- Ага, - Лис отложил бритву, приподнял её лицо, держа за подбородок, и сказал чётко, глядя прямо в глаза: - Вот именно, что друзья. Друзей я подвести не могу, поняла?
Он ушёл, назначив операцию на час дня.
К этому времени нервы Гели превратились в раздёрганные провисшие нити, которые уже не могли удерживать натиск стресса. Она страшно паниковала. Лис появился только около половины третьего и, лишь увидев её, сразу налил полную рюмку водки.
- Я не буду! - отбивалась Геля.
Тогда Лис силой запрокинул ей голову и влил содержимое рюмки в горло. Она чхнула, помотала головой, а через минуту, действительно, немного расслабилась.
- Пошли, - сказал Лис. - Что расселась?
Кража проходила необыкновенно споро. Лис легко подобрал отмычки ко всем трём хитрым замкам квартиры Корытникова, описанным глазастой Гелей. Один раз у неё чуть не выпрыгнуло из груди сердце - когда хлопнула дверь этажом ниже.
Сам Лис выглядел спокойным и даже небрежным. Захлопнув входную дверь, он первым делом прошёл в гостиную, залез в буфет и достал жестянку с деньгами. Открыв сокровищницу, присвистнул, позвал сообщницу. Геля подошла с ощущением, будто ступает по раскалённым углям, и опасливо заглянула в коробок. Там лежали несколько пачек стодолларовых купюр и стопка рублями, каждая достоинством в пять тысяч.
- Вау! - невольно выдохнула Геля, оценив масштаб культурных мероприятий Корытникова на предмет вымогания у студентов уважения к своей экзаменационной деятельности. - Тут больше двадцати штук будет!
- Умница, детка, очень нужные денежки! Работу сделал - гуляй смело!
Лис ухватил трясущуюся Гелю за руку и потянул в спальню. Там, не слушая возражений, повалил на супружеское ложе четы Корытниковых и ловко избавил от лишней одежды. От страха Геля просто одеревенела, но решила не возражать. Пусть быстрее сделает, что хочет, и они смоются.
Однако Лис не спешил, растягивая прелюдию. Несколько раз он делал вид, будто слышит какие-то звуки - уж не хозяин ли вернулся домой?.. Геля пугалась до судорог. Взболтанный, но несмешанный коктейль из страха и секса всё же подействовал. Она ощутила желание, потом удовольствие, а через минуту подумала, что надо успеть кончить до того, как их застигнут…
Последствия совершенного преступления воров не коснулись. Геля специально притащилась следующим утром на кафедру - якобы за какими-то бумажками. Она мечтала увидеть Михаила Терентьевича, мечущегося с заломленными руками, но он не метался, а сидел за своим столом и молчал как рыба. На вопросы о самочувствии отвечал туманно.
- Конечно, - разъяснил ситуацию Лис. - Вор у вора украл! В какой такой милиции он расскажет об украденных тысячах долларов, сэкономленных от пятнадцати штук рублей своей официальной зарплаты? То, что мы сделали с тобой - идеальное преступление!
- Да? А отчего же я так боюсь?
- Ну, не от большого ума!
Лис отвернулся от Гели. Надев медицинские перчатки, он готовил партию бутылок с зажигательной смесью. Готовые бутылки укладывал в небольшие картонные ящики, которые относил на балкон.
- Лис, - позвала она. - А когда ты познакомишь меня с твоими друзьями?
- Двадцать первого июня.
Сегодня было девятнадцатое. Геля подумала, что лето проходит, а она никуда не съездила и не съездит, так как Лис заявил, что отдыхать ещё рано. А он и впрямь работал. Ему звонили люди, он постоянно разговаривал с ними обрывками непонятных фраз. Кстати, Геля больше не передавала информации - Лис вообще запретил ей подходить к телефону.
- Понимаешь, у нас не принято жить с бабами, - оправдывался он. - Я же привязался к тебе, привык. Ты первая женщина в мире, от которой я ничего не скрываю в своей жизни. То есть, я имею в виду, конечно, свои собственные секреты. И, знаешь, на днях случится то, ради чего я здесь. Обустрой всё так, чтобы тебя никто не искал! Ни семья, ни друзья. Не ссорься ни с кем, помни: для дела надо, чтобы все вокруг думали, что ты уехала, уехала надолго. Поняла, родная?
Геля удивилась его ласковому тону, ощутив, как трепещет её сердце. А ведь в последнее время Лис стал больше говорить с ней, теперь они вместе спали, он завёл привычку сажать её к себе на колени и гладить губами её висок. Геле казалось, что она приручила Лиса, при этом изменившись сама. Теперь она - боевая подруга, любовница, единомышленница, соратница борца за идеи. Она сильная, умная, хитрая, ловкая. Как и её друг, она служит великому делу, которое выше понятий о счастье жирных лицемерных обывателей, самодовольных шлюх и прочей швали. Её жизнь - чистый и высокий полёт над копошащейся массой жалких людишек, думающих лишь об удовлетворении своих низменных инстинктов. Всё исчезло: семья, друзья, законы, мораль, приличия… Она ощущала удивительную, беспредельную свободу.
На свою беду, именно в это время Геле встретился Антон, её бывший парень. Случилось это на улице, когда она бродила по магазинам, скучая в ожидании Лиса.
Антон имел наглость поздороваться. Геля ответила сладкой улыбочкой, решив в тот самый момент, что мерзавец будет долго вспоминать свою брошенную подругу. А его плебейка - ещё дольше!
В преддверии новой жизни, в которой ей не будет дела до глупого Антона, она сочла важным завершить все дела и отношения жизни старой.
Дома взяла пару бутылок с коктейлем Молотова, приготовленных её другом накануне, сложила в пакет, добавила две проверенные зажигалки и опасную бритву Лиса.
Вечером отправилась к дому Антона, так как тот упомянул в последнем разговоре, что жена переселится к нему, и заживут они в любви и счастье под крылом заботливой Антоновой матери.
Геля шла весёлая, бодрая, обладающая решимостью и силой, впитавшими в себя обиду, горечь, зависть, злобу и боль. Сейчас её сердце было свободным и радостным, а после исполнения замысла оно ещё и успокоится.
Частный сектор, где жила будущая жертва Гелиной мести, словно вымер. Народ наслаждался сериалами, отдыхая после длинного трудного дня, ведь для большинства здешних обитателей работа не заканчивалась в восемнадцать ноль-ноль, а удлинялась до наступления темноты поливкой огорода и сбором небогатого урожая.
В окнах частного дома, где проживали молодые, горел свет и вопил какой-то русский певец.
"Будем дохнуть под тра-ля-ля!", - усмехнулась Геля, не признававшая отечественной попсы.
Ей ничего не стоило перемахнуть через низенький редкий заборчик. Да уж, хозяин из Антона никудышний! Вблизи его дом представлял ещё более жалкое зрелище, чем выглядел на расстоянии: покосившаяся мазанка, на которую жильцы жалеют побелки. В окно, которое никто не потрудился завесить, виднелся кухонный стол, застеленный газетой. На белых общепитовских тарелках лежали помидоры, колбаса и хлеб. Натюрморт дополняла открытая банка кильки в томате и бутылка дешёвой водки.
За столом собралась семья: Антон с красным от алкоголя лицом, уже клюющий носом над своей тарелкой, его мясистая благоверная в грязном халате, половина пуговиц на котором была выдрана с мясом, и Антонова мамаша, постаревшая версия жены, толстая и пьяная. Родился ли ребёнок, и если да, то где он находился в тот момент, Геля так и не узнала.
Трясущимися от бешенства руками она достала из сумки бутылку с зажигательной смесью, подожгла пропитанный огнеопасной жидкостью фитиль, дождалась, пока он разгорится, и со всей силы запустила бутыль в окно. Она пробила стекло и разбилась на столе. Горючее (Геля понятия не имела, что именно заливал внутрь Лис) расплескалось вместе с огнём на Антона, его жену и тёщу, весело заполыхало, заставив всех троих вскочить, заорать и бестолково заметаться по кухне.
Скрываемая мраком ночи, Геля рассмеялась.
Антон, видимо, в поисках помощи, выскочил во двор. Увидев свою жертву, мстительница достала опасную бритву, обнажила лезвие и выступила из темноты.
- Гадина! - сказала Геля, полоснув бритвой по его лицу.
Сначала метила попасть по шее, но в последний момент передумала и решила резать по глазам. Однако промахнулась и попала только по подбородку.
Антон закричал, схватился руками за лицо, а она, сочтя миссию выполненной, ретировалась в темноту, оставив за собой вопли, беспорядок и вообще - все неудачи прежних лет.
Дома с наслаждением приняла душ, а потом информировала Лиса о сделанном. Он нахмурился: мол, я же предупреждал, чтобы ты сидела тихо, но вдруг усмехнулся:
- "Природа жестока; ну так и я садист".
Неожиданно Геля вспомнила, чьи слова цитирует Лис.
- Это же Алистер Кроули, так? Я читала его, ещё когда в институте училась.
Лис кивнул.
Двадцать первого Геля проснулась в отличном настроении. День улыбался ей, жизнь улыбалась ей, Лис улыбался ей. Сегодня Геля станет полноправным членом сообщества, в которое входит Лис. Сегодня начнётся её будущее, увертюра к которому показалась ей изумительным праздником, карнавалом наоборот, когда удалось оторвать от своего лица прилепленную другими маску и стать собой, такой, какой она должна быть.
Впервые Геле захотелось поговорить с кем-нибудь, кто знал её прежнюю. Но для начала следовало исполнить обещанное Лису: предупредить мать о скором отбытии.
Набирая мамин номер, Геля ещё не знала, что сказать, но, начав разговор с родительницей, сообразила. Извинилась, покаялась, признала свои грехи, а потом, когда мамин голос слегка расплавился под влиянием материнского инстинкта, сообщила, что нашла работу за границей, в Германии. Там есть русская школа для русских эмигрантов, нужны молодые учителя. Геле повезло, что её заявку приняли… Пусть мама передаст привет папе, а Геля будет звонить. Правда, раньше, чем через пару месяцев, звонков ждать не надо. Зайти до отъезда тоже не получится - некогда уже.
Сделав дело, Геля решила расслабиться. Для этого набрала номер Светы Фирсовой.
- Светка, привет! Узнаёшь?
- О! - сказала Светка так, будто они не расставались на добрых полгода. - Ты? Как дела?
- Нормально, как у тебя? Маринка пишет?
- Да, но только через Интернет. А я такой спец по компьютерам хреновый, что каждый раз получаю сюрпризы: то фото открыть не могу, то вложение не читается, то вообще пароль свой забуду!
- Старые мы, - согласилась Геля. - Не в то время выросли, теперь нас учить - только время терять!
- Ага, точно. Знаешь, последний раз такая хренота пришла - закачаешься. Я Маринку пыталась потрясти, зачем она это прислала, а она говорит, что ни при чём. Тогда кто?
- Какая хренота?
- Ой, ну ужас! Какая-то цитата, не цитата… Что-то про тиски из маленьких деревянных палочек и что палач одним движением ломал пальцы… Ужас просто! Ещё и вложение пришло, видеофайл. Но я не смогла открыть. Наверное, так лучше.
- А Ваня что, не может помочь?
- Ваня-то? - иронично переспросила Света, - Ваня может! Да недосуг ему! Государственный человек он!
- А-а! Ну-ну! Привет передавай!
- Конечно, передам, вот только передавалку починю и передам.
Голос Светки мало изменился за десять лет, промелькнувших после института, только яду в нём стало больше, да хрипотцы прибавилось от беспрерывного курения. В последнюю встречу Геля заметила, что Светка не выпускала сигарету изо рта и даже прикуривала от собственного окурка, будто и дышать без дыма не могла. Вот и сейчас услышала, как Света затягивается и выдыхает сигаретный дым.
- Светка, ты курить бросай! По телевизору сказали - вредно!
- А я смотрю телевизор, а не слушаю! А ты бросила?
- Да.
- Умница! Может, с Иркой в церковь ходить начала? Кстати, ты Ирку давно видела?
- Давно… Года полтора прошло, не меньше! В последний раз с Новым годом поздравляла, только она со мной таким тоном говорила, будто я сожгла её дом и украла её Библию.
- А мне Ира позвонила в конце марта. Думаю, она хотела мне что-то рассказать, но так и не решилась. А ты в курсе, что церковь, в которую она всё время ходит, сгорела?
- Да, в газетах читала…
- Я хотела Ирке посочувствовать, но не дозвонилась.
- Может, в монастырь ушла?
- Зря ты зубы скалишь! - Света сделала паузу, чтобы затянуться. - Я бы в это поверила.
- Слушай, я тоже пропаду на время. Только пока не могу рассказать, куда уезжаю.
- Вот так, да?! И это дружба? Все пропадают, никто ничего не говорит!
- Свет, ну прости! Ладно?
- Хоть с мужиком?
- В общем… да, с мужиком. Это не совсем то, что ты думаешь. Не могу тебе пока рассказать - не мой секрет.
- Но ты счастлива?
- Да, очень.
- Ну, если у тебя всё хорошо, то я не волнуюсь… Чёрт, Ваня прибыл, больше говорить не могу! Удачи тебе. Пока!
- Пока!
Света положила трубку, а Геле стало грустно. Что ждёт её? О каком деле говорил Лис? Вдруг это что-то глупое, жестокое? Хотя… Всё, что угодно, будет лучше того, что было в жизни Гели до этого.
Надвигался вечер.
З. А.
"Умерла вторая ведьма, ведьма Марса".
Часть 3. Венера
25 июня - 31 июля
Сатанисты разгулялись
Третья церковь пылает в гродинской области. На этот раз поджог совершён в селе Караторханском.
Традиционно большинство жителей этого села - мусульмане, а православные составляют около пятнадцати процентов селян. Тем не менее христиане Караторханского имеют, точнее, имели, возможность отправлять свои обряды в небольшом молельном доме на улице Лопатинской. Он был расположен в приспособленном к сакральным целям здании, но назывался прихожанами гордо: храм Пресвятой Троицы.
Однако случилось страшное. Вчера храм сгорел буквально дотла. Это третий поджог православной церкви за последние полгода. Каждый раз возгорание начинается одинаково: при помощи бутылок с зажигательной смесью и самодельных взрывных устройств. В одно и то же время суток - около двенадцати ночи.
Что творится в области? Версия о совпадениях отпадает сама собой. Официальные источники отказываются комментировать ситуацию. А, между тем, духовенство области и православная общественность бьёт в набат и требует разобраться в происходящем.
А. Маловичко
Газета "Алхимик", 1 августа 2003 года.
Интервью с сатанистом
Ведущий журналист гродинского "Алхимика" узнает шокирующие факты о существующей в области секте сатанистов.
Долго сомневался, следует ли вообще использовать полученную информацию. Слишком уж далеко пойдут круги по воде от камня, брошенного в спокойную заводь провинциального городка. Как журналист, я должен предоставить читателям самую объективную информацию, но, опять-таки, как журналист, я должен сознавать меру своей ответственности перед обществом. Собеседник не сказал мне этого, но нетрудно догадаться, что в преддверии выборной компании его отдельные заявления можно истолковать как попытку повлиять на имидж некоторых первых лиц области.
И всё-таки состоявшийся между нами разговор оказался интересен и содержателен. Я решил опубликовать его почти без купюр и предоставить читателю возможность самому сделать надлежащие выводы.
Адепт культа сатаны, а он сам называет себя таковым, позвонил мне в редакцию и предложил встретиться в его машине через полчаса. Я согласился, и в назначенное время уже сидел в салоне потрёпанных "Жигулей" на заднем сидении. Сатанист находился за рулём. Он предложил отъехать в спокойное место, так мы оказались за городом. Сатанист уверенно вёл автомобиль, но не лихачил, видимо, опасаясь нежелательной встречи с инспектором дорожного движения. Машина остановилась в лесополосе за городом, и собеседник предложил задавать вопросы.
Несмотря на сумерки, я попытался рассмотреть его. К сожалению, удалось понять лишь то, что он молод, спортивного телосложения, и европейского типа внешности. На лоб сатанист надвинул шляпу, а глаза скрыл тёмными очками. Согласно шпионским традициям, нижнюю половину лица покрывала густая тёмная борода. Его руки прятались под чёрными кожаными перчатками. Говорил сатанист приглушённым голосом, записывать себя на диктофон запретил.
Ниже приводится расшифрованный конспект беседы.
Алексей Маловичко: Вы утверждаете, что являетесь членом секты сатанистов.
Сатанист: Да.
А. М.: Вы сами предложили эту встречу. Зачем?
С.: Мне кажется, что игра заходит слишком далеко.
А. М.: Вы считаете деятельность сатанинской секты игрой?
С.: В какой-то мере. Я должен признаться вам в своих мотивах, иначе этот разговор не будет иметь смысла. Прошу вас, не пытайтесь узнать, кто я на самом деле. Ваше любопытство может стоить мне жизни!
А. М.: Обещаю не предпринимать никаких мер по выяснению вашей личности.
С. (Оборачивается, внимательно смотрит на меня. Отворачивается, начинает рассказ.): Я не верю в сатану. Понимаю ваше удивление. Я не верю ни в сатану, ни в Бога. Только в себя. Может, отчасти верю в Судьбу, как в цепь запрограммированных событий. Я только не верю в Программиста. Понимаете? Всё, чего я добился в жизни, а это немало, учитывая исходный рубеж - только моя личная заслуга. У меня нет семьи, которая поддержала бы меня. Я, в сущности, одинок. Так вот, придя к определённому жизненному уровню, я понял, что если хочешь добиться большего, то должен войти во властные структуры. Иначе твои деньги в любой момент могут стать пылью. Тогда я стал выяснять, какие пути наверх короче других. Умные люди, прошедшие всё до меня, советовали разное. Но их дороги казалась мне нерентабельными, долгими, тяжёлыми морально. Мне надо было быстрее. Я вообще люблю, чтобы всё происходило быстро.
А. М.: Извините, перебью вас. Вы попали в секту не в результате духовных исканий? Не в юном возрасте? Не через юношеский бунт против мира взрослых? Не через наркотики и рок?
С. (смеётся): Нет, спаси меня сатана! Конечно, нет! Я даже ничего не знаю о молодёжных организациях подобного рода. Эдакие комсомольцы-добровольцы от Люцифера?
А. М.: Обычно подобными вещами занимается молодёжь.
С.: Да я чуть ли не самый молодой из всех братьев, а мне уже за тридцать!
А. М.: Понятно.
С.: В тот период исканий, не нравственных, конечно, я познакомился с одним молодым политиком. Парень уже был депутатом, обеспеченным человеком, и очень любил говорить о своих успехах. Вроде бы его поддерживала одна региональная промышленная группа. Извините, но сказать подробнее не могу. Этот политик и сейчас звездит вовсю! Мы нашли общий язык и общие интересы. Однажды он похлопал меня по спине и сказал: "Хороший ты парень, но тяжело тебе в жизни придётся. Если ты думаешь, что раньше нелегко было, то просто жизни не знаешь. Ты на пороге, на распутье. Многие потолклись, потолклись здесь, поцеловали дверь и пошли восвояси!". Я спросил, что же делать, чтобы не остаться за этим порогом? Получил приглашение: "Пойдём со мной завтра! Ничему не удивляйся. Ни о чём не спрашивай. Только сиди и молчи". Так я в первый раз попал на собрание сатанистов.
А. М.: На чёрную мессу?