- Лис, а можно один вопрос?
- Валяй!
- Кто ты?
- Я свободный человек. Во всех смыслах. Я знаю, ты скажешь, что быть абсолютно свободным невозможно, что раз я вожу машину, то должен подчиняться правилам дорожного движения, и так далее. Но факт остаётся фактом: я свободен. И в этом смысл моего существования.
- Только быть свободным? А зачем? Чтобы делать что?
- Свобода - сама по себе ценность.
- Неважно, что ты делаешь, чтобы быть свободным?
- И это верно. Я не циничен, я просто так живу.
"Очень интересно, - подумала она. - Как бы не влюбиться".
Лис поднялся.
- Ну, что, пошли?
- А платить?
- Мы только что говорили о свободе, - насмешливо напомнил он, направляясь к выходу.
Геля поспешила следом.
Официантка, не ожидавшая такого простого и наглого фортеля, бросилась за ними.
- Эй, молодые люди! - закричала она во всё горло. - А кто заплатит?
Лис только ускорился, а Геля внутренне замерла.
- Саша, скорее! Здесь ушли и не заплатили!
Геля так и не узнала, как выглядит этот Саша и чем бы он помог бедной официантке, потому что едва она юркнула на своё место в кабриолете, как стремительный Лис рванул "Мерседес" вперёд. Одновременно он опустил верх автомобиля и ветер, ударив Гелю по лицу, выдул начисто любые переживания.
- Куда теперь?
Лис лукаво покосился на неё, ничего не ответив.
Вишнёвый автомобиль снова катил по городу, провожаемый восхищёнными, заинтересованными, завистливыми, мечтательными взглядами гродинцев. Геля жадно ловила эти взгляды, наслаждаясь реваншем. Сейчас бы встретить Вику! Та бы лопнула от зависти! Колбаснику такая тачка и не снилась!
Геля видела, что Лис чуть улыбается, расслабленно откинувшись в удобном кожаном сидении. Длинные ноги с трудом помещались в отведённом пространстве, локти лежали на коленях, руль в кожаной оплётке Лис придерживал кончиками пальцев.
"А он ничего. Никогда бы не подумала, что бритый череп может выглядеть так эпатажно!".
Себя Геля тоже считала "очень даже ничего". Она была маленькая, но ладная. Любила носить брюки, потому что имела плоский живот и ягодицы совершенной формы, могла запросто не надевать бюстгальтер - её бюст был естественно упруг и приподнят. Жаль, что сегодня она одета "на работу" - при полной сбруе, иначе бы её соски, превратившиеся от ветра в два маленьких розовых бутончика, уже обозначились бы под трикотажем кофточки. Геля встряхнула пушистыми каштановыми кудрями и пожалела о размазанном после беготни и еды макияже.
"Мерседес" покинул город, мчась по загородной трассе вверх, на самый гребень окружавших Гродин возвышенностей. Кожаные сидения разогрелись, и пот выступал на теле. Ветер не охлаждал, а только больно резал глаза, лицо и правое плечо. Лысая голова Лиса покрылась блестящими капельками.
Минут через пятнадцать они свернули на просёлочную - кривую и раздолбанную - дорогу, по ней "Мерседес" въехал на вершину одного из холмов. Здесь Лис остановил кабриолет, развернув его капотом к обрыву. Вокруг царили тишина и пустота.
- Выходи!
Геля вылезла из машины, прихватив сумку.
Лис обшарил бардачок, вытащил из-под водительского сидения барсетку, открыл её, порылся, закрыл, передал Геле. Полез в багажник, вытащил оттуда кожаную куртку, надел её, обшарил карманы, снял и тоже отдал спутнице. Достал канистру с бензином, расплескал бензин по салону, канистру кинул назад в багажник, закрыл его. Упёрся ладонями в зад машины и стал подталкивать её к краю обрыва.
- Что ты делаешь? - испугалась Геля.
- Сталкиваю машину.
- Зачем?
- Слишком заметная тачка, надо избавиться.
Геле было жаль красавца, доставившего ей столько удовольствия, но она взялась помогать Лису, догадываясь о подоплёке его решения.
Когда задний бампер исчез за редким бурьяном на обочине, Геля и Лис остановились на краю дороги. Авто скатилось метра на четыре вниз и застряло в густых кустах. Лис чертыхнулся, полез вниз к кабриолету.
Спустившись к машине, Лис достал из кармана зажигалку и небольшой предмет вроде коробочки. Геля видела, как вспыхнул голубой огонёк внутри салона - это загорелся разлитый бензин. Лис добрался до капота, приподнял его и немного поколдовал там. Потом быстро полез по склону, цепляясь за пучки сухой травы и камни, но не вверх, а в сторону. Геля догадалась, что автомобиль должен загореться - и если бы Лис пополз к дороге, то его пятки могли бы поджариться.
Инстинктивно Геля шагнула назад, и вдруг раздался оглушительный взрыв. Словно в замедленной съёмке она увидела, как над дорогой всплыл искорёженный вишнёвый капот и рухнул на то самое место, где только что стояла Геля.
Сердце в груди забилось, а колени ослабели.
- Эй! В тебя крышкой не попало? - донеслось до неё.
- Нет, я успела отойти!
- Прости, что не предупредил.
Лис уже стоял рядом с ней, отряхиваясь и размазывая по влажной лысой макушке пыль. Он столкнул ногой искорёженный лист вишнёвого металла.
- Наверно, бежать надо? - спросила Геля, отдав Лису барсетку и куртку из багажника.
- Да, надо. Пойдём, я знаю короткую дорогу через лес. А здорово гагахнуло! Смотри-ка, машинка работает!
- Что ещё за машинка?
- Да, так. Купил несколько для своих… друзей.
До города они добирались не меньше часа. На конечной остановке сели в пустой автобус, приехали в центр, зашли в пивной ресторан на площади Революции.
Первым делом Геля спряталась в туалете. Глянув на отражение в зеркале, ужаснулась своему усталому и запылённому виду. Умылась, накрасила губы новой помадой и тогда почувствовала себя вновь готовой к приключениям.
Лис уже заказал пиво, креветок, раков, солёных орешков и сухариков. Он тоже умылся и выглядел вполне довольным жизнью. Геля не могла не отметить, что из всех сидящих в пивнухе мужиков Лис самый классный.
Геля спросила:
- Так ты проводишь каждый день?
- Понимаешь, у моей жизни есть две стороны. Внешне кажется - я только и делаю, что катаюсь на чужих тачках, граблю неприятных тебе баб и философствую о свободе. Но это не так. Я здесь, в Гродине, чтобы помочь своим друзьям. Парни они идейные, крутые, я для них на всё готов!
- Что за идеи?
- Хорошие идеи, правильные. Ты веришь в то, что мы все созданы для счастья?
И Геля, имеющая высшее историческое образование, изучившая не меньше сотни разновидностей этих идей и отлично знавшая, чем обычно кончаются разговоры о всеобщем счастье, ответила:
- Да!
- Значит, мы единомышленники. Ты где живёшь?
- У родителей.
- Что? Сколько тебе лет?
- Нет, просто они считают…
- При чём тут они? Ты решаешь! Значит так, сегодня - ко мне, а завтра же я найду тебе жильё. Своим скажешь, что будешь теперь снимать квартиру и жить отдельно. Что у тебя за отношения с ними?
- Так себе…
Под его требовательным взглядом Геля начала рассказывать о непонимании, об унизительной необходимости отчитываться за каждый шаг, за каждую копейку, о разговорах с мамой, когда за двадцать минут тебя успевают двадцать раз унизить, о неизменном отцовском недовольстве.
- Ничего, - сказал Лис. Он взял её руку в свои шершавые ладони и улыбнулся, подмигнув. - Всё изменится. Познакомишься с моими друзьями, будешь на мир другими глазами смотреть!
- Ты террорист какой-нибудь?
- Я не анархист в вашем смысле слова: ваши бетонные мозги не возьмёт никакая бомба.
Он посмотрел ей в глаза, чуть улыбаясь уголками губ.
Геля догадалась, что это он процитировал что-то ей неизвестное, спросить же - откуда цитата, не решилась. Лис словно гасил её дерзость, что оказалось абсолютно неведомым прежде, но приятным ощущением.
Порядком утомившись от приключений, она, тем не менее, была готова удирать из кафе, не заплатив. Только на этот раз Лис расплатился деньгами из барсетки.
На улице стемнело. Майский резвый ветерок касался холодными пальцами открытой шеи. Геля слегка протрезвела и вспомнила: она не позвонила домой и не предупредила, что задержится. Ладно, решила она, позвоню от Лиса. Пусть мама привыкает, что её дочь выросла и поступает, как хочет!
Обратный путь пролегал через площадь Революции. Злые языки утверждали, что когда был построен Гродин - город-спутник химического комбината, - площадь хотели назвать площадью Реакции, подразумевая, понятно, химическую. Секретарь партийной организации завода, а это для Гродина был большой человек, даже обратился с таким предложением в партийные верхи, где всё решалось. Предложение почти приняли, когда кто-то умный сообразил, что реакция бывает не только в химии, но и в политике тоже.
Они шли по площади, а когда добрались до пирамиды из красного гранита, на котором во время демонстраций и парадов красовались местные чинуши, Лис потащил Гелю по порожкам вверх.
- Эй! Смотри, как красиво! Вся площадь, как на ладони!
Они остановились на самом верху, у широкого парапета.
…На следующий день Геля не смогла объяснить самой себе, как это получилось, но факт оставался фактом: Лис соблазнил её в самом центре города, на мраморном парапете трибуны.
Они уже прожили несколько дней вместе, в квартире, принадлежавшей таинственным друзьям Лиса, но почти не виделись. Он уходил рано утром, а к вечеру появлялся усталый и голодный, чтобы поесть и снова исчезнуть до поздней ночи.
Часто Геля видела с балкона, что Лис выходит из очередной роскошной тачки, по-видимому, снова угнанной. Он объяснил: его основной промысел - уводить иномарки и продавать перекупщикам. Вырученные бабки Лис передаёт своим "друзьям". А тот самый вишнёвый "Мерседес" пришлось уничтожить, потому что выяснилось: он принадлежал жене министра ЖКХ области, а автомобиль из такой семьи милиции придётся искать с особым рвением.
Ещё у Лиса постоянно менялись мобильные телефоны, а уж золотые зажигалки, портсигары, дорогие фирменные аксессуары из кожи - вроде ремней, бумажников и прочих мелочей - вообще не задерживались дольше недели. Всё это были ворованные вещи, и вещи, купленные на ворованные деньги. Геля, привыкшая ценить дорогие предметы и аккуратно пользоваться ими долгие годы, испытывала нечто вроде священного ужаса, наблюдая небрежность Лиса по отношению к ценностям материального мира.
Спали Геля и Лис в разных комнатах, причём он никак не показывал, что их связывает нечто большее, чем общее дело. Немного позже Геля поняла: он вообще признавал только отношения соратников, но никак не любовников.
А Геля теперь была соратницей. Она уволилась с работы, сидела дома и исполняла свою роль в деле: ждала телефонного звонка, запоминала информацию, и когда звонили снова, передавала услышанное незримому собеседнику. Это были абсолютно бессмысленные фразы, типа: "И страусы поселятся там, и там скачут полевые духи" или совсем неудобоваримое: "Каждое действующее начало узнает своё действие из образа мыслей изменяемого создания". Геля, конечно, вспомнила источник: приснопамятный "Молот ведьм", читанный-перечитанный в студенческие годы. Что означали эти слова в данном контексте для таинственных друзей Лиса - оставалось тайной. А задай вопрос - получишь лишь хитрую улыбку.
Она попыталась найти ответы на вопросы самостоятельно. В квартире стояли разнообразными коробки, в которых, как выяснила Геля, находились самые невероятные штуки. В одной - жёлтые мягкие брусочки, завёрнутые каждый в прозрачный полиэтилен, в другом - театральные костюмы, все мужские, все современные, но только очень яркие, из блестящих и матовых шелков, с рубашками в рюшах. Там же лежало несколько круглых коробок со шляпами, имевшими какой-то карнавальный вид. В ящике, стоящем в прихожей, оказались сложены скучные для Гели книги по истории православия, учебники итальянского языка, театрального искусства, химии. Она равнодушно отложила "Легенду об Уленшпигеле", которую прочитала ещё в далёком детстве, и противного Алистера Кроули, бредящего ерундой.
Деревянный ящик, запертый на висячий замок, показался особенно перспективным. Один угол был разбит, сквозь щель Геля разглядела приклад какого-то оружия. О пугающей находке решила не упоминать…
Единственным тёмным пятном стал скандал с родителями. Геле пришлось зайти домой за вещами, и вот тут-то она и наслушалась: шлюха, распоясавшаяся хамка, наркоманка и дура!
Вернувшись к Лису, Геля ещё раз порадовалась, что встретила его, тем более что именно благодаря ему она наконец-то почувствовала себя отомщённой.
"Песня мести" началась с Вики Петренко. Геля как-то пожаловалась на самодовольную и самовлюблённую бывшую сотрудницу, позволявшую себе злобные выпады и морализаторство.
- Надо проучить, - недобро усмехнулся Лис.
Буквально через пару дней Геля узнала, что Вика и её муж избиты хулиганами. Теперь чета Петренко лежала в травматологии Гродинской городской больницы. Сначала Геля испытала шок и ужас - слишком жестоко, слишком грубо. Но спустя некоторое время появилось ощущение скрытого могущества, своей власти над судьбами людей, и даже удовлетворение от мысли, что по её милости Вика со своим колбасником валяются в больничной палате.
- Ну, ты крут!
Разговор происходил за ужином в тот день, когда Геля узнала об избиении. Лис возразил: к произошедшему он не имеет отношения.
- Не ты, так кто-то из твоих друзей!
- Они о такой мелочи мараться не будут. Это совсем другие люди тебе помогли.
- Какие люди?
- Неважно. У тебя ещё пожелания есть?
- Есть…
Она подумала, что хорошо бы и Корытникову насолить, но ей не хотелось, чтобы его били. Корытников уже немолод и тучен, подобная наука могла бы его и в могилу свести.
- Только… можно по-другому?
- Без проблем! - отозвался Лис, закуривая.
- Мой заведующий кафедрой со студентов взятки берет. В эту летнюю сессию, говорят, тысяч двадцать долларов скосил! Пусть его квартиру ограбят! Они могут такое?
- Мы с тобой можем.
- Я?! Я не могу! Нет!
- Можешь. Нельзя же всегда перекладывать свои заботы на других. И потом, это станет не только местью, но и проверкой. Если пройдёшь её, значит, тебе можно доверять, и тогда, возможно, я познакомлю тебя со своими друзьями.
Геля поняла: он прав. Так даже лучше.
Лис объяснил, что самое важное в деле домушника - подготовка, то есть сбор полезной информации. Заставил Гелю разузнать как можно больше о привычках и быте своего шефа, а также о его чадах и домочадцах. Кроме того, от Гели требовалось найти предлог и зайти к Михаилу Терентьевичу домой. Посмотреть - где, что и как.
Геля внаглую пришла в дом Корытникова и попросила занять ей десять тысяч рублей.
Несмотря на всю свою жадность, заведующий решил помочь бедной глупышке. Присутствовал и воспитательный момент: пусть теперь покусает локти, бросив стабильную работу!
- Простите меня, Михаил Терентьевич, мне и вправду не к кому больше обратиться! - тараторила Геля, следуя за шефом в комнату, куда Корытников пригласил бывшую коллегу, согласно своим старомодным представлениям о правилах приёма гостей. - С тех пор, как уволилась - совсем без денег. Но скоро я найду новую работу и отдам…
Квартира Корытникова располагалась в доме, пятьдесят лет назад построенном для партийных деятелей Гродина. "Элитная хрущёба" - так это называлось теперь. Узкие двери скучились в тесной прихожей, кухонька притаилась за куцым коридорчиком.
За деньгами заведующий кафедрой полез в свой бумажник, и Геля уже было расстроилась, что не попросила тысячу долларов. За такой суммой ему пришлось бы заглянуть в закрома, и стало бы ясно, где эти закрома находятся. К счастью, в кошельке десяти тысяч не нашлось и заведующий, не стесняясь Гели, открыл резную створку старинного буфета. Геля возбуждённо следила за тем, как он достал из жестяной коробочки толстую пачку денег.
Получив займ и рассыпавшись в благодарностях, она удалилась. Через день вернула десять тысяч, снова заявившись к заведующему домой. Объяснила, что отец дал ей денег. Уходя, небрежно спросила:
- А семья ваша где?
- Так сын у жены живёт, а моя половина в санаторий укатила.
- Наслаждаетесь тишиной? У вас тут, наверное, соседи все интеллигентные люди, как вы?
Польщённый дёшево слепленным комплиментом, Михаил Терентьевич распушил перья и разболтался. Геля всегда знала, что он сплетник, но в этот раз заведующий даже удивил: о своих соседях он знал всё. Надо было только направлять разговор в нужное русло и запоминать. Так выяснилось, что опасность на лестничной клетке представляла только молодая и любопытная девка из сороковой квартиры. Остальных - глуховатую одинокую бабушку и молодую семью, почти не бывавшую дома - в расчёт можно не брать.
- А вы к жене на курорте присоединиться не хотите?
- Вряд ли, - вздохнул Корытников. - Мне ремонт надо делать. В среду бригада придёт, всё ломать и крушить будут. А я приглядывать за ними стану.
- Ну, что же, удачи вам в этом нелёгком деле! - заторопилась Геля.
- Спасибо, Ангелина Николаевна.
Новости и нетерпеливые предложения Гели Лис встретил без особого энтузиазма. Съел обед и ушёл. Вернулся поздно ночью, разбудив уснувшую в кресле Гелю.
- Что? - спросила она, сразу придя в себя. - Мы идём завтра?
- Да, идём… Соседка твоего шефа обезврежена.
Лис пошёл на кухню и полез в холодильник. Геля побежала за ним.
- На плите отбивные и картошка, я подам!.. Слушай, а как одеваться? Меня же в доме видели!
- Одевайся как хочешь, это не имеет никакого значения.
- А что ты сделал с соседкой?
- Трахнул.
- Ты переспал с ней?
Геля замерла посереди кухни с тарелкой в руках.
- А что ещё мне с бабой делать? Вы все дуры - до старости принцев ждёте, а пока он не появился, раздвигаете ноги направо и налево. Я познакомился с ней, привёл её на хату к одному парню, и трахнул. И назначил свидание на завтра. Возле того дома, где сегодня встречались, а это за тридевять земель от дома твоего шефа.
- Но как же так? Как это? Я же с тобой, а ты…
- Ладно, заткнись! Дело есть дело! И ты то же самое сделаешь, если надо будет. Парням бабки нужны, это важнее всего, а ты бред несёшь: ты со мной, я с тобой!
Лис и раньше позволял себе срываться, что доставляло Геле безотчётное удовольствие. Ей казалось, что так и должен вести себя по-настоящему крутой мужик. Но лицо она старалась сохранить. Вот и сейчас Геля приняла обиженный вид (для себя не меньше, чем для Лиса) и ушла спать.
Всю ночь ей мерещились кошмары: их застигает в своей квартире неожиданно вернувшийся хозяин, их ловит милиция, они попадаются на сбыте краденого… Засыпая под утро, решила, что попросит Лиса отменить испытание. Ну, не воровка она!
Утром она так и сделала.
- Глупая, - усмехнулся Лис, ловко снимавший опасной бритвой отросшую щетину с головы. - Совсем глупая! Я же уже пообещал двадцать тысяч зелени своим парням! Не хочешь грабить - зарабатывай. Это всё равно, что тебя на счётчик поставили. Ты знаешь, что такое счётчик?
- Они же твои… друзья…