руках был шприц.
- Вдова на грани нервного срыва. Дайте ей успокоительное.
Оксана вздрогнула. Теперь ей конец. Глупо получилось. В отчаянии она вскрикнула:
- Мой сын знает все, и он продолжит дело отца. Вы не уйдете от ответа!
Сильные руки схватили ее, и что-то кольнуло под лопаткой. Голова закружилась, и в угасающем сознании промелькнуло лицо Леньки. Боже, какая же она дура, зачем же произнесла его имя…
- Уберите ее, - приказал хозяин. - Так, чтобы и следов не осталось. И найдите мне отпрыска этой бешеной семейки. Возможно, щенок что-то слышал. Отправьте его к Веймеру в клинику. Там у него язык быстро развяжется.
Бесчувственную женщину подняли на руки и вынесли из кабинета.
Лена с ужасом наблюдала за происходящим. Она не раз прикидывала, каким образом это чудовище будет от нее избавляться, когда отпадет в ней необходимость. Теперь она воочию видела, как обходятся с отработанным материалом. Его она ненавидела больше остальных. Но ей мешал страх. Панический страх лягушонка перед удавом.
В кабинет заглянул боксер.
- Приехал профессор Веймер.
- Пусть зайдет. Приготовь машину и продукты. Мы с Елочкой отправляемся на яхту. Через час или раньше. Тяжелый день еще не кончился.
3.
Не каждый сможет в течение нескольких часов лежать согнутым в дугу на металлических переборках. Шура Шелест смог. Хотя ноги и спина затекли, а руки покрылись масляным налетом. Кто бы взялся посчитать, сколько раз он вместе с кабиной поднялся и опустился и как это выражалось в километрах.
Лифт работал неустанно, с короткими передышками. Пауз никак не хватало для перехода с крыши в кабину.
Зато он собрал столько информации, что ее хватило бы на многотомник. К тому же охранники Рубина то и дело мотались вниз и любили поболтать, так что Шелест знал, кто у вице-мэра на приеме и кого он ждет. Самое глупое, что он сейчас мог сделать, так это попасть к ним в лапы вместе с диктофоном. Такое дело завалить мог только… нет, никто не мог. Рисковать он не имел права.
Каждый раз, как только лифт останавливался на четырнадцатом этаже, Шелест включал диктофон и приставлял ухо к окошку. Любого гостя вице-мэра встречал и провожал телохранитель, и он понял почему. Кто-то спросил охранника:
- Это же лифт, а не автомобиль, почему вы все время ключ вставляете в прорезь и поворачиваете его, перед тем как нажать кнопку?
- Без ключа четырнадцатый этаж блокируется. Вы на него не подниметесь и с него не спуститесь, если только по пожарной лестнице. В других лифтах и вовсе нет кнопки с номером четырнадцать.
- Ваш шеф перестраховщик.
- Ошибаетесь. Он человек осторожный и предусмотрительный.
- Может быть, я неправильно выразился.
Голос Духонина, которого он преследовал около суток, ему тоже услышать довелось. Мужик в ярости. Связь главного милиционера с главным преступником была полностью подтверждена, но доказательств - никаких. Важно, что Шелест знал об этом, и сутки не были выброшены в урну потерянного времени.
Сейчас лифт спускался в подвал. Голос, уже набивший Шелесту оскомину, снова давал распоряжения кому-то невидимому.
- Вот, возьми ключи и загони в гараж "форд", он стоит у центрального входа. Подгонишь его прямо к лифту, а я пойду договорюсь с охраной.
Репортер посчитал, что до выездных ворот идти минуты две, полминуты на распоряжения и две на об ратный путь. Этого времени ему хватит. Как только двери кабины открылись и люди вышли, Шелест отодвинул заглушки, вынул стекло, сбросил вниз ноги и, перехватившись за стальную раму, повис над полом. Спрыгнул он мягко и почти бесшумно. Ключа на кнопочном блоке не было. Он знал, что "форд", стоявший у входа, принадлежит Оксане Зерновой, которая сейчас находится у Рубина. Ей он мог доверять. И она ему доверяла. Двое суток прошло с ее именин, а они так и не сумели пообщаться. Во всяком случае, Оксана вытащит его из ловушки и отвезет на безопасное расстояние. Там они вместе подумают, что им делать.