- Думаете подачками отделаться? - Духонин вел себя, как барин в разговоре с холопом. - Давайте, Натан, разберемся, что такое порядок. Пять дней назад мои ребята выловили четырех шлюх в соседнем парке. У всех найдены наркотики, и покупали они их здесь. В этом здании, у твоих работников. Показания и протоколы лежат в моем столе. Третьего дня мы взяли на вокзале одного крупного шулера. Тридцать штук зеленых в его саквояже были выиграны в карты в казино на десятом этаже. Протоколы и показания лежат там же. Могу продолжить, если интересно. Но стоит ли? Не надо делать других дураками, Натан. Это раздражает. А если дать ход этим протоколам?
- Только имейте в виду, полковник, погорю не только я, но и те, кто со мной сотрудничает. Я лишь администратор. Мелкая сошка.
Цветков нервничал. Мент зажрался! Беспредельщик! Хапуга! Ненасытная утроба!
- Не будем наивными, Натан, никто, кроме тебя, отвечать не станет. Ты хапаешь больше всех потому, что подставляешь свою задницу под удар. Что-то рикошетом и по мне ударит. Но это мои трудности. А спасая свою шкуру, все шлюхи, крупье, наркоторговцы, сутенеры начнут показывать на тебя своими вонючими пальцами.
- Что ты хочешь, Никита? - подался вперед директор, краснея, как помидор.
- С сегодняшнего дня ты платишь мне пять процентов со всех доходов.
- Ты грабитель! Белены объелся? Таких ставок не существует…
- Значит, ты будешь первым.
- Но я же не один в этой карусели!
- Я скажу тебе кое о чем, но только один раз. Если хозяин отеля узнает его истинный оборот, тебя сожрут крабы у скал. И я тут буду ни при чем. Но и это не самое страшное. В недалеком будущем я уйду на покой. Мое место займет Глеб Елистратов. А ты знаешь, что этот парень не продается. И вот вопрос: какое наследство я ему оставлю? Будет твоя коробка значиться в черном списке или я о ней не вспомню? А моя память дорого стоит, Натан.
- Ты уходишь в отставку?
Пожалуй, такого исхода администратор не ожидал. Новость, наводящая ужас. Каким бы мерзавцем Духонин ни был, но это свой мерзавец.
Цветков откинулся в кресле и сдулся, как проколотая шина. Теперь он на все был согласен.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Потапенко. Громила держал за шиворот коротышку, который не мог достать ногами пола.
- Мы взяли его, Натан Романыч.
Бедный Хорек! Он выглядел как вытащенный из помойного бачка ободранный кот.
- Это и есть гроза отелей? А шуму-то сколько! Голос директора звучал наигранно. Он все еще не мог отойти от шока. Но он не хотел демонстрировать перед полковником свое настроение.
- Так точно. Карл Маркович Угрюмый, по кличке Хорек. Шмель тоже маленький, а жалит больно.
- Не раздави его, Потапенко, - буркнул полковник. - Отведи парня к машине и сдай ребятам.
- Но это я его схватил!
- И что дальше? Проденешь ниточку через уши, повесишь на шее и будешь носить? Или засушишь, приколов к стенке? Им займутся следователи и суд.
Потапенко опешил.
- Идите, Петр. Мы с вами потом поговорим, - мягко произнес Цветков.
- Такие козявки, Натан, доставляют много хлопот, - многозначительно произнес полковник, когда они вновь остались одни.
- Ты все время хочешь подчеркнуть свое превосходство и важность, Никита Иваныч.
- Моя важность только что была оценена в пять процентов От твоих доходов. Старайся не забывать об этом.
- Ну ладно, не будем ссориться. Мы цивилизованные люди.
- Так-то лучше. С тобой опасно сотрудничать, Натан. Ты дальше своего носа не видишь.
Дверь вновь распахнулась. И опять ворвался Потапенко.
- Горничная обнаружила два трупа в номере, где прятался Хорек!
Полковник вскочил, словно его кто-то за задницу цапнул.
- Веселенький денек сегодня. Быстро наверх!
В отеле началась свистопляска. И Духонину, и Цветкову новые трупы в центре города были ни к чему. Тут уж не до следствия, важно избежать скандала перед приездом важных персон из столицы, многие из которых забронировали номера в "Магнолии".
Но нашелся и такой человек среди обслуги, который, узнав о несчастье, только руки потирал. В семье не без урода. Речь идет о дежурном портье Валентине Чистякове. Тот еще тип. На престиж отеля он плевать хотел, трупы - бывшие люди - его не волновали, а милиция беспокоила только в одном аспекте: будут его допрашивать или нет и в каком направлении выстроят допрос? Если менты возьмутся за дело не с того конца, он мог бы на этом неплохо заработать. Деньги были тем самым идолом, которому Чистяков молился.
Портье облокотился на стойку и начал прикидывать варианты, глядя в огромные окна холла. Он видел, как во двор к служебному входу въехала "скорая помощь". Торопятся ребята, видать, не до деталей. Экспертов не вызывали. Полковник и тройка олухов ничего из себя не представляют - их можно всерьез не воспринимать.
Спустя полчаса из лифта вышел Духонин со своими подручными и Петька Потапенко. Сейчас многое решится. Только бы Духонин не выложил жетон на стойку, и можно будет перекреститься. Мало кто понимал, что значит жетон. Алюминиевый кругляшок с продавленной цифрой вроде номера из гардероба. Пустяк, железка, а какую силу имел - только один Чистяков знал.
Полковник и Потапенко подошли к стойке.
- Ну, докладывай, змеиный глаз! - рявкнул Духонин.
Чистяков изобразил страдальческую мину и открыл журнал регистрации постояльцев.
- Родион Лукич Омельченко прибыл сегодня в шесть утра из Краснодара. Не первый раз у нас. Обычно заказывает номер заранее, а тут как снег на голову. Пришлось поместить его в резервных апартаментах на седьмом этаже.
- Популярный мужик в наших краях, - добавил Потапенко. - Политический обозреватель "Недели". Не хухры-мухры.
- Знаю! - гаркнул Духонин. - Тоже мне умники! Кто к нему приходил сегодня?
- Никого не было. Девчонку он в баре подцепил и велел его не беспокоить. Так и не появлялся больше.
Полковник покосился на Потапенко.
- Выясни в бюро обслуживания, кто ему звонил и кому он звонил.
- Я свою работу знаю, Никита Иваныч. Все проверю.
- Знал бы, так не вышвырнули бы из оперов пинком под зад. Старайся, а то и это место потеряешь.
Удар ниже пояса. Потапенко двенадцать лет проработал в участке аэропорта Адлера и не одного щипача схватил за руку. Правда, многих отпускал, после того как они сдавали ему выручку, так и надо. Имеешь сам, поделись со старшим, а то его же территорию используют и только на свой карман работают. Непорядок. А Потапенко во всем любил порядок. Может, и Хорька не тронул бы, если бы тот, как человек, подошел заранее и долю предложил. А хочешь исподтишка работать - так сиди за решеткой. Службу понимать надо, а не считать себя слишком умным.
Бывший опер сжал челюсти. Он не любил, когда ему на мозоли давили.
- Приедешь в управление с докладом, - продолжал Духонин. - Надеюсь, адрес еще не забыл?
Раздраженный и озлобленный, Духонин направился к выходу. Потапенко с нескрываемой ненавистью смотрел ему вслед.
- Ну, что там наверху? - спросил Чистяков.
- Полы моют и мусор выносят. Шито-крыто, и ничего не случилось. А потом сообщат, что нашли порезанную парочку в парке под кустом.
Чистяков решил, что в отеле главным представителем власти остался Петя. Мужик тупой и недалекий. Можно подкинуть ему пару червонцев - и он прикроет со всех сторон. Мало ли, как дело обернется. Как говорится: "Жадность фраера сгубила". Чистяков правильно мыслил. Хорек до такого не додумается.
- А что ты, Петя, скажешь, если я предложу тебе несколько сотен? Не за красивые глазки, а заработать. И не рублей, а долларов. Ты мужик головастый, с тобой приятно иметь дело.
- И за что ты хочешь мне заплатить, Валечка?
- За твою собственную работу, но которую следует профильтровать, перед тем как ехать с отчетом к полковнику.
- Ну-ну, выкладывай.
- Мы оба в деле, Петя. Тебе обломится пять сотен зелеными. Ты такие деньги только в кино видел.
- Улики? Ты знаешь, что я сделаю? На одну ладонь тебя посажу, а второй прихлопну! Сокрытие улик - это статья…
- Не кипятись, герой. Я сам могу позвонить Духонину и сказать, что забыл ему рассказать о важной детали. Но тогда мы оба останемся в дураках. Полковник улики не пришьет к делу, так как дела никакого не будет, а положит их в свой карман. У него и без нашей помощи стены от денег ломятся. Так почему мы должны работать на карман этой сволочи?
- Ладно, говори. Но если мне твое предложение не понравится, поедешь к этой сволочи вместе со мной в наручниках.
- Брось свои ментовские штучки! Слушай. У меня за спиной занавеска, за ней комната, а в ней несколько сейфов. Богатые клиенты предпочитают оставлять ценности здесь, а не хранить их в номере. Так во всем мире принято. Короче говоря, Омельченко приехал утром без багажа. С одним-единственным портфелем и оставил его на хранение. Понял? Омельченко получил взамен жетон. Менты его не нашли. Но найти его надо. Если ты отыщешь эту железку, тридцать процентов твои.
Бывший опер внимательно выслушал предложение. Немного подумав, он сказал:
- Пятьдесят. Либо все достанется полковнику.
- Имей совесть. Я же отвечаю за сохранность.
- Что в портфеле? Проверял ведь?
- Обязательно. А вдруг там бомба? Но там не бомба, а какие-то бумаги и полторы тысячи баксов.
- Неплохо. А тебе не приходило в голову, что жетон взял убийца? Ведь милиция ничего не нашла. А ты обязан отдать вещи при получении жетона.
- Что, по-твоему, убийца псих - лезть на рожон?
- Псих. Апартаменты на щепки разложили.
- Порыскай, Петя. Может, найдешь. Тогда нам нечего бояться.
- Его там нет.
- Уверен?
- Конечно. Он у меня. Потапенко выложил жетон на стойку.
- Пятьдесят на пятьдесят. Железка болталась на ключах. Если бы ты мне ничего не сказал, то я сдал бы тебя ментам. А так - мы делим куш поровну. Вопросы есть?
- Вопросов нет, Петя. Я всегда знал, что ты настоящий сыскарь. От тебя ничего не скроешь.
Соглашение состоялось. Не всем же в этот день должно быть плохо. Кому-то должно и повезти, в конце концов. Двое таких нашлись.
4.
Корпункт программы "Неделя", вещающий по радио и на региональном телевидении, находился в районе Мамайского перевала между Сочи и Дагомысом. Журавлев с трудом нашел контору, расположенную в одном из ветхих зданий.
Он поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и обошел все пять комнат. Лишь одна из них была открыта, и в ней имелась живая душа. У души были длинные ноги, коротенькая юбочка и, словно приклеенное не к тому телу, лицо. Строгое, в очках, с короткой стрижкой. Учительница начальных классов на первом году службы.
- Добрый день.
От неожиданности девушка выронила кучу папок на пол. Похоже, она разбирала шкаф, и люди сюда никогда не заходили. Вежливое приветствие возымело эффект разорвавшейся гранаты.
Журавлев помог девушке собрать папки с полу и сложить на подоконник, так как столы и стулья были уже завалены макулатурой.
- Вы меня извините, я вас напугал.
- Нет, ничего. Я уже никого не ждала в такое время.
- Кто-то вас обманул?
- Нет. Этот человек обманывать не может. Значит, у него нашлись более серьезные дела. У нас испорчен телефон, а номер моего мобильного он не знает.
- Очевидно, речь идет об Омельченко Родионе Лукиче?
- А как вы догадались?
- Сам его ищу не один час, и все впустую.
- Значит, что-то не так. Не зря я беспокоюсь. Ведь у него на руках крупная сумма денег.
- Я знаю о документах, а о деньгах ничего не слышал.
- Тридцать тысяч долларов. Арендная плата крытого Дворца спорта за проведение крупного конгресса, который состоится в понедельник. Деньги потребовали предоплатой, а за субботу и воскресенье они не пройдут через наши банки, и пришлось изыскать наличные. Но зачем, не понимаю, он повез их сам. Надо было нанять инкассаторов. А Родион Лукич решил сам везти. Говорил, что должен лично отдать деньги и получить расписку. Не хотел подключать к делу третьих лиц.
- Когда в последний раз вы разговаривали с ним?
- Вчера днем по телефону. Он собирался вечером приехать в Сочи. На день рождения, а потом, очевидно, в гостиницу. Сегодня утром хотел сдать деньги и приехать сюда. Мы собрали материал для следующей передачи. Родион Лукич сменил сетку вещания и сказал, что его программа выйдет в понедельник вечером с сенсационным материалом. И настроение у него было бойкое, веселое, немного нервозное.
- Я слышал, будто он останавливается в отеле "Магнолия". Это так?
- Обычно там. Но я звонила в отель. Мне ответили, что Омельченко к ним не приезжал.
- Какая у него машина?
- БМВ седьмой серии вишневого цвета.
- Номер не помните?
- Нет. Но знаю, что у машины вмятина под правой нижней фарой. Я не обращала внимания, это он все сетовал, что не может найти хорошего жестянщика и краску подобрать трудно.
- Вы разбираетесь в машинах?
- С его слов. Он часто возил меня в Краснодар и обратно. Всю дорогу только о машинах и разговаривал, как рыбак об улове. Автомобилист-фанатик.
- Кто мог еще знать о деньгах?
- Два-три человека. Надежные люди. Они были заинтересованы в том, чтобы деньги попали к адресату.
- В чем он мог их везти? Сумма не маленькая. Девушка достала из несгораемого шкафа кейс из темно-коричневой замши с золочеными номерными замками.
- Он всегда ездит с этим портфелем.
- Минуточку, но как он у вас оказался?
- Это не тот портфель. На десятилетие программы нашей редакции руководство телевидения подарило десять таких "дипломатов". Нас поздравляли и сказали, что серьезной политической передаче нужны солидные работники, и каждому вручили по портфелю.
- Вы не могли бы мне временно одолжить свой кейс?
- Зачем? - Она сделала паузу, - Кажется, я от расстройства слишком разболталась.
- Не переживайте. Как вас зовут?
- Ангелина Неверова. Геля.
- Геля с соответствующей фамилией. Мне можете верить, мадемуазель Неверова. Я детектив. Моя задача найти Омельченко и помочь ему, если он попал в передрягу. Уверяю вас, что меня об этом попросили его настоящие друзья. Те, кто должен выступать в понедельник на конгрессе.
- Хорошо. Я вам отдам портфель. Берите, он пустой, я все равно им не пользуюсь. Мне солидность ни к чему. Скажите, вы найдете Родиона Лукича?
- Постараюсь.
- Спасибо вам.
Девушка выглядела растерянной и печальной. Вряд ли она поверила в талант посетившего ее сыщика.
Журавлев потоптался и задал еще один вопрос:
- Вы знаете Менделевича Давида Осиповича?
- Конечно. Очень богатый человек. Все спортивные комплексы Большого Сочи принадлежат ему. Фактически, но на бумагах, думаю, выглядит все иначе.
- Значит, мы не можем исключать, что деньги за аренду предназначались ему?
- По логике вещей так и должно быть. Но точно ничего утверждать не могу. Менделевич превратился в невидимку, оградившись заборами и многочисленной охраной. Мне кажется, его прижала местная мафия, желающая все прибрать к своим рукам. Спортивные комплексы приносят большие доходы. Менделевич - человек сильный, решительный. Его не просто запугать, и без боя он ничего не отдает.
- Они могут его убить?
- Вряд ли. Частная собственность перейдет к родственникам. Ничего не изменится. Они хотят добиться добровольной продажи спортивных комплексов. Его доведут до белого каления и вырвут акции из рук. Вот что натворила идиотская приватизация. Когда-то Менделевич всего-навсего был директором стадиона. Он скупил всё на проклятые ваучеры, всё, вплоть до спортивного инвентаря.
- Значит, не зря был директором. Извините, Геля, что оторвал вас от дел. Я постараюсь найти вашего шефа. Надеюсь, что с ним все в порядке. Она ему не поверила.
Выходя на улицу, Журавлев пытался анализировать. Скорее всего, деньги Омельченко вез для Менделевича. И тот и другой были на вечеринке у Зернова. По законам логики Омельченко там и передал ему арендную плату. Какой смысл им еще раз встречаться по одному и тому же поводу? Но как это выяснить точно?
Он сел в машину, развернулся и поехал в Сочи.
В пять часов вечера Журавлев подъехал к особняку Менделевича, расположенному в противоположной стороне города от того места, где ждала его Лика. Он даже не вспомнил о девушке, думая о насущных проблемах.
Все правильно. Высоченный кирпичный забор и колючая проволока. Такую крепость штурмом не возьмешь. Журавлев подошел к воротам и позвонил. Сработало переговорное устройство, ему даже калитку не открыли.
- Назовите себя.
- Я прибыл по поручению Родиона Омельченко. У меня дело к Давиду Осиповичу.
- Какое дело? - спросил динамик
- Конфиденциальное. Разговаривать я буду только с ним.
- Ждите. Сейчас выясним.
Спустя десять минут, когда Журавлев уже отчаялся ждать, в стальных воротах приоткрылось окошко, через которое, кроме одного серого глаза, ничего увидеть не удалось. Зрачок бегал по сторонам в поисках засады. Но ничего интересного не нашел.
- Давид Осипович уехал вчера в Москву. Его нет в городе. Что ему передать?
- Передайте, что он только что упустил шанс поквитаться с противником. Я позвоню ему вечером.
- А вы знаете, что Омельченко убит?
- Мог предположить. Он оставил нам очень много забот и хлопот, а сам отстранился от дел и улетел на небеса.
- Кто вы?
- Можете добавить своему хозяину, что я доделываю поручение главы администрации города Зернова за тех, кто прошедшей ночью не сумел его завершить.
Дальше разжевывать не имело смысла. Журавлев повернулся и направился к машине. Еще одна осечка. Менделевич так просто к себе не допустит, а прокурор звонить ему не хочет. Может, и правильно. Курьеры ничего о прокуроре не знали, и почему кто-то должен ему доверять. Должность - еще не гарантия. Во всяком случае, у Менделевича будет время подумать, взвесить и оценить ситуацию, и наверняка он ответит на его телефонный звонок. Трудно поверить, что такой человек, как Менделевич, согласился стать курьером, но, с другой стороны, ради избавления от мафиозных структур он пойдет на многое, пока те не вышвырнули его на обочину. Так или иначе, но Менделевич знает немало, и, возможно, один из конвертов хранится у него.
Журавлев торопился. К шести часам он должен подъехать к Луна-парку, где ждет его секретарь прокурора с обещанным реквизитом. День прошел нормально. Ситуация более-менее понятна. Впереди еще вечер, и если правильно распределить время, то можно продвинуться еще дальше в этом запутанном деле. У страха глаза велики, а по сути - ничего особенного.