Журавлев подошел к столу и посмотрел на определитель номера. На табло определителя горел последний номер, с которым была оборвана связь. Он пошарил глазами по полу и столу, пока его взгляд не уперся в телефонную книжку. Он взял ее и пролистал. Высвеченный номер был записан на первой странице и значился под именем Емельянов Ю.А. Журавлев положил книжку в свой карман. Имело смысл связаться с абонентом, который последним общался с Садальским, но только не здесь и не сейчас.
Звуки, доносившиеся с улицы, напомнили ему, что он и без того здесь слишком долго прохлаждается. Милицейские сирены гудели на весь город, становясь все громче и громче. В его распоряжении нет ни минуты. Дважды за одни сутки даже везунчикам Фортуна не подыгрывает.
Он ринулся к двери и едва не сшиб с ног девушку. Девчонка превратилась в манекен. Глаза впились в мертвое лицо Садальского, рот приоткрылся, а тонкие ручки повисли вдоль тела, как веревочки.
Так она и до завтра здесь простоит. Только лишнего свидетеля ему сейчас не хватает.
Не долго думая, он схватил ее за безвольную руку и потащил к выходу. Как только они оказались на лестничной клетке, манекен ожил и оглушительно завизжал. Журавлеву потребовалось немало усилий, чтобы зажать девчонке рот. Она брыкалась, нанося ему острыми каблуками ощутимые удары по коленям. Такая пигалица, а сил хватает, с виду - не подумаешь.
Внизу хлопнула дверь, опять открылась и вновь хлопнула. Звучало угрожающе, как выстрелы. Воздух сотрясался от гулкого топота. Журавлев прихватил девушку за талию и, как непослушного ребенка, понес наверх, при этом крепко прижав ладонь к ее рту.
Переступая по две-три ступени, он быстро добрался до последнего этажа и уперся в чердачную дверь. Слава Богу, здесь нет замков. Он толкнул дверь ногой и очутился в темном душном помещении со стойким запахом пыли. Девчонка уже не сопротивлялась, значит, в отключке. Не отдала бы концы, молил Бога беглец, выбираясь через слуховое окно на раскаленную солнцем крышу.
Омоновцам потребуется минут пять для осмотра приемной и квартиры адвоката. Скорее всего, они не забудут про чердак, если по температуре тела не решат, что убийца давно уже смылся.
Минута ушла на разведку. Прыгать с седьмого этажа с живым грузом на плечах - не лучшее решение. Соседний дом примыкал к крыше вплотную, но он был этажа на три выше. Метрах в двух над уровнем крыши находилось окно примыкавшего здания. Пыльное, грязное, без единой форточки. Вряд ли окно принадлежало жилому помещению.
Журавлев усадил бесчувственную куклу на крышу, прислонив ее к стене. Только бы не очухалась. Ее визг услышат в Москве.
С третьей попытки ему удалось зацепиться за узкий кирпичный карниз окна. Собрав все силы, он подтянулся на руках, но перехватиться было не за что. Рама гладкая, ручек нет. Пришлось идти на риск. Он стукнул лбом по стеклу, и оно вылетело целиком, что спасло его от порезов. Впервые за последние сутки голова принесла хоть какую-то пользу. Журавлев перехватился за раму и поставил колено на карниз. Дальше все было просто. Открыв одну створку, он проник вовнутрь.
Полутемное заброшенное помещение напоминало гимнастический зал. Гантели, штанги, канаты, кольца, бревна, маты, мячи, и все было покрыто пылью. Тут и веревка нашлась. Он привязал один конец к трубе отопления, а второй выбросил через окно на крышу. Послал ему Всевышний подарочек в виде дополнительной нагрузки, будто у него протекала беззаботная райская жизнь и ее требовалось усложнить, чтобы она медом не казалась. Пришлось вновь спускаться на крышу. Обвязав девчонку за талию, Журавлев пошарил в ее сумочке, которая каким-то чудом все еще висела на ее плече, нашел платок и сделал из него кляп. Сирену пока лучше заткнуть.
Взобравшись по веревке назад, он затащил девушку в зал. Уложив ее на мат, он взял лист фанеры, стопка которой покоилась в углу, обломал по размеру окна и втиснул в оконный проем. В помещении стало еще темнее. Другие два окошка находились под потолком с противоположной стороны зала, но в них только кошка пролезть могла. Но окна окнами, а для нормальных людей существуют двери. И как он сразу об этом не догадался? Синдром таракана, ищущего только щели.
С дверью не повезло. Она оказалась железной и запертой с наружной стороны. На такую его лба не хватит. Печальное завершение путешествия. Вряд ли менты устроили перекур. Они действуют, а он сидит в мышеловке. Уберутся они нескоро. Убийство есть убийство. Вынюхивать будут долго, каждый угол.
Пока он ломал голову и прикидывал варианты, девушка очнулась.
Пришлось уделить внимание подруге по несчастью, и, чтобы не оставить ее заикой на всю жизнь, он вынул кляп изо рта и изобразил на своем лице улыбку. Правда, это ему только казалось, что она получилась обворожительной. Девушка лежала неподвижно с закрытыми глазами, и лишь тяжелое дыхание говорило о ее медленном возвращении к действительности.
Лицо бледное, без единой кровинки, очень хорошенькое. Шпильки из волос повыскакивали, и темная толстая коса спадала вдоль груди чуть ли не до пояса. На вид ей было не больше восемнадцати.
Пушистые ресницы дрогнули, и девушка открыла глаза. Огромные, карие. Она еще не ожила в полной мере, а находилась на границе сознания и сна. Ни страха, ни радости, ни отчаяния. Постепенно ее взгляд начал приобретать осмысленное выражение.
Тихим голосом она спросила:
- Ты кто?
- Твой друг. Пытаюсь тебе помочь.
- Где я?
Хороший вопрос. Ну что тут ответишь? Только бы не напугать.
- Мы в безопасном месте. - Лучшего он не придумал.
- Существуют опасные места? Кто ты?
- Меня зовут Дик. Точнее, Вадим Журавлев. Друг у меня был в детстве, сильно заикался. Произносить имя Вадик ему было сложно, и он сократил его до одного слога. С тех пор друзья зовут меня Дик.
- Не заговаривай мне зубы. Что ты от меня хочешь? - Девушка приподнялась на локтях и оглянулась. - Куда ты меня затащил? Ты сексуальный маньяк?
- Нет. Я друг Льва Садальского, которого убили. Девушка вздрогнула. Сознание вернулось к ней полностью. Карие глаза забегали по сторонам.
- Значит, это правда, а не сон?
Она попыталась вскочить на ноги, но Журавлев схватил ее за руку.
- Там полный дом милиции. Нас сцапают, как только мы высунем нос наружу.
- Это ты их убил?
Она начала вырываться.
- Нет. Но я видел убийцу. Если меня схватят, то я не смогу его найти. Вряд ли их это устроит. Сойдет тот, кто под руку попадется. Тебя тоже могут прихватить - как соучастницу.
Уля опять вздрогнула.
- Ты чего мелешь? Я тут ни при чем.
- Я тоже. Но доказать это очень трудно. Девушка перестала вырываться и на секунду задумалась.
- Что нам делать?
- Для начала надо выбраться из капкана.
- Ты урка?
- Нет. Я детектив. Но об этом потом. Сейчас о другом думать надо.
- Тогда пошли отсюда.
- Не так это просто. За окнами ищейки, а железная дверь закрыта с другой стороны.
Девушка встала на ноги. Вид у нее тоже был не из лучших. Только в отличие от Журавлева на лице отсутствовала щетина.
- А где моя туфля?
Журавлев только сейчас заметил потерю.
- Скорее всего, осталась на крыше. Извини, но обратного пути у нас нет.
- А как же мне ходить? Это мои единственные туфли. Причем дорогие. Обувь для меня - самое главное. Я не могу разгуливать в таком виде.
- В тюрьме тебе выдадут казенные. Не Бог весть что, но с портянками ходить можно.
- Я не хочу в тюрьму.
- Тогда придется на время забыть о некоторых неудобствах. Ближе к вечеру я найду тебе подходящую одежду. У тебя еще и рукав порван. Лучше забыть об одежде, а думать о той шкуре, которая находится под ней.
Девушка подошла к двери и внимательно ее осмотрела. Потом прошлась по залу и остановилась у штанги. Журавлев не спускал с нее глаз.
- Иди сюда, Дик. Он подошел.
- Снимай "блины". Мне нужна железяка, на которой они сидят.
- Хочешь ею выбить дверь?
- Еще чего! Посмотри, какая огромная щель снизу. Просунем лом, приподнимем, и она соскочит с петель.
- Хорошо соображаешь.
- Конечно. Я же не детектив, а здравомыслящий человек.
Это было произнесено с особой гордостью. Журавлев принялся за работу.
- Как тебя зовут, здравомыслящий человек?
- Улика.
Детектив засмеялся.
- Это точно. Подходящее имя. Ты и впрямь опасная улика.
- Не Улика, а Улика. Ударение на "у". Полное имя Ульяна. Что, никогда не слышал? В какой деревне ты jродился?
- В Москве. Там такие имена не в ходу.
- Имя мне бабушка давала, согласно святцам. Она у нас набожной была. Настоящей хозяйкой в доме. А родители мои квашней были. Я в бабку пошла.
- Значит, свою дочь назовешь Криминалистка? С ударением на первом слоге. Девочка Крими.
- Я смотрю - тебе весело? Тащи лом к двери, и давай работать. Остряк!
- Ладно. Называть тебя Уликой у меня язык не поворачивается. "У" мы отбросим. А Лика звучит довольно сносно.
Они принялись за дело. Лика все точно рассчитала. Дверь соскочила с петель и завалилась набок, держась на висячем замке. Скорее всего они попали на черный ход.
Спустившись, Журавлев выглянул из подъезда на улицу. К сожалению, черный ход выходил на ту же улицу, что и двери офиса адвоката. Их разделяло метров сорок. Возле соседнего дома стояло несколько патрульных машин и разгуливали милиционеры.
- Сними ты наконец вторую туфлю. Выйди на улицу и останови такси или любую машину. Подгони ее к подъезду, а я постараюсь незаметно проскочить на заднее сиденье. Дверцу приоткрыть не забудь.
- Босиком?
- Это же Сочи, а не зал Эрмитажа. Действуй.
Несколько секунд Лика прощалась с туфлей и, наконец, вышла на улицу. Она была такой хорошенькой, что машины останавливались в ряд, и никого не смущал оторванный рукав у платья и отсутствие обуви.
Спустя несколько минут они уже ехали в машине, удаляясь все дальше и дальше от места происшествия. Журавлев спросил:
- Ты знала адвоката Садальского? Какое у тебя к нему было дело?
- Очень важное. Черт! И кто мне теперь заплатит? Связалась сдуру и все потеряла. Может человек за один день потерять все на свете плюс любимые туфли?
- Поверь мне, может. Но, теряя одно, человек находит другое, и не всегда жалеет об этом. А почему тебе должны были заплатить? Обычно платят адвокатам, а не наоборот.
- Один придурок обещал мне сто долларов за то, что я отнесу адвокату конверт. Его тоже убили у меня на глазах. Прихожу по указанному адресу, а там еще пара трупов. И все это вместо денег. Я выполнила поручение, пусть даже покойника, и хочу, чтобы мне заплатили за работу. Я же не виновата, что они мрут как мухи.
- Сто долларов за почтовые услуги? Неплохие тарифы. Я о таких не слыхал. Может, это шутка?
- Шутник уже в морге. Думаю, ему было не до шуток. Страшный тип. Видел бы ты его глаза!
- Расскажи-ка об этом поподробнее.
- Зачем?
- Может, я помогу тебе получить твои деньги.
- Правда?
Девушка оживилась и рассказала Журавлеву обо всем, что с ней стряслось в это утро.
Нетрудно было догадаться, что оба убийства - на шоссе и в кафе - звенья одной цепи. И Садальский имел к этому самое прямое отношение, а потому и стал следующей жертвой. Значит, камнем преткновения являются злополучные голубые конверты.
- Конверт при тебе?
- Конечно. Кому же я могу его отдать?
- Найдем и адресата.
- Если только он заплатит мне обещанную сотню. Такси свернуло к морю.
- Куда мы едем? Какой-то глухой район, - поинтересовалась девушка с некоторым опозданием.
- Для начала нам надо найти тебе туфли.
- Хорошая мысль.
6.
Такси остановилось на тихой городской окраине.
- Подождите нас здесь, - попросил Журавлев шофера. - Мы скоро вернемся.
Водитель недоверчиво осмотрел пассажиров и произнес:
- Неплохо бы расплатиться. Я, конечно, подожду, но…
Вадим снял с руки часы и подал таксисту.
- Пойдет в качестве залога?
Шофер осмотрел внушительный хронометр, повертел в руках и прочел гравировку на задней крышке: "Майору юстиции Журавлеву за доблестную службу от Генерального прокурора России".
Протянув часы обратно, таксист покачал головой.
- Ладно, приятель, я ничего плохого не подумал. Бери свой будильник назад. Мне спешить некуда, я подожду.
- Мы недолго.
Он вышел из машины и подал руку даме. Лика ступила босыми ногами на раскаленный тротуар.
- Ты мне так и не ответил, куда мы приехали, - жалобно протянула она, переминаясь с ноги на ногу.
- Судя по тому, что ржавая "копейка" стоит на месте, мы не промахнулись.
Он указал на стоящий у подъезда перекошенный драндулет, цвет которого одним словом определить было бы невозможно.
- Хочешь возить эту штуковину за собой на веревочке? Мне казалось, ты уже взрослый.
- Не уверен. Но туфли мы тебе раздобудем.
Они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. На облезлой двери, под звонком на пожелтевшей картонке было написано: "Светлана Ильина". Журавлев, скрывая свое волнение, нажал на кнопку.
Лика чувствовала себя не слишком уверенной и старалась спрятаться за его широкую спину. Дверь им открыла рыжеволосая высокая женщина лет тридцати с небольшим, красивым, но очень властным лицом. Шелковый халат обтягивал ее соблазнительные выпуклости. Сплошные кривые линии и изгибы, только руки казались ровными. "Шикарная баба, - подумала Лика. - Вот бы мне такую фигуру. Мужики небось падают при виде ее".
- Привет, Светик. Извини за беспокойство. Случайным ветром занесло в Сочи, вот и нарисовался.
- Понятно. А я должна прыгать от счастья. Зачем ты приволок с собой этого чумазого звереныша? На помойке познакомились?
- Не будь занудой. Это мой боевой товарищ. Мы попали в небольшой переплет.
- Когда тебя подстрелили в первый раз и ты пролежал на больничной койке три месяца, ты тоже назвал это "небольшим переплетом".
- Может, впустишь нас? Кафель в подъезде холодный.
Светлана опустила взгляд в пол.
- Как тебя зовут, звереныш?
- Ульяна Адаева.
- Слишком пышно для клопа в банке. Своих туфель ты лишилась, запуская ими в этого негодяя? Но он увернулся, и они вылетели в окно. Угадала?
Лика немного освоилась.
- И как вы догадались? Вероятно, не одну пару потеряли?
- Ха! Все правильно. Прожила бы ты с этим типом целых три года, посмотрела бы я на тебя.
С этими словами хозяйка провела непрошеных гостей в квартиру. "Можно подумать, она стала жить лучше после развода", - решила Лика, оглядывая облезлые обои.
- В какое дерьмо ты опять влип? - спросила Светлана. - Боже, скоро на пенсию, а он все приключения на свою задницу выискивает. Такой тихий город был! Журавлев приехал в Сочи, значит, покоя не будет. Всех на уши поставит.
Голос Светланы Лике понравился. Хоть и резкий, но очень приятного тембра.
- Пустяки, - оправдывался Журавлев. - Заварушка в центре города, а мы под горячую руку попали. Так, задело слегка взрывной волной.
- Понятно. Гора трупов, а вами помыли полы в катакомбах и выбросили. У этого Гавроша есть мама с папой?
- В Ростове-на-Дону, - ответила Лика.
- Далековато. А в Сочи ты нашла себе нового папочку. - Женщина кивнула на Вадима. - Бедняжка: У него и на Рождество не бывает больше десятки в кармане. Следующая взрывная волна снесет тебе голову, а ему хоть бы хрен. Он на серфинге по взрывным волнам катается. Жить-то тебе не надоело?
- А он мне нравится! - с гордостью произнесла Лика. Опыт работы официанткой пригодился.
Светлана фыркнула, но ответа не нашлось. Сама в свое время бравировала тем же.
Гордой походкой хозяйка вышла и через минуту вернулась с чемоданом, перевязанным бельевой веревкой.
Бросив его на пол, она долго возилась с узлами, замками, пока наконец его не открыла. На кровать полетели женские вещи, мало похожие на те, что выставлялись в витринах нынешних бутиков. Выбрав из кучи темно-зеленое платье, Светлана повертела его в руках и критическим взглядом окинула фигуру девушки.
- Пожалуй, это подойдет. В те годы, когда я его носила, у меня был тот же размер, что и у тебя. А главное - не маркое. С таким папочкой лучшего цвета не подберешь. Когда вас выловят из городской канализации, ты будешь выглядеть вполне сносно. Надевай.
- У вас прекрасный вкус, мадам Журавлева. Мне это платье очень нравится.
- Моего мужа зовут Андрей Ильин, и я ношу его фамилию. А по поводу вкуса - это платье выбирал твой новый папочка, когда мы с ним еще встречались.
- Спасибо, Светлана.
Лика прижала к груди платье и начала оглядываться по сторонам. Вадим понял, что от него требуется.
- Ты разрешишь воспользоваться электробритвой Андрея? - спросил он с порога.
- В ванной. Только вымой лицо с мылом. Журавлев усмехнулся и отправился приводить себя в порядок.
Когда он вернулся, то можно было понять, почему некоторые женщины не могли его забыть. Он уже не был похож на вокзального бомжа. Но вид Лики привел его в неподдельное изумление. Ей очень шло скромное старомодное платье Светланы. О моде он не думал и ничего в ней не смыслил, но платье имело свою особую историю и всегда ему нравилось. Лика сейчас напоминала ему чем-то молоденькую сумасшедшую Светку. Да и он тогда был совсем другим. Молодым, красивым, гордым и умным. Впрочем, в каждом возрасте свои прелести, и стариком он себя не считал. Но юность - это особый период в жизни человека.
Журавлеву показалось, что Светлана не случайно предложила девушке именно это платье, воздвигая этим самым некий невидимый барьер между ним и Ликой. Наивная. Она все еще принимает его за сумасшедшего. Но Светлана видит все по-своему, и эта слабая вспышка ревности сейчас, когда прошло столько лет, согревала ему душу. Безумная любовь тех времен превратилась в сегодняшнюю пустоту, крепко сдобренную одиночеством. Светка никогда не оставит его без дружеской поддержки в трудную минуту. Так уж бывало, и так будет.
Как бы не замечая настроения Журавлева, Светлана произнесла полушутливым тоном:
- Химчистка закончена. Что вы еще от меня хотите?
Журавлев встрепенулся. "Глупая пауза, - подумал он, - пора спуститься на грешную землю".
- Если нетрудно, одолжи мне рублей двести и машину до вечера.
- Поразительная наглость! Ну да ладно, не привыкать. - Она вынула из сумочки две сотни, ключи и бросила на стол. - Учти, машина мне завтра понадобится. Только не утруждай себя и не поднимайся в квартиру. Брось ключи в почтовый ящик.
- Ты золото! Я не забуду тебя в своем завещании.
- Ха! Завещаешь мне свой "вальтер", который перешел к тебе по наследству от отца? Тебя с ним похоронят.
- Умирать вроде бы рановато, а заработать деньжат не помешает.
- Ладно. Забирай свою Золушку и иди зарабатывать. Но, скорее, очередные неприятности, а не деньги. А тебе, милочка, советую возвращаться домой, пока цела. И не швыряйся больше туфлями, я отдала тебе последние.
- Вы были очень любезны, Светлана. Я сделаю все, чтобы оградить Дика от неприятностей. Вы ведь этого хотите?
Лика улыбнулась и направилась к двери. Вадим пожал плечами, сгреб со стола ключи и последовал за девушкой.
Светлана лишь вздохнула, глядя вслед ушедшим.